Пытаюсь осмотреться, однако обзор застилает туманная дымка. Едва не врезаюсь в распахнутую настежь дверцу шкафа. Обхожу ее, заглядываю внутрь. На полках нет вещей.
Отшатываюсь растерянно и разворачиваюсь. Замечаю фоторамку на тумбе. Лежит лицевой стороной вниз. Беру в руки, прищуриваюсь, но изображение плывет.
Пальцы ослабевают и рамка летит вниз. Бесшумно, будто в вату.
Ее место занимает записка. Текст не прочесть, но я чувствую: там что-то плохое. Уму и сердцу непостижимое.
До ушей доносятся голоса. И плач. Жалобный и тонкий.
Душа рвется на части, разум не верит, тело, словно на воздушной подушке, плывет в сторону звука.
Потому что это важно. Ценно.
При этом дико и невозможно! Неужели можно было так поступить?
Хватаюсь за ручку двери, толкаю ее в панике
***
Ослепляющая вспышка вызывает острую боль в затылке. Вырывает из сна. Или воспоминаний?..
Где я? сипло шепчу. Пить хочу.
С трудом поднимаю веки и жмурюсь от яркого света. Голова раскалывается. Осматриваю больничную палату, вижу капельницу, трубка от которой тянется к моей руке. Собираюсь привстать.
Лежите-лежите, подбегает медсестричка. Сейчас ваших позовут. Все ждут, когда проснетесь.
Моих? хрипло спрашиваю. Кого?
Пытаюсь вспомнить, что со мной произошло. Но в голове белый шум.
Никаких картинок! Абсолютно. Словно меня не существует.
Я даже не знаю, как меня зовут. Перебираю в мыслях возможные варианты, примеряю на себя. Но как только только нить, связывающая меня с реальностью, становится прочнее, ее будто кто-то нещадно режет ножом. Паника захлестывает разум.
Ма-ама! Мамочка! возвращают меня к жизни звонкие детские голоса.
Двое мальчиков подбегают к моей койке, обхватывают меня маленькими ручками, чмокают по очереди в щеку. Оба светловолосые, сероглазые. Напоминают мне кого-то. Но образ мгновенно стирается.
Мы нашли тебя! визжит один. Он старше. Улыбка такая красивая. Родная.
Нахли! коверкает второй. Маленький совсем, но матрас скрипит жалобно и проседает, когда он упирается в него.
Так хотели Новый год вместе встретить. Но не успели до полуночи к тебе! жалуется первый. Зато все-таки нашли! Успеем подарки под елкой забрать?
Елка? Подарки? Сейчас Новый год? А у меня стойкое ощущение, будто за окном осень. Как в том сне Хочу встать и взглянуть на улицу. Но каждое движение отдает резью в висках и затылке.
М-м-м, постанываю, морщась.
Мальчики отстраняются, чтобы не нанести мне вреда, и от постели отходят. Смотрят на меня обеспокоенно.
Подарки, хриплю, вас дождутся, киваю импульсивно.
Набираю полные легкие воздуха, надеясь, что кислород освежит мысли. Но вместо этого к горлу подкатывает тошнота. Из последних сил вглядываюсь в лица мальчиков. Напрягаюсь, чтобы вспомнить их, игнорируя боль и помутнение.
Дети аккуратно укладывают свои крохотные ладошки на мою руку. Улыбаются. И в сердце разливается тепло. Родственное Материнское?
Мои. Мои мальчики!
Коля, Митя, сами слетают с уст их имена. Хоть что-то!
Едва не плача, обнимаю сыновей в ответ.
У меня есть дети. Мысль о том, что я не одинока, греет душу. Но чувство странное, будто я упускаю что-то.
Все готово, доносится незнакомый мужской голос. Мне он не нравится. Как пенопластом по стеклу. Сейчас пообщаетесь, но недолго. Чтобы не сильно утомлять. И потом мы перевезем ее в вип палату. Вещи привезли? Ну, сегодня больше ничего не нужно. Если что, медсестра позвонит.
Смотрю поверх детей и вижу край белого халата. Логично. Я ведь явно в больнице. А пришел ко мне, наверное, мой лечащий врач.
Да, конечно, отвечает ему кто-то.
Я вслушиваюсь в грудные бархатные нотки, различаю волнение в тоне, беспокойную вибрацию. И в то же время этот голос обволакивает теплом, дает ощущение безопасности. Кому он принадлежит?
Недоуменно хлопаю ресницами, когда замечаю мужчину в дверях.
