Михаил, запрыгивая в гондолу планера со свежим, намалеванным на борту черно-белым крестом, чертыхнулся, принюхался и уловил запах краски.
Оберштурмфюрер СС Гюнтер Хольт, входя в роль, покрикивал: Аллес! Шнель, Шнель! Ребята в ответ смеялись, хлопали его по голове и спине и обзывали фашистской мордой.
Один за другим буксиры и планеры разгонялись на зеленом поле и взмывали в небо.
Полковник стоял и смотрел им вслед пока стая не скрылась из виду. И когда это произошло, он, наконец огляделся вокруг.
На поляне аэродрома жизнь кипела и била ключом. Около выстроенных в ряд штурмовиков суетились технари, оружейники и заправщики. Самолеты заправляли топливом из автозаправщиков или прямо из бочек ручными помпами, технари проверяли масло, контакты и рулевые тяги, оружейники, обвешанные пулеметными и пушечными лентами, заправляли боевые отсеки. Всюду стоял шум, гам и мат перемат, без которого нигде ни одно срочное и нужное дело не делается.
Было 15.00 по московскому времени.
После набора высоты планерная группа выстроилась в две линии, следуя за ведущими буксирами прямо на склоняющееся к закату солнце.
«Точно стая», подумал Михаил, оглядываясь вокруг. Вверху только синее небо, внизу только синее море, в ушах только рокот моторов буксиров и свист ветра. Вдали и слева едва угадывалась узкая полоска Куршской косы. Пилоты замыкающих стаю У-2 качнули крыльями, подавая условный сигнал на отцепление буксирных тросов и, убедившись в их сбросе, ушли с разворотом вправо и набором высоты. Остальные У-2 и планеры продолжили полет на запад, и скоро вдали затих и шум их моторов, да и вся группа пропала из виду.
Лишенные буксирной тяги планеры потеряли скорость и это сразу почувствовалось по силе ветра и свисту в ушах. Михаилу показалось, что планер тормозит так, что может в какой-то момент просто зависнуть как запущенный бумажный голубь, который делает горку, замирает и потом устремляется вниз. Планеры начали снижаться, но набрав скорость и поймав встречный ветерок, развернулись на юг и продолжили полет, почти не теряя высоты. Вдалеке на юго-востоке в нескольких местах появились и стали медленно расти к небу столбы темного дыма.
«Началось! понял Михаил, видимо, горят и взрываются склады боеприпасов и топлива. Там сейчас ад!»
Пилот планера подал знак «приготовиться к посадке». Все ребята сгруппировались и замерли, вслушиваясь в изменение тональности ветра: теперь это было посвистывание, переходящее в шелест. Томительное ожидание закончилось быстро. Последовал ощутимый удар и треск, но гондола планера выдержала нагрузку и не развалилась. Планер отскочил от земли, пролетел еще некоторое время, приземлился и с разворотом влево и с неприятным скрипом и скрежетом начал резко тормозить. Травмы есть? Все целы? громко выкрикнул Михаил и кивнул Колдасову. Тот вставил магазин в автомат, выскочил, отбежал от планера на несколько метров и с оружием наизготовку осмотрелся. Остальные ребята и пилот тоже выскочили из планера и рассредоточились вокруг него, ожидая команды.
«Повезло! И сели удачно, без травм, и, похоже, без зрителей обошлось», подумал Михаил и спросил у пилота: Где грузовик? Пилот показал рукой направление: Там. Метров пятьсот. За мной, скомандовал Михаил, и все трусцой и озираясь по сторонам, двинулись за командиром в указанном направлении.
Грузовой планер тоже сел удачно. Пилот, увидев и опознав своих, закинул автомат за спину и, не дожидаясь подхода товарищей, начал разгрузку, вытаскивая из чрева аппарата десантные ранцы и ящики. Все подбежали и тут же включились в эту работу, а Михаил достал из планшета карту и стал определяться на местности.
