До десяти лет я состояла на учете в генетическом центре, наблюдалась и «лечилась». Но ничего не вышло, и мне дали степень инвалидности, которую я пожелала им мысленно засунуть в задницу. Вслух смогла только в двадцать, когда мне предложили место на первом курсе юридической академии без экзаменов. Какой тогда был скандал! Дочь-оторва профессора Линдона вместо благодарности послала приемную комиссию на несколько букв, приличных только раздельно. Но скандал замяли, а мне позволили сдать вступительные экзамены.
Я смотрела на светлеющую полоску неба над крышами зданий промзоны и усмехалась. Теперь та жизнь казалась мне райской
Думаю, вы поняли неправильно, хрипло выдавила я. А я буду подавать в суд на прокурора Харта за изнасилование. Поэтому мы едем в больницу Ривери.
Я отвезу вас домой это просьба вашего отца. А оттуда поедете куда пожелаете, сурово отозвался он. Но мой вам совет
Мне не нужны советы.
Я складывала в голове факты. Наша совместимость большой вопрос. На моей стороне неумолимая статистика такой, как Харт, не может иметь избранницей такую, как я.
Обычно подобное происходит между «чистокровками», как я называла их оборотень встречает пару, летят искры, и все разбегаются с его пути. И тогда его право законодательно превыше всего. Почему? Потому что у обоих нет вопросов они действительно совпадают так, как только можно мечтать.
Просто природа делает все за них притягивает магнитами, и разлепить уже невозможно.
Чем чище кровь, тем вероятней, что это случится. В высших кругах даже устраивают специальные приемы, на которые приглашаются молодые граждане Клоувенса с восемнадцати лет в надежде, что парни и девушки встретят свои пары. Моя сестра так и стала парой сына судьи.
Со мной же не могло произойти такого совпадения. А значит я могу давить на измотанное состояние Харта, мое униженное в момент произошедшего положение и превышение полномочий прокурором
Мне хотелось ударить сволочь больнее за то, что он со мной сделал. За то, что стал первым вот так в грязной вонючей допросной, мордой в обшарпанную стенку
Донна, приехали.
Оказалось, мы уже остановились на площадке перед домом. В гостиной горел свет, в столовой тоже. Стоило хлопнуть дверцей машины, на крыльцо быстрым шагом вышла мама и замерла, кутаясь в халат. Тяжелее всего будет с ней. Потому что она единственная, кто всегда на моей стороне. Но сегодня ей на мою сторону нельзя.
Я шагнула на ступеньку, и мама спустилась навстречу. Не обняла это сейчас обозначило бы ее слабость, а она знала, что нужна мне сильной.
Я с тобой, заглянула в глаза.
Я всмотрелась в ее красные. Значит, уже всплакнула, чтобы никто не видел. И мне тоже невыносимо захотелось. Но я не могла повесить на нее неподъемное.
Спасибо, просипела и еле проглотила ком в горле. Все под контролем.
Ну под каким контролем?! воскликнула она и прижала меня к себе, лишая стройных выводов и их призрачной опоры.
Стоило всех усилий, чтобы не сорваться в истерику прямо в ее руках. Но я устояла. В основном, благодаря плану мести. И пониманию, что меня от него будут отговаривать всеми силами.
Пойдем.
В гостиной было уютно, пахло кофе и выпечкой. Все неправильно. Не было в моем мире больше всего этого. Была боль. И я уперлась на входе:
Мне нужно в душ.
Мне побыть с тобой? участливо заглянула в лицо мама.
Я только мотнула головой:
Скоро спущусь.
Глава 2
И снова для себя было не время. Если развезет сейчас они все поймут. Нет, не о них я думала. А о себе. Мне нужно было остаться самостоятельной при любых условиях! Я ни за что не посыплю голову пеплом и не сдамся на милость этого зверя! Каким бы идеальным вариантом это всем ни казалось.
Я содрала с себя комбез, наскоро обмылась Челюсть уже болела от того, как сжимала зубы все это время, а тело будто пропустили через мясорубку. Я не чувствовала ничего из того, что должна бы Природа никак не смягчила для меня этот удар зачем это бракованной?
