Плеть. Не советую.
Ги-Рза сникла. Так себе перспектива за одно лишнее слово удар плетью.
В небольшом зале со стрельчатыми окнами на стоящих в три рядя высоких стульях сидело человек двадцать. Ги-Рза чуть не умерла, узнав светлого верхала и его близнеца, митверхала Ар-Рааров, сидящую позади мужа госпожу Симлайну. И первого жреца Эвайна, который склонился и говорил что-то на ухо светлейшему. По сторонам сидели советники и жрецы. Неужели они собрались ради нее одной? У Ги-Рзы подкосились колени.
Конвойный взял ее за локоть и вытащил на середину зала, где стояло жесткое деревянное кресло с высокими подлокотниками, на которых были укреплены ремни. Он велел ей сесть и положить руки на подлокотники, после чего туго затянул ремни на тонких запястьях.
Молчать, пока не дадут слово, тихо напомнил ей конвойный и встал позади кресла.
Позвольте, я начну, господа, Эвайн вышел вперед, перед вами Ги-Рза, дочь Ги-Лины, куртизанки с Северного Холма. Эта хрупкая девушка обвиняется в убийстве собственной матери и покушении на жизнь светлого верхала.
Что!? подскочила Ги-Рза. Ремни впились в кожу, а на плечо опустилась тяжелая рука и сжала так, что на глазах выступили слезы.
Молчать, злобно прошипел охранник.
Ги-Рза съежилась в кресле и затравленно обвела взглядом все эти лица, среди которых не было ни одного сочувствующего. Только светлейшая, казалось, не может поверить в то, что видит.
Сейчас вы узнаете, господа, сколько коварства в этом невинном ребенке, продолжил Эвайн, но сначала, светлейший, я хотел бы нижайше просить Вас приказать удалиться всем, кого вы не считаете заслуживающими полного доверия. Мотивы преступления могут вас шокировать.
Шокировать меня? удивился Бикир, я уже все видел и слышал за эти годы. Пусть остаются.
Воля Ваша, светлейший, склонил голову Эвайн, но можно нижайше просить удалиться хотя бы Вас, светлейшая? Вам противопоказано волнение.
Все, что касается моего мужа, касается и меня, ответила Ги-Мла, я остаюсь.
Что ж, поклонился Эвайн, тогда нижайше прошу, светлейший, не считать меня виновным в том, о чем обстоятельства вынуждают меня говорить.
Сколько предисловий, Эвайн, нахмурился Бикир, переходи к делу, мы слушаем.
Эта девочка, жрец указал на Ги-Рзу, росла на Северном Холме, жила вдвоем с матерью куртизанкой Ги-Линой, близкой подругой некогда известной Мэй-Ланги.
Бикир и Бакар переглянулись. Имя Мэй было забыто много лет назад. Лишь во сне куртизанка иногда приходила к ним, Бакар считал, что это к дождю. Но в душе Бикира зародилось нехорошее предчувствие.
Не так давно мать поведала ей одну тайну. Юная душа не смогла пережить потрясения и простить матери столь долгого молчания. Она подговорила своих приятелей, не слишком обремененных моралью. За услуги определенного рода они согласились убить куртизанку Ги-Лину, да к тому же девушка пообещала им, что они могут забрать из ее дома все мало-мальски ценное.
Неправда! снова вскочила Ги-Рза.
В этот раз охранник намотал ее косу на кулак и дернул так, что она вскрикнула. Коса так и осталась в железном кулаке, напоминая, что за следующее неповиновение она рискует остаться совсем без волос.
Что за тайна? спросил Бакар.
Эвайн сокрушенно закусил губу, покачал головой, потеребил мантию и наконец исподлобья взглянул на зрителей.
Итоги расследования требуют открыть правду, но видят боги, я совсем не хочу этого делать.