Я т-тоже, пролепетала она.
Если удача мне изменит
Не говори так, прошептала девушка. Ей снова представился Котис.
Случиться может всякое, предупредил он. Если до этого дойдет, бери моего коня и уезжай. Хоть он и хромает, ты достаточно легкая, чтобы он смог тебя унести. А при том, что будет твориться, никто минимум день и не заметит твоего отсутствия. Ты сможешь добраться до соседнего селения.
И что в том толку? Ариадне хотелось закричать. Но она лишь кивнула в молчаливом согласии.
Спартак отодвинул засов:
Запри за мной дверь.
Хорошо.
Отдохни еще, если сумеешь.
Ариадна сжала зубы:
Это вряд ли.
Он уже почти шагнул за дверь, но остановился на пороге и обернулся:
А что будешь делать?
Молиться Дионису, чтобы он ниспослал тебе удачу. А Котису смерть!
Глаза Спартака сверкнули.
Спасибо.
И он, не сказав более ни слова, исчез.
«Боги, какая же она пылкая. И красивая». Выбросив мысли об Ариадне из головы, Спартак подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Напрягая все чувства, он оглядел переулок и через несколько мгновений расслабился. Ни звука, ни шороха. Даже собаки уснули. Сжимая рукоять меча, он крадучись двинулся через тьму. Восемь лет отсутствия не помешали ему безошибочно отыскать дом Гетаса. Он вырос здесь и знал каждый переулок и каждую тропинку как свои пять пальцев. Желтый свет лампы, проникающий через щели в стене, помог ему пробраться за забор, и он тихонько постучал в дверь:
Гетас!
Негромкий разговор тут же оборвался. Он услышал приближающиеся шаги.
Кто там?
Спартак.
Раздался скрежет отодвигаемого засова, потом дверь приоткрылась, и из нее выглянул худой мужчина с копной спутанных рыжих волос. Он заулыбался:
Заходи-заходи!
Спартак пригнулся и переступил порог. Внутри прямоугольная хижина не отличалась от прочих жилищ селения. В очаге у дальней стены горел огонь. С потолочных балок свисали пучки травы. Инструменты были сложены в одном углу, миски, горшки и сковородки в другом. У входа красовалась стойка с оружием, дротиками, копьями и мечами. Слева от очага под одеялом свернулись клубочком, будто щенята, двое маленьких детей. Рядом с ними лежала темноволосая женщина; она пристально следила за каждым движением Спартака. Гетас подтолкнул его к скамье у очага, где уже сидели трое воинов в подпоясанных туниках с длинными рукавами. Завидев его, они заулыбались и встали.
Спартак! Как же долго тебя не было! воскликнул высокий мужчина с выбритыми надо лбом волосами. Хвала богам, ты вернулся!
Севт! Они обнялись, а потом Спартак так же поприветствовал и двоих других. Медок. Олинф. Мне вас не хватало.
А нам тебя, отозвался Медок, воин с бочкообразной грудью и жесткой как проволока бородой; Олинф, самый старший из всех, что-то одобрительно пробормотал.
Садись. Гетас взмахнул глиняным кувшином. Давайте выпьем. Убедившись, что у всех есть чаши, он разлил вино. А потом, вскинув правую руку, произнес: За Всадника, вернувшего Спартака домой живым и здоровым.
За Всадника! Все сделали по большому глотку.
За конец тирании Котиса! подхватил Севт. Пусть он поскорее сгниет в Гадисе!
И Поллес тоже, добавил Гетас.
И прочие мерзавцы, следующие за ними, прорычал Медок.
Они допили вино, и Гетас разлил его снова.
Давайте начистоту, сказал Спартак. То, о чем мы тут говорим, опасно для жизни. Он бросил взгляд на женщину и детей. Это ясно?
Мы осознаём опасность, отрезал Гетас. И все равно хотим участвовать.
Хорошо. Мне нужно поговорить с каждым воином, которого вы трое сочтете заслуживающим доверия. Как вы думаете, сколько их? Он пристально вглядывался в лица друзей. Все зависело от предварительного подсчета, который он попросил их провести. «Великий Всадник, пусть их будет достаточно, иначе мы все покойники!»
Мне ответили согласием девятнадцать человек, доложил Гетас.
Шестнадцать, добавил Севт.
