Обещание Габриеля - Левин Михаил Борисович, читать онлайн бесплатно (полностью)

Сильвейн Рейнард

Обещание Габриеля

Посвящается всем, кто уже не с нами.

Да не будут они забыты.

Sylvain Reynard

GABRIELS PROMISE

В оформлении обложки и суперобложки использована фотография:

Используется по лицензии от Shutterstock.com

ЧИТАЙТЕ В СЕРИИ

ИНФЕРНО ГАБРИЕЛЯ

ВОЗНЕСЕНИЕ ГАБРИЕЛЯ

III

ИСКУПЛЕНИЕ ГАБРИЕЛЯ

ОБЕЩАНИЕ ГАБРИЕЛЯ

Пролог

1313 год

Верона, Италия

Поэт остановился. Перо нависло над пергаментом озабоченной птицей.

Слова, которые вложил он в уста своей возлюбленной, осуждали его. Сами чернила его обвиняли.

Работа над «Чистилищем» заставила его по-новому взглянуть на жизнь, изменившуюся, когда не стало ее. Он принес в дань Беатриче свое поклонение, свое раскаяние. Но и не только.

Потому что смерть Беатриче не означала конец их любви. Он продолжал ее любить, и эта любовь преображала его.

Птица-перо опустилась на пергамент, давая голос горю поэта. В этой жизни он не был достоин своей возлюбленной. Но, быть может, в следующей

«Взгляни, о Беатриче, дивным взоромНа верного, звучала песня та, Пришедшего по кручам и просторам!Даруй нам милость и твои устаРазоблачи, чтобы твоя втораяЕму была открыта красота!»

В этих строках теперь была его возлюбленная, прекрасная и блистающая. Их любовь осталась жить, но преобразилась и стала глубже. Теперь она принадлежала вечности.

Поэт глядел на город своего изгнания и горевал по далекой родине. Горевал по Беатриче и по тому, чему не суждено было быть.

И надеялся на то, чему быть еще суждено. Возлюбленная открыла ему взор на нечто более далекое, чем она сама, нечто большее, чем земная любовь, нечто внемирное, совершенное, вечное. И он поклялся, очищая собственную душу, что слова, им записанные, будут пророческими, и обещания, данные ей, будут выполнены.

Глава 1

Сентябрь 2012 года

Больница Маунт-Оберн

Кембридж, Массачусетс

Профессор Габриель О. Эмерсон прижимал к груди новорожденную дочь. Он сидел, откинувшись на спинку стула, рядом с больничной койкой, на которой спала его жена. Вопреки настояниям сестер он отказался положить младенца в стоящую рядом кроватку. Ей безопаснее было в его руках, рядом с его сердцем.

Клэр Грейс Хоуп Эмерсон была чудом. О ней Габриель молил Бога в крипте св. Франциска в Ассизи после свадьбы со своей возлюбленной Джулианной. В то время он не способен был зачать ребенка результат его собственного отвращения к себе. Но рядом с ним была Джулианна, его Беатриче и его жена, и он молился. И Бог ответил на его молитву.

Девочка шевельнулась, заворочала головой.

Габриель держал ее надежно. Спинка девочки лежала на его большой ладони, ощущавшей ритм младенческого дыхания.

Мы тебя полюбили раньше, чем ты родилась, прошептал он. И с таким волнением ждали, когда ты появишься.

В эту минуту, минуту тихую и нежную, у Габриеля было все, чего он только желал в этой жизни. И если раньше он и был Данте, сейчас он уже им не был: Данте не знал радости женитьбы на Беатриче, не знал восторга рождения плода их любви.

Поэт в Габриеле припомнил странный ход событий, поднявший его из глубин отчаяния на вершины блаженства.

«Apparuit iam beatitudo vestra[2]», процитировал он от души, благодаря Бога, что не лишился жены и дочери, несмотря на осложнения во время родов.

Призрак отца вторгся в это счастье, подсказав вырвавшееся обещание:

Никогда вас не оставлю. Всегда буду с вами обеими, милые мои девочки, пока я жив.

В полумраке больничной палаты Габриель дал себе обещание защищать, любить и беречь жену и дочь. Чего бы это ни стоило.

