Детство кончилось. Вот. Правильные слова. Может быть, завтра, или лучше с получки, он купит велосипед и научится кататься. Он больше не боится падать. Нет, вообще-то, всё ещё боится, но Матвей почти осознал страх, который затмил все предыдущие: страх прожить жизнь так, как разрешит Сашик, если Сашик разрешит.
* * *
Матвей пришёл на работу невыспавшийся. Он прекрасно помнил вчерашний вечер, но у него оставалось впечатление нереальности произошедшего. Как будто всё случилось во сне или с кем-то другим. Всё казалось полной иллюзией, и только намерение прожить жизнь так, как хочет он, приобрело чёткие черты. Матвей знал за собой такую особенность: до последнего момента откладывать важное решение, потому что, приняв его, он уже не сможет пойти на попятную. Так и в этот раз: Матвей сформулировал правило, которому решил следовать, чего бы это ему ни стоило: «Не бойся!»
Поглощенный мыслями, Матвей сел за стол, запустил программу вёрстки и продолжил проект, за которым вчера задержался до позднего вечера. Это была совершенно скучная реклама курсов по продажам: мужчина с улыбкой старшего Траволты и пустые слова о возможностях, открывающихся, если бла-бла-бла. Матвей проверил точность введённой информации. Убедился, что установлены верные границы модуля, нажал на кнопку «Печать» и открыл следующий проект. Матвей работал на автомате: руки и глаза споро делали дело, а мозг был предоставлен самому себе.
А немного прислушавшись, заметил, что сегодня весь отдел гудел о срочном проекте, который передали из управления. Матвей усмехнулся. Обычно это означало следующее: начальник сейчас вызовет кого-то из сотрудников, долго будет говорить о лояльности и прочей корпоративной чепухе и потом предложит доказать свою лояльность, согласившись поработать по вечерам. Потом наступит время переговоров о вознаграждении. Цифру, которую назовёт начальник, можно будет смело удвоить и потом ещё поднять процентов на 2030. Переговоры будут долгими, но закончатся в пользу сотрудника. Начальник такой предсказуемый! Фишка в том, что сначала он тщательно выбирает исполнителя исходя из специфики задачи, а потом говорит, что эту работу можно поручить любому более сговорчивому. В отделе это, кажется, не знал только сам начальник. Здесь главное держаться своей линии, и он сдастся. Обычно хватает десяти минут.
По всей видимости, сейчас коллектив, имея смутные представления о задаче, которую получил начальник, обсуждал, сколько можно заработать на этой халтуре и кто получит заказ. Ещё неделю назад Матвей присоединился бы к ним, но сегодня ему было всё равно. К его столу подошла Ольга, верстальщица, работавшая в компании со дня её основания. Она была на десяток лет старше, симпатичная и бодрая, всегда в тонусе и на позитиве. Она стремилась найти подход к каждому сотруднику отдела и сделать его своим сторонником. Матвей хоть и не слишком ей доверял, но был одним из них. Ольга облокотилась на стол, приняла выигрышную позу именно так она становилась, когда что-то хотела, и, приблизив губы к уху Матвея, спросила:
Малыш, ты же помнишь, что за тобой должок?
Мы же договорились. С зарплаты отдам. Можешь неделю подождать?
Малыш, не плачь. Вернёшь с зарплаты. Я о другом. Начальнику принесли срочный заказ. Сейчас он пригласит или меня, или тебя, или Степана, твоего приятеля. Степан откажется от этой работы в мою пользу. Степан молодец. А ты, малыш? Сделаешь мне приятно?
В другой момент, ещё вчера, Матвей сказал бы «Да». Он отчётливо понимал, что его слабостью снова воспользовались, но был бы не в силах противостоять манипуляциям. Матвей по опыту знал, что Ольга способна на многое: может распустить слухи, настроить против Матвея весь коллектив, придумать ещё миллионы разных вариантов. И дело даже не в деньгах, которых она не заработает, если не получит этот проект. Дело в бунте, на который решился тот, кого она считала своим сторонником. Матвей видел, что она делала с бунтарями прежде, и не хотел такой участи для себя. Боялся встать на её пути. Боялся Ольгу. Ещё вчера он боялся Ольгу. Но не сегодня.
Нет. Если работу предложат мне, я соглашусь.
Почему, малыш, ты так сделаешь?
Мне нужна эта работа.