Незнакомец собирается сделать шаг, но вдруг замирает, перехватив мой изучающий взгляд. Стоит истуканом, внимательно сканирует меня.
Каждую черточку. Каждую эмоцию. Каждую реакцию.
Чуть прищуривается, лаская взглядом. Добрым, нежным, словно я родная ему.
Наверное, я должна была сразу почувствовать, кто это? Узнать, как детей?
А это наш Папа Мороз! радостно объявляют Коля и Митя, оборачиваясь в сторону незнакомца. Кажется, он действительно чем-то на мальчишек похож. Или они на него? Есть общие черты.
Мы с мужчиной вздрагиваем одновременно. Опять пересекаемся взглядами. И у меня воздух выбивает из легких.
Папа?.. Вы мой муж? спрашиваю испуганно, и он заметно напрягается. Молчит, пока я судорожно копаюсь на самых дальних задворках моего сознания, но все напрасно. Простите, я вас совсем не помню, выпаливаю прежде, чем успеваю прикусить язык.
Меня ведь примут за сумасшедшую. А мне нельзя подставляться. Иначе мальчиков заберут. В детдом.
Стоп. Откуда эти страхи?
Качаю головой, будто «шкафчики» в воспоминаниями встряхнуть хочу, но получаю в ответ лишь вспышку боли. Такую сильную, что прикрываю глаза, чуть не плача.
Мамочка, зовут мальчики.
Кажется, не сдерживаюсь и хнычу. Жалобно. Что со мной? Почему так плохо?
Шаги приближаются. Осторожные. Негромкие. Чтобы не тревожить меня.
Тише, одно лишь слово ласкает слух. Успокаивает.
На сегодня визит окончен, чеканит врач. Больше всего на свете желаю сейчас, чтобы он замолчал, а вновь заговорил тот родной голос. Ваша жена слишком слаба.
Мой муж все-таки. Значит, мальчики под присмотром. В надежных руках на уровне интуиции осознаю это.
О Коле и Мите позаботится
Как зовут его?
Щеки касается теплая ладонь, потом перемещается к руке, крепко сжимая кисть. Добрый шепот проникает прямиком в голову, но от него не больно. Хоть я и не разбираю больше слов. Все становится не важным.
Слабо выдыхаю, слегка приподнимаю губы в улыбке и, обессиленная, лечу в темноту.
Глава 7
Никита
При такой сильной травме возможны провалы в памяти. Частичная или даже полная ее потеря, вещает врач, а я замечаю, как учащается дыхание Ярославы, и подаю ему знак «понизить громкость». Но то, что пострадавшая вспомнила имена детей, уже хороший знак. Глядишь, со временем и вас как мужа примет.
Опомнившись, отпускаю руку девушки. Оказывается, все это время я сжимал и поглаживал ее ладонь. Веду себя, как псих. Никогда не замечал за собой подобных наклонностей, но к Ярославе меня будто магнитом притягивает. Дотронуться до нее хочется. Обнять, защитить. Откуда во мне эта патологическая жалость? Или что-то еще?
Закрывать нужно это «дело». И чем быстрее, тем лучше для всех.
Я не собираюсь поспорить с доктором, но кошусь на мальчишек, которые устроились на краю постели рядом с мамой и с грустью всматриваются в ее бледное, умиротворенное лицо.
Если я сейчас признаюсь, что являюсь абсолютно посторонним для них человеком, врач обязан будет уведомить соответствующие органы. Что тогда с пацанами будет? Родственников у них нет, судя по всему. Или тем плевать на детей. Иначе не соседка присматривала бы за Колей и Митей, а кто-то из близких. И уж точно любящие люди не пустили бы малышей на мороз маму искать.
Одни они
Значит, пацанов ожидает прямая дорога в детский дом. На время, пока Ярослава не придет в себя.
Сколько ей времени нужно, чтобы восстановиться? мягко обхожу вопрос о нашем «замужестве». Когда ее выпишут?
Около трех недель пациентка пробудет у нас, шокирует меня врач. Ну, а что вы хотели, разводит он руками, словно извиняясь. Мы должны наблюдать за ней. Так что праздники все она проведет в больнице, но вы сможете ее навещать.
Очередной быстрый взгляд летит в сторону Мити и Коли и решение приходит самой собой. Не вижу другого пути, кроме как забрать их к себе.
Позже, когда Ярослава придет в себя, я представлюсь, объясню все, «корочку» покажу, если не поверит. Выпишут передам ей детей из рук в руки, так сказать, и с чувством выполненного долга вернусь к работе.