Двенадцать. На лице Медока отразилось раздражение. Один из них задержал меня на час, а то и больше. Он настаивал, что мы должны выпить в твою честь.
Спартак улыбнулся:
Хороший результат.
Он взглянул на Олинфа, который всегда был несколько замкнутым возможно, из-за полученной на охоте раны. После нее он остался хромым на правую ногу. Сверстники Олинфа часто насмехались над ним, но Спартак всегда относился к нему с радушием и вовлекал его в свои детские похождения. И все же Олинфа он знал чуть хуже, чем остальных.
Двадцать.
Обрадованный Спартак легонько ткнул его кулаком в плечо:
Шестьдесят семь воинов. С нами семьдесят два. По-моему, неплохо. Он сжал кулаки. А что насчет вас самих?
Как думаешь, когда лучше это сделать? поинтересовался вместо ответа Гетас.
Спартак ухмыльнулся:
Ты все тот же торопыга! Он взглянул на остальных.
Я с тобой, сказал Севт.
И я, буркнул Медок.
Я за. Олинф ответил на мгновение позже прочих, но адреналин бился в жилах Спартака с такой силой, что воин почти не обратил на это внимания.
Отлично. Вы собрали людей, чтобы я мог с ними поговорить?
Да, в трех домах, отозвался Севт. Мы проведем тебя к ним, поочередно.
Гетас напоминал сейчас пса с костью.
Так когда нападем?
Нужно это сделать завтра.
Медок удивленно приподнял брови:
Так скоро?
Да. Вы же знаете, как все любят сплетничать, а уж тем более на такую тему. Надо ковать железо, пока горячо. Он не обратил внимания на восторг в глазах товарищей. Мы справимся.
Боги, как же хорошо, что ты вернулся! Ситалк гордился бы тобою. Гетас расплылся в радостной улыбке. Скорее бы уж рассвело!
Его рвение рассмешило всех, и напряжение спало. Спартак дал им мгновение насладиться этим чувством, потом сказал:
Давайте пошевеливаться. Люди хотят услышать, зачем я их позвал.
Верно, опомнился Гетас. Да поможет нам Всадник!
Следующие четыре часа Спартак с друзьями без устали ходили из дома в дом. Его повсюду встречали радушно, и это воодушевило воина. Оказалось, что жители селения очень недовольны правлением Котиса, и слова Спартака упали на благодатную почву. Все тепло вспоминали его отца и брата и оплакивали их смерть. Особенно скорбели по Ситалку, отравленному на пиру у Котиса. Даже просили прощения за то, что не отомстили за его гибель, и с готовностью клялись Спартаку в вечной преданности. Каждый обещал отправить царя, Поллеса и прочих его приспешников в небытие множеством неприятных способов. Было похоже, что всем до единого понравился план Спартака напасть на царскую резиденцию на рассвете, когда большинство телохранителей будут спать.
Чем проще план, тем лучше, заверил он всех. Негде ошибиться.
Покончив с этим, Спартак подумал, не вернуться ли ему в дом Ариадны и поспать там. Мысль была привлекательная, но все же он от нее отказался. Не стоило подвергать девушку опасности сверх той, что он уже навлек. Рассказав всему селению о своем замысле, он стал уязвим для предательства. Но иначе нельзя. Если он ничего не предпримет, назавтра Котис узнает о его возвращении. Царь непременно начнет действовать. Спартак изгнал сомнения. «Все будет хорошо. Обязано быть хорошо. К завтрашнему закату я буду новым правителем мёзов». Верилось в это слабо. Хоть Спартак и подумывал об этом во времена службы, но никогда не верил в такой исход. Рес, предыдущий царь, и Андриск, его сын, были мужественными воинами и пользовались народной любовью. Спартак нахмурился: «Теперь они мертвы, как и отец. Котис заплатит за это собственной жизнью. А если в результате я взойду на трон, значит так тому и быть. Из меня будет куда лучший вождь, чем пес, занимающий трон сейчас. И так я быстрее смогу повести наш народ против Рима». К тому же в голове крутилась еще одна приятная мысль: «А как насчет Ариадны?» И он широко улыбнулся: «Увидим».
Заговорщики тихо пошли обратно к дому Гетаса, по пути Спартак поочередно прощался с остальными. Когда они очутились в безопасности, за закрытой дверью, друг вручил ему запасное одеяло. Спартак кивком поблагодарил его. Он улегся, не раздеваясь и положив меч так, чтобы тот был под рукой.
