Вадян, чё встал как вкопанный? окликивает меня Серёга.
Ребята уже заняли широкий стол в центре зала. Кристина сразу заказывает мохито, а я сажусь и начинаю изучать меню вместе с парнями.
Так что, ты зависал с батей и искусственной мамой? спрашивает Марс.
Я тебе сейчас зубы выбью, говорю я. А по прилёту на Венеру выбью и настоящие.
Да не сердись ты. Ну а как мне ещё её называть? Она же и правда искусственная.
Я тяжело вздыхаю.
Да, я зависал с батей и искусственной мамой. У папы, кажется, крыша едет. Общается с ней как с настоящим человеком.
А чё ты хотел? спрашивает Серёга. Зачем же ты ещё создавал её и Даню?
И правда, зачем? Ну было какое-то сиюминутное помутнение рассудка, да. До сих пор жалею об этом. Но отцу нравится, друзья тоже не против, и я уже не могу просто так взять и удалить их.
В память о них, говорю я. Это как памятники. Возможность посмотреть на них, поговорить. Как люди говорят с погибшими близкими у могилы. Но нельзя же делать вид, что они живые!
Вы можете поговорить со мной как у могилы, Даня глупо улыбается, будто просто пересказал какой-то дебильный мем, а не жути набросил.
Это было очень крипово, Кристина морщится. Нельзя было сделать его поумнее, а ответы поуместней?
Сделал как умел, отвечаю я.
Я тоже делаю бота, кстати. Вадим, спорим, что мой будет поумнее твоих?
Чё, правда? спрашивает Серёга. И чё за бот?
Ну, я делаю не реального человека, Кристина игриво мигает. Чувствуется, что она воодушевлена и вообще, очень собой гордится. Это будет персонаж одной старой книжки.
Да, Кристина прекрасное сочетание красоты и ума. Книгам она всегда уделяла столько же внимания, сколько и гардеробу, а до того, как рухнул мир, собиралась идти на программиста. И если на гардероб ей теперь более-менее плевать, то книги и кодинг из её жизни никуда не делись. Из-за её красоты за Кристиной бегали чуть ли не все пацаны в школе, а благодаря своему уму она так красиво их отшивала, что ржали все, кто в этот момент оказывался поблизости. Странно, будто бы вчера было а на деле, буквально, в прошлой жизни.
Книжки? усмехается Марс. Какая скука. Ты в своём репертуаре.
Лёнь, как там, на Земле? я пытаюсь сменить тему.
Говорят, что когда вы прилетите на Венеру, за нами могут отправить корабли обратно. Челноки и ракеты-носители ещё есть, топлива хватает, продовольствия как получится. Но какая разница? У нас и здесь, в бункере, запасы еды ограничены. Я подал заявку.
Это замечательно! Кристина одобрительно хлопает Лёню по плечу. Конечно, он этого не чувствует, ведь костюм виртуальной реальности не может передать тактильные ощущения.
Вадян, а чё ты на батю-то гонишь? А ты типа здесь не делаешь вид, что всё ок? Ну, типа, не представляешь, будто ты реально на Земле и нас не разармагеддонила неведомая хрень? Серёга зачем-то возвращает разговор в прежнее русло.
И как он это слово-то выговорил?
Нет, Серёг, не делаю.
Ну да, ну да. Балабол ты, Вадян.
Нет, Серёг. Я здесь, потому что на корабле скучно. И потому что скучаю по вам, а вы летите на других кораблях, я бросаю неловкий взгляд на Лёню, он-то вообще никуда не летит. Но знаешь, ты прав. Пойду потусуюсь в реальном мире. Что-то у вас здесь атмосфера нездоровая, даже аппетит пропал. Увидимся вечером.
Я даю мысленную команду: «Отключение», и мир вокруг поедает абсолютная тьма. Мои друзья даже не успевают ничего ответить.
Я открываю глаза в кресле. Тут, конечно, от «Матрицы» тоже есть несколько отличий. Оно не горизонтальное и не похоже на стоматологическое. Самое обычное мягкое кресло, даже оснащённое вибромассажёром. Никаких штекеров тоже нет, только фиксатор для головы, в который встроена вся электроника, посылающая сигналы в мозг и также считывающая его деятельность.
Наша каюта, конечно, куда аскетичней квартиры. Маленькая площадь, серые стены, дверь на фотоэлементах, двухъярусная койка, пара виртуальных кресел, пара обычных офисных стульев да небольшой столик с компьютером посередине.
