Снова опускаются руки и просыпается жалость к самой себе. Кажется, это не просто чёрная полоса, которая со временем должна смениться белой, а бесконечная тёмная дорога без долгожданного выхода к свету. Изо всех сил стараюсь быть оптимистом, у которого стакан наполовину полон, но получается наоборот.
Звонок телефона отрывает меня от очередной коробки, а когда на экране высвечивается «Уварова», меня пронимает нервная дрожь. Моя начальница, не дождавшись, решила позвонить сама.
Здравствуйте, Светлана Владимировна, начинаю с приветствия. Хотела вам позвонить, но отвлеклась
Ага, отвлеклась и чуть не забыла, что тебе на работу в среду выходить, прыскает в трубку, но по-доброму.
Главный экономист не отличается скромностью и сдержанностью, но такой уж у неё характер. Прямолинейная, часто жёсткая, но одновременно справедливая. Первое время мне с ней было тяжело, когда каждое высказывание примеряла на себя, но затем мне объяснили, что это привычное состояние Уваровой, не направленное на кого-то конкретного. Именно тогда я успокоилась, и между нами возникли вполне ровные отношения.
Я помню.
Только не говори, что решила уволиться.
Нет, конечно. Я обязательно выйду.
К тому же сейчас работа меня спасёт во всех смыслах: поддержит в финансовом плане и поможет отвлечься от постоянного уныния.
Так, слушай. Выходишь в понедельник, никакой среды. Я и так зашиваюсь.
В отделе было четыре человека.
Было. А стало два. Вершинина с мужем переехала в Питер три месяца назад. Артисевич упорхнула в декрет. Осталась Аня, но она новичок, много на неё не накинешь, да и медлительная, всё по десять раз проверяет, пересматривает. Не то что мы с тобой.
Я ведь всего год до декрета отработала
И я сразу поняла, что ты схватываешь на лету. Нам вместе просто.
Проскакивающая похвала от начальницы греет внутри. Меня так давно не хвалили, что, кажется, я и забыла, как реагировать.
Спасибо
Не спасибо, а на работу надо. Тем более, насколько я понимаю, теперь она тебе необходима. Или уедешь из Твери?
Новости о моём разводе быстро разнеслись. К тому же свекровь Уваровой живёт почти по соседству с нами, и сейчас соседи видят, что Орехов приезжает с другой женщиной.
Не уеду. Не планировала. Все мои здесь, да и ехать некуда, собственно.
Вот и ладно. Кстати, у нас новый босс, торжественно объявляет Светлана Владимировна.
А куда делся Авдеев? даже оседаю на кровать, вспоминая противного, злого, вечно брызгающего слюной Игоря Олеговича.
Ой, так удивилась-то, будто человек он был хороший, добрый, понимающий, цокает. В кавычках, конечно. Всем офисом радовались, когда его сняли.
А за что?
Взял то, что не положено, у тех, у кого брать нельзя. Большего сказать не могу.
Поняла.
Вероятно, Авдеев решил, что руководители компании много зарабатывают, и немного взял себе. Немного превратилось в значительно, на чём и погорел. Жадность до добра не доведёт.
У тебя ребёнок в сад ходит?
Да.
Вот и отлично. Жду в понедельник к восьми.
До встре не успеваю закончить, как женщина скидывает звонок.
Она в своём репертуаре. Это просто я отвыкла от неё, да и от своих задач в целом. Но срок окончания декретного отпуска мне на руку. Я ещё не была в офисе, но уже хочу, чтобы выходные пролетели быстрее. Настолько засиделась дома, погрязнув в ребёнке и кухне, что сейчас для меня любой выход в люди сродни праздничному событию.
Янка, кричу, ещё не дойдя до комнаты сестры, мне в понедельник уже на работу, торжественно заявляю, остановившись в дверях.
И только потом внимательно смотрю на сестру, забыв, что она может консультировать клиента по телефону или по видеосвязи.
Отлично! Сестра вскакивает. Ты рада?
Очень. К тому же противный босс Авдеев, которого все не переваривали и старались избегать, ушёл. Точнее, его ушли.
А за что?
Не знаю, но вряд ли это было добровольным решением, хмыкаю, показывая Янке, что когда-нибудь этот жук должен был понести наказание за издевательства над персоналом.
