Мне пришло решение суда, и в этот же день, поставив в паспорте штамп о разводе и получив на руки свидетельство о расторжении брака, отдала свой паспорт на замену. Совсем скоро я увижу заветное «Савёлова» и вздохну с облегчением. Мне кажется, именно в этот момент наступит долгожданное облегчение, которого я жду почти месяц. Наконец, снимаю обручальное кольцо, которое из символа чего-то монолитного и вечного превратилось просто в кружочек, которому теперь нет места на моём безымянном пальце.
Нет, я не забыла и шесть лет брака не раз будут бередить ещё свежие раны, но с каждым днём всё больше отвыкаю от Юры и привыкаю справляться с проблемами сама. Мы начали встречаться, когда мне было двадцать, поженились через два года, а ещё через три родился Егор. Последние восемь лет рядом было крепкое плечо, на которое я могла опереться, и сейчас вдвойне тяжело осознавать, что я совсем одна. Не к кому обратиться в критической ситуации, некому позвонить и поплакаться в жилетку. Янка поддерживает как может, за что несказанно ей благодарна, но сестра никогда не заменит надёжного, сильного мужчину, способного взять под крыло слабую женщину.
А мне хочется побыть слабой девочкой, неспособной разобраться с поломкой автомобиля, финансовыми проблемами и не всегда отличным поведением сына.
За эту неделю Юра несколько раз пытался уговорить Егора поехать к нему в гости, но сын наотрез отказался. Его завлекла лишь прогулка с бабушкой Лидой. Несколько часов они провели: гуляли в парке. Ребёнок вернулся довольным, сказав, что с бабушкой он хочет встретиться снова. Лидия Павловна молчит, никак не комментирует происходящее, а, расспросив Егора, я узнала, что на прогулке о папе они даже не говорили.
Хотя бы так Ореховы будут видеть ребёнка, который не слишком к ним тянется. И до этого Юра угрожал органами опеки, которые могут нагрянуть в любую минуту, чтобы выяснить, почему я запрещаю отцу видеться с ребенком. Самое обидное, что Егор сам не хочет проводить время с отцом, всячески отказывается от встреч.
И в тот момент, когда мне начало казаться, что жизнь медленно, но верно налаживается, Светлана Владимировна ошарашила меня заявлением.
Нина, я обо всём договорилась. Ты едешь в Москву, в главный офис! Женщина врывается в кабинет с торжественным объявлением, которое, видимо, должно меня порадовать.
В Москву?.. Зачем?
Ну как же, ты сама хотела вспомнить и наверстать упущенное, подучится, набраться опыта, разобраться в новшествах. Так?
Так, но почему в Москву? Здесь сделать нельзя?
Можно, подходит ближе, опираясь на стол и озираясь на Аню. Нина, там главный офис, нужные люди, полезные знакомства. Поверь, я столько раз ездила туда вместо Авдеева, что знаю всех и каждого. Могу связаться с любым, если возникает спорный вопрос или требуется исправление недочётов, ошибок, моих собственных косяков. Ты должна иметь нескольких знакомых, которые «по дружбе» предупредят о проверке или приезде высшего начальства. Понимаешь?
Ага, неопределённый ответ, который не устраивает Светлану Владимировну, заставляя нахмуриться.
Я вообще-то о серьёзных вещах сейчас говорю, наигранно дуется. А ты «ага», кривляется и возвращается на своё место. Надо ехать.
А когда? медленно прихожу в себя, начиная задавать действительно важные вопросы.
В понедельник. С Алиловой согласовали. Кстати, она кое-какие документы передаст с тобой для мужа. Всё равно ведь в главном офисе будешь, согласно киваю. Что сложного: зашла, отдала секретарю. Это на пару дней.
Пару? Паника поднимается настолько неожиданно, что я даже вздрагиваю.
Жить мне в столице негде, соответственно, придётся снять гостиницу, на которую у меня нет денег. Я и так должна Яне значительную сумму, а у мамы просить не хочу, хотя она сама предлагала помощь неоднократно.
Ты всё за один не успеешь. В любом случае и два дня могут растянуться на три-пять.
