Алина не разочаровала меня и саркастически поинтересовалась, как я провела время с убогим провинциалом? Не терзали ли меня муки совести за оставленную в одиночестве в разгар вечера подругу? Если говорить начистоту, то третьей причиной нежелания разговаривать было именно чувство вины. Никогда не понимала женщин, которые бросают всю свою жизнь к ногам мужчины. Как только у них появляется постоянный спутник, их становится невозможно куда-либо вытащить. Тошнотворнее ответа: «Пока не знаю, какие у нас планы» может быть только: «Никуда не пойду, вдруг он позвонит, а я занята».
Мне всегда казалось дурным тоном предпочесть подруге мужчину, как бы он ни был хорош. А уж оставить одну До сих пор не понимаю, как это могло произойти? Я была не в себе. Мне показалось, что происходит какое-то чудо, думала, что подруга тоже это понимает.
По голосу было понятно, что, в отличие от меня, Алина пребывает в прекрасном игривом настроении. Она нисколько не хотела меня уколоть, наоборот, шутила и веселилась. Извиняться сейчас было глупо, вдаваться в подробности тоже не хотелось, а потому я отвечала скупо и односложно. Моментально оценив ситуацию, подруга сменила тон.
Ещё одно неудачное свидание? Хочешь, приезжай вечерком в гости, поделишься.
Отговорилась завалом на работе мне не хотелось ни обсуждать, ни даже вспоминать странный пятничный вечер. Мы немного поболтали о всякой ерунде. На прощание Алина снова, не удержавшись, легко мазнула сарказмом:
Ладно, разгребай свои завалы. Встретимся в следующую пятницу? И прекращай оставлять меня одну за столиком, это начинает входить у тебя в привычку!
Оставила тебя первый раз, машинально поправила я, не поддержав шутливый тон.
И договорив фразу, поняла, что это неправда. В моей голове словно закружился калейдоскоп. Ялтеп подходит к нашему столику. Снова подходит. Ещё и ещё. Перед моим внутренним взором чья-то услужливая рука разместила похожие картины нашей встречи, на которых внимательному зрителю предлагалось найти незначительные отличия. Этим зрителем была я сама.
Недопитый бокал в моей правой руке. Вот такая же картинка, но бокал в левой. А вот он же пустой на столе. Пудреница Алины, брошенная поверх салфеток. Никакой пудреницы, никаких салфеток, подруга поставила локти на стол, облокотилась на них и внимательно наблюдает за соседним столиком. Улыбающийся Ялтеп, идущий к нам прямо по проходу. А вот он же аккуратно обходит справа развалившуюся на стульях компанию. Пролитая лужа у соседнего столика. Официант, который её вытирает. А вот всё тоже самое, но лужи нет.
Голова закружилась, я споткнулась и едва не упала. Судорожно сжала в руках телефон и нажала кнопку отбоя, невежливо заканчивая разговор. Извинюсь потом. Уже почти подошла к офису, надо успокоиться и настроиться на работу. Но происходит какая-то дикость! Может, стоит сходить к психологу или попить успокаивающие таблетки? Непроизвольно повернула голову, почувствовав чужой взгляд. Шагах в двадцати от меня, с комфортом расположившись в тени старого дуба, стоял Ялтеп. Он пожирал меня глазами, кажется, пытаясь что-то понять по выражению моего лица, и не спешил подходить.
Застыв от неожиданности на месте, я в свою очередь рассматривала его напряженную фигуру, а в голове проносились смутные образы. С большой натяжкой их можно было бы назвать воспоминаниями, скорее, обрывки не приснившихся снов, игры моего разума. Видела нас с этим странным субъектом в самых разных уголках Земли. Разве такое возможно? Может быть, так и сходят с ума? Недаром все выходные я провела дома как затворник. Предлогом послужило слегка заболевшее с утра в субботу горло. Предлог был нужен, чтобы оправдаться перед самой собой.
Как только сделала нерешительный шаг в направлении Ялтепа, он бросился мне навстречу.
Мы были знакомы раньше? уже зная ответ, безнадежно спросила я.
Он быстро кивнул, глядя на меня больными глазами.