А издеваться он умел: то работаем до восьми вместо положенных до пяти, потому что он отчёт не успел сдать; то в Москву начальники отделов с документами за него едут за свой счёт; то в выходные работаем, потому что дедлайн по всем фронтам.
На работу есть в чём пойти? Ты вроде говорила, что на размер поправилась и многие вещи малы.
Есть, махнув рукой, разворачиваюсь, чтобы прямо сейчас проверить это самое «есть».
После часа примерок у меня остаётся пара брюк, юбка, несколько рубашек и два костюма. Негусто, но на первое время хватит, а с полученной зарплаты можно будет докупить нужное.
Да, скромно, вздыхает Янка.
Что есть.
Помнится мне, ты была страшной модницей. Любила строгий стиль и туфли на высокой шпильке.
И сейчас люблю, вытаскиваю две коробки с великолепными лодочками синего и зелёного цветов. Слава богу, хоть размер ноги не изменился. Успела забрать всю обувь из дома Орехова, свои вещи и Егора.
Много твоего там осталось?
Нет. По мелочи, но и этого очень жалко. Альбом Егорки не забрала, в который вкладывала все его фото с самого рождения это ценное. Но Ирка выбросит. Для неё это важности не имеет, пожимаю плечами, вновь хлюпая носом.
В доме Юры осталось множество вещей, которые мне были дороги. На сборы мне выделили три часа, и, растерявшись, в спешке о многом я просто не вспомнила, забирала самое основное.
В очередной раз козёл. Янка бьёт по кровати кулаком, поджимая пухлые губы.
Ладно, смахиваю слезинки, всё уже сделано. Сейчас мне нужно строить свою жизнь заново, без надежды на его помощь. Представить, что я одна, совсем, и рассчитывать могу исключительно на себя.
У тебя есть мы. Сестра начинает спорить. Мы всегда поможем.
Я знаю, присаживаюсь рядом и беру её ладонь в свою, мягко поглаживая. Но я не могу постоянно скидывать на вас с мамой свои проблемы. Мне нужно учиться жить без чьей-либо поддержки.
А я помогу, да?
Конечно! К тому же вряд ли первые дни я смогу забирать Егора из садика, справишься?
Ты ещё спрашиваешь? фыркает. Вместе с Мишей. Да даже если Мишка болеть будет, Егора отведу и приведу.
Знаешь, задумавшись, застываю, мы у тебя месяц живём, и Егорка не болел ни разу. В доме Орехова с больничного не вылезали.
Я тебе говорила, что аура там плохая, тычет в меня пальцем. А всё потому, что свекровь твоя кого только не приводила на смотрины: посмотрите, какой Юрочка дом построил; посмотрите, какие окна большие; посмотрите, какие двери поставил. Типа, он сам это, своими нежными ручками сделал.
Да, меня этот момент раздражал, но слова же нельзя было сказать.
Зато у меня никаких посторонних, смотрин и твоей свекрови. Янка довольно улыбается. Кстати, бывший босс уволен, в компании новый? Ее серые глазки загораются.
Насколько я поняла со слов Светланы Владимировны, да.
А представляешь, там мужчина-красавец, которому ты сразу понравишься?
Да брось, кривлюсь, может, не мужчина, может, не красавец. И вообще, сейчас я не готова к отношениям. Мне бы эти прожевать и проглотить.
Глотай быстрее, а? фыркает сестра и поднимается, чтобы потянуть меня на кухню. А то два года жевать будешь.
Я стараюсь, вспыхиваю, в который раз собираясь объяснить сестре, что невозможно за такое короткое время вырвать Юру из души и памяти.
Мы болтаем за готовкой ужина. Яна периодически отвлекается на своих клиентов. Бойкая блондинка с серыми глазами и подвешенным языком, она импонирует людям, привлекает их внимание. Скромничает, когда рассказывает об одном возможном мужчине, потому как ей часто оказывают знаки внимания даже на улице, в кафе, в торговом центре. Мужчины не стесняясь подходят знакомиться; она не грубит, но ясно даёт понять, что продолжать общение не намерена. После смерти мужа довольно быстро пришла в себя, но это благодаря лёгкому характеру и Мишке, который требовал внимания. Возможно, не готова к новым отношениям, а возможно, просто ждёт того, на кого откликнется её сердце.
