Если ты принесешь себя в жертву, произнес Десмонд, словно прочитав мои мысли, Аларика это точно сломает, Лэйра. Не отнимай у него надежду. Он верит в тебя и готов ждать столько, сколько понадобится.
У меня выступили слезы:
Он это сказал? Десмонду и Кадизу иногда удавалось прокричать Аларику пару слов через железную решетку, и время от времени он им отвечал.
Он держится, уклончиво ответил Кадиз.
Я перевела взгляд на Вику. Она была бледной и неподвижной. Мне не нравилось видеть ее настолько испуганной. Такой она не была никогда и не должна становиться такой. Вика была девушкой с мечом воительницей, которая поклялась прогнать войну за горы, если только она снова придет на нашу землю. Каждое слово правды, которое я бы произнесла, могло навлечь опасность и на нее. Никто не знал, что она побывала в Царстве дэмов все считали, что она путешествовала в Лиаскай, чтобы посетить храмы. Она рассказывала, что наткнулась там на ядовитый кустарник, объясняя этим следы шрамов, которые испещряли все ее лицо, шею и руки. Ей станут задавать и другие вопросы опасные вопросы, если кто-то что-то заподозрит. И если окажется, что во мне, ее лучшей подруге, есть магия, это возбудит еще больше подозрений.
Вы правы. Я это знаю. Я крепко сжала стакан. На поверхности воды колебались крошечные волны, потому что у меня дрожали руки.
Магия придет к тебе, когда будет нужно, подбодрил меня Кадиз. В замке Повелителя дэмов все так и было. Она пришла в самый подходящий момент.
Я снова вспомнила, что сказал мне Аларик после того, как я потратила все частицы, которые были в рассекателе времени.
«Время не появляется из ничего. Оно приумножается, возникая из других частиц. Если растратить время до последней крупицы, все кончено».
Жизнь очень похожа на время. Магия, быть может, тоже.
Глава 4
АЛАРИК
Из всех оков, из всех цепей бессмертие хуже всего.
Все остальное когда-нибудь кончается. Но время? Его время? Как долго он еще будет в состоянии воспринимать его течение? И что произойдет потом? Потерять рассудок звучит заманчиво. Но что остается, когда разум уже потерян? И теряются ли вместе со здравым смыслом и ощущения, в которых и было все дело, в конце концов?
Телесной болью можно было пренебречь. За исключением отдельных проявлений жестокости, он мог отстраниться от того, что их магические оковы впиваются ему в предплечья, что их края раздирают его кожу, а его плечи держатся только благодаря тому, что мышцы сведены судорогой.
Когда они добрались до крыльев, это было жестоко, но в то же время он ощутил облегчение, потому что на короткий блаженный миг подумал, что они решили его прикончить. Но потом Ему пришлось признать, что даже этого явно недостаточно, чтобы умереть. Это воспоминание причиняло ему больше боли, чем страдания его тела.
Солнце все еще обжигало ему глаза, заставляя их слезиться, пока слезы не сменяла кровь. Его тело было иссушено жарой. Так же непрестанно горели и чувства у него внутри, становясь сильнее, день за днем, день за днем, день за днем
Они становились сильнее, несмотря на все остальное. Людей, которые выкрикивали ему в лицо проклятья, швыряли в него свою ненависть или камни размером с кулак. Людей, которые глазели на него, кричали, смеялись над ним, когда он, повинуясь низменному инстинкту, слизывал капли дождя с каменной стены. Но они привыкали к его виду и скоро забудут, станут считать его лишь еще одной деталью замка, объектом ненависти, доказательством их победы, которое лишь иногда напоминает о себе слабым движением или тихим стоном.
Он рассчитывал, что стыд смягчит гнев. Но когда по его ногам потекло и он почувствовал вонь, позор лишь добавился к гневу.
Он думал, что страх смягчит ненависть. Но он просто пристроился рядом с ненавистью.
Он не думал, что будет вечно тосковать о мгновениях, когда люди смотрели на него с каким-то другим чувством, кроме презрения. О том, как когда-то его касалось что-то кроме длинных палок, дубин и кусков гнилой свеклы, которую в него кидали. И все же жажда мести не пожирала тоску, а лишь разжигала ее.
Дни и ночи становились все длиннее и длиннее, будто магия, которая заставляла солнце подниматься на небо и спускаться с него, теряла свою силу, как слабеющая от старости тягловая лошадь. Или просто его мысли стали быстрее, так что за одно мгновение он успевал подумать больше? Он ненавидел эти мысли, ему хотелось избавиться от них. И от надежды. Ему хотелось, чтобы он мог просто закрыть глаза и больше никогда не окидывать взглядом эту рыночную площадь и оживать, заметив Лэйру.
Он не мог избавиться от снов, в которых она улыбалась ему и говорила, что все когда-то будет хорошо.
Вот только Лэйра на самом деле никогда не улыбалась, когда приходила.
Глава 5
ЛЭЙРА
Лэйра, давай сегодня не пойдем на рынок.
Я резко остановилась, так что меня чуть не сбила нагруженная фруктами повозка, потому что женщины, которые с трудом удерживали равновесие, таща ее по мостовой, не смогли быстро затормозить.
Почему нет?
Вика переступила с ноги на ногу, рассматривая пол.
Вика! Что случилось? Я ведь уже проделала весь этот долгий путь сюда! Строить планы мы с тем же успехом могли бы и за пределами замка эс-Ретнея. Наверное, так было бы даже безопаснее. Я хотела приходить сюда как можно чаще, чтобы увидеть Аларика, даже если потом эта картина каждую ночь будет преследовать меня во сне. Это было ничто в сравнении со страданиями, которые приходилось переносить ему. Пока я верила, что мое появление дарит ему хоть какое-то утешение, дуновение надежды и воспоминание о прошлом, я не могла не приходить.
Ничего, сказала Вика. Просто каждый раз тебе это дорого обходится его увидеть. Что, если печаль мешает твоей магии? Что, если тебе нужно немного отдыха, но ты просто не даешь себе его?
Как будто в деревне у меня был какой-то покой. Конечно, я не хотела, чтобы Вика тревожилась, поэтому не сказала этого вслух. Поэтому же я никогда не рассказывала ей, как часто у нас еще возникали трудности с одичавшими дэмами.
Я посмотрела на синее небо, по которому было видно, что день начинает понемногу клониться к вечеру. У меня оставалось мало времени, если я хотела успеть вернуться в деревню до темноты.
Молодые дамы, молодые дамы! какой-то мужчина протолкнулся между мной и Викой. Он собирался было положить руки нам на спины, но как только заметил мой недоверчивый взгляд и шрамы Вики, тут же передумал. Ах, леди Вика. И Лэйра, будущая невеста. Приятно вас видеть. Выглядите голодными. Могу ли я предложить вам пирогов?
Исчезни, Кэль. Вика поморщилась. И держи свои воровские лапы при себе. Карманник из тебя такой же, как и повар.
И пироги у тебя действительно очень плохие, поддержала я подругу скорее по привычке, чем потому, что этот парень всерьез меня разозлил. Уже много лет он пытался нас обокрасть. Возможно, для него это превратилось в игру, ведь мы никогда не ослабляли защиту.
Мы пошли дальше, а Кэль со своей корзиной, полной сухих и как будто запылившихся пирожков, надувшись, побрел в другом направлении.
Лэйра, есть кое-что, о чем я тебе хочу рассказать. Мои сны Вика нерешительно смолкла, а затем заговорила дальше так быстро, что слова будто сталкивались и перемешивались друг с другом: Лэйра, они изменились. С тех пор, как мы побывали в Царстве дэмов, мои сны больше не похожи на сны.
Я украдкой огляделась по сторонам, но вокруг было столько спешащих туда-сюда людей, парочек, ссорящихся из-за денег, матерей, окликавших детей, и торговцев, громко расхваливавших свои товары, что никто не мог подслушать, о чем мы говорили. Наверное, шепот скорее пробудил бы чье-нибудь любопытство. Поэтому я совершенно нормальным голосом ответила:
Что ты имеешь в виду? Я с трудом удержалась, чтобы не напомнить ей о том, как однажды нам уже чуть не стоило жизни ее нежелание поделиться своими мыслями. Но этого было уже не изменить, и она наверняка до сих пор упрекала себя за это.