Папа сидит в офисном кресле прямо у иллюминатора.
Всё-таки есть у нас с ним кое-что общее после всего произошедшего: эмоциональные качели. Мы с друзьями заигрались в игру «ничего не случилось, всё по-прежнему», потому что устали страдать. И, наверное, потому что до сих пор не можем поверить. Но себя не обманешь, эмоции должны как-то выходить. Вот и сейчас меня прорвало на пустом месте.
А папа он давно уже такой.
Я аккуратно встаю, передвигаю другое кресло поближе к отцу и сажусь рядом. Блин, всё никак не привыкну к этой искусственной силе тяжести, она слабее земной, и хожу я как бухой.
Бросаю взгляд в иллюминатор: среди чёрного космоса светится яркая точка.
Наш бывший дом.
Прости, пап, что сорвался. Я понимаю, что ты скучаешь по маме.
Скажи ещё, что ты по ней не скучаешь, сухо отвечает отец, не отрывая взгляд от иллюминатора.
Звёздное небо неспешно вращается.
Скучаю. И по Земле скучаю, я бросаю взгляд на далёкую звезду, которая, на самом деле, не звезда. Но я не хочу жить прошлым.
А что, если кроме прошлого и друг друга у нас с тобой ничего не осталось?
Вот именно, пап. Друг друга. Ладно. Пойду поем настоящей еды.
Коридоры корабля почти пустые. По пути в столовую я встречаю всего несколько человек: большинство предпочитает проводить время в Homeland или просто тупить в иллюминатор, как любит отец. И то, многие из редких встречных охранники. Их наспех собрали из выживших на Земле: бывших военных, росгвардейцев, сотрудников ЧОПов и, собственно, полицейских уж не знаю, в каких соотношениях. Несколько человек в погонах я встретил как раз около участка охраны самой обычной на первый взгляд каюты под номером два. Один из них вставил в разъём флеш-ключ, и они скрылись в кабинете. Вот, что меня поражает весь полёт: эти ключи офигительно ненадёжная штука. По сути, самая обычная флешка со специальным файлом, который считывает флеш-замок. Она, конечно, защищена от копирования, но любой более-менее прошаренный айтишник влёгкую её скопирует. Такие популярны в каких-нибудь офисах, но как можно было додуматься сделать такую систему здесь, ума не приложу. Биометрия была бы куда безопасней. Но здесь не водится ни её, ни даже обычных ключей. В той же душевой шкафчики вообще не закрываются.
Гигантский космический крейсер с каютами, обзорной площадкой, искусственной гравитацией и прочими ништяками, но собранный наспех и, как следствие, через задницу. Этого, в общем-то, следовало ожидать. Не разваливается, и на том спасибо.
В небольшой столовой нашего сегмента корабля достаточно уютно: видеообои показывают то тихий лес, то поля, на которых еле колышется от ветра трава, то морские прибои и заходящее над водной гладью солнце. Стулья и столы дешёвые и пластиковые, но с хитрым симпатичным дизайном, в виде сильно изогнутых эллипсов.
Хорошо, что папа занимал высокую должность на космическом производстве. Это помогло ему выбить место в VIP-сегменте рядом с чиновниками, военными и просто богачами. Сложно сказать, какую ценность теперь вообще имеют деньги, но поговаривают, что у нас в соседях ходят и некоторые крупные бизнесмены. А иначе летели бы сейчас, всю дорогу зафиксированные в контроллерах, и выходили бы из Хомы пожрать, попить да прочие потребности справить.
Здесь всего пара десятков столов, но в столовой сейчас сидят три человека в разных углах, да и только. Иногда мне кажется, что кто-нибудь рано или поздно помрёт от жажды, просто слишком надолго зависнув в виртуальной реальности. От голода, конечно, не успеет: ожидаемое время полёта две недели, и полторы из них уже прошли. Пока никто не умер, но тем не менее.
А кто-то умрёт и без всяких виртуальностей: одни голодают от депрессии, другие просто воротят нос от местного комбикорма.