Когда я выползла из душа, лужайку перед двором затопило рассветом. Хотелось одного залезть под одеяло и скрутиться в комок, но я кое-как собрала остатки сил и спустилась в гостиную. Увидев отца в кресле, поняла, что не представляю, как посмотреть ему в глаза, хоть и понимала, что не виновата.
Мы все же не звери. И инстинкты заботы о детях больше напоминали человеческие, со всеми переживаниями. Кто-то относился проще к таким вариантам заключения союзов, кому-то давалось тяжело допустить, что твоего ребенка постигнет такая учесть быть раздавленной зовом самца. Из-за моей сестры они переживали сильно.
Донна
Я вздрогнула, когда услышала голос отца. Но пришлось разогнуться, расправить плечи и встретиться с ним взглядом:
Привет
Он проследил за мной, не сказав ни слова. С отцом отношения всегда были сложными. Мне казалось, если бы не мама, я бы и не звонила ему и не появлялась на пороге дома. Но сегодняшняя ситуация вернула меня на его территорию в основном из-за мамы. Мне важно было ее успокоить. А вот рассчитывать на поддержку не имела права.
В гостиную вошла девушка с подносом. Снова новенькая. Они, как и я, не могли долго выносить отца. Только, в отличие от меня, могли выбирать.
Присядь, кивнул он на кресло. Расскажи.
Пап, ты думаешь, о таком легко рассказать? взвилась я с пол оборота. Тем более, ты все знаешь. Джонсон тебе доложил.
Я хочу знать твою версию, даже не дрогнул он. Сядь.
Я прерывисто вздохнула и опустилась на кресло.
Меня трахнул Ронан Харт, процедила я.
Присвоил, начал он со мной войну. Так и знал, что начнешь носом крутить.
Пап, скажи уже все, что хотел, и я поеду домой, взяла себя в руки, потому что в гостиную в этот момент вошла мама и бесшумно скользнула за спину к столу.
Ты со своей гордыней и комплексом неполноценности, которые жрут тебя, как демоны, наворотишь сейчас дел, жестко заговорил он, сверкая глазами. Успокойся. Прими Харта. Тем более что он уже заявил о своем желании принять тебя
Виктор, я бы послушала, чего хочет Донна, мягко скорректировала ход беседы мама.
Отец сжал зубы и прикрыл глаза. Я знала он хотел сказать, что знает все, чего хочу я, и его это не устраивает. Но он слишком уважал и ценил мать. Наверное, меня бесила не его жесткость и авторитарность он умел их сдерживать, а зависть, что у меня так не будет
Донна
Вы же понимаете, что не мог он меня выбрать?
Он готов тебя принять, надавил отец.
Только чтобы уйти от ответственности! Не нужно мне такой чести, рыкнула я, поднимаясь.
Донна, не делай глупости!
А ты представь себя на моем месте! сжала я кулаки. Голос сорвался на крик. Чувство, что останусь одна со всем этим, подкосило и без того нетвердую веру в себя. Вонючая допросная, безумный прокурор и я мордой в стену!
Донна, мама оказалась рядом и обняла за плечи. Садись, родная Давай выпьем чаю
Я закатила глаза, но повиновалась.
Мы знаем, что тебе пришлось жутко Но в этом никто не виноват. Все же понимают, что просто так Харт на тебя бы не кинулся
Буду давить на то, что он был в ярости из-за гибели своих подчиненных, сосредоточенно соображала я.
Донна, ты же не собираешься
Что? вздернула я нос, встретив прямой взгляд отца. Высказать свое мнение? Меня тошнит! От всего, что случилось, и от того, что в нашем обществе это считается нормальным!
Это считается нормальным, потому что это обусловлено нашей природой! Противостоять этому может только полный идиот!
Значит, я у тебя идиотка! поднялась я. Хватит с меня! Меня не готовили к этому!
Тогда стоит подготовиться, сурово сдвинул брови отец. Потому что Харт не только добьется своего, еще и раздавит тебя с этим противостоянием. Все это будет похоже только на то, что журналист решила себе имя заработать! Не глупи, Донна!