Сели точно по месту в сухих плавнях, оповестил всех Михаил, в трех километрах на запад железная дорога. К дороге пойдем группой, там разделимся. Сержант Колдасов и вы двое проследуете три километра вдоль дороги на северо-запад. Дойдя до точки по ходу назад начинаете минирование и разрушение пути. Все ясно?
Остальные со мной. Мы двинемся вдоль дороги три километра на юго-восток и, взрывая полотно, тоже вернемся к исходной точке. Михаил посмотрел на часы и объявил: Время 16.40. У нас на всё про всё пять часов. За мной! Все навьючились ранцами, по двое подхватили ящики и тронулись. Высоко в небе, нарушая тишину, появилась группа бомбардировщиков СБ-3 в сопровождении эскадрильи «ишачков» («Ишачки» истребители И-16. Прим. авт.)
Гул самолетов пропал вдали и теперь слышалось только учащенное дыхание ребят и хруст сухих прошлогодних плавневых стеблей под ногами. Шли быстро. Идти было тяжело, ноги путались в высокой траве и камышовой поросли, мешали и часто попадающиеся заросшие густой высокой осокой болотные кочки. Шли долго, но вот Михаил поднял руку, и все остановились, присели и увидели впереди примерно в полукилометре грузовой состав, движущийся в сторону Раушена. Судя по стуку колес на стыках это был порожняк. Михаил обернулся к Колдасову и махнул рукой вправо. Сержант со своей группой тотчас двинулся в этом направлении вдоль дороги. Михаил и его группа повернули в противоположную сторону. Короткой остановки хватило для восстановления дыхания. Прошли еще с полкилометра, и полоса плавней кончилась. Впереди была ровная зеленая поляна, идти стало легче, но возникло ощущение, что ты как на ладони, что на тебя смотрят со всех сторон, да еще и в прицел. Хотелось или согнуться в три погибели и слиться с землей, или рвануть вперед и бежать, бежать пока не кончится эта чёртова поляна, на которой чувствуешь себя беззащитной мишенью. Ни слиться с землей, ни бежать сломя голову невозможно, итак уже сердце бьётся где-то в горле, а кожух автомата залит потом, стекающим со лба.
Пока группа двигалась параллельно дороге в Кенигсберг проследовали два состава с цистернами. «Мог бы получиться неплохой фейерверк», подумал Михаил, остановился и сказал: Всё! Теперь туда, Михаил махнул рукой, и группа свернула к дорожной насыпи, только бы не принесло никого.
На насыпи вскрыли ящик, извлекли ломики, уложенные поверх мин, и двое ребят начали выбивать из-под шпал грунт, подготавливая гнезда для закладок. Гюнтер вставлял в мины капсюли, Михаил готовил бикфордов шнур.
Готово, ребята подхватили ранцы и ломики и по шпалам рванули к следующему месту. Михаил проверил закладки, поджёг оба шнура, подхватил с Гюнтером ящик и шутливо крикнул: Шнур горит пять минут. Объявляется пятиминутная пробежка! Марш! и оба припустили за ребятами.
Два взрыва за спиной прозвучали почти одновременно и были такими мощными, что Михаил и Гюнтер оглянулись и одновременно воскликнули: Ни гугу себе! Вот это леденцы!
Убегая от последней закладки, Гюнтер и Михаил в подступающих сумерках рассмотрели идущую навстречу группу сержанта Колдасова.
Михаил с облегчением выдохнул и подумал: «Задание номер один выполнено и все, слава богу, живы и здоровы. Надо же? Это старорежимное выражение слава богу как-то само заскакивает в голову. Господи, о чём я думаю? А причём здесь господи? Да что ж это такое?» Михаил не удержался и рассмеялся. Поймав удивленный взгляд Гюнтера, Михаил кивнул головой в сторону Колдасова и его ребят и пояснил: Это я так от радости, что все живы! Когда все собрались, Михаил объявил: Возвращаемся к плавням. Там переночуем, а с утра марш-бросок на точку. Теперь ящиков нет, будет легче. Вперед!
Прошли с полкилометра и услышали быстро нарастающий рев авиационных двигателей. Воздух! крикнул Михаил, и все моментально попадали в траву. «Неужели по наши души?» И только промелькнула эта мысль, как над группой с ревом на предельно малой высоте пронеслась двойка «Яков», развернулась вдалеке по широкой дуге и ушла в сторону моря.