Мне выдали сероватую густую жижу разведённый в воде сухпаёк. Когда я впервые увидел эту гадость, переживал, что на вкус она будет отвратительной, но зря: вкуса у неё просто нет. Но меня это никогда не беспокоило, ведь пока большинство пассажиров для доступа в виртуальность использует обычные костюмы со шлемами, которые придумали ещё в двадцать первом веке, у нас, у випов, стоят самые настоящие нейроинтерфейсы, а это уже другой уровень погружения. Поэтому у маминых котлеты не только имеют вкус, но даже лучше настоящих.
Я сажусь в свободный угол зала и начинаю есть свой белково-углеводно-витаминный комплекс с таким аппетитом, будто это не безвкусная гадость непривлекательного вида, а омары с красной икрой. Мозг уже начал понимать, что его целый день дурили в обход желудка, ведь по-настоящему я в последний раз ел ещё вчера вечером.
Можно?
Надо мной нависает парень на вид лет двадцати, до этого он сидел в другом углу столовой. У него мелированные волосы и хитрая, будто бы небрежная укладка. Одежда явно недешёвая, а на руках хорошие часы. Сейчас даже среди богатых мало кто так выглядит, людям стало не до внешнего вида. Все на стрессе, почти все, если не абсолютно все, потеряли близких людей, а лучший способ уцепиться за прежнюю жизнь это Homeland. Поэтому люди больше озабочены моделированием своего виртуального образа, нежели намазыванием геля на волосы. Да и нет никаких гелей среди запасов, всё сгорело в огне ядерных взрывов. Этот, видимо, успел захватить своё добро во время эвакуации.
Конечно, говорю я.
Парень садится и представляется:
Олег.
Вадим, отвечаю я и продолжаю есть, поглядывая на непрошенного собеседника.
Глаза горят, довольная лисья улыбка до ушей. Не видел таких персов с самого антропоцида. Есть, конечно, такой тип людей, которым любые беды нипочём, но мне кажется, даже они сломались. Либо этот чел захватил с собой не только гель для волос. Ну, если вы понимаете, о чём я.
Откуда сам? спрашивает Олег.
Из Москвы.
А я из Новосибирска. Но теперь уже тоже из Москвы. Они ж в своём Хоумлэнде только пять российских городов сделали.
Да, знаю. Москва, Питер, Севастополь, Екатеринбург и Владивосток.
Ага, Олег кивает и бросает взгляд на обои там бушует океан. Слышал об открытии нового ночного клуба на Пушкинской?
Нет. Кому-то сейчас есть дело до ночных клубов? скептически отвечаю я.
Мне, например. Это мой клуб.
О, я понял, сейчас будет реклама.
Поздравляю с открытием. Заработаешь кредитов, от которых, может, со временем даже толк какой-то будет.
Будет. Коммунизм у нас временный, это я тебе гарантирую. Долго человечество так не просуществует.
Вернее то, что от человечества осталось, усмехаюсь я.
Расплодимся, куда мы денемся. В общем, ты приходи. В эту полночь по Москве. В здании «Известий». Прикинь, оно, на самом деле, пустое. Больше половины таких вот зданий это просто кубики с текстурами. Мне там организовали помещение.
Чувака понесло, даже слова вставить не даёт.
Я подумаю.
Зря ты так скептичен. Людям нужно отдохнуть, оторваться. Может, немного напиться.
Это мы с тобой там напьёмся. А обычные люди в простых костюмах, коих большинство нет.
Зануда ты. Ладно, моё дело пригласить. Не буду больше тебя тревожить.
Олег уходит за свой стол, а я думаю о том, что он сказал. И да, наверное, он прав. Я в ночных клубах даже не бывал ни разу, по возрасту не положено. А он явно тусовщик. Так что атмосферу воспроизведёт правильную. Надо ж хоть раз в жизни побывать на таком мероприятии! Пусть жизнь пролетела мимо, но у меня есть виртуальность. И раз она даёт возможность что-то наверстать чего бы и нет?
Я достаю телефон он точно такой же, как и виртуальный и открываю чат с друзьями.
Вадим: Ну что, пацаны, вы там ещё в хамляндии?
Кристина: Пацаны?
Вадим: Сорян. Пацаны и девчонка
Марс: Я хз чо ты в обиженку играешь. Дуй сюда, тут весело
Вадим: Всё в кибердринке?
Лёня: Ага
Вадим: Есть варик интересней. Ща с чувачком общался, он открывает клуб на Пушкинской. Где Известия. Пригоняйте, потусим, заценим чё и как. В полночь
Сергей: Норм тема. А че по чем?