Так много? мысленно уже считаю во сколько мне обойдётся такая незапланированная поездочка.
Не переживай, командировочные как полагается. Всё придёт в твою первую зарплату.
Отлично, конечно, но сейчас будущие выплаты мне никак не помогут, о чём я молчу, не посвящая Уварову в свои проблемы. Единственное, что я сказала: мы с мужем развелись. Точка. Подробности знают только сестра и мама.
Ещё некоторое время мы обсуждаем мой отъезд. Я внимательно слушаю начальницу, которая подробно, в деталях, наставляет, к кому подойти, что сказать и с кем в первую очередь наладить контакт. И, конечно же, быть максимально вежливой с начальством, если оно, это самое начальство, вдруг встретится на моём пути.
Сегодня пятница, а значит, в понедельник я уже никого не увижу, отправившись в Москву на самой ранней электричке в пять утра. Забирать у сестры машину полное свинство с моей стороны, потому как она возит в сад мальчишек. Ещё момент: Егора придётся оставить на Яну, отчего снова становится стыдно. Сестра и так возится с детьми больше моего, ублажая маленьких мужчин, а тут останется с ними один на один.
Добрый вечер, девочки. Появление Полины собственной персоной в нашем кабинете становится полной неожиданностью, и мы подскакиваем, как оловянные солдатики, по стойке смирно. Не дождалась вас, Нина Сергеевна.
Планировала зайти к вам перед уходом, оправдываюсь, говоря правду, но от этого почему-то чувствую себя глупо.
После инцидента в кабинете Алиловой мы не пересекались даже случайно, и сейчас, кажется, нам обеим неловко.
Это для моего мужа. Передо мной ложится на стол толстая папка. Хотела попросить, чтобы вы передали её лично в руки, потому что там документы, не предназначенные для посторонних глаз.
Да, конечно, часто киваю. Будет сделано.
Светлана Владимировна предположила, что вы можете задержаться в Москве на неделю, так что исходим из этого срока.
Неделя? Сначала два дня, затем пять, а сейчас неделя? Срок моей командировки увеличивается в геометрической прогрессии слишком быстро в рамках одного дня. Остановитесь, или я сойду с ума
Что-то не так? Голос Полины звенит, предупреждая об опасности. Вам не с кем оставить ребёнка?
Всё хорошо. Есть.
Вот и отлично, фыркает, не хотелось бы, чтобы дети становились причиной проблем в моей компании.
Едва сдерживаюсь, чтобы не возразить, а устрашающий взгляд Уваровой и вовсе говорит мне: «Не смей открывать рот».
Ещё указания будут? уточняю, чтобы не попасть впросак, оказавшись в столице, когда выяснится, что Алилова о чём-то забыла.
Нет. Круто развернувшись, она следует к двери, но останавливается, обращаясь ко мне: И помните, всё, что вы видите и слышите, остаётся в этом офисе.
Неприкрытый намёк Полины на моё молчание. Мне придётся общаться с её мужем, который не должен знать, чем занимается его жена помимо работы или же вместо неё.
Вот видишь, шепчет начальница, даже Полина Степановна понимает важность сохранности информации. Она, конечно, супруга генерального и является частью общего бизнеса, но всё же не желает выворачивать всю подноготную.
Да, конечно, вы правы, соглашаюсь с Уваровой, прекрасно понимая, о чём на самом деле говорила Полина.
Еду домой с заветной папкой в сумке и острым желанием отбрыкаться от этой поездки, представляющейся мне огромной, неожиданно навалившейся проблемой. Перебираю варианты разговора с сестрой и аргументы, которыми смогу апеллировать. Выхожу на своей остановке и не спеша плетусь к дому, издалека замечая ярко-голубую ауди Орехова.
Чёрт, только разборок мне сейчас не хватало! Готова взвыть и, развернувшись, бежать куда угодно, только подальше от бывшего мужа.
А ты домой не торопишься, да? начинает с вопроса наше общение. В принципе, как всегда: приветствие это не про него.
Егора и Мишу из сада забрала Яна. Они уже дома, указываю на припаркованный автомобиль сестры. Сегодня последний рабочий день недели, завтра выходные. Не вижу поводов торопиться.
