Никакой существенной информации. Но накануне вечером, возвратившись домой, Эрл крайне удивился, увидев на улице своего сына Боба Ли. Фигурка мальчика в енотовой шапке, как у Дэви Крокетта[3], с которой он никогда не расставался, одиноко вырисовывалась в лунном свете. Боб Ли был спокойным, можно даже сказать прилежным, девятилеткой, не паниковал без нужды и не пугался.
Что случилось, сын? спросил Эрл.
К тебе гости, папа. Они отказались войти в дом, хотя мама приглашала.
Что-то в голосе мальчика подсказало Эрлу: происходит нечто странное. Так и оказалось. На крыльце застыли мужчина и женщина, оба черные. Они явно опасались воспользоваться гостеприимством Джун.
Эрл подошел к ожидавшим его людям:
Вы кто?
Как правило, черные никогда не приходили в дом к белому человеку, тем более незнакомому, да еще в такое позднее время. Поэтому Эрл ни секунды не сомневался, что посетители ждут его неспроста. Направляясь к ним, он, хотя это и выглядело нелепо, правой рукой расстегнул кобуру, чтобы при необходимости быстро выхватить кольт и выстрелить.
Но в следующую секунду он сообразил, что перестарался.
Господин Эрл, меня зовут Перси Хейрстон. Я священник баптистской церкви Авроры. Мне ужасно неприятно, что я побеспокоил вас, сэр, придя к вам домой, но эта бедная женщина очень переживает, а городские власти не хотят ее слушать.
Ничего страшного, Перси. Сестра, садитесь, пожалуйста, и поделитесь своим горем. Джун, вынеси людям лимонаду, крикнул Свэггер в затянутую сеткой дверь и опять повернулся к черным. Расскажите, в чем дело. Никаких обещаний дать не могу, но помочь постараюсь.
Однако в душе Эрла происходила борьба: он мало знал о проблемах черных и понятия не имел, как те живут и мыслят. Они существовали в параллельном мире. Эрл также знал, что черные имеют обыкновение наживать себе серьезные неприятности; среди белых в такие передряги попадали только представители низших слоев общества. Все они, казалось, только и делали, что резали друг друга или мстили чьему-нибудь брату за то, что тот сбежал в большой город с чужой женой, оставив дома десятерых тощих голодных ребятишек или безработного отца, и все в таком роде. Бессмысленная жизнь, бессмысленные преступления. Во всяком случае, белому человеку трудно это понять, и если позволить втянуть себя в их разборки, можно не выпутаться. Полицейская мудрость гласит: пусть черные живут как хотят, лишь бы не мешали жить белым.
Господин Эрл, заговорила женщина. Ей было лет сорок. На голове широкополая шляпа, одета чисто, опрятно: наверное, выбрала лучший, воскресный, наряд, отправляясь с визитом к белому человеку. Господин Эрл, у меня пропала дочь, Ширелл. Во вторник вечером ушла из дома и не вернулась. О, господин Эрл, боюсь, с ней случилось что-то ужасное.
Сколько лет Ширелл? спросил Эрл.
Пятнадцать, ответила мать. Самая красивая девочка во всем городе. Моя любимая.
Эрл кивнул. Обычная история. Среди негров подобное случается сплошь и рядом: девчонку подцепил какой-нибудь разодетый хлыщ и затащил в один из притонов «колыбелей» на западе города, где круглые сутки гремит музыка, танцы никогда не прекращаются, а спиртное и еще бог знает что раздается бесплатно, хотя в округе Полк объявлен «сухой закон». Хлыщ попользовался девчонкой и бросил у дороги. Проснувшись, та устыдилась того, что натворила, и покинула город, а может, сбежала с парнем. Тут не угадаешь; каждый раз случается что-нибудь новое, а суть не меняется.
Послушай, милая, обратился к женщине Эрл, наверное, она познакомилась с каким-нибудь парнем и пошла с ним на вечеринку. Вы ведь знаете, какая сейчас молодежь.
Господин Эрл, вмешался священник. Я знаю сестру Паркер и ее семью не меньше двадцати лет. Ширелл росла у меня на глазах, я крестил ее. Она порядочная девушка. Божье дитя.
Да будет благословен Иисус, вторила ему мать Ширелл. У меня хорошая дочка, послушная.
Конечно, мэм, сказал Эрл, начиная терять терпение от их причитаний.