Что ты скажешь моим детям? Ты купишь им одежду? Ты оплатишь их летний отдых? Ты меня разыгрываешь? Я поняла! Это шутка такая несмешная. Ха-ха-ха, она выпрямилась и натужно засмеялась. Скажи, что это шутка, и я тебя поцелую.
Нет.
Что «нет»? Тебе даже не предложили эту работу, а ты уже могилку себе выкопал. Ты это-то понимаешь? Понимаешь, что теперь уже даже неважно, чья это будет работа? Ты уволишься отсюда до конца месяца. Я тебе обещаю. Верни долг, кстати, сопляк!
Матвей, к своему удивлению, даже не испугался. Ольга из большой и страшной превратилась в маленькую и злую. Она и её угрозы больше не волновали его.
* * *
Круглов, как там тебя Матвей! Зайди, начальник выглянул из кабинета и снова закрыл дверь.
Ты труп, Круглов, сказала Ольга в наступившей тишине.
Сама ты Круглов, сказал Матвей Ольге и вышел из-за стола. Фамилия Матвея была Углов, но начальнику шутка «Углов Круглов» казалась невероятно забавной. Матвей был уверен, что его взяли на работу, чтобы вот так время от времени шутить. Начальник любил рассказывать, что в молодости работал пиарщиком у одного видного политика, а там ещё и не такое выдумывал. В целом Сергей Сергеевич был нормальный мужик. Время от времени. Но не тогда, когда дело касалось работы, денег, отношений в коллективе, дисциплины, учтивости, алкоголя, обязательств. Список можете продолжить сами. Не ошибётесь.
Добрый день, Сергей Сергеевич.
Садись, не глядя на него, махнул рукой начальник.
Он любил нагнать важности. Жалко, что делал каждый раз это одинаково: вызывал сотрудника, усаживал и начинал рыться в бумагах на столе, читать целые страницы или что-то чертить. Черчение сопровождалось шевелением губами и густыми усами. Интересно, он знает, насколько смешно выглядит? Кажется, он был единственным на прошлом новогоднем корпоративе, кто не понял шутки, когда один из сотрудников отдела что-то бубнил себе под нос и шевелил бутафорскими усами.
Один момент, тут письмо важное от акционера. Это, как ты понимаешь, игнорить нельзя. Илья Викторович ждёт.
Сейчас начнёт спектакль. Скажет: «Так. Ну это понятно. Вот это задачка! Замечательно. Угу. Угу. Что ты на это скажешь, Матвей? Это не макетики верстать. Это политика!» Потом скажет: «Ты в курсе, что всё, что прозвучит в этом кабинете, должно остаться между нами? Ты слово дал». Вообще-то, Матвей не давал слова. Однако фраза о каком-то обете молчания звучала часто. Очень часто. В последние разы Матвей уже прекратил отрицать якобы данное обещание. Так что получается, он смирился с обещанием молчать. Означает ли это, что он дал слово молчать?
Так. Всё должно остаться между нами. Многие хотели бы получать письма от акционера, в которых он что-то просит. Знаешь, что это значит?
Вообще-то, нет.
Это потому что молодой. Сколько тебе?
Двадцать пять.
Это не важно. Важно, что когда кто-то к тебе обращается с просьбой, то в этот момент у тебя появляется власть над этим человеком. Понимаешь, власть! Ты можешь выполнить его просьбу, а можешь не выполнять. Всегда ведь можно найти убедительную причину. В твоей власти выполнить просьбу наилучшим образом. А можно кое-как. Вот если бы к тебе напрямую обратился Илья Викторович, ты бы выполнил его просьбу?
Конечно.
Вот. А ты бы понял, что у тебя есть власть над акционером?
Я не думал об этом.
Вот. Это потому что молодой. И пока ты молод, акционер с просьбами обращается ко мне, к твоему начальнику. А к моим просьбам ты как относишься?
Нормально.
А ты чувствуешь, что имеешь власть надо мной, когда я обращаюсь к тебе с просьбой?
Не особо, если честно.
Ну и хорошо. У меня для тебя задание. Запиши. В папке «Проекты Углов» лежит архив. С сегодняшней датой создания. Пароль «Круглов» маленькими латинскими буквами. Перенеси архив на свой компьютер. Посмотри техническое задание. Если будут вопросы напиши мне письмо. Я сам перешлю. Потом получишь ответы. От меня. Работу надо сделать до конца месяца. Оставайся на работе, бери помощников. Делай что хочешь. Приоритет чувствуешь?