Авиаразведка, догадался Колдасов.
Могли бы и садануть по нам. Пронесло! Уф! вздохнул с облегчением Гюнтер, вставая с земли и поправляя на спине ранец. Кое кто из ребят начал картинно принюхиваться и все рассмеялись, обыгрывая слово «пронесло».
За мной! прервал веселье Михаил.
Полковник Серебрянский, проводив группу, тем же транспортником ПС, что доставила ребят в Прибалтику, вылетел в Москву. На Тушинском аэродроме ему передали указание Голикова немедленно прибыть в штаб ГРУ.
До места Серебрянский добрался уже затемно и сразу попал на совещание, которое проводил Голиков. На совещании подводились итоги первого дня войны, итоги первого удара и первых операций ГРУ и, в том числе, на Прибалтийском фронте. Здесь Серебрянский узнал, что по данным авиаразведки операция «Стая» прошла успешно. Диверсионным группам удалось парализовать железнодорожное движение между балтийскими портами Восточной Пруссии и Кенигсбергом. На полученных снимках железнодорожные магистрали напоминали кровеносные вены, напрочь забитые тромбами сошедшими с рельс и столпившимися эшелонами.
По ходу полковник узнал, что ВВС Красной Амии уничтожили вместе с военной авиатехникой аэродромы в Мемеле, Гольдапе, Гуубинене, Тильзите и Норкиттене. Из перехваченной немецкой радиограммы стало известно, что заместитель командующего Первым воздушным флотом Люфтваффе в составе группы армий «Север» генерал Шольц застрелился после облёта и осмотра подвергшихся удару аэродромов.
После совещания Голиков подошел к Серебрянскому, заглянул в его уставшие покрасневшие глаза и сказал: Из огня да в полымя! Это про тебя. Хватит тебе, Яков, на сегодня, хватит! Возьми мою машину и домой. Приказ отоспаться! Завтра на базу. Голиков чуть улыбнулся и закончил: На базе тебя ждет сюрприз. Видя недоумение на лице Серебрянского, Голиков пояснил: Лаврентий Палыч Берия в связи с началом войны и изменением политической и оперативной обстановки решил подсократить некоторые свои службы, а поскольку в его подразделениях, как известно, все орлы, и по-другому быть не может, он и решил передать их мне, а я тебе, поскольку и у тебя тоже все орлы! Вот так! Всё, бывай! Серебрянский попрощался, развернулся и собрался, было, уйти, как в кабинете раздался телефонный звонок, Голиков снял трубку и крикнул вслед полковнику: Подожди! Это о твоих ребятах! Выслушав короткий доклад, Голиков сообщил: Твои ребята в Мемеле сотворили чудо. После провокационной вылазки немцев на Рижской дороге, переросшей в боестолкновение с нашими пограничниками, твоя группа под видом немецких раненых на двух машинах добралась до госпиталя, расположенного в Мемеле прямо напротив штаба 16 армии Вермахта, воспользовалась суматохой нашего авианалета, ворвалась в штаб и уничтожила все средства связи и управления, но главное: заполучила карту минных полей Мемельского укрепрайона, и на тех же машинах, избавившись от кровавых бинтов и повязок, и уже под видом пополнения на передовую вырвалась из города. Мираж! Точно мираж! Ну, всё! Иди, иди!
ГлаваIII. Москва. Кремль. 22 июня 1941 года.
На стене в сталинском кабинете была вывешена карта, вокруг которой собрались члены только что созданной Ставки Верховного Главнокомандования, командующие родами войск, Голиков, Берия и некоторые члены Политбюро.
Начальник Генштаба Жуков докладывал об обстановке на фронтах:
Теперь Западный и Прибалтийский фронты.
Механизированные корпуса и части 3,4 и 10 армий Западного фронта за прошедшие сутки углубились на 2040 километров вглубь территории противника и на Варшавско-Радомском направлении вышли на линию Подлеск Лукув.