Гетас тихонько пробрался под одеяло к жене, которую сморил милосердный сон.
Спартак закрыл глаза. За этот день произошло слишком много всего, и он думал, что так и пролежит без сна до назначенного часа, когда прокукарекает петух Гетаса. Судя по всему, тот был раздражающе надежным и каждый день начинал свою утреннюю песнь за час до рассвета. Однако же Спартак устал куда сильнее, чем думал. Лежа на спине, он погрузился в сон без сновидений.
Он проснулся от треска дерева. Долгие годы боевого опыта заставили его вскочить и схватиться за меч. Но он слишком мало спал, да еще и споткнулся, вставая, и потому не успел до конца вытащить клинок из ножен. В выломанную дверь ворвалось с полдюжины мужчин, вооруженных дубинками. Они окружили Спартака с Гетасом тот успел схватить вертел из очага, как волки, загоняющие оленя.
Что, черт побери, происходит? воскликнул Гетас. Чего вам надо?
Но Спартак уже понял, что происходит. «Кто-то предал нас». Один из незваных гостей ударил его по голове дубинкой. Боль накатила волной, и перед глазами звездами заплясали светящиеся точки. Он рухнул на пол, словно мешок с камнями. Сквозь обрушившийся на него град ударов он слышал, как где-то на заднем плане кричат жена и дети Гетаса. Где-то на краю сознания вспыхнула ярость, но сейчас Спартак мог лишь свернуться клубочком в тщетной попытке избежать новых побоев.
Хватит! крикнул наконец кто-то. Вы его убьете!
Воины неохотно отошли.
Спартаку понадобились все его силы до капли, чтобы начать двигаться, но все же он сумел разогнуться и поднять голову.
Гетас? прохрипел он.
Живой я.
Спартак взглянул на красивого воина, который, похоже, был тут за главного.
Шавка подзаборная! Ты, должно быть, Поллес.
Тот ответил насмешливым поклоном:
К твоим услугам.
Если ты хоть пальцем тронешь женщину и детей, я
И что же ты сделаешь? с жестоким смехом перебил его Поллес; его люди ухмылялись.
Отрежу тебе яйца и заставлю сожрать! прорычал Спартак. А потом прикончу!
Интересно было бы взглянуть на твои попытки. Поллес пнул Спартака в живот, и того вырвало. На твое счастье, царь не желает, чтобы вам причинили вред. Во всяком случае, пока. Он злорадно усмехнулся.
Спартак попытался схватить Поллеса за щиколотку, но глава телохранителей просто шагнул назад.
Все думали, что ты мертв.
Как видишь, нет.
Скоро будешь. Заговор с целью убийства царя, серьезно?
Уж ты об убийствах знаешь все, отозвался Спартак. Сукин сын.
Поллес хохотнул:
Что, услышал про своего отца?
Вместо ответа Спартак бросил на него полный ненависти взгляд:
Кто эта крыса? Кто рассказал тебе?
Поллес посмотрел на своих людей:
Ну что, сказать ему или пусть пока помучается?
Пусть помучается, потом сам увидит, жестоко предложил один из воинов. Хочу посмотреть на его лицо, когда до него дойдет.
Хорошая идея, промурлыкал Поллес.
Да пошли вы прошептал Спартак. Теперь он вспомнил, как Олинф помедлил, прежде чем ответить. Олинф. Наверняка это он предатель.
Что вы собираетесь с ними делать? дрожащим голосом спросила жена Гетаса.
А ты как думаешь? ухмыльнулся Поллес. Этих двоих и еще одного изменника будут пытать на глазах у всего племени. Когда Котис решит, что все заговорщики выявлены, он перережет им глотки. Остальных просто казнят.
Женщина кинулась на него с криком ярости, но охранявший ее воин поставил ей подножку. Жена Гетаса споткнулась и упала на полу рядом со Спартаком. Она не попыталась встать, даже когда дети заплакали. Ее тело сотрясали беззвучные рыдания.
Спартака захлестнула бессильная ярость.
А Ариадна?
А, выходит, это ты заступился за нее у ворот. Так я и думал! ощерился Поллес. Когда труды сегодняшнего дня завершатся, Котис устроит праздничный пир. А потом возьмет ее на ложе. Она будет его новой женой.
