Похоже, мы не можем ожидать ничего плохого от его приезда сюда, продолжила Мэри, повышая голос, чтобы перекричать шум. Правильно ли осуждать его еще до знакомства?
Никто ее не слушал. Через некоторое время Мэри встала, аккуратно поставила стул на место, почтительно кивнула родителям и вышла из-за стола. Идя по коридору, она все еще слышала за спиной разговоры членов семьи. В ее голове промелькнула мысль, что, вероятно, никто даже не заметил ее отсутствия.
Позже в тот же день объект дискуссии прибыл точно в назначенное время. Это был высокий, грузный молодой человек лет двадцати пяти, выглядевший торжественно и солидно. Его голос звучал несколько громче, а манеры были чопорнее и официальнее, чем того требовала семейная обстановка. Но чем больше он говорил, тем больше нравился хозяевам. Миссис Беннет была в восторге от того, что к ней обращались со всем почтением, которое, по ее мнению, весьма ей подобало, в то время как мистер Беннет оказался в равной степени польщен, обнаружив, что их гость во всех отношениях так же нелеп, как он и надеялся.
Комплименты мистера Коллинза своим прелестным кузинам а именно его радость от того, что он открыл для себя их красоту, которая превзошла даже самые восторженные о них отзывы, и его убежденность в том, что они должны быть очень быстро и выгодно выданы замуж, оказались не очень по вкусу тем, кому эти комплименты были адресованы. Однако эти слова стали музыкой для ушей их матери, хотя та и не смогла сдержаться, чтобы не отметить свое сожаление по поводу того, что у них нет подходящего приданого, «поскольку все устроено таким странным образом».
Вероятно, вы намекаете, пробормотал мистер Коллинз, на наследство этого поместья?
Да, сэр. Это очень неприятная ситуация.
Я мог бы многое сказать по этому поводу, заметил он, ухмыляясь своим кузинам особенно лукаво и раздражающе, но остерегаюсь показаться напористым и опрометчивым. Но я могу заверить юных леди, что пришел сюда, готовый восхищаться ими! Сейчас я не скажу ни слова более, но, может быть, когда мы познакомимся поближе
Джейн и Элизабет сурово отвернулись, а Китти и Лидия даже не пытались скрыть свою скуку. И только Мэри смотрела на мистера Коллинза с любопытством. Нельзя было отрицать, что он не производил особого впечатления. В нем не было ни чванства офицеров, которыми так восхищались Китти и Лидия, ни жизнерадостной теплоты мистера Бингли. И уж конечно, мистер Коллинз не обладал природной серьезностью мистера Дарси и теми властностью и уверенностью, которые внушали почтение, где бы тот ни появлялся. Глядя, как гость разговаривает с их матерью, восхищаясь убранством комнат, изяществом мебели и цветом занавесок, Мэри не могла не признать его глуповатым. Мистера Коллинза радовало все казалось, он не понимал, где кончается признательность и начинается лесть. И все же, несмотря на всю его угодливость, попытки быть любезным часто проваливались. Он, казалось, не замечал, что миссис Беннет не нравится, когда ее диваны сравнивают с теми, которые его уважаемая покровительница, леди Кэтрин де Бер, поставила в своей второй по красоте утренней гостиной. Лучше бы он поменьше говорил и побольше думал, размышляла Мэри, но по мере того, как мистер Коллинз продолжал, она понимала: такого никогда не случится. Порицая самого себя, он находился в полном неведении о том плохом впечатлении, которое производил на окружающих. Мэри начала испытывать опасения по поводу того, как их гость поведет себя за ужином. Мистер Коллинз предложил ее отцу такую заманчивую возможность поупражняться в остроумии, что она не могла представить себе, при каких обстоятельствах мистер Беннет мог бы от нее отказаться.