Вы же знаете, городская полиция, они белые, им плевать на чернокожую девушку, даже такую замечательную, как Ширелл, сердито проговорил священник.
Свэггера удивило, что Перси позволил себе столь ясно выразиться, однако он был прав. Сотрудники окружной полиции и пальцем не пошевельнут, чтобы помочь черному распутать преступление, совершенное против черного.
И тут Эрл вспомнил запись в журнале: неизвестный чернокожий парень на дороге, где ему не следовало быть, да еще поздней ночью, в неподходящее время. Девушка исчезла именно в ту ночь. Как знать?
Выпейте лимонаду, предложила Джун. В руках ее был поднос с кувшином и двумя бокалами.
Ладно, произнес Эрл, попробую помочь, как обещал. Я знаю человека, который может кое-что подсказать. И это все, что я могу сделать для вас. Но я постараюсь.
О, господин, вы так добры. Благодарю, благодарю, благодарю тебя, Иисус, ты услышал мои молитвы, запричитала женщина.
Священник Хейрстон стал ее успокаивать.
Эрл проводил гостей до машины священника, старенького довоенного «де сото», наездившего немало миль. Усадив женщину в машину, Эрл обогнул автомобиль и отвел Хейрстона в сторону.
Перси, возможно, мне понадобится что-нибудь из вещей Ширелл, сказал он, разыгрывая свою последнюю карту. Что-нибудь из одежды или любая другая вещь, которую она держала в руках. Вы сможете достать, что я прошу, когда отвезете миссис Паркер домой? Я сделаю несколько звонков сегодня вечером, узнаю, что мне надо, возьму с собой знакомых ребят и завтра утром, скажем часов в девять, подъеду к церкви.
Хорошо, сэр. Для чего вам нужны вещи
Старик вдруг замолчал и посмотрел сержанту в глаза.
Не буду болтать зря, ответил Эрл, но, возможно, нам действительно придется вызвать собак-ищеек. А теперь возвращайтесь домой и молите Бога, чтобы утром собаки ничего не нашли.
Методичный Эрл, прежде чем начать действовать, аккуратно, большими печатными буквами вывел имя каждого из участников поисковой группы на внутренней стороне обложки своего блокнота.
«Джед Поузи, писал он. Лем Толливер. Лам Поузи. Поп Двайер». И чуть ниже: «Поисковая команда, 23.7.55».
Эрл?
Иду, иду, откликнулся Свэггер, услышав нетерпеливые нотки в голосе Лема. Ладно, за дело.
Старик умело направлял собак. Казалось, он вел с ними беседу на таинственном собачьем языке: что-то бормотал, тихо и ласково, нашептывал, пощелкивал и, главное, издавал чмокающие звуки, на которые псы реагировали особенно остро. Коротконогая толстая гончая, очевидно, понимала, что ставка сделана на нее, и вела себя как кинозвезда с достоинством, без лишней суеты, обнюхивая землю с нарочитой небрежностью, оставаясь равнодушной ко всему. Молодые, более рослые псы не отличались спокойствием нрава и выказывали меньше сдержанности, кидаясь из стороны в сторону от нетерпения и переполнявшей их энергии. Поп прошелся с ними по дороге в обоих направлениях, но собаки ничего не унюхали. И только раз одна из юных гончих нарушила дисциплину бросилась за енотом, натянув поводок. Зверек в испуге метнулся через дорогу в лес. Поп несильно ударил непослушного пса, и тот мгновенно занял свое место возле любимца хозяина.
Эрл вместе с помощником шерифа Толливером и братьями Поузи в это время внимательно обследовал лесные заросли, выискивая они и сами толком не знали, что надеялись обнаружить. Следы борьбы? Отпечатки ног? Одежду, туфли, носки, ленты, хоть что-нибудь? Все было напрасно. Только Лам Поузи подобрал бутылку из-под кока-колы, которую тщательно вытер и сунул в карман своей робы, чтобы сдать и получить один цент.
Солнце поднялось высоко и теперь палило нещадно. Джед Поузи ругался себе под нос, проклиная черных девиц и бессмысленные поиски. Он бурчал довольно громко, но не настолько, чтобы вывести из терпения Свэггера. Эрл чувствовал, что его рубашка взмокла от пота. Другие тоже сильно вспотели. Жара стояла несусветная.