Нина, забери иск на раздел имущества. Я выполню твои условия.
Пять миллионов и мою машину?
Два и машина.
Нет, заявляю уверенно. Я уже давно поняла, что Орехов не желает пилить фирму, но храбрится, не хочет показывать свои слабые места. Или удовлетворение моих первоначальных условий, или мы идём в суд. Всё просто. Но обещания на словах мне неинтересны только через нотариуса и юридический документ. Никак иначе.
Ты в создании фирмы не участвовала. Ничего там не делала! срывается на крик, и его лицо становится багровым от злости.
Так же, как и дом не строила, в котором мы жили. Тебя послушать, так я последние три года только собой занималась, по магазинам бегала и равнодушно смотрела в ваши с сыном голодные глаза.
И что, хочешь сказать, плохо жила?
Хорошо жила, Юра, сытно. Только несчастливо, как оказалось. Жить я только сейчас начинаю.
Да ты вообще меня никогда не любила, поэтому я и нашёл Иру, которая поняла, приняла, прониклась мной, нервничает, прохаживаясь вдоль машины. Только сейчас осознаю, что последнюю пару месяцев Орехов не смотрит мне в глаза, уводит взгляд в сторону.
А ты проникал в неё по несколько раз в неделю, когда дома не ночевал, прыскаю, удивляясь собственному высказыванию. Становлюсь язвой благодаря урокам Янки. А потом приходил домой, ложился рядом и засыпал. Совесть не скреблась? Хотя какая там совесть. Она умерла при твоём рождении. Равнодушный взмах ладонью выводит Орехова из себя.
А теперь слушай сюда, наступает, прижимая меня к машине. Я прописался в Москве и запросил перевод дел в столицу. Там у тебя не будет ни единого шанса оттяпать у меня половину. Там ты никто и звать тебя никак.
Сжимаюсь в комок, принимая каждое слово. Перевёл в Москву? Так можно? Я рассчитывала, что судебный процесс пройдёт здесь, как и два предыдущих. Вероятно, паника на моём лице настолько явная, что Орехов расплывается в улыбке, подобно довольному жирному коту. Отталкиваю его, вырываясь из капкана.
Да, пожалуйста. В Москве так в Москве, бросаю безразлично, чтобы через несколько минут скрыться за дверями подъезда.
И только, когда тяжёлая железная дверь закрывается, позволяю себе выдохнуть. Каждый разговор с Юрой заканчивается одинаково ничем. Бессмысленные претензии, упрёки и выяснение отношений ни к чему не приводят, и даже наличие новой женщины в жизни не может сдержать его от выпадов в мою сторону. Я бы предпочла вообще не общаться с бывшим мужем, но наличие общего ребёнка связало нас навсегда, и, увы, просто исчезнуть не получится. Наступит момент, когда Егорка потянется к отцу, желая именно мужского внимания, и отказать сыну я не смогу, понимая, что запрещать видеться с отцом как минимум глупо.
Что случилось? Янка встречает вопросом. У тебя такое лицо, будто тебе кто-то в душу нагадил.
Догадайся кто.
Орехов? Поджидал у дома?
Да. Оповестил, что дело о разделе имущества будет перенесено в Москву. Интересно, так можно?
Можно. Если он там прописан, подтверждает сестра слова Юры.
Выписался из дома матери и прописался в столице. Вероятно, у него там всё схвачено. Видела его адвоката на суде, сразу видно не из наших, предполагаю, московский. Он-то и надоумил Юрочку на такой шаг.
На что бы ни надоумил имущество делится пополам. Против закона не попрёшь. Не понимаю, на что Орехов надеется. Янка усаживается рядом со мной. Не слишком удачное место для беседы в коридоре, но двигаться совершенно не хочется.
Я так устала, Ян, кладу голову на плечо сестры, прикрыв глаза, может, ну его, этот суд? Согласиться на два миллиона и машину?
Не смей, грозит пальцем, слышишь меня? Орехов этого и добивается: зажимает, капает на мозги, убеждает, запугивает, чтобы ты сдалась. За два миллиона ты квартиру не купишь. Ну, продашь машину, добавишь и снова останешься без транспорта. Нет уж! Затеяла иди до конца! Подумаешь, суд в Москве села на электричку и поехала. Три часа и там, обратно в этот же день, даже ночевать не нужно, а жить тем более.