К пяти еду в сад и, забрав мальчишек, возвращаюсь, обязательно посещая магазин. Маленькие попрошайки готовы вынуть душу, лишь бы им перепало что-нибудь сладкое. Денег у меня по минимуму, но Егору всё же стараюсь покупать желаемое. Не каждый день, но ребёнку отказать не могу.
Как только мы входим в квартиру, малышня переодевается и бежит на кухню, где Яна уже накрыла ужин. Едят с удовольствием, соревнуясь в скорости поглощения еды. Я против запихивания без нормального пережёвывания, но Егор хотя бы ест, что уже радует. Обычно я почти ничего не могу в него затолкать или же заставить съесть по минимуму, но Мишка своими соперническими выходками подстёгивает и брата. Пусть лучше так. Мы ужинаем вчетвером, планируя наступающие выходные, когда звонит мой телефон.
А вот и наш папаша про нас вспомнил.
Что надо? приветствия он точно не заслужил.
А ты почему со мной так разговариваешь? вспыхивает Орехов.
А мне нужно в ножки падать при звуках твоего голоса? Янка показывает палец вверх, поддерживая. Ты ещё в понедельник стал мне никем.
Алё, детка, у нас общий ребёнок
О котором ты неделю не вспоминал, заканчиваю фразу, слышу, как Юра пыхтит в трубку. Выхожу из кухни, чтобы дети не слышали нашей беседы. Ещё раз спрашиваю что надо?
Хочу взять Егора на выходные.
Да? А Егор хочет?
Хочет. Уверен. Он соскучился по папе.
Ну давай спросим, возвращаюсь на кухню и включаю громкую связь, обращаясь к сыну: Егорка, папа предлагает тебе провести с ним выходные, ты поедешь?
Нет. Я хочу с Мишей играть в солдатиков. И завтра ты в парк пойти обещала, отнекивается мой ребёнок.
Егорка, сынок, сладко поёт Орехов, папа соскучился по тебе. А в парк вместе сходим ты и я.
Я хочу с мамой, тётей Яной и Мишей.
Переключаюсь на обычный режим, снова выхожу из кухни.
Слышал? Ему никто не подсказывал.
Ты не даёшь мне ребёнка! заводится. Запрещаешь видеться! Я обращусь в опеку!
И? Дальше?
Они отберут у тебя Егора.
С чего вдруг? завожусь, начиная злиться.
Сжимаю и разжимаю пальцы, успокаивая себя, пытаясь не сорваться на крик и оскорбления. Яна говорит, что мне нужно разговаривать с ним спокойно, без эмоций, не позволять провоцировать, разжигая пламя злости.
Ты безработная! А алименты двенадцать тысяч!
Алименты своему сыну платишь ты. Если ты оценил его потребности в такую сумму, это только на твоей совести. На работу выхожу через два дня. До декрета я имела вполне приличную зарплату в «Эвите», меньше она не станет, даже больше, безбожно вру, потому как даже не поинтересовалась у Светланы Владимировны о получаемой сумме. Ещё вопросы?
У тебя жилья нет.
Я прописана у мамы, Егор, соответственно, тоже. Квадратные метры предполагают размещение троих человек без стеснения и ограничений.
Но живёшь ты у сестры!
У неё не однушка, мы вполне хорошо себя здесь чувствуем вчетвером. А потом я куплю своё жильё.
Ха-ха, на твои условия я не согласен! фыркает. Не жирно-то пять миллионов, милая?
Не жирно, повышаю голос, рявкая на Орехова. Не согласен с моими условиями поделим фирму пополам. По закону мне полагается половина от совместно нажитого имущества.
Ты ничего в этой фирме не делала! Истерика Юрочки нарастает, а голос сквозит звенящими нотками. Это всё моё!
А закон считает по-другому, увы, не учитывая твоих желаний, бросаю равнодушно.
И откуда ты знаешь? верещит. Мне уже сказали, что ты мужика нашла, следователь прокуратуры какой-то. Он помогает? Рассказывает, как оставить ни с чем бывшего мужа?
От предположений Орехова я на минуту теряю дар речи, осмысливая сказанное. То есть вот как он считает: развелась и в койку к другому. А что мелочиться, время-то терять? Необходимо навёрстывать упущенное время, которое я прожила с безразличным мужем.
