Отель Хартвуд. Настоящий дом - Семенова Нина 2 стр.

«Суфле? Должно быть, именно так называется этот пирог»,  подумала Мона.

 Оно для гостей, и ты это знаешь,  отозвалась дикобразиха, поворачиваясь к белке и потрясая иглой-мешалкой.

В этот момент она увидела Жиля и Мону:

 Это ещё что такое? Жиль? Кого ты сюда привёл? Уж точно не гостью.

 Само собой, нет.  Жиля как будто оскорбило это предположение.  Это новая горничная, Мона. Мона, это мисс Колючклз, наша кухарка.

 Здравствуй, голубушка,  произнесла дикобразиха.

 А это,  продолжил Жиль, указывая на белку:  Тилли.

Мона протянула лапку.

Но Тилли не протянула свою в ответ. Вместо этого она распушила хвост:

 Новая горничная?

 Только на этот вечер,  объяснил Жиль.  Она поможет тебе прибраться после вечеринки. В любом случае это приказ мистера Хартвуда, а не мой. Он хочет, чтобы ты показала ей, где взять щётки и передник.

 Мышь? Помощница? Мыши слишком малы, чтобы быть горничными.  Хвост Тилли распушился ещё сильнее и сделался больше её самой.  И она не сможет никому помочь сделать что-то чище. Только грязи нанесла!

 Это твои проблемы, а не мои,  заявил Жиль и направился к выходу из кухни, но не раньше, чем дикобразиха попросила:

 Если ты возвращаешься наверх, то захвати суфле, пока Тилли не слопала его подчистую.

 Я встречаю гостей. Подавать еду не моя работа,  пробурчал Жиль, но всё же забрал суфле и удалился.

Тилли даже не протестовала, когда её разлучили с любимым лакомством. Она по-прежнему поедала Мону глазами, да с таким свирепым видом, что мышка невольно затрепетала.

Мона опустила глаза: её лапки и правда до сих пор были очень грязными.

 Была гроза,  пробормотала она.

 О, дорогая! Ах ты бедняжка,  разразилась потоком сочувствия мисс Колючклз.  А где чистая тряпка?

Дикобразиха открыла шкафчик под раковиной и порылась там. Она достала тряпку, на вид сделанную из мягкой коры, и вручила её Моне, которая быстро вытерла лапки и даже хвост.

 Ну вот, так куда лучше, ведь правда, голубушка? Мона, да?

Мышка кивнула, возвращая тряпку.

 Очень милое имя как раз для такой хорошенькой малышки. Знаешь, мне кажется, у меня ещё остался пирог с сырной крошкой. Хочешь чуточку? Это самое любимое блюдо наших гостей-мышей.

Тут вмешалась Тилли:

 Не время есть. Вечеринка скоро закончится. А у меня теперь и работы прибавилось: водить её тут и показывать всё

 Ох, Тилли, цыц!  возмутилась мисс Колючклз.  Прояви хоть немного дружелюбия. Тебе-то уж стоило бы, учитывая, что

Тилли не издала ни звука. Повисла долгая пауза, но мисс Колючклз не стала заканчивать фразу, а лишь произнесла:

 О, Тилли. День у всех нас выдался длинным, не так ли?

 Так, мисс Колючклз,  наконец согласилась белка.

Дикобразиха повернулась к Моне и объяснила:

 Миссис Торгинс, экономка, приболела, а это значит, что у нас теперь в два раза больше работы. А с этой вечеринкой Да, содержать в порядке такой большой отель нелегко, это уж точно.

 Обычно я и сама со всем справляюсь, но только не во время фестиваля,  хмыкнула Тилли, затем снова глянула на Мону и вздохнула:  Что ж, лучше нам и правда добыть тебе передник.

 Съешь пирог попозже, голубушка,  сказала мисс Колючклз, и Мону снова повели прочь.

Оставив саквояж в комнате Тилли («Видимо, придётся тебе переночевать у меня»,  сказала та), мышка следом за белкой миновала ещё несколько комнат и коридоров, в итоге оказавшись в кладовой, откуда Тилли извлекла метлу, совок и передник.