Лицо Спартака исказилось от ярости, и он попытался встать. Но удар дубинки швырнул его обратно на пол. Он почти не осознавал, что его подняли и вынесли наружу. У хижины собралась толпа. На лицах жителей был написан гнев, но никто не осмелился вмешаться. «Теперь они пойдут за Севтом и Медоком», с горечью подумал Спартак.
И провалился во тьму.
Проснувшись, Ариадна посмотрела на то место, где сидел Спартак. И почувствовала разочарование оттого, что его здесь нет, и вину за это чувство. Мгновение спустя, когда она увидела дневной свет, струящийся через щели в крыше, ее пронзило осознание. День был почти что в разгаре. Она проспала. Выругавшись, девушка вскочила и метнулась к двери. Почему шум боя не разбудил ее? Она всегда спала чутко. «Возможно, никакого боя не было. Вдруг их выдали?» От этой мысли Ариадну замутило. «Пожалуйста, только не это!»
Набросив плащ и прихватив корзинку со змеей, она открыла дверь и вышла. Вопреки обыкновению, переулок был безлюден, но Ариадна услышала нарастающий гул толпы со стороны главной площади.
Она медленно двинулась на звук; по спине ее тек холодный пот. Ноги казались тяжелыми как свинец. Что-то пошло не так. Спартак потерпел неудачу. Она чуяла это нутром.
Собрав всю свою храбрость, Ариадна вышла из переулка. Кажется, на площадь явились все до единого жители селения. Вид у них был недовольный. Судя по гневному бормотанию зрителей, им не нравилось то, что происходило в центре площади. Ариадна услышала, что некоторые выкрикивают имя Спартака, и ей стало еще страшнее. Другие имена тоже звучали, но их она не могла разобрать. Девушка принялась проталкиваться через толпу. Вскоре, увидев, кто это хочет пройти, люди начали расступаться перед ней, и она добралась до первых рядов. От открывшегося ей зрелища у нее едва не подогнулись колени. Все царские телохранители выстроились неровным квадратом вокруг трех деревянных рам, и на каждой из них лицом вниз был привязан человек. За ними высился Поллес с плетью в руках. Рядом с ним замер Котис, и на губах его играла холодная улыбка. За этими двумя стояли в грязи на коленях, с веревками на шее около шести десятков воинов, окровавленные и избитые, и Ариадна все поняла.
Кто это? шепотом спросила Ариадна у стоящей рядом женщины.
Спартак, сын Ситалка. Гетас и Севт, его друзья. И люди, которые поклялись им в верности.
Где же остальные? Ариадне хотелось закричать. Где Олинф и Медок? Но она не успела ужаснуться предположению, что Спартака предали два его «друга», потому что Котис с ухмылкой шагнул вперед:
Жрица! Ты почтила нас своим присутствием. Я рад, что ты станешь свидетельницей наказания.
Ариадна отвернулась с отвращением. Это был единственный доступный ей способ выразить протест. «Дионис, прошу, помоги нам! взмолилась она. Я сделаю все. Все, что угодно».
Котис кивнул Поллесу.
Перед вами три изменника, планировавшие свергнуть царя. Еще один был убит при аресте.
Спартак лишь сейчас очнулся. «Медок, я чту твою смерть, подумал он. По крайней мере, ты умер хорошо».
Всего эти куски дерьма убедили более шестидесяти воинов Поллес презрительным жестом указал на связанных людей у себя за спиной, присоединиться к их безнадежному делу. Хвала Всаднику, Котиса предупредили об опасности. Он теперь в долгу перед верным воином, которому безоговорочно доверял этот глупец Спартак.
Телохранители загоготали.
Охваченный злостью Спартак приподнял голову. Он заметил, что Гетас с Севтом сделали то же самое.
Медок, подойди сюда, с явным злорадством приказал Поллес.
Спартак не поверил своим глазам: под улюлюканье толпы вперед вышел его старый друг. «Так, значит, Олинф мертв. Прости меня, брат, что я усомнился в тебе».
Как ты мог?! взревел Гетас. Говнюк позорный!
Будь ты проклят! выкрикнул Севт.
Спартак лишь смотрел на Медока со жгучей ненавистью.
Медок вздрогнул, подошел и встал рядом с Котисом. Тот похлопал его по плечу: