Асами оказывается рядом мгновенно, едва за ним закрываются двери. Её запах, розовый, нежный, заполняет лёгкие. Хочется вдохнуть полной грудью и никогда его не выпускать из себя. Смешать с кровью. Изаму вздыхает и тут же шипит кажется, одно из рёбер всё-таки треснуло.
Плохо?
В этой темноте они научились различать миллион интонаций друг друга. Что за прихоть подонков возвращать в камеру, когда наступает ночь? Как много бы он сейчас отдал за возможность увидеть её глаза.
Жить буду, усмехается. Осторожно сползает по стенке, вытягивает ноги. То, что произошло между ними две ночи назад до сих пор пугает. Слишком много вызывало эмоций. Слишком много привело с собой страха. За неё. Асами осторожно пристраивается под его боком, мягко водит ладонью по груди, животу, пытаясь понять, оценить повреждения. Изаму перехватывает её ладонь, тянет к губам, шепчет:
Всё в порядке.
Она тихонько всхлипывает в темноте, утыкается носом в его шею. Дышит прерывисто, ресницы мокрые. Опять плакала. Из-за него или из-за того, что делали с ней? Беспокойство пронзает молнией, безотчётный страх срывает сердце в бег.
Я тоже в порядке, она безошибочно чувствует его эмоции. Или он перестал их контролировать? Пальцы мягко стягивают маску, губы осторожно чертят линию челюсти. Изаму прикрывает глаза её ласка робкая, неуверенная, но такая желанная. Две ночи, прошедшие после той самой, она доверчиво жалась к нему, наверняка ожидая повторения. Но он лишь сжимал в кольце своих рук, целовал макушку, зарывался носом в волосы. Даже сейчас, спутанные и грязные, они кажутся ему самыми мягкими и нежными на свете. Наверняка они сейчас оба хороши, его щетина скоро будет жестче, чем у кабана. А может, борода отрастёт, прежде чем они выберутся отсюда. С бородой носить маску проблематично, а может, и необходимости не будет Представив это, Изаму тихонько фыркает. Асами тут же вскидывает голову, касается его носа своим.
Раз мы оба в порядке, шепчет она в его губы, может
Не продолжает. Садится на него сверху, кладёт руки на плечи. Он не шевелится, дышит через раз по-прежнему больно, но теперь к боли примешивается ожидание. И интерес: как далеко она готова сейчас пойти. Асами осторожно стягивает водолазку, он слышит шорох её одежды. Но может удержаться от вздоха, когда её губы касаются кожи. Кончик языка обводит сосок, ведёт дорожку ко второму. Тёплые ладошки скользят по рёбрам, животу, словно пытаясь передать силу, залечить, убрать боль. Её слёзы горячие, каждой каплей оставляют ядовитый след. Он тянется, чтобы стереть их, ведёт по щеке рукой. Нежно, так нежно, что в груди тянет остро, пронзительно.
Изаму боится за неё. Боится так, что перехватывает дыхание. Она хрупкая. Храбрится, но не может скрыть от него свой страх. Его руки на её талии как обещание, защита, всё, что он сейчас может дать. Под пальцами кожа полыхает, чужой пульс сквозь подушечки, к сердцу. Её сердцебиение сейчас единственно важное. Рваное дыхание единственный звук. Грудь в его ладони единственное, что он чувствует. Он ЕЁ чувствует. Руки против воли к шее, губы против воли к губам. Он задыхается от её запаха, задыхается в ней, пьёт и снова не может напиться.
Асами дёргает его штаны слишком резко. Пытается стянуть, он привстаёт, помогая. Сейчас нет никого, кроме них. Ни каменного мешка, ни похитителей, никого. Только слабость в ногах, только сладость её губ. Только они двое. Она пытается увлечь его за собой на пол, но он придерживает за бёдра, останавливая.
Так тебе будет удобнее, шепчет в губы. И сам дышит через раз, когда она опускается на него. Мучительно медленно. Мучительно сладко.
Стонет, тихо, но отчётливо. Поводит бёдрами, и его пальцы крепче сжимаются на её талии. Так хочется её поторопить, направить. Но он не спешит. Даёт почувствовать, даёт выбрать темп. Асами дышит в его шею, отчётливо постанывая, и он не понимает, когда начал водить ладонями по спине. Не двигается, но привстаёт навстречу. Снова, снова, и снова. Теряет контроль, сам не замечая. Сцепляет руки на ягодицах, вбивается резко. Никакой нежности, только страсть, огонь, что сжирает одновременно. Как шнур, что тянется к взрывчатке. Тлеет, неотвратимо приближаясь. Взрыв. Изаму дрожит. Сжимает её так крепко, что не вздохнуть. Выдыхает на ухо:
Я хотел бы, чтобы это было не так. Не здесь.
Не со мной. Эти слова повисают в воздухе, но Асами их слышит. Чувствует. Целует в губы, не отвечая. И он смиряется. Это честно.