22
За обедом мистер Беннет на удивление почти не разговаривал. Он позволил себе лишь едва заметную улыбку, когда мистер Коллинз, расхваливая еду с той же экстравагантностью, с какой он восхищался всеми другими отличительными признаками дома, спросил, кому именно из своих прекрасных кузин он обязан стряпней. Миссис Беннет ответила, с некоторой резкостью в голосе, что они вполне могут держать кухарку и ни одной из ее дочерей нечего делать в кухне. Пристыженный мистер Коллинз поспешил загладить свою вину и продолжал делать это еще долгое время после того, как миссис Беннет сочла себя успокоившейся. Мэри показалось, что гость потратил целых пятнадцать минут на извинения, в то время как все остальные смущенно смотрели в свои тарелки. Но, как только все было убрано и слуги удалились, она увидела, что лицо отца приняло выражение вежливого интереса, и тот посвятил себя приятной задаче разоблачить как можно больше недостатков своего гостя, прежде чем принесут кофе. Начал мистер Беннет с того, что заметил: мистеру Коллинзу, по-видимому, очень повезло с покровительницей. Не мог бы он рассказать им еще что-нибудь о леди Кэтрин де Бер, которая, по всей видимости, так заботилась о его комфорте и благополучии?
Лучшего предмета для разговора было не придумать. Мистер Коллинз оказался красноречив в похвалах, превознося любезность и снисходительность своей покровительницы; ее одобрение его проповедей; ее великодушие, которое она проявляла, приглашая его на обеды; ее необычайную учтивость в том, что иногда в субботу вечером она просит его составить ей партию в кадриль, когда другой джентльмен разочаровывает ее. Для леди ее уровня подобное поведение было столь же исключительным, сколь и приятным. Она даже сочла нужным побывать в его скромном пасторском доме и одобрила все изменения, которые он в него внес, хотя и была достаточно вежлива, чтобы сообщить ему, что в шкафах на верхних этажах требовалось больше полок.
По мере того как мистер Коллинз неуклюже продолжал свой рассказ, жалость, которую Мэри начала испытывать к нему, росла. Она понимала, что сестры уже поставили на нем крест. Мэри не могла бы сказать, что сама находила кузена достойным восхищения, но она знала, каково это слышать, как твои слова встречают с недоумением, презрением или безразличием. Ее симпатия к нему возрастала, даже когда он, казалось, решительно ухудшал свое положение.
Леди Кэтрин кажется гораздо приятнее многих знатных дам, заметила миссис Беннет. Правильно ли я понимаю, сэр, что она вдова и у нее есть дочь?
Мистер Коллинз признал, что это правда.
Какая она, эта молодая леди? Ее считают очень красивой?
К несчастью, отвечал мистер Коллинз, мисс де Бер не обладала крепким здоровьем, которое обычно считается необходимым для красоты, но, как он часто уверял леди Кэтрин, ее внешность отличалась утонченностью, свойственной молодой женщине знатного происхождения.
Представлена ли она ко двору, сэр?
К сожалению, слабое здоровье не позволяет ей находиться в городе, объяснил мистер Коллинз. Как я уже говорил леди Кэтрин, это несчастье лишило британский двор ярчайшего украшения.
Он огляделся, довольный собой так же, как и своей ремаркой.
Я всегда рад выразить маленькие деликатные комплименты, которые так приятны дамам.
Мэри на мгновение закрыла глаза. Теперь его судьба решена. Она увидела, как отец выпрямился на стуле.
Я не раз говорил леди Кэтрин, что ее дочь родилась герцогиней, продолжал мистер Коллинз. Это те мелочи, которые доставляют удовольствие ее Светлости.
Ваши суждения очень верны, сказал мистер Беннет. Могу я спросить, проистекают ли эти приятные знаки внимания из сиюминутного импульса или они являются результатом предварительных занятий?
Они возникают главным образом из того, что происходит в настоящее время, ответил мистер Коллинз, и хотя я иногда развлекаюсь сочинением изящных маленьких комплиментов, я всегда хочу придать им как можно более неожиданный вид.
Мистер Беннет кивнул, обрадованный тем, что его кузен оказался настолько смехотворным, насколько ему хотелось. Ничто в чертах его лица не выдавало полученного удовольствия. Кроме пары взглядов на Элизабет, он ничем не выдал своих чувств. Сам мистер Коллинз совершенно не осознавал, какой приговор ему вынесли, и поднял бокал, счастливо не замечая никакого неодобрения. Однако Мэри испытывала стыд. Казалось бесчестным так обращаться с гостем, даже если он оказался таким нелепым и глупым, как мистер Коллинз.