Три недели, мать их. Целая вечность. Мне что с мелкими все это время делать? Может, все-таки удастся хоть какую-никакую родню отыскать? Вызвать из другого города?
Но Коля и Митя мне в этом не помощники. Молчат, как партизаны. Вся надежда на Ярославу. Она ведь может раньше хоть какие-то крохи вспомнить? Вот и подскажет, кому я могу ее детей доверить.
Осталось дождаться
Когда к ней вернется память? уточняю я.
Человеческий мозг загадка, увиливает от прямого ответа доктор, и мне определенно не нравится такое начало. Мы пока не понимаем, насколько все серьезно. Нужно пообщаться с больной ближе. В случае, если у нее все-таки ретроградная амнезия, а это вполне возможно, но никаких прогнозов я давать не могу, делает паузу, а я невольно изучаю Ярославу. На восстановление могут уйти недели, месяцы, годы. Она может вспоминать некоторые эпизоды своего прошлого. Или все и сразу. Или вообще ничего.
Это лечится? хрипло спрашиваю, а горло судорогой сводит. Что делать?
С вашей стороны необходимы внимание и уход, пальцем в меня тычет. Собираюсь возмутиться, но осознаю, что он меня считает мужем Ярославы. И поддерживаю легенду. Часто бывает, что пациента достаточно вернуть в привычную среду обитания и память сама восстановится. Поэтому в ближайшие дни вы с детьми должны быть рядом и общаться с ней. А после выписки поедете домой, касается моего плеча, похлопывает успокаивающе. Вернетесь к обычной жизни. Как было до травмы. Постепенно больной должно стать лучше.
Домой. В обычную жизнь.
Я понятия не имею, как Ярослава жила до травмы. И возвращаться некуда. Квартира-то съемная. За три недели девушку успеют выпереть оттуда и заселить новых постояльцев.
Ай, к черту! Сделаю то, о чем сто процентов пожалею потом.
Спасибо, пожимаю врачу руку и поднимаюсь. Коля, Митя, окликаю мальчишек, и они смотрят на меня с надеждой. В самое сердце забираются, ковыряют там что-то затвердевшее. Поехали домой. Маму завтра навестим еще раз.
***
Пап-мороз, пыхтит Коля, пока мы поднимаемся по лестнице, ты нас одних дома оставишь? выдыхает он шумно.
От неожиданности резко останавливаюсь, и Митя, которого я за руку все это время вел, влетает мне плечом в бедро. Испуганно кошусь на него, переживая, не сильно ли он ударился. Но малыш так упакован в свой «скафандр», что ему ничего не страшно. Улыбнувшись, треплю его по шапке.
Давайте ускоримся, протягиваю руку и Коле, но тот не принимает предложенную помощь. Обходит меня и важно топает к своей квартире.
Опять одних? вторит Митя брату и губы дует, но ладонь не вырывает из моей хватки.
Да с чего вы взяли? возмущенно голос повышаю.
В квартиру же нашу приехали, пожимает плечами Коля, не оборачиваясь.
Догоняю его и спины касаюсь. Похлопываю, как старого друга.
Конечно. Чтобы сумки собрать. Или вещи вам не нужны? укоризненно говорю несмышленышам, а они молчат виновато. А маме?
На самом деле, есть еще причины, почему я здесь. Хочу пообщаться с соседкой или с хозяйкой квартиры, узнать что-то о Ярославе. А также перерыть все вверх дном и найти хоть какие-то документы.
Если Ярослава не была трудоустроена в клубе, то, скорее всего, и паспорта у нее при себе не было. Возможно, он где-то дома спрятан.
Но об истинных мотивах нашего приезда в квартиру я, конечно же, умалчиваю. Пацанам лучше меньше знать.
Да, нужны, соглашается Коля, пока Митя растерянно переводит взгляд с меня на брата и обратно. А куда мы потом? не отстает он.
Нет, из него точно полицейский отличный выйдет. Я сейчас себя, словно на допросе, чувствую. С пристрастием.
У меня поживете, задумчиво хриплю и делаю еще несколько шагов вверх по лестнице. Временно, выпаливаю, не просчитав последствия.
Что такое «влеменно»? отзывается Митя и дергает меня за руку. Вопросительно на Колю поглядывает.
Это как наш папа, быстро ориентируется тот, а мне разбить что-нибудь хочется в этот момент. Желательно, об голову чудилы, который их бросил.