Передник был просто огромный, и Моне пришлось несколько раз обернуть тесёмку вокруг талии, прежде чем завязать её. К тому же передник оказался таким длинным, что мышке только и оставалось надеяться, что она на него не наступит.

 Мне нужен ключ?  спросила Мона, указывая на тот, что висел на шее Тилли.

Ведь ключ был и у Жиля. А у мистера Хартвуда их имелось целое множество.

 Пфф!  фыркнула Тилли.  Тебя наняли всего на один вечер. Ключи для настоящего персонала, например для меня. А твоя задача прибраться только в бальном зале.

«Только» в бальном зале, ну да!

Зал, в котором оставались лишь несколько гостей, подъедавших остатки со стола, теперь казался куда больше, чем раньше. И мусора в нём было тоже намного больше, чем раньше. Крошки кексов с семечками вместе с кусочками грибов и желудей усыпали сучковатый деревянный пол. Моне пришлось вымести всё это метлой засушенным одуванчиком, перевёрнутым вниз головой. Как и передник, одуванчик был великоват, но ей удалось ухватиться за ручку пониже. Мышка высыпала крошки в ведро, хотя она так проголодалась, что с удовольствием съела бы их.

А ещё повсюду был мёд! Тилли дала Моне тряпку и скорлупку с мыльной водой, но оттирать его было очень трудно.

Ночь выдалась долгой и особенно из-за Тилли. Всё, что делала Мона, для неё было недостаточно хорошо.

 Всё равно липко,  говорила она, отрываясь от собственной работы, и заставляла Мону возвращаться и снова оттирать медовые пятна.

Всё это время за окнами бушевала гроза и ветер гремел ставнями бального зала. Несмотря на тяжёлую работу, Мона была рада находиться в тёплом помещении. Труд был почти непосильным, но сколько же чудесного было вокруг! Красные ягоды боярышника, свисавшие с потолка яркими гроздьями, которые снимала Тилли. Инструменты на сцене, сделанные из тростинок и стручков: они брякали и постукивали, когда Тилли их двигала. Плетёные шлёпанцы с лямкой из ивовой лозы, забытые каким-то гостем и найденные Моной в углу. И самое прекрасное солнечно-жёлтые листья, которые Мона помогала Тилли расставлять по желудёвым вазам на столах, чтобы приветствовать гостей поутру.

Ночь завершилась кусочком сырного пирога. Так что, когда Мона укладывалась спать в комнате Тилли на свободной постели из перьев самой удобной из всех, что у неё когда-либо были,  громкий храп белки её не беспокоил.

Тилли оставалась сварливой, даже когда спала, но сама Мона сварливой не была вовсе. И, когда маленькая мышка наконец уснула, её сновидения наполнили не лесные страхи, а чудеса отеля «Хартвуд».

4

Положа лапу на сердце

На следующее утро, держа в лапке саквояж, Мона с тяжёлым сердцем спускалась вместе с Тилли в коридор, ведущий к кухне. Пришло время уходить. Время возвращаться в лес и приниматься за поиски нового дома.

Тилли, со своей стороны, казалась очень даже довольной и болтала без умолку:

 Я здесь уже много лет. Это был мой пятый фестиваль Желудей. Слава небесам, в этом году скунсы не прибыли. Они как-то приходили, и вот это было действительно плохо. Лорд Мылбери никак не запомнит, что следует оставлять вонючую жидкость дома, хотя мистер Хартвуд столько раз ему об этом напоминал.

 Скунсы здесь останавливаются?  спросила Мона.

 Ох, мамочки, ещё бы. Они прибывают каждый год на годовщину свадьбы. Я всегда особым образом готовлю для них номер. Но это произойдёт не раньше, чем через несколько недель. До того нужно приготовить номера для белок. У них большая конференция на тему лучших методов хранения орехов. Поскольку я сама белка, только я могу так говорить: они настоящая головная боль. Веселятся всю ночь напролет.

 О-о-о,  протянула Мона.

 Впрочем, тебя это, конечно, не касается.

Они дошагали до кухни. Большой стол был накрыт: на нём стояли миски с семенами и мёдом и тарелки с жареным чертополохом.

За столом сидели мисс Колючклз и Жиль, а ещё животные, которых Мона до того не видела, и даже одна птица дятел. Во главе стола восседал мистер Хартвуд.