Когда они встали из-за стола и направились в гостиную, чтобы выпить еще кофе, Мэри попыталась сказать несколько добрых слов кузену, чтобы хоть как-то вознаградить его. Прошло ли его путешествие хорошо и не слишком ли он устал? Был ли он ранее в Хартфордшире? Тот отвечал небрежно, ища глазами место поближе к Джейн. За ужином мистер Коллинз улыбался старшей сестре Беннет с теплотой, которая не была встречена взаимностью, однако, казалось, вовсе не замечал холодности объекта своего внимания. Когда разговор за столом иссяк и все исчерпали запас пустой вежливости, мистер Беннет предложил гостю развлечь их чтением вслух. Мистер Коллинз охотно согласился, и, после недолгого осмотра полок и тумбочек, книга была выбрана. Однако, когда ее вручили мистеру Коллинзу, тот взглянул на нее с презрением. Мэри увидела, что это последнее произведение, что читала их мать, позаимствованное из передвижной библиотеки.
Прошу прощения, но, боюсь, мне придется вас огорчить. Я никогда не читаю романов. Быть может, у вас есть что-нибудь еще?
Мэри с надеждой взглянула на кузена. Возможно, его литературные вкусы были ближе к ее, чем к ее матери? Последовала суматоха, пока разыскивали новые книги, и вдруг до Мэри подумала, что гостю может понравиться что-то из ее любимых произведений. Поспешив принести книгу с ее привычного места, она быстро передала ее мистеру Коллинзу, прежде чем тому была предложена какая-либо альтернатива.
Быть может, эта книга более соответствует вашим вкусам, сэр?
Ах да, «Проповеди» Фордайса! одобрительно ответил гость. Весьма верный выбор!
Мэри опустила глаза и улыбнулась, пытаясь скрыть гордость, пока мистер Коллинз открывал знакомые ей страницы и приступал к чтению. Он читал книгу именно так, как и следовало того ожидать медленно, важно и с преувеличенной торжественностью. Мэри была взволнована, услышав хорошо известные ей фразы, прочтенные вслух без иронии или презрения. По мере того, как голос гостя звучал все громче, она начала размышлять, не было ли у них с кузеном других общих интересов читал ли он «Проповеди» Блэра или, быть может, даже что-то из произведений епископа Беркли? Как волнующе было бы обсудить их с единомышленником! Ее мысли оказались так заняты этими огромными возможностями, что она не заметила, как Лидия заерзала от скуки на другом конце комнаты, и внезапное восклицание сестры стало почти таким же большим сюрпризом для самой Мэри, как и для мистера Коллинза.
А вы знаете, мама, что наш дядя Филлипс поговаривает о том, чтобы прогнать Ричарда, и если он это сделает, то его наймет полковник Фостер? Завтра я отправлюсь в Меритон, чтобы побольше об этом разузнать.
Две старшие сестры тут же попросили Лидию придержать язык, а миссис Беннет принялась горячо извиняться. В действительности только Мэри искренне сожалела, что продолжения не последует, поскольку мистер Коллинз был серьезно оскорблен и закрыл книгу, обиженно нахмурившись.
Я часто замечаю, сколь мало интересуют молодых леди книги серьезного содержания, хотя и написанные исключительно для их пользы. Признаюсь, это меня удивляет.
Как раз в этот момент наконец подали кофе, и, пребывая в совершенном смятении от сложившейся ситуации, Мэри наклонилась к мистеру Коллинзу и попыталась успокоить его оскорбленное достоинство:
Мне очень жаль, что вы не закончили ваше чтение, сэр. Я большая поклонница доктора Фордайса и много раз читала его проповеди. Знаете ли, ведь это мой экземпляр.
Рад слышать, что одна из вас заинтересована в рациональных наставлениях. Несомненно, ничто так не благотворно для юных леди, как хорошо выверенное чтение, хотя не все склонны ценить его важность.
