Сам Авалиани, судя по его стихам, отдавал себе отчет в неизбежности романтического положения поэта, мечтая «пронестись над толпой» и ощущая себя «Земля! Земля с мачты кричащим». Но он ощущал и необходимость модифицировать романтизм. В этом смысле очень интересны следующие строки:
Здесь аллюзии на корифеев романтизма, с их «веселым» «безрассудством начала», когда «лазурь» (!) не мыслилась без бури (и без бунта, в том числе метафизического), сочетаются с утверждением, что время изменилось, на смену юности пришла зрелость.
На поминании Дмитрия Авалиани на 9 день после его гибели в клубе «Премьера», где все собравшиеся читали его стихи, я прочла одно из самых любимых мною его стихотворений (не хочется говорить «текстов»), в котором он описывает преображенное им положение романтического поэта посредника между «толпой» и светлым, животворящим Высшим началом, со-авторство с которым определяется нахождением, наряду со всеми, в Божественной воле:
Дмитрий Авалиани (1938-2003). Перевертыши-каллиграфемы
Руслан Элинин (1963-2001). Без перевода на человеческий
(тезисы о минимализме, записанные по просьбе Т.М.)
Многие поэтические тексты интересны только тем, о чём в них не говорится.
Концентрация внутреннего поэтического поля посредством разрядки поверхностного. Многопаузье. Отчётливость вопрошания в утверждениях и наоборот. Каждая реинкарнация текста с определёнными потерями.
«Видите, господа, есть идеи то есть, видите, если иную произнести, выговорить словами, то выйдет ужасно глупо. Выйдет стыдно самому. А почему? Ни почему. Потому, что все мы дрянь и правды не выносим, или уж я не знаю».
«Кроткая»Вот голуби понимают ли воробьёв? А караси окуней? А свистни или кинь камень М.б., общий у них только сигнал тревоги. А, может, и у нас так, и из всего привычного дружеского воркования мы понимаем только сигналы опасности. А почему бы это не есть поэзия.
М.б., вся поэзия об опасности, вся поэзия сигнал тревоги.
А предупреждение об опасности длиной в «Евгения Онегина»
Остановиться, вырваться из своего текста подставить бок под ствол.
И зализывать слюной афоризмов свои мелкие безопасные ранки.
Раньше до Америки плыли месяцами, а компьютер ещё недавно весил тонны. С этим можно не согласиться. А можно купить PENTTUM и сочинять на нём ЭНЕИДУ. Новое не всегда накладывается на старое, как асфальт на утрамбованный грунт, иногда нужно много времени и тяжёлый каток, чтобы новые булыжники перестали ворочаться в старой мостовой.
Всякий поэт всегда эксгуматор. Один больше, другой меньше. Работа высокооплачиваемая, таланта не требующая. Сдельная
Поэтическая книга это все, что умещается в один оргазм.
Тут, наверное, самое время напомнить о психотипах, психолингвистике, Николае Рубакине, провокации текста и, конечно, процитировать Тютчева
Стилизация, пародия, примитивизм, афоризм, визуализация текста, плагиат, центонность, коллаж, etc, etc во все времена выпадали конденсатом с неугомонной суеты распутной человеческой мысли. А ныне и температура повыше, и народу поболе.
Б.М. Аксельрод, петербуржский автор знаменитых «дышала ночь восторгом самиздата» и «не ссы/лайся текстолог», когда я заикнулся о минимализме изрёк:
«Минимализм это сперматозоид и яйцеклетка»
Экономия материала лотоса, папируса, бумаги, глины, мрамора и т. д. от жадности, а жадность от лени. А лень, как глубинное естественное состояние, свойственное всему живому, а в силу естественности бесспорно позитивное, есть основа всякого минимализма, включая минимализм Малевича.
О повторах.
Их не каталогизируют. Так, м.б., минимализм незакатало-гизированный способ каталогизации этих повторов. На уровне файла всегда меньше деформаций и искажений субъективной истинности, чем на уровне поддиректорий (текст) и директорий (литература). Остаётся дать название этому явлению, которое одни используют как защитный приём, другие как наилегчайший способ фальсификации, третьи как аналог безвредного опьяняющего препарата.
Как часто в поэзии дефект и изъян причина красоты и завершенности
Плагиат необходим. Его подразумевает прогресс
Суждения о Поэзии имеют большую ценность, чем Поэзии.
Они суть философия поэзии.
Философия, понятая таким образом, охватывает поэзию.
Поэзия не смогла обойтись без философии.