Третий механизированный корпус и части 11-ой армии Прибалтийского фронта на Кенигсбергском направлении вышли к городу Инстербург, после чего 12-я и 22-я танковые дивизии повернули на юг, создав тем самым предпосылки для окружения немецких частей и соединений северного крыла группы армий «Центр».
Танковые дивизии 12 го механизированного корпуса и моторизованные части 8-ой армии Прибалтийского фронта вышли к городу Лабиау на Куршском заливе. Таким образом Мемельский гарнизон и дислоцированные южнее Мемеля части и соединения 16-ой армии Вермахта оказались в плотном кольце окружения. Нашей диверсионно-разведывательной группе удалось заполучить карту минных полей Мемельского укрепрайона. Это означает, что у нас есть все предпосылки для штурма окруженной армии с неожиданных направлений по проходам в минных полях и полного разгрома 16 армии Вермахта. Требуется решение Ставки. Жуков отложил в сторону указку, откашлялся и сказал: Отмечу, что на всех направлениях, несмотря на понесенные тяжелые потери в результате массированных ударов с воздуха, немцы оказывают ожесточенное сопротивление.
Теперь о событиях на Балтике.
Нашим ВМС удалось сорвать совместную операцию немцев и финнов по противолодочному блокированию и минированию Финского залива. Группа минных заградителей частично уничтожена, остальные повреждены и рассеяны. Уничтожены две немецкие и одна финская подводные лодки. Захвачены пять транспортов с противолодочной сеткой. Контроль над заливом установлен.
Только что получена информация о том, что 21 июня финны высадили десант на Аландские острова. По данным разведки это от пяти до семи тысяч солдат.
Жуков передохнул.
А теперь некоторые данные касательно сравнительных характеристик отдельных видов вооружений: наших и немецких. Первое танки. Встречные танковые бои в приграничной полосе показали преимущество наших подразделений и за счет количественного превосходства, и за счет разнообразного модельного ряда. Особенно в тех случаях, когда местность позволяла удачно сочетать проходимость и быстроходность наших легких танков с боевой мощью новейших средних танков Т-34 и неуязвимостью тяжелых танков КВ и ИС.
Легкие танки РККА по тактико-техническим характеристикам превосходят легкие танки Вермахта.
Лучший из массовых средних немецких танков Т-4 по всем показателям кроме оптики и радиофикации уступает нашему Т-34. Аналогов нашим тяжелым танкам КВ и ИС Вермахт вообще не имеет. Опытные образцы находятся в стадии полевых испытаний и к серийному производству пока не готовы. К сожалению, у нас общая численность машин новейших типов в механизированных частях пока невелика и это требует особого и серьезнейшего внимания. И, я уже говорил, должны быть решены вопросы с оптикой и связью.
Теперь авиация. По данным авиаразведки 7080 процентов армейской авиации Вермахта уничтожено на земле в результате бомбовых ударов по аэродромам базирования. Ввиду отсутствия у противника стратегической авиации, то есть бомбардировочной авиации дальнего действия, можно сказать, мы получили решающее превосходство в воздухе. Это, конечно, повысит эффективность дальнейших наземных операций.
Что касается сравнения качественных характеристик образцов вооружения, особенно истребительный авиации, то, должен сказать, что результаты первого дня боевых действий, совпадают с выводами и данными аналитического доклада Генштаба от 30 мая 1941 года. А именно: истребители Люфтваффе массовых образцов: Мессершмитт-109 всех модификаций и Фокке-Вульф -190 всех модификаций по всем показателям превосходят наши массовые И-16 и И-153, а также поступающие в войска новейшие истребители Як-1, МиГ -1 и Ла-3. Последние три типа, не уступая немецким истребителям по летно-техническим характеристикам требуют доработки с сточки зрения надежности в работе, усиления вооружения и улучшения средств связи. Что касается штурмовой авиации здесь наши СУ-2 и Ил-2 безусловно превосходят немецкий Ю-87 и не уступают Мессершмитт 110. Наша штурмовая авиация показала в боях свою высокую эффективность.