Он бросил оскорбленный взгляд на Лидию, которая, поглощенная тихим, доверительным разговором с Китти, ничего не замечала. Мэри не сдавалась.
Раз уж вы так высоко цените доктора Фордайса, мне бы очень хотелось услышать, какие другие авторы вам нравятся. Не все молодые женщины равнодушны к произведениям серьезного характера. Я очень хочу отыскать для себя другие книги, которые могут быть полезны.
Это очень похвально с вашей стороны, и я рад это слышать. Но я надеюсь, вы простите меня, если наш разговор будет отложен на более позднее время. Если позволите, я собираюсь предложить себя вашему превосходному отцу в качестве партнера по нардам. Полагаю, что больше не смогу быть полезен дамам.
Отвесив легчайший заискивающий поклон, мистер Коллинз ушел.
В ту ночь, лежа в постели, Мэри прокручивала в голове события прошедшего дня. Без сомнения, их гостя нельзя было назвать приятным человеком. Его манеры были напыщенными, горделивыми, а за то короткое время, что он провел в их обществе, кузен сделал все мыслимое и немыслимое, чтобы выставить себя на посмешище. И все же, несмотря на все его недостатки или, возможно, даже из-за них, тот проблеск сочувствия, которое Мэри испытывала к нему, когда мистер Беннет поощрял мистера Коллинза демонстрировать все более изобличающие доказательства своей глупости, не угас полностью. Ей казалось, что под его натянутой и искусственной манерой держаться ей удалось уловить что-то неопределенное нервозность, скрытую за ухмылкой. Он не был в ладах с самим собой, и Мэри никак не могла отделаться от чувства жалости. Она знала, каково считать себя не на своем месте и всегда ошибаться, и полагала, что то же самое происходит и с ним.
Его выбор Фордайса лишь усилил чувство родственности душ. Правда, мистер Коллинз не воспользовался случаем, чтобы обсудить с ней другие произведения подобного рода, а Мэри вынуждена была признать, что его манера говорить отнюдь не демонстрировала наличие у него острого и блестящего интеллекта.
Но, возможно, во время его пребывания здесь она сможет узнать больше о его вкусах. Они могли бы читать вместе и обсуждать прочитанное в конце тихих утренних занятий. Она представляла, как мало-помалу завоевывает его доверие, поощряет его думать о ней как о партнере в серьезных стремлениях.
Внезапно Мэри с удивлением осознала, в каком направлении движутся ее мысли. Возможно ли, что она рассматривала мистера Коллинза в качестве возможного жениха? Она оказалась потрясена и немного пристыжена. Она не собиралась думать о нем в подобном свете, но все же не могла отрицать, что такая перспектива начала вырисовываться у нее в голове. О чем она только думала? Она познакомилась с ним всего несколько часов назад, а его личность едва ли могла увлечь или заинтересовать ее. Да, она действительно сожалела о том, как обошлись ее родственники с ним и, конечно же, с Фордайсом. Но ведь общего пристрастия к литературе было явно недостаточно, чтобы начать думать о нем как о потенциальном муже?
Шарлотта, безусловно, посмеялась бы над ее опасениями, заявив, что пара, объединенная общими интересами, имеет такой же хороший шанс обрести счастье, как и любая другая, а признание трудов доктора Фордайса может стать более прочной основой для брака, чем бурная влюбленность. Рациональный ум Мэри видел смысл таких доводов, но когда она применила их к себе и мистеру Коллинзу, ее дух дрогнул. Она думала, что со временем научится жить с человеком, которого не любит, если именно такая судьба была ей предназначена. Возможно, она станет так же хороша в том, что касается практических преимуществ союза без любви, как и Шарлотта. Однако она не была уверена, что сможет вечно оставаться связанной с мужем, которого не уважала. Брак ее родителей, который всегда был у нее перед глазами, слишком ясно демонстрировал печальные последствия такого выбора. Туда, где не было настоящего уважения, приходили впоследствии презрение и горечь. Если она всерьез рассматривала мистера Коллинза как спутника жизни, то должна была найти в нем что-то стоящее, иначе ей вообще не следовало о нем думать.