Я понял.
Ну, это навряд ли. Я буду контролировать каждый этап. В конце дня пишешь мне на почту краткую справку что сделано, процент готовности. Вопросы?
Нет.
Свободен. В смысле, начинай.
А оплата?
Какая еще оплата?! Ты зарплату не получаешь? Иди работай, не теряй время понапрасну.
Рабочий день у меня с 9 до 17. Мне уйти с работы в 17:00?
Не хами, Круглов. Тебе кто доверие оказал? Иди оправдывай.
Отдайте этот проект Ольге. Она сильно хотела им заняться. В ближайшее время я не могу оставаться по вечерам.
Сергей Сергеевич скривился при упоминании Ольги.
Ладно, я тебе премию выпишу в этом месяце.
Само собой, сказал Матвей, оставаясь сидеть, где сидел.
Чего ты хочешь ещё?
Плату за проект. Скажите условия, я посмотрю на объём работы и завтра скажу, сколько добавить к той сумме, которую вы сейчас назовёте.
Иди, посмотри проект и скажи сумму. И не зли меня, Круглов.
Вы знаете, я решил, что каждый раз, когда вы ошибаетесь в моей фамилии, это будет стоить акционеру пять тысяч рублей. За сегодня Илья Викторович потерял пятнадцать тысяч. Продолжим?
Это же шутка, Круглов! Чего ты? Обиделся, что ли?
Сергей Сергеевич, вы не моя женщина, поэтому обидеть меня не можете. Сумма увеличилась до двадцати тысяч. Желаете продолжить?
Так, ладно. Тормози. Давай начнём сначала.
Мне выйти и зайти снова?
Тормози, Матвей. А то мы ни о чём не договоримся. Давай так, за проект я тебе плачу тридцать тысяч. Плюс премия в размере двадцати процентов. Договорились?
Сергей Сергеевич, я услышал вас. Подведём итог по договоренностям. Двадцать тысяч штраф. Тридцать за работу. Двадцать процентов премия за этот месяц. Ничего не забыл?
Иди работай, сказал Сергей Сергеевич, захлопывая книгу на столе.
* * *
Илья Викторович, беседа с вами истинное наслаждение. И умеете вы так вопрос повернуть, что вроде я был против, а все мои аргументы вроде как бы и за. Как вы это делаете? спросил мужчина в сером костюме, усаживаясь в глубокое кресло напротив хозяина кабинета.
Это игра такая. Делать жизнь окружающих.
Делать жизнь. Какая чудесная форма проведения времени, мужчина кивнул, потянулся к журнальному столику и взял бокал. Прекрасный коньяк. Когда вы уже бутылку покажете, скажите, друг мой?
В другой раз, в другой раз, Алексей Алексеевич, усмехнулся Илья Викторович.
Ну, тогда расскажите хоть немного об игре.
Это я могу. Вы берёте человека и меняете его жизнь в меру сил, конечно, и в меру совести. Сделать жизнь сложнее не составляет труда: просто поставьте задачу подчинённому, причём максимально противоречиво, а потом скажите, что он негодяй. И, если хотите совсем сорвать ему резьбу, выдайте хорошую премию.
А правила хоть какие-то есть?
В любой игре есть правила, и пока ты играешь по ним, ты можешь выиграть. Как только нарушаешь тебя выкидывают из-за стола. Ты даже не поймёшь, что произошло. Просто видишь, как жизнь проходит мимо, а ты на обочине. Есть, правда, ещё один уровень в этой игре определять правила, по которым играют все. Но этот уровень не для меня, там может быть кто-то один.
Кто же?
Никто не знает. Это часть правил. Может быть, это вы. Или я. Или тот, кто следующим зайдёт в этот кабинет.
Я хотел бы сесть за стол и поиграть.
Дорогой мой, вы давно в игре. В тот день, когда вы впервые вошли в этот кабинет, вы оказались за столом.
И я, судя по всему, пока играю по правилам Даже не зная их.
Так проверяется ваша способность к выживанию, мой друг. Но давайте сменим тему. О правилах не следует говорить открыто, и вообще они любят проявляться, но не быть выявленными.
Илья Викторович, скажите, вы можете взять человека и сделать его успешным политиком?
Вы хотите похлопотать о ком-то конкретном?