И путешествовали вместе? спросила, опасаясь, что происходящее имеет более прозаическое объяснение. На месте мужчины я бы вызвала психиатрическую бригаду.
Да, нисколько не удивившись моему вопросу, хрипло ответил он.
Ты можешь мне всё объяснить?
Нет.
Тогда Встретимся после работы? нелогично предложила я, сдаваясь под давлением таинственной ситуации.
Мы уже не принадлежали себе. Предначертанное должно случиться. А может, это всего лишь оправдание для слабых духом. Но меня уже неудержимо нес вперёд вихрь таинственных обстоятельств. Кто в здравом уме от такого откажется?
Сапфиры
Встретившись вечером, мы оба снова испытали неловкость. Легкость, которая сопровождала наше первое свидание, исчезла без следа. Ялтеп напоминал мне натянутую струну, напряженную и непредсказуемую. Мужчина же опасался, что я снова психану и убегу, в чём со смехом признался мне позже. Мы слегка перекусили в ближайшем кафе безвкусной пиццей и отправились в место, которое, по словам Ялтепа, «должно помочь».
Мы долго шли узкими переулками. Через квартал свернули в тёмную незаметную арку, которая вела в уютный, утопающий в зелени дворик. Он выглядел удивительно домашним, но в тоже время невероятно стильным. Пока любовалась пышными зелеными кустами и яркими клумбами с неизвестными мне крупными голубыми цветами, напоминающими гортензии, пионы, розы и огромные незабудки одновременно, Ялтеп свернул направо. Я разглядела деревянное крылечко с ведущими вниз ступеньками.
Семнадцать! Семнадцать ступенек вниз. Зачем-то я их сосчитала. Мужчина открыл громоздкую дверь с помощью трех ключей, которые достал из ниши под последней ступенькой. Мы вошли внутрь. Я застыла, пораженная увиденным.
Вся комната утопала в сапфирах. Зрелище потрясло меня до глубины души. Сапфиры разных размеров и оттенков переливались, лучились изнутри загадочным светом. Откуда же исходит сияние? Мы были в подвале, никаких окон в помещении не было. Воздействие солнечных лучей исключено. Камни лежали горками прямо на полу. Первым делом я заподозрила вмонтированную в него хитрую подсветку.
Божественно красиво. Осторожно ступая по миниатюрному подиуму-дорожке в центре комнаты, искренне похвалила я. Тут какое-то особенное освещение?
Вовсе нет. Ялтеп покачал головой. Утром ты задавала вопросы. Про путешествия, помнишь? Постарайся вспомнить всё, что привело тебя к этим мыслям. Закрой глаза, погрузись в воспоминания.
Я послушалась. Он подошел ко мне, легким давлением на мои плечи заставил опуститься на колени. А затем осторожно взял мои ладони и приложил к крупным камням. Кровь пульсировала в моей голове. Трудно сказать, происходило ли это от усилий, которые я прилагала, чтобы сосредоточиться и вспомнить, или от близости Ялтепа, его запаха, его рук, прижимающих мои ладони к сапфирам.
Внезапно резкая боль пронзила виски, внутри головы будто взорвалась небольшая бомба, уши заложило, словно от резкого свиста, хотя в помещении стояла мёртвая тишина. На меня безжалостно обрушались воспоминания о всех старых циклах временной петли. Кроме самого первого.
Глава 11. Пять месяцев на любовь
Я поднялась с колен, держась руками за виски, потому что всерьёз опасалась, что голова разорвётся на сотню отчаявшихся кусочков. Из глаз ручьём лились слезы. Ялтеп наблюдал за мной с тревогой и нежностью. Он сокрушенно покачал головой, аккуратно обнял меня, прижал к себе, давая выплакаться у него на груди. Осторожно гладил мои волосы, губами нежно прикасался к макушке. Это было невероятно приятно, но я плакала ещё горше, понимая, что всё скоро закончится. У нас не было выбора. Мы точно знали свой максимальный срок.
Но, может быть, именно поэтому я любила его так сильно? Так уж устроены люди. Нам дорого всё, что у нас стремятся отобрать. Мы цепляемся до последнего за шансы, которые судьба неумолимо рвёт из наших рук, зачастую для нашего же блага. Не хотелось мне философствовать, рассуждать, рефлексировать. Я хотела просто быть с ним!