А-а-а, в заметной грустью в голосе тянет Митя и голову опускает, пару раз шмыгнув носом. Надеюсь, он от холода, а не потому что
Одного взгляда на мелкого хватает, чтобы все осознать.
Черт!
Ну, вот что ребята делают со мной? Какого хрена я вину чувствую вместо их отца? Я их еще и не оставил даже, а они крест на мне поставили.
Как папа, видите ли!
Я помогаю, ношусь с ними. Ночь не спал, маму их искал. А взамен что?
Как папа! Тьху, черт!
Я ведь и предавать их не планирую. Пока Ярослава память себе не вернет, с ними останусь. Потом уже разговаривать будем и "расходиться" по-мирному.
Я не как ваш папа, цежу я, не выдержав. Пацаны головы в плечи вжимают от моего грозного тона.
Так, нервы у меня ни к черту. Надо быстрее управиться тут и домой.
Детей в ванну, за стол и спать! Мне, в принципе, тоже такой сценарий по душе. За одним исключением хочу вечером к Ярославе заехать. Всего лишь убедиться, что она в порядке.
Марьванна ваша, надеюсь, вернулась уже, рычу, вдавливая кнопку звонка и тарабаня в дверь.
Мальчики молчат. То ли обиделись на меня окончательно, то ли испугались, то ли размышляют о будущем своем. А больно мне.
Кто? наконец доносится голос. Не выбивай двери, иначе полицию вызову! рявкает бойкая соседка.
Полиция на месте, не теряюсь я.
И перед глазком просроченной «ксивой» взмахиваю. Прав был Кузнецов: надо нам в детективном агентстве похожие удостоверения сделать. Пока никаких нет. А ведь без «бумажки» ты, как говорится не человек, в общем.
О-ой, шустро щелкает замком Марья Ивановна. А что случилось?
Ключи запасные есть от квартиры, где Солнцевы живут? киваю на пацанов.
Н-нет. Но у хозяйки должны быть. Сейчас, машет головой и мчится к двери на той же лестничной площадке. Тамара, открывай, орет что есть мочи. К Ярославе полиция.
Закатываю глаза и ругаюсь про себя всеми матерными словами. Хотел же аккуратно, но вышло как всегда. Будто маньяка-убийцу ловлю тут, а не девчонку из беды вытащить пытаюсь.
Что? Кто? распахивается дверь, и на пороге появляется женщина в махровом халате. Вот так и знала, что проблемы с ней будут, ядом брызжет. Заочно мне змеюка не нравится.
Почему? холодно чеканю. Родственники есть у нее? Или приходил кто, голос от злости срывается в глухой рык.
Боюсь услышать то, что мне не понравится. Хотя не имею права на необоснованную ревность. Наличие мужика у такой девушки, тем более, одинокой, еще ни о чем плохом не говорит. Молоденькая ведь, ей жизнь свою устраивать надо после ухода супруга-идиота. И это не мое дело.
Не мое. Ага, как же. Руки в кулаки сами сжимаются. Даже Митьку отпускаю, чтобы не сдавить ладошку.
Нет, мы почти не общались, испуганно хлопает ресницами Тамара. В квартире никого постороннего я не замечала. Вот, вы первый.
Ее заявление не должно меня трогать. Но все-таки камень с души срывается и летит вниз.
Первый, значит. Только вот я ей никто
Родственники не приезжали, подключается Марья. Да у нее и нет их особо. Сестра за границей где-то, родителей нет, а муж обрывает фразу, покосившись на детей.
Объелся груш. Ясно, отмахиваюсь я. Так чего же вы на нее наговариваете тогда? Какие проблемы?
Пф, одна с двумя детьми, произносит Тамара так, будто это преступление быть матерью. И пропадает сама днем и ночью где-то. А теперь полиция за ней явилась. Что она натворила?
Ничего. В больнице Ярослава, выплевываю я, желая «обелить» девчонку. Честь ее, блин, защитить, хотя зачем это мне
Да? Ой. Бедная, сразу меняет интонацию хозяйка. Однако лицемерием так и прет. Ну, сейчас открою. Обыск проводить будете? А зачем? вся превращается в слух.
Вопросы здесь задаю я, осекаю чересчур любопытную женщину. Потом будет слухи разносить, а мне такое ни к чему. Считайте, что я здесь как частное лицо, все-таки уточняю, чтобы из-за моей самодеятельности у коллег проблем не возникло. Мы вывезем вещи и освободим квартиру.