Нет, что вы, я бы не осмелился. Меня интересует скорее сама возможность. Знаете, граф Калиостро, любовь на седьмой день и всё такое.
Покажите мне человека. Он должен обладать задатками, но это вторично. Есть два главных условия: у него должна быть страсть, и, второе, я должен захотеть изменить его жизнь. Без его страсти мне нечего будет разжигать. Без моего желания мне нечем будет зажигать.
А бывает ли так, что человек приходит, и вы видите: это готовый политик?
Да, такое часто случается, кивнул Илья Викторович. Возьмёт человек да и разглядит сквозь туман будущего, как надо жить. Если уверует в видение, примет свою роль в реализации этого будущего, отказавшись от персональной судьбы, и свяжет свою жизнь с исполнением мечты, то политик готов.
Так просто?
Сказать просто, а увидеть будущее, ради которого можно забыть самого себя, непросто. Очень непросто. Вот вы бы взяли и попробовали. Знаете, как было бы для вашего министерства полезно? И министра бы своего вовлекли в реализацию этого будущего. Только помните, по условиям игры алтарь из себя надо будет сделать.
Жуть какая. Я лучше пока в замах похожу.
Походите. Пока ходите, надежда у нас остаётся.
* * *
Когда Матвей зашёл в кабинет начальника, Ольга с призывом: «Угощаю» пригласила коллег выпить кофе на первом этаже издательства. Отдел опустел.
Кофе за мой счёт, крикнула Ольга бармену, когда все спустились в кафе. «И так?».
Что вы об этом думаете? Ольга окинула взглядом собравшихся.
Ты про Матвея? Да не обращай внимания. Он психанул. С кем не бывает, отмахнулся Степан, приятель Матвея.
Заткнись, ты ничего не знаешь. Думаешь, почему Матвей так себя ведёт? Ольга начала готовить фундамент для будущей интриги.
Почему? Анечка подвинулась ближе к Ольге.
Маленькая про такие вещи слушать. Ладно, не обижайся, видишь, как он меня достал, на друзей бросаюсь, Ольга вовремя заметила, что чуть не перегнула палку с Анечкой. Анечка работает недавно и ещё не полностью под контролем. Не настолько, как Степан, Матвей и прочие. Правда, с Матвеем система дала сбой. Так бывает время от времени и надо или исправить ошибку, или удалить дефект из системы. Из этого удаления Ольга ещё и поучительную историю сочинит. Это она может. Основа будет взята из реальной жизни. Мотивы Матвея будут искажены. Себе Ольга отводила роль освободительницы от скверны. Технология была уже отработана.
Так чего ты хочешь? спросил Стас.
Я хочу, чтобы всё правильно было. Чтобы всё было по справедливости. Если мне эта работа достанется, то я и вам дам заработать. Не в одну харю, как Матвей.
В прошлый раз в одну харю и сделала, ни с кем не поделилась, сказал Степан, опустив голову и не желая стать объектом агрессии. А в том, что ответ не заставит себя долго ждать, можно было не сомневаться.
А ты всё о деньгах беспокоишься?! Отношения для тебя ничего не стоят? Ну так и иди отсюда! Иди к своему Матвею. Поженитесь, два холостых голубка. Матвей говорил, как вы отпуск провели. Хочешь, всем расскажу?
Рассказывать было нечего. Неделя на море. Купались, загорали. Знакомились с девчонками. Тусили. Рассказывать было нечего. Но то, как возможный рассказ был подан публике, оживило ситуацию, и Степан оказался в ловушке. Что бы он сейчас ни сказал, всё будет обращено против него. Он встал, обвёл взглядом коллег и сказал:
Я ухожу. Знаю, что вы сейчас здесь будете меня обсуждать. Мне плевать. Всё, что скажет теперь Ольга, ложь. И каждый из вас должен понять: когда вы уйдёте, с вами произойдёт то же самое. Ольга не может расставаться с людьми по-человечески. Она будет говорить обо мне и Матвее, а вы представляйте на нашем месте себя, поскольку те же истории она будет рассказывать через год или меньше о вас. Я готов общаться с каждым из вас и с тобой тоже, Ольга, но ты должна будешь сначала извиниться. И поскольку для тебя это немыслимо прощай, не здоровайся со мной больше, я не отвечу. Не спрашивай меня ни о чём я не знаю ответов ни на один из твоих вопросов.