Философия смогла обойтись без поэзии
Идеал поэзии изменится.
Трагедии, поэмы, элегии не будут больше занимать первых мест.
На первом месте окажется холодность Максимы.
Лотреамон. 1870А «цинизм от страдания» не когнитивная ли сверхактивность, а Цинизм не внебрачный ли сын Софии?
А, может, и «мыслью по древу» не от обилия мысли, а от того, что древо не впитывает?
(Вот и упомянешь в скобках о самом банальном о функциях речи: номинативной (лит-ра), индикативной (поэээзия) и суггестивной (минимализм)).
И на посошок. О размещении добра в закромах. Мало добра, много добра,
Закрома у каждого свои. А у кого их нет?
Вот идут закрома в осенней Москве
У каждого своя пята, судьба у каждого своя
Глядь пятитомник Аксёнова. Семьдесят тысяч. Не смертельно
Сколько же пресемантики надо вложить в полстроки, да как прицельно стрельнуть чтоб смертельно?.. Да чтобы потом ищи-свищи а найдут шито-крыто? На самом деле очень просто сначала установка: на геопоэтичность
на уход от авторства
на геаdy-made, apropriational art
на диалог культур
на языковые игры
на размытость фиксируемой ситуации (в целях последующей полиосмысляемости)
на речевую толерантность
на иронию, как защитный приём
etc, etc, etc
Потом проспаться. И не забыть о контексте, т. е. о рамке, т. е. о раме, о той самой бронзовой, которая плавным движением руки, превращается в лавровый венок.
Середина 1990-х гг.Приглашенные гости
Эва Касански. Непереваренные люди
Пьеса для Люси Волги
Чтобы замусорить землю, нужно 250 лет, а чтобы заполнить мозги мусором, нужно всего лишь включить телевизор или выйти на кухню коммунальной квартиры и встретиться с соседями.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Голоса соседей (Г) 1, 2, 3, 4, 5.
Карлик
Девушка
Галлюцинации
Одушевленные галлюцинации
Батюшка
Старушечка (с табуреточками)
Мальчик
Маня
Жорж, дворецкий
Неодушевленные желудок акулы
Характер персонажей-голосов.
Соседка 1 хозяйка рыбы, родоначальница массовых галлюцинаций, бывшая отличница и двоечница в жизни. Не способна отличить реальность от телевизора, родоначальница всех массовых галлюцинаций.
Соседка 2 не лидер, быстро поддается панике, массовым психозам, в ней преобладает стадный инстинкт, воспитывалась в полной семье, но не смогла повторить подвиг своей матери.
Сосед 3 обжора, съел много животных и растений.
Сосед 4 асоциален, жаждет обнаженности, радуется смерти, вкусил свободу, утратил инстинкт самосохранения.
Сосед 5 поэт, вегетарианец и атеист.
Галлюцинации совершенно одинаковы, не существуют и не нуждаются в описаниях.
Коммунальная квартира, большое окно-телевизор.
Г1: Эй вы, где вы? Все! Люди! Кто опять сожрал мою рыбу?
Г2: Я лично не ела рыбу уже два месяца. И рыба, которую я съела, была не твоя. Так что ты, наверное, ее опять потеряла, как в прошлый раз, и до сих пор не нашла.
Г1: Да не теряла я ее! Пошла в магазин, купила, быстро прибежала и пожарила. Так хотелось съесть кого-нибудь.
Г2: Ее что, жареную съели? Вот мерзавцы! (шепчет) Слушай, это сосед. Я говорила, на его аппетит никакой зарплаты не хватит.
Г4: Да, чтобы его накормить, нужно полгастронома сюда перетащить.
Г1: Конечно, может быть, и он взял мою рыбу, пока я ему кости промывала.
Г4: Я вот что подумал. Почему во всем виноват тот, кто много ест? С голоду, например, рыбу может съесть каждый. Даже вегетарианец.
Г2: Ну, у тебя вегетарианцы прямо апостолы Петр и Павел. Нашел святых! Может, рыбу как раз украли они.
Г4: И я о том же.
Г5: Почему я?
Г2: Ну, ты у нас один любитель животных.
Г5: В каком смысле?
Г2: Ты не ешь мясо, поэтому всегда голодный ходишь.
Г4: Ты растения не обижай. Капуста тоже еда.
Г1: Может быть. Но вообще, это странно. Где ты видел, чтобы мужик капустой питался? Он же хищник. Да какой ты мужик после этого?