Ладно, Эрл, проговорил Лем, когда они прошлись во всех направлениях. Что теперь собираешься делать? Думаешь углубиться в лес и подняться на этот чертов холм? Командуй.
Проклятье, выругался Свэггер, взглянув на часы.
Скоро полдень. Джимми Пай уже за воротами тюрьмы. Вместе с Бубом они едут на автовокзал Форт-Смита. Расписание автобусов Эрл знал наизусть: следующий рейс на Блу-Ай в половине второго.
Еще, что ли, с часок поискать. Для очистки совести.
Мистер Эрл!
В чем дело, Поп?
Мои псы устали. Они не смогут больше работать на такой жаре.
Поп, ты получишь от штата по семьдесят пять центов за каждый час работы, но никуда не уйдешь, пока я не разрешу.
Черт! Эрл и сам хотел уехать. Кое-что нужно проверить. Может быть, удастся переговорить со знакомым черным, владельцем бильярдной на западе Блу-Ай. И получить ответ на еще один вопрос. Однако автобус с Джимми прибудет только через три часа.
Давайте-ка прочешем лес ярдов на сто! крикнул Свэггер. Смотри в оба, ребята.
В ответ на решение Свэггера Джед Поузи сплюнул в пыль, но встретиться с ним взглядом не осмелился. Старик резко рванул поводок с тремя псами, и маленькая группа направилась в лес.
Пробираться между деревьями оказалось нелегко: лес будто противился пришельцам. Склон становился круче, ноги заплетались, путаясь в колючих кустах; сквозь сосняк не шла ни одна тропинка. Вместо ожидаемой прохлады в темном лесу было душно и жарко. Темноту прорезали косые лучи солнца. Пот разъедал Эрлу глаза.
Проклятье! раздраженно вскричал Джед Поузи, в очередной раз споткнувшись о колючий куст. Ну и пикничок, Эрл. Разве эта работа для белого человека? Пусть ниггеры прокладывают тебе дорогу через это дерьмо.
С подобным замечанием даже Эрл не мог не согласиться. Бессмысленная трата сил и времени. Уже за десять шагов ничего не разглядеть пыль столбом.
Ладно, произнес Эрл, смирившись с поражением. Давай выбираться отсюда.
Мистер Эрл? раздался голос Попа.
Мы уходим, Поп. Там ничего нет.
Мистер Эрл, Молли что-то нашел.
Эрл устремил взгляд в его сторону. Два пса помоложе лежали на земле, опустив головы на глинистую почву, влажные розовые языки безжизненно вывалились из полураскрытых пастей. Они дышали тяжело, раздосадованные своей неудачей. Молли, напротив, сидел неподвижно, с высоко поднятой головой; взгляд его был вопросительно-спокойным. И вдруг пес завыл, протяжно, гортанно, с характерной осмысленной интонацией. Этот чисто животный звук исходил, казалось, не из горла. А потом пес вскочил, завертелся на месте, энергично завиляв хвостом, и, остановившись, указал носом на свою находку.
Он нашел ее, мистер Эрл, сказал Поп. Она здесь.
Проклятье, кричал Джимми Пай. Черт побери, парень, покрути ручку-то! Терпеть не могу тишины!
Длинные светлые волосы Джимми, уложенные с помощью геля «Брилкрим», золотом сверкали в лучах яркого солнца, подчеркивая красоту тонких черт его лица.
Пухлые пальцы Буба крутили ручку приемника, но отголоски музыки, которую якобы слышал Джимми, окончательно растворились в эфире.
Дж-Дж-Джимми. Не могу н-н-н-найти
Давай, давай, парень. Продолжай, черт побери, ну, скажи.
Но у Буба ничего не получалось. Слово застряло где-то между мозгами и языком, запуталось в паутине раздражения и тщетных усилий. Проклятье, когда он научится разговаривать как настоящий мужчина?
Буб, полноватый медлительный юноша девятнадцати лет, одно время работал подмастерьем плотника в строительной компании «Уилтонз констракшн», здесь же, в Блу-Ай, но так и не освоил ремесло, и его уволили. Перед своим двоюродным братом, который был старше, Буб благоговел, с малых лет восхищаясь им Джимми считался лучшим защитником из всех, кто когда-либо жил в округе Полк. За год до окончания школы его рейтинг составлял 368, он мог бы играть в младшей лиге или в команде Арканзасского университета, если бы не угодил за решетку.