Глава 2

Через неделю

Больница Маунт-Оберн

Кембридж, Массачусетс

Это началось с электронного письма. Мелочь проверка почты. Одно из самых мельчайших и несущественных действий. Коснулся телефонного экрана и появились сообщения.

Один мудрый канадец написал однажды: «Носитель и есть сообщение». И в этом случае и письмо, и его содержимое были важны невероятно.

Потому что по углам уже шептались.

Сообщество специалистов по Данте не особенно велико, и профессора Габриеля О. Эмерсона в нем отлично знали. Он был первым в своем выпуске в Гарварде и очень скоро после этого сделал себе имя в Университете Торонто.

Потом он оказался в центре скандала и второй участницей была его возлюбленная Джулианна, бывшая его аспиранткой. Было разбирательство. Трибунал. Решение. Отставка.

Университет не стал поднимать шума. Джулианна получила диплом и поступила в аспирантуру Гарварда. Габриель согласился занять должность профессора в Университете Бостона. Они поженились 21 января 2011 года.

А шепоток все-таки шел. Исходил он от бывшей аспирантки по имени Христа Петерсон, которая утверждала, что Эмерсон хищник, а Джулианна шлюха.

Габриель постарался заткнуть рот Христе и опровергнуть слухи, но все равно за его спиной шептались. Сейчас, через несколько месяцев после второй годовщины, Габриель держал совет сам с собой, не желая выражать свое беспокойство в словесной форме. Честно говоря, он боялся, что испортил Джулианне карьеру. В то время академическое сообщество куда более снисходительно относилось к пожилым профессорам, нежели к молодым аспиранткам.

Габриель это знал. И именно поэтому какое-то время тупо смотрел на полученное сообщение.

Оно было от группы, о которой Габриель слышал, но ни с кем из ее участников не был знаком. Прочел письмо еще раз удостовериться, что не ошибся.

Странное ощущение овладело им. По коже побежали мурашки, вот-вот должно было случиться что-то судьбоносное

Габриель? перебил его мысли голос Джулианны. У нас все есть? Рейчел повезла домой цветы и шарики.

Габриель хотел рассказать жене о полученном письме, но его прервало внезапное появление доктора Рубио, акушерки. У нее была привычка возникать внезапно, подобно сероглазой Афине в «Одиссее» Гомера. Доктор Рубио появлялась, что-нибудь произносила и исчезала, зачастую оставляя за собой бурный кильватерный след.

Доброе утро! Она улыбнулась Эмерсону. Нужно кое-что проговорить до выписки Джулии и Клэр.

Габриель убрал телефон в карман пиджака. Самый большой страх своей жизни он пережил недавно, когда по ошибке решил, что Джулианна не пережила родов. И тревога до сих пор его мучила как похмелье, от которого не избавиться.

Вот почему он, слушая длинный список инструкций и предостережений от доктора Рубио, быстро забыл об этом очень важном письме и об абсолютной необходимости сообщить жене его содержание.

Глава 3

Что она там делает?

Профессор в зеркало заднего вида внимательно посмотрел на жену, сидевшую сзади рядом с Клэр. Выражение красивого лица было совершенно мальчишеское, в синих глазах танцевали чертики. Он вез семью домой из больницы, и трудно было сдержать радость.

Все еще спит.

Джулия склонилась над переноской и осторожно погладила младенца по щечке.

Девочкин рот выпятился во сне розовым бутоном. Прядка темных волос выбилась из-под лилового вязаного чепца подарок от больницы. Красивая была девочка носик кнопкой, пухлые щечки. Глаза большие, а когда она благоволила их открыть индигово-синие.

Сердце Джулии переполнялось радостью. Ребенок здоров, а муж еще более надежен, чем она себе представляла. Как-то даже слишком много счастья для одной женщины.

Если она сделает что-нибудь симпатичное, скажи мне, с надеждой попросил Габриель.

Обязательно, профессор! засмеялась Джулия.

Мне нравится смотреть, как она спит, сказал Габриель задумчиво. Он с черепашьей скоростью вел кроссовер «Вольво» по улицам Кембриджа. Она восхитительна.

Папочка, на дорогу надо смотреть.

Габриель бросил на нее взгляд искоса.

С каких это пор ты так медленно ездишь? поддразнила его Джулия.

С тех самых, как все, что мне дорого, оказалось в этой машине.

Лицо Габриеля смягчилось, он переглянулся с Джулией в зеркале. У нее замерло сердце.

Габриель оказался таким увлеченным отцом, что это превзошло все ее ожидания. Джулия вспомнила первую ночь в больнице после рождения Клэр. Габриель всю ночь держал девочку на руках и не хотел с ней расставаться.

Когда-то он сказал, что навсегда запомнит Джулианну в ту ночь, когда они любили друг друга впервые. А она до конца жизни будет помнить, как ее муж прижимал к груди их ребенка.

Глаза наполнились вот-вот готовыми пролиться слезами. Чтобы скрыть их, Джулия наклонилась над переноской.

Габриель повернул машину на свою улицу медленно-медленно.

Что за чертовщина?

Приподнятое настроение исчезло немедленно будто корабль наскочил на айсберг.

Не выражайся, тихо одернула его Джулия. Давай не будем учить ребенка плохим словам.

Если бы она не спала, ей бы тоже захотелось узнать, что это за чертовщина. Посмотри на наш газон.

Габриель направил машину к подъездной дорожке, не сводя глаз с переднего двора участка. Джулия посмотрела туда же.

На лужайке у дома собралось целое скопище розовых пластиковых фламинго. Ужасных розовых пластиковых фламинго. Гигантский деревянный фламинго стоял у входной двери, сжимая в клюве табличку, гласившую:

Поздравляем Габриэля и Джулию! У них девочка!

Маленьких фламинго было столько, что между ними едва можно было разглядеть травинки.

Это было нашествие. Нашествие ярких, кричащих садовых скульптур, выбранных каким-то психом с полным отсутствием хорошего вкуса.

Твою мать! воскликнула Джулия.

Не выражайся, осклабился Габриель. Я так понимаю, ты этого не ожидала?

Нет, конечно. Я даже почту на этой неделе почти не смотрела. Твоя работа?

Ты думаешь, я мог такое сделать?

Профессор был возмущен. Уж как-нибудь Джулианна должна знать, что его вкус не допустил бы такой пластиковой мерзости.

Но ее замечание ему напомнило про сообщение, полученное еще в больнице. Его содержание было срочным, и надо о нем поговорить с Джулией. Она его отвлекла, рассмеявшись:

Может быть, они от Лесли, нашей соседки? Или от твоих коллег по университету?

Сомневаюсь. У них наверняка хватило бы здравого смысла прислать шампанское. Или виски.

И опять он собрался рассказать Джулии о письме. Но когда он заезжал на дорожку, распахнулась боковая дверь и выбежала Рейчел, его сестра.

Она улыбалась во весь рот и была одета в домашнюю футболку и джинсы, на ногах босоножки. Длинные прямые светлые волосы рассыпались по плечам, серые глаза светились.

Кажется, мы нашли источник этого китча.

Габриель покачал головой.

Джулия тронула его за плечо:

С ее стороны это очень мило. Она же столько моталась между домом и больницей, так помогла.

Я знаю, нахмурился Габриель.

Пусть ты считаешь, что эти фламинго аляповаты, но попробуй посмотреть шире.

Габриель вздернул подбородок:

Ладно, постараюсь смотреть шире.

Я имею в виду: «Постарайся так, чтобы можно было поверить», пояснила Джулия.

Габриель нахмурился сильнее, и Джулия, отстегнув ремень, подалась вперед, прижалась губами к его щеке.

Люблю тебя. Ты чудесный муж и невероятный отец.

Габриель опустил глаза, побарабанил пальцами по рулю. Джулия взъерошила его темные волосы:

Может, несколько этих фламинго мы себе оставим? Для сада?

Габриель посмотрел на нее бешеным взглядом.

Я шучу. Она подняла руки, сдаваясь. Ну сделай чуть более довольный вид, ладно?

Ладно.

Габриель шумно выдохнул, выключил двигатель и вылез из машины.

Что вы так долго? Рейчел наспех обняла брата и открыла заднюю дверь. Мы все утро ждем.

Габриель наклонился над открытой дверью, глядя, как Рейчел влезает на заднее сиденье.

Им надо было осмотреть Джулианну и Клэр перед выпиской. И перед нашим отъездом проверить автомобиль и автомобильную переноску.