Г5: Попрошу не оскорблять меня как мужчину. Соседа вы уже совсем заели за то, что он много ест. А теперь за меня взялись за то, что я ем мало.
На экране телевизора появляется море, где под водой плавает акула.
Г4 (кричит): Вот ваша рыба!
Г1, Г2: Где?
Г4 (по-прежнему кричит): В окне! Сюда плывет!
Г1: Как она там оказалась?
Гаснет свет.
Г2: Она нас съела! Мы у нее в желудке!
Г4: Помогите!
Г2: Не кричи. Никто не услышит, кроме прожорливой скотины.
Г1: Кого ты имеешь в виду? Соседа? Давайте его звать.
Г2: Сомневаюсь, что он в живых остался. Скорее всего его уже переварили. Он из нас самый лакомый кусочек. А вегетарианца съедят последним.
Г1: Акула его выплюнет. Кто ж захочет зубы об него ломать!
Г5: Говорил я вам, не ешьте животных и рыб. Теперь пришла расплата!
Г2: Как жаль, что акулы не вегетарианцы, как ты.
Появляется батюшка.
Батюшка: Не судите мир, который создали не вы. Еще неизвестно, что бы у вас получилось.
Г1: Этот откуда взялся? Его-то за что Бог покарал?
Г5: Бога нет.
Г2: Оставьте свои атеистические проповеди. Под страхом смерти не только в Бога, но и в черта поверишь.
Батюшка: Богохульники, вашу мать.
Г4: Батюшка, не будь занудой, дай перед смертью согрешить.
Батюшка исчезает.
Появляется старушечка.
Старушечка: Знаешь, Люся, у меня еще четыре табурета осталось, к нам могут прийти еще четыре человека.
Г1: Это кто? Галлюцинация?
Г4: Не верю!
Г1: Зачем она тогда тут ходит?
Г4: Ходит и ходит. Пусть. Может, ей делать нечего.
Появляется сосед 3.
Г3: Что здесь происходит? Кто выключил свет?
Г4: Свет здесь не виноват. Нас съели.
Г3: Кто?
Г2: Акула. Кто же еще? Он еще спрашивает!
Г3: Откуда здесь акулы взялись?
Г4: Да взяли ее по доброй воле, на собственные денежки, купили, так сказать. Вот эта дура, не может отличить карася от акулы.
Г1: Я не виновата. Это продавец-хулиган подсунул. За что не знаю.
Г4: Все ты знаешь. Ты нас хотела погубить. Да не получилось у тебя. Сама попалась вместе с нами.
Г2: Смотрите, смотрите! Опять галлюцинация!
Комната, посередине которой стоит кресло. За ним видно большое окно. Рядом с окном часы.
Появляется Маня. Она красива и изящна. Входит Жорж.
Шепот голосов мужского рода: Смотри, какая баба сексапильная, жаль, что галлюцинация
Маня: Жорж, вы уже убрали кофе? Напрасно. Я бы выпила еще. Принесите.
Раздается телефонный звонок. Маня берет трубку.
Маня: Да. А, это ты. Великолепно. Не охать, говоришь? Бредешь путями мирозданья? Встретил кого-нибудь? А телефоны есть? Вот это сервис, я понимаю. В пустоте. Ну, беги дальше. (вздыхает) Что вы спросили, Жорж? Кто? Не знаю. Наверное, ошибся номером
Слышен бой часов.
Маня: Что опять?
В окне появляется мальчик пяти лет.
Мальчик: Маня это соблазн.
Мальчик растворяется в окне. Маня сидит, окаменев, потом оживает.
Маня: Время идет. Как надоело время! Итак, Жорж, хочу тебе рассказать Жила-была на свете женщина. И у нее были такие длинные ногти, что она доставала ими до звезд и брала оттуда пробы грунта.
Маня с опаской смотрит на часы.
Маня: Уже пять часов после вчерашнего дня. Как время бежит от вчерашнего дня. Жорж, я продолжаю рассказ.
Звучит сирена.
Маня: Что это? Постоянно отвлекают.
Жорж: Война, миледи.
Маня: Какой ужас, не успела рассказать об этой женщине. Пойдемте в бомбоубежище. Поспешите. Не хочу, чтобы вы погибли, не выслушав мой рассказ.
Уходит.
Слышен визг падающих бомб. Через некоторое время наступает тишина.
Маня возвращается.
Маня: Прекрасно, что нас не убили и я могу продолжить свой
Появляется карлик.
Карлик: Здравствуйте, девушка и мальчик.