Теперь Буб испытывал к Джимми больше чем благоговейный трепет: пожалуй, он любил брата. Казалось, даже воздух пропитался обаянием Джимми; тот распространял вокруг себя уверенность, одним своим присутствием разрушал все преграды.
Крути, парень! вопил Джимми с ликованием на лице. Найди хорошую музыку. Только не негритянское вытье. И не деревенскую дребедень. Нет, сэр, я хочу послушать рок-н-ролл, желаю услышать «Рок круглые сутки» в исполнении Билла Хейли и его чертовых «Комет».
Буб сосредоточенно крутил ручку приемника, пытаясь найти мощные радиостанции Мемфиса или Сент-Луиса, но боги почему-то отказывались помочь, и из динамика выплескивалась, причем громко, без помех, как раз та самая «дребедень», которая не нравилась Джимми: радиостанция Литл-Рока передавала «Куин», Тексаркана потчевала слушателей лучезарной музыкой негритянской группы «КГОД». Но Джимми не сердился, забавляясь тем, как Буб борется с радиоприемником, и время от времени похлопывал брата по плечу.
За рулем сидел Джимми. Где, черт бы его побрал, он раздобыл автомобиль? Буба переполняла любовь к брату, когда он прибыл к воротам тюрьмы Форт-Смита, расположенной в западной части города, поэтому у него и мысли не возникло спросить про машину, а Джимми не стал ничего объяснять. А автомобиль красивый блестящий элегантный «фэрлейн», новенький, будто выехал из демонстрационного павильона, с автоматической коробкой передач и, конечно же, с откидывающимся верхом. Джимми вел машину как бог. Он несся по Роджерс-авеню, обгоняя других, весело сигналил, с уверенностью кинозвезды махал рукой молоденьким девушкам.
Те неизменно махали ему в ответ, и это смущало Буба. Джимми был женат. Он состоял в браке с Эди Уайт, дочерью вдовы Джеффа Уайта, которая считалась первой красавицей. И охота Джимми флиртовать с незнакомками? Ведь все так замечательно устроено. Мистер Эрл нашел Джимми работу на лесопилке в Нанли; Джимми и Эди будут жить в коттедже на окраине города, на скотоводческой ферме, хозяин которой, Рэнс Лонгакр, недавно умер. Мисс Конни Лонгакр, вдова Рэнса, обещала не брать с них денег за проживание, если Джимми будет помогать в перегонке скота. Джимми тем временем научится работать на лесопилке. Может быть, даже выбьется в управляющие. Все так хотят, чтобы у него получилось.
Посмотри на тех девчонок, говорил Джимми, обгоняя «понтиак»-универсал.
Четыре миловидные светловолосые девушки, по виду настоящие чирлидерши, улыбнулись, услышав возглас Джимми:
Эй, красотки, хотите мороженого?
Девушки рассмеялись, понимая, что Джимми, такой симпатичный и шумный парень, не имел в виду ничего дурного. Тут Буб заметил, что их автомобиль заехал за разделительную линию и прямо на них надвигается грузовик.
Дж-дж-дж-дж
А поехали в кино, в «Скай-Вью» например, на «Соблазнительную девушку»! вопил Джимми.
Грузовик
Водитель грузовика засигналил.
Девушки закричали.
Джимми расхохотался.
Дж-дж-дж-дж
Джимми одним движением кисти крутанул руль, нажав ногой на педаль акселератора, и с мастерством настоящего гонщика втиснул машину в крошечное пространство между микроавтобусом, ехавшим справа, и грузовиком, который несся навстречу им с пронзительным ревом и громыханием.
Ууууууу! напевал Джимми. Я свободный человек, черт возьми.
На следующем повороте он резко свернул влево, выбросив из-под колес фонтан гравия, и вновь поехал к центру города.
Найди мне музыку, Буб Пай, старый ты пес.
Буб уловил знакомый ритмичный мотив как раз тот, что просил брат.
Черномазый поет, заметил Джимми.
Н-н-н-н-нет, наконец-то выговорил Буб. Это белый. Просто у него голос как у ниггера.
Джимми стал вслушиваться. Действительно белый. Белый парень с хорошим чувством ритма. Белый парень, в котором сидит чернокожий, энергичный, полный жизненных сил, горячий и опасный.