 Вечеринка весела, отгремела и прошла,  проговорил мистер Хартвуд, поднимая стакан.  Всем спасибо, отличные дела.

У Моны не было стакана, чтобы ответить на тост,  она даже не знала, что ей разрешат остаться на завтрак. В конце концов, мистер Хартвуд предложил лишь одну ночёвку и ужин. Мышка не думала, что завтрак тоже входит в этот договор, пусть даже кексы с семечками выглядели румяными и маслянистыми и весьма заманчиво пахли. А ещё они казались подозрительно знакомыми. Не лакомилась ли Мона такими давным-давно?

 Ты разве не позавтракаешь, голубушка?  вывела её из раздумий мисс Колючклз.  Попробуй-ка кекс. Рецепт мой собственный, особый.

Мона покачала головой:

 Наверное, мне пора идти

 И правда,  заявила Тилли, втискиваясь между двумя кроликами.

 Но должна же ты поесть!  возразила мисс Колючклз.  Особенно если вперёди долгий путь. Где твой дом, голубушка?

 Мой дом смыло дождём,  сказала Мона.

Дикобразиха наморщила лоб:

 О боже! А где твоя семья?

 У меня её нет,  тихо ответила Мона.

 О, дорогая! Тилли, ты слышала?

Тилли опять распушила хвост.

 Сильная была гроза,  прокомментировал один из кроликов.  Хорошо то, что она закончилась, и гости могут разойтись. Только представьте, если бы они все здесь застряли это была бы катастрофа! У нас и так всё забито!

 Хмм,  протянул мистер Хартвуд, устремив пристальный взгляд на Мону.  Действительно, сейчас самый сезон. А персонала не хватает особенно пока миссис Торгинс не хватает здоровья. Если, положа лапу на сердце, вы обязуетесь посвятить себя работе в нашем отеле всецело, то можете жить у нас до самой зимы смело. Само собой, вы будете получать зарплату в папоротлесских фартингах.

Мона не поверила ушам.

Тилли тоже выглядела весьма удивлённой.

 Так что же, мисс мышь?  вопросил мистер Хартвуд.  Что скажете?

 О да!  воскликнула Мона.  То есть я обязуюсь.  И она положила лапку на сердце.

Мистер Хартвуд кивнул:

 Хорошо. А теперь присядьте. В конце концов, кто хорошо ест, тот хорошо работает.

 Да, сэр!

И вот так, оставив саквояж у двери (после еды она вернёт его в комнату Тилли), Мона нашла себе местечко за столом между мисс Колючклз и Жилем. На деле это была даже половинка местечка слишком маленькая для большинства животных,  но для Моны она оказалась в самый раз.

5

Тилли устраивает экскурсию

 Уф, нанять тебя, не получив одобрения миссис Торгинс! Ей это не понравится,  бормотала Тилли после завтрака, неохотно ведя Мону осмотреться.

 Кто такая миссис Торгинс?  спросила Мона, чей животик был доверху наполнен восхитительными кексами.

 Экономка. Я тебе уже говорила. Она болеет, ты забыла? Слушай лучше! Здесь тебе придётся запомнить уйму всяких вещей. Моя мать всегда говорила, что мозги у мышей как швейцарский сыр совершенно дырявые.

 Но  начала было Мона.

Она была так счастлива, но сейчас у неё засосало под ложечкой. Она же знала, что Тилли говорит неправду.

 Но зерно! Просто постарайся схватывать всё на лету, окей?  Тилли указала на закрытую дверь в другом конце коридора, напротив кухни:  Это кабинет миссис Торгинс. После завтрака нужно первым делом заходить к ней. Она даёт список гостей, которые выписываются, и гостей, которые въезжают, а также тех, у кого нужно навести порядок. Если гость выписывается рано, ты начинаешь уборку с его номера. Большинство прибывают днём. Номера должны быть готовы вовремя. Кровати застелены, сантехника начищена до блеска, принадлежности для ванной в ванной, а на подушках гостинцы.

Мона кивала, жалея, что у неё нет блокнота, куда можно было бы всё записать.

 Давно ли болеет миссис Торгинс?  спросила она.