Мы должны всё обсудить, тихо произнёс любимый.
Не сейчас. Мне нужно успокоиться и подумать обо всём.
Понимаю. Он прижимал меня всё крепче, его руки становились всё настойчивее, дыхание чаще.
Моя голова закружилась уже по иным причинам, я глубоко вдохнула такой знакомый запах. Он прав. Мы слишком соскучились, чтобы тратить драгоценные минуты на слёзы и сожаление. У меня будет для этого вся оставшаяся жизнь. Или нет? Или снова забуду? Пока же мы вместе. Можем прикасаться друг к другу. Целоваться. Держаться за руки. Пить кофе из одного стакана. Дурачиться. И любить друг друга словно в последний раз. Ялтеп нашёл мои губы своими, и я наконецто отвлеклась от своих мыслей.
***
Наша страсть была приправлена горькими специями чётко обозначенных сроков. Все мы знаем, что смертны. Эта чудовищная участь обещана каждому с рождения. Мы всего лишь гости на этой Земле. Но люди находят в себе силы жить с этим гнетущим приговором. Нас спасает то, что злосчастная дата нам неизвестна.
Создавая пары, мы понимаем, что нет никаких гарантий того, что любовь и отношения продлятся вечно. Не помогут ни печати в паспорте, ни совместные кредиты, ни общая собственность, ни ипотека, ни бизнес, и даже куча детей ничего не гарантирует. В любой момент близкий человек может покинуть нас. Он может разлюбить, заболеть, умереть. Захотеть жить в одиночестве. Отправиться в космическую миссию. Измениться так, что вы уже не сможете жить вместе. Лекарство от разлуки ещё не найдено. И вряд ли когда-нибудь его найдут.
Но никто не рвёт волосы на голове от этих всем известных мыслей. Отчего же нам так больно сознавать, что вскоре всё прервется? Оттого, что решение не дали принять самостоятельно? От того, что мы знаем возможную дату? И последнюю, когда казнь состоится стопроцентно? Любимый будет помнить всё, хотя не знала, насколько это будет актуально в его родном мире. Но есть вероятность, что я забуду всё, кроме последнего месяца. Потеряю не только любимого, но и все воспоминания о нас. Гарантировать Ялтеп ничего не мог.
Он периодически заводил речь о квартире, бизнесе, драгоценностях, предметах искусства обо всём, что мог бы приобрести для меня. Просто деньги или ценные бумаги (любая нематериальная фикция) исчезнут с его уходом. Я только качала головой. В этом не было никакого смысла. Жизнь без любимого выбирать не собиралась. Мы вернёмся обратно к началу петли, всё сгорит, пропадёт, растает.
Теперь, когда я всё вспомнила, у меня появилась надежда, что в следующий раз всё пройдет ещё проще, и процесс вспоминания не будет таким болезненным.
Тогда мой друг из иного мира предлагал сыграть пышную свадьбу. Он соблазнял меня, объясняя, что мы теоретически успеваем сделать это целых пять раз. С каждым разом всё лучше. Будем учитывать ошибки, исправлять самые ничтожные нюансы. Мы достигнем совершенства, получим идеальную свадьбу мечты. Пусть и на пятый раз. Кто ещё может похвастаться такой возможностью?
Я снова качала головой. Мне не нужна была свадьба, о который не будет знать никто, кроме меня. От которой не останется фотографий, видео. Только горькие воспоминания, которыми нельзя будет ни с кем поделиться, если только я не захочу бесконечно рассказывать их санитарам в сумасшедшем доме. А убиваться и делать свадьбу на последней маленькой петле длиною в месяц только для того, чтобы сохранить фотографии, и вовсе не имело смысла.
Глаза невольно наполнялись слезами, я начинала жалеть нас. Себя. Любимого. Тогда он усаживал меня к себе на колени и тихонечко шептал, что учёные в его мире давно работают над проблемой перехода. Они обязательно что-нибудь придумают, и тогда мы будем вместе навсегда.
Скажи, как давно они работают над этой проблемой?