Маня: Ну, привет, опять пришел, а часы еще не звонили. Куда ты торопишься? Лучше бы опаздывал.
Карлик (недоумевая): Как? Что?
Маня: Не звонили часы, а ты пришел, зачем?
Карлик: Вы меня с кем-то перепутали.
Маня: А ты что не тот мальчик?
Карлик: Я вообще-то не мальчик, я давно зрелый мужчина.
Маня (вглядываясь): Извините. Зачем вы пришли тогда?
Карлик: Говорят, вы рассказываете интересную историю о женщине, у которой длинные
Маня (обрадовавшись): Конечно, конечно! Очень! Очень интересную! Садитесь, слушайте.
Карлик садится напротив.
Маня: Начинаю сначала.
Появляется девушка.
Девушка: Здравствуйте, правда, что вы рассказываете историю о женщине, которой все мужчины давали деньги не за половые акты, а за длинные пальцы?
Маня: Откуда вы знаете? Я..
Девушка (перебивая): Я все знаю. Например, я знаю, что мужчины не пользуются презервативами, когда снимают проституток.
Все: Какой кошмар! Больше никогда не будем с мужчинами заниматься сексом. Вряд ли среди них найдется такой, кто не пользовался услугами жриц любви.
Шепот голосов мужского пола: История приобрела интересный оборот, пойдемте слушать.
Голоса выходят на сцену.
Маня: А это еще кто? Ба, они голые!
Г4: Дайте перед смертью голыми походить, а то все прикрываемся.
Маня: Вы тоже историю пришли слушать? Садитесь.
Все усаживаются.
Появляется батюшка.
Батюшка: Дети мои, разрешите святому человеку перед смертью согрешить.
Все (радостно): Садись и ты, батюшка.
Батюшка сбрасывает с себя одежду и приземляется на свободный стул.
Появляется старушечка.
Старушечка: У меня есть еще три табурета, и к нам могут прийти еще три человека.
Маня: И вы садитесь, бабушка. То батюшка, то бабушка.
Из зала на сцену бегут зрители, надеясь занять два свободных стула.
Звонят часы. Появляется мальчик.
Мальчик: Маня это соблазн!
Финал.
Юлия Ницберг. Ширпотреб
Заметки художника
Марина Цветаева «Поэма Конца»То, что вчера по пояс,Вдруг до звёзд.
Когда в мае 1980-го мы прилетели в Нью-Йорк во время забастовки общественного транспорта, первое, что совершенно поразило нас, часами гулявших тогда по городу, было огромное количество мусора самого разнообразного вида, лежавшего на границе тротуаров. Пешеходы спокойно перешагивали через мешки, не обращая на них никакого внимания и даже не замедляя шаг. В апреле следующего года, во время забастовки профсоюзных мусорщиков, мусором и мешками гниющей еды были заполнены уже не только тротуары, но и проезжая часть. Крысы бегали под ногами среди разорванных мешков, и вонь во время теплых дней распространялась повсюду достаточно быстро. Самое удивительное для нас, нищих иммигрантов, приехавших из голодной Москвы с пустыми магазинами, было то, что на помойках лежало множество почти новых вещей, мебели, матрасов, нетронутой еды, ярких, красивых пакетов и коробок, глянцевых журналов и книг, игрушек и прочих невиданных чудес. А около дешевых ресторанов валялось еще и невероятное количество белой пенопластовой посуды, напоминая морскую пену у кромки прибоя. Для того, чтоб обзавестись необходимой мебелью на первых порах, надо было просто прогуляться вечером по улицам в дорогих районах и успеть подобрать нужное до приезда уборочной машины. Было впечатление, что люди все время что-то покупают и выбрасывают то, что купили вчера. Магазины, казалось нам, завалены вещами, ширпотребом, а лавки продуктами. В Риме, откуда мы приехали, такое можно было увидеть только на дешевых рынках. Со временем мы привыкли к такому положению дела и перестали обращать на это внимание. После перестройки, когда в Америку стали приезжать мои русские друзья, я опять заметила горы мусорных мешков, взглянув на них глазами моих изумленных гостей.
В 1989 году я сняла мастерскую в художественной колонии в прекрасном парке на северном берегу Стайтен-Айланда, (Staten Island) острова в юго-западной части города. Там я узнала, что большую часть этого прекрасного, тихого и зеленого рая занимает муниципальная свалка, с удивительно подходящим старо-голландским названием «Fresh Kills». Свалка оказалась самой большой в мире по площади и с самым высоким «горным хребтом», искусственно созданным человечеством manmade landscape!