Кстати, о жить выпрямляюсь, готовясь к новостям. Меня с понедельника в командировку отправляют в Москву, что-то вроде повышения квалификации в главном офисе. Возьмёшь на себя Егорку? Понимаю, наглею, и ты устаёшь с мальчиками
За это не переживай, останавливает подготовленную слезливую тираду, пацаны на мне. На сколько едешь?
Сначала сказали на два дня, потом на пять, сейчас неделю Даже не знаю точных сроков.
А жить где?
В этом-то и проблема. Сегодня алименты пришли заветные двенадцать пятьсот, зарплата через две недели. Полный швах.
А давай я Карине позвоню?
Ян, Карина твоя подруга. Ты, конечно, легко можешь остановиться у неё, когда приезжаешь в Москву. А я кто? Я общалась-то с ней всего один раз.
Представляю, как сестра звонит подруге, и становится неловко. Посторонние люди в собственной квартире напрягают, по себе знаю.
Так, стоп. Янка поднимается, чтобы найти телефон. Сейчас позвоню, всё узнаю.
Сестра отсутствует минуть пятнадцать, обычно с Кариной они болтают подолгу, обсуждая множество тем, а затем возвращается, чтобы торжественно заявить:
Я договорилась, поживёшь у Карины. И не спорь, затыкает меня, как только я собираюсь возразить, она без проблем согласилась.
Ладно. Нет сил и возможности сопротивляться, понимая, что подруга сестры единственный шанс сохранить небольшие деньги, которые у меня имеются.
А ты генеральных увидишь? Янка устраивается напротив, и горящий взгляд настораживает. Расскажешь потом?
Увижу. Полина мужу папку передала, не забыв намекнуть, чтобы я держала рот закрытым.
В смысле?
Рассказываю об инциденте, произошедшем на прошлой неделе, и смущении, которое испытала при сегодняшней беседе. Могу поделиться с сестрой, точно уверенная в сохранности информации.
Интересненько стучит ноготками по столу. Чайлдфри, хмыкает, напридумывают заумных слов и плюются ими в окружающих.
Это её выбор.
А муж как к этому выбору относится?
Понятия не имею, пожимаю плечами, я его никогда не видела. Когда только пришла в «Эвиту», он приезжал в филиал, но нас тогда разогнали по кабинетам и сказали не высовываться. Он пробыл часа три и сразу уехал, даже в городе не остался.
И совсем никто-никто не знает его мнения?
Может, и знают, но я же не буду выспрашивать.
Нинка, совсем ты не любопытная, цыкает Янка.
Ян, чужой личной жизнью интересуются, когда в своей негусто. Предпочитаю заниматься собственными проблемами, посторонние меня не интересуют.
А мне интересно. В моей тихо, как в морге, обречённо вздыхает.
Это как?
Тихо, спокойно и иногда завозят новеньких.
Не в силах сдержаться, взрываюсь хохотом. Давно я так искренне не смеялась до слёз и хрипоты. Мальчишки реагируют мгновенно, бегут на кухню, чтобы выяснить причину веселья. Придумав несуществующее обоснование, хихикаем с сестрой, переглядываемся и садимся ужинать.
Часть проблем решена благодаря Яне, остальное буду разруливать постепенно и уже в столице.
Глава 6
Приезжаю в столицу к восьми, и у меня есть час, чтобы добраться до главного офиса. Раннее пробуждение сказывается на моём состоянии: чувствую сонливость и рассеянность.
Полчаса на метро, а дальше на автобусе, через окна которого рассматриваю знакомые улицы. До рождения Егора мы с Юрой раз в месяц приезжали в Москву: на концерт любимой группы, в театр или провести пару дней вдали от всех. С уверенностью могу сказать: вот здесь мы ужинали, здесь гуляли, а в том отеле жили. Только сейчас понимаю, что ещё длительное время меня будут сопровождать эти самые «мы», ведь последние восемь лет жизни были неразрывно связаны с Ореховым.