Около шестисот лет. Не стал кривить душой Ялтеп.
Ваш год равен земному? Ваши шестьсот лет равны шестистам нашим? Как такое может быть в параллельных Вселенных, если даже марсианский год не равен нашему?
Практически. Улыбался мой несносный мужчина.
Что значит практически? Не хочешь отвечать?
Понимаешь, любовь моя, лениво пояснил он, это очень долго и сложно объяснять, просто поверь, что это так.
Наверное, я казалась ему милой дурочкой, из всей физики знавшей только про яблоко Ньютона, а из математики про пифагоровы штаны. Ничего особо сложного там на самом деле не было, просто параметры G*M/R^3 примерно одинаковы. Про ФОПФ МФТИ я ему не говорила, как-то не заходил разговор на эту тему. Нам и без этого было хорошо.
Я смеялась сквозь слёзы и зарывалась лицом в его волосы. Они пахли земляникой.
Скажи, почему?
Почему так долго?
Почему твои волосы пахнут земляникой?
Тогда он принимал торжественный вид. На миг прикрывал глаза, а затем проводил руками по своим волосам. В какой-то момент быстро протягивал мне зажатые кулаки. А когда раскрывал, на его ладонях лежали настоящие ягоды. Земляника. Как именно он это делал, не признавался, но говорил, что это никакая не магия и даже не фокус, что это также естественно для него, как дышать. Я не верила и требовала повторить. В конце концов передо мной лежала горка земляники, есть которую не собиралась, потому что доставалась она откуда-то из причёски любимого, во всяком случае, такое впечатление создавалось (я, конечно, очень люблю Ялтепа, но волосы есть волосы), а выкинуть было жаль. Секрет иллюзии оставался для меня неразгаданным. Снова хмурилась.
Обязательно тебя научу. Ялтеп лукаво улыбался.
Когда? горько спрашивала я.
Этот вопрос снова возвращал меня к главной проблеме. Меня волновало время. Его было так мало, и я никак не могла на это повлиять.
Если они поработают над проблемой перехода ещё хотя бы сто лет, тебе уже не к кому будет возвращаться, грустно шептала я.
Так я же смогу вернуться в любое время! Надеюсь, с этим не будет проблем. Вернусь сюда.
Но где буду я, настоящая? К тому времени прожившая долгую или не очень жизнь без тебя?
Мы не знали наверняка. Но мой милый пришелец начинал с блеском в глазах излагать научные теории. Если каждый гость из иного мира создавал свою петлю времени, которая сжималась, стремясь как можно скорее выкинуть его обратно, чтобы не нарушить мировой порядок, то с теми, кого он мог забрать с собой в следующий виток петли, всё обстояло куда интереснее. Ялтеп был хозяином петли, я гостем. Но в отличие от него, в своём мире хозяйкой являлась уже я. После любого витка петли я могла свободно выйти и продолжить жить свою жизнь. Но дело в том, что когда приняла решение остаться в петле, то уже покинула свою Вселенную. Каждый новый виток порождал новую параллельную Вселенную. Если оставалась жить в этом витке, то эта Вселенная не умирала. Получается, что её существование зависело от меня?
И вот очень интересовало Ялтепа. Теория мне казалась простой и понятной, но раздражало, как начинали блестеть его глаза. Какая разница? Какая разница, какая именно это будет Вселенная? В ней будет всё привычное мне. Кроме моего любимого. Лучше бы его так заботило наше расставание, как метафизические вопросы.
Ялтеп нежно обнимал меня и доставал землянику прямо из волос. Я, конечно, её не пробовала, но была уверена, что ягода горькая. Как и наша печальная судьба.
Глава 12. Доминикана
В конце концов, я сама себя успокоила. Ялтеп вернется ко мне ещё четыре раза. Втайне надеялась, что время от времени барахлящие «сапфиры» сломаются, и любимый никуда не исчезнет. Останется со мной навсегда. Ломаются же машины, телефоны, бытовая техника, игрушки? Почему бы окончательно, без лишнего шума не скончаться и злосчастному аппарату? Он наверняка невероятно сложен. Потихонечку проклинала его на все лады, пытаясь навести «порчу» на умную машину.