В своих снах я вижу только тьму, но мне постоянно кажется, будто я нахожусь в Царстве дэмов. Она поднесла руку к своей щеке. У меня покалывает кожу, словно то, что коснулось меня тогда, еще действует изнутри. А потом звучит этот голос. Мужской голос. Ее щеки покраснели. Он смеется надо мной, этот незнакомец, но в сновидении меня это не злит. Только потом, когда просыпаюсь.
Ты можешь вспомнить, что он говорит?
Каждое слово. Это отличает этот сон от всех, которые мне когда-либо снились. Он обвиняет меня в своей смерти. И он называет меня принцессой в шрамах.
То, что было даже не подозрением, а мимолетной смутной догадкой, теперь подтвердилось. Я прикусила нижнюю губу. Что это может означать, если
Ты знаешь, кого я вижу во сне, не так ли? спросила Вика, от которой, по-видимому, не ускользало ни одно движение моего лица.
Почему-то я улыбнулась:
Я лишь однажды слышала эти слова от человека, чьи насмешки напугали меня до глубины души, но при этом не разозлили. Их сказал Риан Цира, последний Повелитель дэмов, незадолго до смерти. И да, он имел в виду тебя.
Что это значит? Хотя Вика все еще казалась мне растерянной и испуганной, теперь контроль взяла другая ее часть сильная. Она сжала кулаки и, судя по взгляду, готова была ринуться в бой. Чего ищет мертвый Повелитель дэмов в моих снах? Как он туда пробрался? И чего он хочет?
Пройдя под сводом каменных ворот, мы оказались у входа во двор замка. Здесь никого не было. Шум города стал тише, из-за изгороди гоготали гуси. Над навозной кучей гудели и жужжали насекомые.
Понятия не имею. Действительно не знаю, почему он может говорить с тобой.
Сгораю от любопытства. Лэйра, если я ничего не перепутала, фемаршал убила его. Она тяжело сглотнула, но все же не показала, что чувствует вину. Однако я ощутила, как это чувство нарастает в ней, и коротко прижала к себе, уткнувшись лицом в ее волосы. Раньше в ней было столько безграничной смелости, что ее хватало и на мою долю, а от ее переизбытка она часто совершала глупости. Куда делось все то, что делало нас обеих нами? Сможем ли мы вернуть это? С кем или с чем нам придется за это бороться? Я не стану уклоняться от битвы!
Я отстранилась от Вики, чтобы увидеть ее лицо, и осторожно провела указательным и средним пальцами по тонкой сети серебристо-белых шрамов от ее переносицы, по щекам, до уголков рта.
Мы решили, что это ненависть теневых дэмов испещрила шрамами твою кожу. Но что, если это было что-то другое? Что, если это ну, что-то вроде их душ? Может, это даже та магия, что изменяет дэмов и позволяет им жить так долго?
Что ты хочешь этим сказать?
Что речь может идти о магии Повелителя дэмов. О магии Риана Циры, когда он был тем, кто превратил дэмов, которые нанесли тебе эти раны, в то, чем они в итоге стали.
Вика высоко подняла светлые брови:
Ты хочешь сказать, что теперь эта магия
Что по крайней мере какая-то часть магии Риана Циры передалась тебе, да. Я пожалела о поспешных словах и покачала головой: Конечно, я не знаю точно. Я просто допускаю, что какая-то частица Риана выжила. Магия не умирает просто так, когда исчезает тело. К тому же его колдовство присутствует во многих созданиях. В дэмах, а возможно, и в тебе.
Эта мысль почему-то не пугала меня, а дарила надежду, несмотря на то, что Риан Цира был жестоким холодным правителем Алсьяна-Дэра. То, что Десмонд до сегодняшнего дня не рассказывал о своем заключении в Царстве дэмов, сообщало мне больше, чем любые слова. Но я не сомневалась: у Риана Циры были и другие стороны. Под конец нашего путешествия благодаря тем изображениям на стенах я смогла на короткое время увидеть молодого мужчину, каким он был до проклятья.