У меня достаточно мозгов, чтобы открыть интернет и прочесть статьи. Для этого не требуется быть юристом. Всё понятно.
И когда это ты такой самостоятельной стала? То в рот мне заглядывала, ожидая подачки, а то глаза от земли оторвала, поверив в себя.
А ведь всё верно он говорит заглядывала в рот. Ждала, просила, угождала, шла навстречу, избегала ссор и скандалов, а мне в душу плюнули, нагадили, не позаботившись о моих чувствах.
За каждой успешной женщиной стоит козёл, который помог ей стать самостоятельной, выплёвываю, ядовито ухмыляясь.
Сука!
Не больше, чем ты.
Ты ничего не получишь, овца тупая, слыши
Скидываю звонок, блокирую номер Орехова. Не хочу выслушивать очередную порцию гадостей.
Теперь я понимаю, что значит выражение, которое сестра постоянно мне повторяет, «будь проще». Это не о том, чтобы терпеть всякого рода унижения, оскорбления, безропотно принимая ненужную грязь; насиловать себя общением с неприятными людьми; засовывать собственное мнение глубоко и надолго, чтобы не дай бог не вызвать негатива у других. Это о другом нужно быть проще в плане отношения к жизни и людям. Не переживать из-за пустяков, не принимать мимолётный негатив, ничего не доказывать посторонним людям. Всё, что важно: родные и близкие рядом, здоровы и живы. Не твоё отвалится само собой, как засохшая грязь с ботинок.
Именно так теперь я и поступаю: всё ненужное, приносящее дискомфорт мимо. К чёртовой матери семейство Ореховых с их желаниями, которые должны исполняться всеми и незамедлительно. Больше так не будет.
О, ты даже не плачешь! удивляется Янка, внимательно рассматривая моё лицо.
Не стоит Юра моих слёз, усаживаюсь за стол, продолжая ужин.
Ну наконец-то, сестра возносит руки к небу, месяц наставлений не прошёл даром. Надеюсь, ты разговаривала правильно?
Спокойно, сдержанно, по делу.
Горжусь, вскакивает, чмокая меня в щёку.
И я собой горжусь, потому что именно сегодня, впервые за несколько месяцев, смогла поговорить с Юрой десять минут, ни разу не заплакав. Это доказывает лишь одно: Орехов медленно, но верно уходит из моей жизни.
Глава 3
Готова? Янка заглядывает в мою комнату уже третий раз, подгоняет.
Я сменила три рубашки, брюки на юбку и всё равно недовольна своим отражением в зеркале. Кажется, слишком обтягивает, но сестра утверждает, что я выгляжу чудесно. Русые волосы собраны в аккуратный хвост, зелёные глаза слегка подчёркнуты тонкими стрелками, помада в сдержанных тонах ничего вызывающего и кричащего. Замечаю едва уловимую паутинку морщинок во внешних уголках глаз, скорее всего, видимую лишь мне. В этом году мне двадцать девять, и первые признаки приближения четвёртого десятка налицо.
Да. Времени переодеваться больше нет.
Усаживаем мальчишек на заднее сиденье автомобиля сестры и выдвигаемся в город. Она подвозит меня в нужное место, высаживает перед четырёхэтажным серо-голубым зданием. Я уже и забыла, как выглядит место моей работы. Несколько успокаивающих наставлений, и оставшиеся в машине отправляются в детский сад. Я бы сейчас не отказалась оказаться там: хорошо кормят, есть дневной сон, и единственное, что от тебя требуется, хорошо себя вести и проситься на горшок.
На ватных ногах иду ко входу, почему-то опасаясь, что меня не пропустят. Ожидания оправдываются, и охранник требует пропуск, которого у меня нет. Делаю быстрый звонок Светлане Владимировне, и тут же двери офиса передо мной распахиваются.
Коридоры из кричащего красного перевоплотились в приглушённый персиковый, не вызывая раздражения. Везде цветы, приятно пахнет, и офисные стеклянные двери сменились матовыми серыми. Раньше я себя здесь чувствовала словно в большом аквариуме, где каждый может видеть, чем ты занимаешься на рабочем месте, и кто к тебе пришёл. Это раздражало и нервировало, потому что каждый сомнительный жест мог породить волну слухов и догадок, как правило, не приводя ни к чему хорошему.