 С конца лета,  ответила Тилли.  Сезон выдался нервным. Сначала Клубничный фестиваль отменили, потому что сезон клубники начался слишком рано, а потом мы не могли провести фестиваль Ежевики, поскольку сезон ежевики не начался вообще: было чересчур сухо.

Хотя на самом деле летом ещё никогда не было нормального фестиваля, если верить миссис Торгинс,  а она здесь с самого открытия «Хартвуда». И ещё эти лягушки!

 А что с лягушками?

 Они нарочно засорили слив у себя в номере, и мы с миссис Торгинс полдня пытались пробить этот засор. Промокли с головы до хвоста, вот она и простудилась. Хотя я вот нет,  Тилли ткнула пальцем в дверь кабинета экономки:  Гляди, она вывесила моё расписание.

На двери висел листок бумаги, и на нём было что-то написано. Тилли сняла его и показала Моне.

 Это номер кабанов, никаких сомнений,  с видом знатока сообщила Тилли.  Они любят намылиться как следует.

После обслуживания номеров шёл список тех, кто выезжал из отеля,  на полстраницы. Но новых гостей было всего двое.

 Все, кто прибыл на фестиваль, съезжают, так что денёк будет насыщенный,  сказала Тилли, складывая листок и засовывая в карман передника.  И тебе лучше меня не задерживать. Идём, я должна ещё кучу всего тебе показать. У нас всего час.

Белка указала на ещё одну дверцу в коридоре, раскрытую настежь:

 Здесь прачечная, где стирают и сортируют постельное бельё и полотенца, и отсюда же мы их забираем. Гости также могут сдать в стирку свою одежду.

Мона заглянула внутрь. Влажные простыни свисали с сушилок, и вся комната пахла мылом. Здесь стояли чаны с кипятком и разномастные корзины со всевозможными постельными принадлежностями. Два кролика, которых она видела за завтраком, уже крошили листья в одну из корзин. Они помахали Тилли.

Тилли помахала в ответ, а потом сказала Моне:

 Разные постояльцы предпочитают разные постели. Кролики любят сушёную траву или дубовые опилки. Белки любят листья и прутики. Птицам нравятся гнёздышки из мха, а кротам земля и немного листочков. У некоторых гостей особые запросы. А вон там лежат сумки, они нужны, чтобы переносить постели.  Тилли качнула лапой в сторону больших тюков, которые свисали с крюков на стене.  Просто наполняешь их тем, что нужно.  Белка дошла до лестницы и указала вниз:  Дверь к корням на этаж ниже. Там находятся номера для кроликов, кротов, полёвок, землероек и сусликов. Ниже сьюты, то есть особенно уютные номера для спячки и кладовки для еды, а ещё ниже квартира мистера Хартвуда.

Но сама Тилли зашагала не вниз, а вверх. Мона поспешила за ней.

В лобби стоял за стойкой Жиль, склонившись над какими-то бумагами. Он кивнул Моне и Тилли, а затем вернулся к работе.

Тилли указала на камин:

 Мы не разжигаем его до фестиваля Первого снега.

 Что это за фестиваль?  спросила Мона, но Тилли не ответила.

Вместо этого белка мотнула головой на табличку, гласившую:

 Все, кто останавливается в отеле «Хартвуд», должны соблюдать это правило. Мистер Хартвуд уделяет особое внимание тому, чтобы все гости выполняли предписания. Такие, как правило шестиногих. Они такие маленькие всем постоянно приходится смотреть, куда ставишь лапу.

 Что за правило шестиногих?  не поняла Мона.

Тилли снова не ответила. Она завернула за угол и показала Моне столовую («только для гостей»), расположенную рядом с бальным залом, а потом поспешила на второй этаж.

Этот этаж предназначался для всевозможных развлечений. Тут располагались игровая комната, библиотека и салон. Дальше номера. Комнаты в стволе были предназначены для животных покрупнее вроде скунсов, ежей и барсуков. («Но ни одного барсука, кроме мистера Хартвуда, у нас здесь ещё не было».) Номера в ветках для белок, бурундуков и других мелких зверушек. («Наши самые частые гости».) Номера на веточках повыше были отданы птицам. («И опоссумам. Они любят балконы с видом».)