Почти год, как у меня была своя комната, Петровна, в чьей квартире мы прожили более десяти лет, "отмучилась и отошла в мир иной", как сказали наши соседки, пришедшие на скромные поминки. Родственников у Петровны не было.
Перед тем, как ей отмучится, я лежал на своей скрипучей раскладушке в одной комнате с ней и вдыхал ненавистный запах мочи и кала, слушал, как Петровна вздыхает и охает в последнее время она перестала спать по ночам. Фенозепам, который Ляля таскала с больницы, на Петровну уже не действовал.
В какие-то ночи я засыпал, не слыша ни отвратительного запаха, ни омерзительных вздохов, в другие они сводили меня с ума, то не давая уснуть, вспугивая короткий и долгожданный сон. Я подолгу лежал в темноте, ощущая, как весь, до кончиков волос, пропитываюсь запахом аммиака, смешанным с корвалолом, из-за которого все в школе избегают меня. Иногда мне удавалось провалиться в тревожный короткий сон, со смутными пугающими образами, и тогда, проснувшись, я мог обнаружить, что ночью я сам обмочился. Иногда я просто лежал и до утра смотрел в потолок, добиваясь приятного отупления. И таких ночей было больше.