Это понятно, ответила Рейчел. Но ведь не три же часа это должно было занять? Вы что, ползли как улитки?

Габриель смахнул с куртки воображаемую соринку. Потом присмотрелся к заднему сиденью.

Рейчел, минутку, предупредил он. Я должен отстегнуть переноску от базы.

Давай быстрее. Только зайди со стороны Джулии, потому что я с места не сдвинусь. Рейчел наклонилась над спящей племянницей и улыбнулась до ушей. Клэр, привет!

Джулия наклонилась над ребенком тронуть подругу за руку.

Фламинго чудесные.

Я знала, что ты оценишь, просияла Рейчел. Папа сомневался, а по-моему, они великолепны. И даже Скотт вложился.

Надо будет снять Габриеля среди фламинго и послать Скотту.

Рейчел засмеялась:

Непременно. Он увеличит до постера и повесит у себя на стене.

Джулия сняла с ребенка чепчик, открыв шапочку темных волос. Показала на розовую заколку, которую тщательно пристегнула.

Клэр надела тот подарок, что ты вчера нам привезла.

Подходит к розовой пижамке.

Рейчел осторожно тронула головку ребенка, выражение ее лица на миг изменилось. Джулия посмотрела на подругу. В глазах у Рейчел мелькнула печаль, но тут же пропала, и Рейчел улыбнулась спящей племяннице.

Я тут пару штучек для волос купила вчера вечером. Раз у нее столько волос, их надо будет укладывать.

Джулия кивнула.

Нести ее придется Габриелю. Мне пока не положено поднимать ничего тяжелее девяти фунтов из-за швов.

Рейчел глянула на живот подруги:

Да, это неприятно.

Никаких неприятностей! Габриель подмигнул сестре, помогая Джулии вылезти. Я рад, что ты приехала.

Я сама рада.

Рейчел смотрела, как он аккуратно вытащил переноску и направился к дому.

Не спеши так! Она его догнала. Я хочу ее понести.

Со смешинкой в глазах Габриель отдал переноску, но сперва сказал, чтобы была осторожнее. Поздоровался с Ричардом их с Рейчел отцом, и двое мужчин встали у двери, держа ее открытой.

Джулия вслед за Рейчел пошла в дом.

Спасибо, что посторожила дом. Понимаю, вышло чуть дольше, чем рассчитывали.

Рейчел, держа переноску двумя руками, ответила:

Я не собиралась уезжать до вашего возвращения. Аарону работать надо, иначе бы он тоже тут был.

Все равно большое тебе спасибо. Я знаю, что ты тут на звонки отвечала, принимала курьеров и все такое.

Рейчел пожала плечами:

Для того и нужны родственницы, Джули. Чтобы друг другу помогать. Мне просто повезло, что немножко дней отпуска осталось. Ребекка тут нас избаловала своей кухней. Вот увидишь, что она на ланч приготовила.

Отлично, а то я с голоду помираю.

У Джулии уже в животе бурчало. Она вошла в кухню.

На кухонном столе стоял лучший фарфор Эмерсонов, их лучшее серебро и хрусталь. К стулу Джулии привязали розовые гелиевые шары, а центр стола занимал большой букет красных и белых роз. Почти весь кухонный стол был заставлен едой, цветами или подарками в яркой обертке.

Сюрприз! сказала, выходя вперед, пожилая женщина с короткими седыми волосами и серовато-синими глазами.

Кэтрин? Джулия замахала рукой, не веря.

Я думал, ты в Оксфорде.

Габриель опомнился от удивления и приветствовал бывшую коллегу поцелуем в щеку.

Была там. Приехала в Кембридж знакомиться с крестницей. Профессор Пиктон обняла Джулию и шагнула назад. Глаза ее блестели. Можно мне ее подержать?

Конечно.

Габриель вынул ребенка из колыбели и успел поцеловать перед тем, как передать Кэтрин.

Клэр открыла большие синие глаза. Кэтрин улыбнулась:

Здравствуй, Клэр! Я твоя тетя Кэтрин.

Младенец открыл крохотный ротик и зевнул.

Красивое имя Клэр, продолжала Кэтрин, не смущаясь девочкиной сонливостью. Я думала, что твои родители назовут тебя Беатрис. Но теперь вижу, что ты больше похожа на Клэр.