Я замерла, обняв себя руками:
Тебе не представить себя на моем месте, дрожащим голосом выдавила я. А жить всю жизнь и вспоминать свой первый раз с ним Я не хочу так.
И я направилась прочь из гостиной.
* * *
Рон
Я поднял голову от сложенных перед собой на столе рук с таким невероятным усилием, будто мозги начинили свинцом. Все, на что меня хватило, это дозвониться своему адвокату, чтобы уладил все юридические вопросы случившегося.
Парсонсу уже отчитались.
Майк прошел от двери и тяжело опустился на диван у стены. Значит, министр безопасности уже знает о нашем провале и потерях.
Я медленно моргнул, глядя на своего заместителя он выглядел пожеванным, будто из мясорубки. Ярко-рыжие волосы посерели от пыли, одежда порвана и вся в крови и пятнах грязи. Я не лучше. Только моя еще пропахла жесткой случкой и этой девушкой. И я добивал себя, не в силах подняться и содрать вчерашний день с кожи вместе с одеждой.
Мы год вели это дело. Я лично его контролировал. Потому что торговля детьми а именно девочками, которые не могли оборачиваться ставила шерсть на загривке своими подробностями. Отправной точкой стало обнаружение лагеря на окраине, в котором содержали краденых детей. Тогда девочек спасли, распределили по детским домам, а часть вернули родителям. Но нити вели слишком глубоко. А скорее высоко. Кто-то проворачивал этот бизнес десятилетиями. Схемы безопасности преступников выработаны годами пробить их было нереально сложно. Но нам удалось ввинтиться в сердце одной из группировок. И сегодня на очередной их встрече должны были повязать всех. Но что-то пошло не так
Журналистка не виновата, тихо выдавил Майк. Наших раскрыли еще до того, как я нашел ее на крыше. Да и вела она себя тихо и профессионально. Ни запаха, ни звука. Засек только по официальному маячку.
Я уже это знал.
Кто-то сливает нас, глянул на него многозначительно. Подпустили ровно настолько, чтобы я мог надеяться на удачное разрешение дела. И наказали.
Майк сжал челюсти:
Много работы предстоит, сощурился зло.
Езжай домой, выдавил я глухо. Через медпункт.
Заместитель кивнул:
Ну и ночка тяжело поднялся, шумно вздыхая, и глянул на меня: Как так с тобой вышло?..
Не знаю, отвел взгляд.
Уже неважно. Теперь бы разгрести по-тихому. Лишь бы сучка не взбрыкнула.
Тебе точно не нужна помощь?
Нет, отрезал я.
Все смешалось в такой винегрет, что хотелось блевать. Эта подстава с захватом, засада, долбанная журналистка и потеря контроля. Голова отозвалась тупой болью, а член заныл от очередного прилива крови.
Я грубо выругался, откидываясь на спинку кресла.
Когда в коридоре установилась стойкая тишина, я поднялся и поплелся к лифтам. Здание прокуратуры безмолвствовало. По-хорошему, надо было тоже ехать домой и ложиться спать. Но зверь внутри бесился и требовал вернуть ему ту, которую признал своей. Сейчас у него была одна цель вымотать и подчинить меня, чтобы ослабил контроль и взял свое.
Хрен тебе, прошипел я себе сквозь зубы.
Успею наиграться. Сегодня заберу ее и оторвусь Даже неделю отпуска, пожалуй, возьму, чтобы выбить дурь из
Лифт открылся, но я не шевельнулся, пережидая прилив отвращения к самому себе. Дышать стало трудно, снова замутило и едва не вывернуло. Ее крик все еще стоял в ушах, а в теле болезненными обрывками пульсировало безразличие к ее агонии. Я настолько одурел от желания, что набросился на нее голодным зверем, вымещая злость и боль от потери своих и безжалостно присваивая
Кое-как выпрямившись, я втащился в лифт и нажал кнопку самого верхнего этажа, где был спортзал. Рассвет я встретил, жестко мочаля грушу так, что та даже не успевала качнуться ко мне, чтобы ответить взаимностью. Когда луч солнца не пойми как обошел все препятствия на своем пути и ударил в глаза, я очнулся и опустил руки. А следом осел на колени, тяжело дыша.