Вадим: Да пофиг, на месте разберёмся. Ну что?
Лёня: Звучит неплохо
Марс: Да, го
Кристина: Хз, смущают меня такие места.
Вадим: Всё нормально, мы с тобой ;)
Кристина: Ладно, фиг с вами, поехали. Мне Макс уже мозги тут полоскает.
Вадим: Ок. Тогда забились. В полночь там
По-хорошему, надо было после столовой поработать. Но ничего, за один вечер без меня корабль не упадёт. Тем более, я не единственный сисадмин. А отдыхать-то надо! Так что я, минуя отца, который всё так же залипает в иллюминатор, захожу в виртуальность и начинаю моделировать внешность.
Посреди абсолютно чёрной комнаты без конца и края стоит моя точная копия. Белая футболка, чёрные джинсы, белые кеды. Вот и весь наряд, в котором я гоняю по виртуальному миру. Скучно и бедно, могут и не пустить. Как там молодые люди вообще в клубы-то ходили? Я дотрагиваюсь до футболки, и вокруг моей модели появляются иконки: футболка, рубашка, поло, свитер, свитшот и многое другое. Футболка? Нет, не то. Рубашка? Не, эта слишком официальная. Вот более свободный вариант. Цвет чёрный? Не, как-то тупо. Синий? Тоже не то. Розовый? Ну нет, слишком вызывающе. Такое будет лучше на Марсе смотреться. Белый? Да, пожалуй. Оставлю белый.
Смотрю на джинсы сойдёт. Оставим как есть, сочетается неплохо.
Дотрагиваюсь до обуви. Кроссовки, ботинки, сапоги так, остановимся на ботинках. Выбираю лакончиный вариант из чёрной кожи.
Теперь запястье: на выбор есть множество аксессуаров. Никогда их не носил. Но всё бывает впервые! Выбираю часы. Платные идут от тысячи кредитов дороговато. Останавливаюсь на умных: и практично, и смотрится хорошо.
Причёска у меня как и в жизни: никакая. Некоторое время выбираю укладку и останавливаюсь на примерно такой же, какая была у Олега. Не люблю такое, но надо же месту соответствовать.
Кажется, всё. Сам себя не узнаю, если честно. Но мне нравится! Как будто даже настроение поднимается. Я натужно улыбаюсь своему «отражению», и оно улыбается в ответ. У меня забрали лучшие годы пусть так. Этот парень вернёт их обратно. Хоть и в суррогатном виде.
Смотрю время на телефоне уже немного за одиннадцать вечера. Самое время ехать. Сверху висят кнопки: «Окей» и «Отмена». Я подтверждаю образ касанием кнопки «Окей». Моя внешность меняется.
«Вход», мысленно командую я, и комната исчезает во тьме.
Но тьма в миг растворяется, и вот, я уже сижу на диване в своей квартире. С кухни доносится шум воды и звук телевизора. Там крутят какое-то очень старое кино: вроде бы, третья «Дюна» Вильнёва. Сейчас телевизоры ни на что больше не годятся. Почему-то мне не хочется сталкиваться с мамой и объяснять ей, куда я иду, хоть и понимаю, что отвечать ей что-то необязательно. Наверное, на подсознательном уровне я, как и отец, считаю эту «маму» настоящей.
Я быстро проскальзываю к входной двери и спускаюсь в ночную Москву. А раз уж мы сегодня тусуемся по-крупному, то и метро как-то не аутентично ситуации, поэтому решаю раскошелиться, достаю телефон и вызываю машину в сервисе Homeland Taxi. Она подъезжает уже секунд через тридцать их тут полным полно. В основном они раскиданы во дворах и терпеливо ждут вызова. Ведь за рулём, на самом деле, никого нет.
Я сажусь в машину и киваю водителю. Через зеркало заднего вида на меня равнодушно смотрят зелёные глаза из-под чёрной чёлки. Взгляд типичной неписи-болванки. Вот только смущает белая вата у него в ухе. Наполнение ботов деталями это что-то новое. Кажется, кому-то из админов Хомы стало скучно.
Здрасьте, конечно, здороваться с ними бессмысленно. Но ничего не могу поделать, я, как и все, немного верю в эту реальность.
Добрый день, Вадим. Сегодня я ваш водитель, можете звать меня Артём. Пушкинская площадь, дом пять, всё верно? водитель забивает адрес в навигатор телефона.