Из своего замка он видел все свое Царство и даже то, что находилось за его границами. Как иначе, если не глазами своих дэмов? А для этого между ними должна была существовать какая-то связь.
Значит, это магия, сухо сказала Вика. Во мне.
И во всех тех дэмах, которых он создал. И, вероятно, в Аларике, который не раз делал себе татуировки кровью дэмов, чтобы скрыть, что сковывало его на самом деле. Но, Вика, если он говорит с тобой во сне
Какая-то часть меня все еще надеется, что это просто банальный сон.
Я внимательно посмотрела на подругу:
Как будто в тебе есть хоть что-то банальное.
Разумеется, ее надежда вполне могла оказаться оправданной. Но как она могла сама придумать эти слова принцесса в шрамах? Риан упоминал их лишь один раз, и тогда мы были одни в его комнате с камином, там, где я должна была решить, хочу ли спасти Десмонда, себя и Вику или Аларика. Значит, тебе не кажется, что это просто сон?
Вика покачала головой:
Честно говоря Она сглотнула, и я ободряюще кивнула ей. Помнишь тот сон, который я видела в горе, когда мы пробирались в Царство дэмов?
Я никогда бы его не забыла. Ей снилось, будто она умерла при родах. И этот страх по-прежнему тлел в ней, даже после того, как мужчина, который хотел просить ее руки у родителей, увидев испещренное шрамами лицо, предпочел исчезнуть с горизонта. Но ее мать по-прежнему считала: Вика уже немолода, чтобы оставаться незамужней.
Он меня преследовал, этот сон. Он возвращался снова и снова.
Вика, тихо произнесла я. Мне стало так ужасно жаль ее, что на глаза почти что навернулись слезы. Видение, которое явилось ей тогда, внутри горы, было настолько тревожным, настолько пугающим, что она с трудом заставила себя о нем рассказать.
Но сейчас она, напротив, лишь сдержанно улыбнулась:
Этот новый сон. Другой, не тот Он прогоняет кошмары. Я будто могу призвать этот сон. Будто я могу призвать его. И он Она умолкла и тихо рассмеялась.
И он защищал ее? Она ведь именно это хотела сказать?
Лично мне не слишком бы понравилась мысль, что со мной говорит дух мертвеца. А то, что это дух убитого Повелителя дэмов, понравилось бы мне еще меньше.
Я некоторое время размышляла об этом, крутя в пальцах прядь волос.
Не думаю, что тебе стоит чего-то бояться с его стороны, наконец сказала я. Но в любом случае Я протянула руку к затылку и развязала узел на кожаном ремешке, на котором висела моя каменная бусина. Поскольку я постоянно носила ее под рубашкой, она нагрелась от моего тела. Возьми ее в качестве защиты.
Вика осторожно приняла бусину из моих рук:
Не знаю. Тебе не кажется, что она должна быть у тебя?
Просто поверь мне. Просто не потеряй и прячь как следует. Хотя никто никогда не распознавал в ней магию, нужно быть осторожнее.
Честно говоря, я понятия не имела, что делала. Наверное, я была ничем не лучше знахаря-шарлатана, который продавал обычные безделушки, сопровождая их фантастическими историями об их свойствах. Но я видела немало людей, которые так крепко держались за эти вещи, в которых заключались их надежды и желания, что одна эта вера помогала им почувствовать себя лучше и справиться с проблемами своими силами.
Вика надела ремешок себе на шею:
Я сберегу его. И спрошу Риана Циру, чего он от меня хочет и почему не отправляется к Лиаскай сейчас, когда уже мертв.
Да. Мой голос прозвучал хрипло из-за мысли о том, что он был дэмом был их Повелителем и поэтому вряд ли сможет рассчитывать на гостеприимство Матери Лиаскай. Что это может означать не только для него, но и для Аларика? Вечное бестелесное существование в снах живущих без надежды когда-то вернуться домой? Я шумно выдохнула: Да, спроси его. Он может нам помочь. В худшем положении, чем нынешнее, мы вряд ли окажемся. Но лучше не говори об этом с Десмондом.
И не собиралась.