«Так тебе, зверюга оскалился довольно. Что теперь скажешь? К самке или домой?».
Только не то и не другое не довелось исполнить я уснул в раздевалке, практически выпав туда из душевой. Последнее, что помнил титаническое усилие, которым донес себя до лавочки
Глава 3
Теплая весна в Клоувенсе была моим любимым временем года. Особенно когда в районе, где я купила квартирку, в квартале старых тесных дворов и густых заросших парков, вкусно пахнет лесом и кострами. Все казалось прежним. Поломанная лавочка у подъезда, пара нахохленных хромых голубей, ожидавших, когда бабки выползут поутру с семечками и разделят их насест, противный писк замка в ответ на приветствие электронного ключа
Я была уверена, что, когда за мной закроется дверь моей квартиры, я заползу под одеяло и не вылезу до следующего утра Что-то пугающее и темное творилось в душе. Я хотела мстить Харту за каждый вздох, что он сделал в моем присутствии.
И не одну меня не устраивало, что мужчине можно все. Судмедэксперты через одного страдали мужской солидарностью, и ничего им за это не было, только после этого организаций, борющихся за права женщин, становилось все больше. Еще пятьдесят лет назад за их деятельность сажали, но сегодня правительство наконец начало содействовать. Да и то потому, что в министерстве появились женщины с поломанными жизнями и судьбами. Их права уравнялись с мужскими, но по факту далеко не всегда это работало. Но хотя бы надежда появилась у таких, как я.
Клоувенс обособленная цивилизация оборотней-кошачьих. А все потому, что наши мужчины беспросветные нарциссы, решившие, что лучше других. Да, цивилизация Клоувенса ничем не уступает Смиртону, но, в отличие от человеческой, сюда и мышь не проскользнет. Чтобы добиться выезда на свободные территории, нужно разбиться в лепешку. Мне. Мужчинам проще
Я мечтала уехать, когда допустят до «уровня два».
Меня рвало на части несогласием и гневом. По-детски хотелось дать сдачи. Да и по-взрослому тоже. Какие бы нормы ни были приняты в нашем мире, это не значило, что на мои чувства можно наплевать. Ни жалости, ни заботы просто присвоил и приказал собрать вещи.
Да пошел ты, Харт! процедила я с ненавистью, стоя в тишине кухни.
Я подниму такую волну резонанса, что ему мало не покажется!
И боль как-то поутихла я перестала слушать звон осколков в душе, сосредоточившись на деятельности. У меня было, на что давить.
Отсутствие состояния привязки налицо хотя бы потому, что я не собираю вещи и не пью шампанское за удачный расклад.
При этой мысли я закатила глаза и повернулась к кофеварке.
Прокурор Ронан Харт партия-мечта для породистой девочки. Многие на моем месте были бы счастливы. Бракованная и вдруг стала избранницей чистокровного самца. Редкая удача! «Чистокровки» смотрели бы мне в спину, подыхая от зависти, высшее общество встало бы на уши, а Харт хлебнул бы косых взглядов и сочувствия.
Я ведь радовалась, когда выяснилось, что я выбраковка. Но это случилось уже после школы. А до этого я считала себя отбросом, недостойным общества. Мама тогда проводила со мной много времени, пытаясь защитить меня от самой себя. И ей это удалось.
Теперь все поменялось. Вероятность попасться какому-то самцу в пару казалась мне худшим раскладом.
Я как-то поинтересовалась у Раис, каково было ей ощутить это притяжение. Сестра долго думала, как объяснить, но ничего, кроме «ни с чем не сравнить самое лучшее, что было у меня в жизни» не нашла сказать.
И вот теперь это «самое лучшее» случилось со мной.
Я залезла на разделочный стол и сгорбилась с чашкой кофе. Тело горело царапинами, и их жгучий шепот рождал волну мурашек. В ушах все еще билось дыхание мужчины, сердце разгонялось, стоило перестать думать. Я трусливо пряталась, лишь бы не смотреть себе в глаза. Даже в зеркало ни разу не глянула И вот тут по щекам покатились слезы. Сначала одиночные, потом потоком. Чашка с кофе дрожала в руке, хотелось швырнуть ее о стену