Это было честно. И он её отпустил. Переболит, перетерпит. Не в первый раз. Просто сейчас больнее, чем всегда. Просто сейчас что-то затронуло сердце глубоко, на грани. Изаму вздохнул, мазнул взглядом по обелиску и внутрь, в себя. Ту команду он не смог сберечь. Свою команду. И прошлого не изменить. А настоящее болью по натянутым нервам. Асами, зачем мы допустили это?..
Ему чётко дали понять, что пора остановиться. Каэдэ вызвала на ковёр и молча положила на стол приказ: назначение главой деревни.
Мне пора на покой. Она фыркнула, открыла шкаф, достала бутылку и два стакана. Вообще я давно собиралась уйти, всё ждала, когда ты, придурок, наиграешься в героя.
Почему я? Изаму взял предложенный стакан, качнул в руке: в ноздри ударил резкий запах виски. Ничего слабее Каэдэ не пила.
Потому что ты лучший, коротко ответила она, делая глоток. И потому что твои умения пригодятся здесь. Хватит, Изаму. Навоевался. Пора передавать опыт молодым.
Молодым. Он не считал себя старым. Тридцать четыре не тот возраст, когда выходят на пенсию. Но в его случае это вообще чудо, что дожил до этих лет.
Дни складывались в недели, вчера его назначили главой. Вчера был праздник, и он радовался. Он должен был радоваться. Не получилось. Взгляд скользил по одной фигуре, снова и снова. По волосам, которые хочется пропустить сквозь пальцы. По талии, которую хотелось сжать в руках. Сделать её своей. Снова. Изаму смотрел бесстрастно (так ему казалось), когда ехидная Каэдэ не шепнула на ухо:
Так что, Изаму-сама, не хочешь обсудить ваш с Асами плен?
Он едва удержался, чтобы не вздрогнуть. Он попытался улыбнуться глазами это получается легко, практика. Он пожал плечами и небрежно спросил:
Что-то не так?
А сердце уже пробило дыру в грудной клетке. Потому что он до сих пор не думал, как будет тяжело. Прошло два месяца, а они ни разу не остались наедине. И он сам порой потворствовал в этом. Постыдно сбегал, кода она оказывалась слишком близко. Ему было больно рядом с ней. Как будто кости ломаются с тихим, неслышным хрустом, снова и снова. Изаму научился терпеть боль, любую. Только до сих пор не смог научиться терпеть Асами рядом. Слишком много воспоминаний. Слишком много боли.
Она застала врасплох, когда он ступил в темноту. Лепестки отцветающей Асами в её волосах так и манили убрать их. Сдержался. Асами поймала за запястье, видно, что сама смутилась своей дерзости.
Капитан Изаму, пролепетала тихо, нам надо поговорить.
Изаму замер. Даже сердце пропустило три удара, прежде чем забиться снова. Поворот головы, и он воткнулся в её взгляд. Яркая, невозможно яркая зелень. Опаска, решимость и капля надежды. На что ты опять надеешься, Асами?
Я беременна.
Он забыл как дышать. Совсем. Даже мысли о том, кто отец, не мелькнуло. Только пустота. И он падал в неё. Падал, падал, с такой скоростью, что голова кружилась.
Значит, мы должны пожениться, медленно произнёс он. Или не он, а кто-то другой. А сам Изаму со стороны наблюдал за тем, как расширяются глаза Асами, а губы пытаются сложиться в подобие улыбки.
Я всё-таки всё испортил, Асами.
Третья глава
Изаму дышал через раз. После её слов всё стало неважно. И она смотрела с такой надеждой Ждала от него решения всех проблем. Как всегда. А он Он не знал, что сказать, кроме: давай поженимся. Их страсть, или ошибка, вышли боком. А теперь он обязан связать её жизнь со своей.
Что-о? выдохнула Асами возмущённо. Я не хочу то есть, не могу я
Ты ждёшь Сору. И ребёнка от меня, безжизненно произнёс Изаму. Имя Соры полынью осело на губах.
Асами подавилась вздохом. Посмотрела на него внимательно. А чего она вообще ждала? Какой реакции? Сама узнала только сегодня утром, пришлось сесть ноги моментально подкосились. Наверное, от такой новости стоит испытывать счастье, но его не было. Пустота в ней жадно облизнулась, стоило подумать о Изаму. О том, как ему рассказать. Привязать к себе, невольно, но крепко: при мысли об этом Асами вздрогнула. Нечестно. Несправедливо. Неизбежно. А ведь есть ещё СораЕё привычная боль, его привычное отсутствие.
Спрятав лицо в ладонях, Асами замотала головой почему всё так запуталось? Было сложно, стало невыносимо. Она ведь знала, видела Изаму её избегает. Хотелось сказать ему, что она ни о чём не жалеет. Что благодарна за всё: за нежность, за эмоции, за то, что был рядом и не дал сойти с ума от страха. Что скучает. По приглушённому голосу в темноте, по теплу руки, сжимающей её руку, по касаниям, плавящим кожу. Иногда, глядя на него, Асами думала, что всё случившееся ей приснилось. Или, что там, в темноте, рядом был не он. Другой мужчина сводил с ума поцелуями, другой двигался в ней, срываясь на хриплые стоны, другой шептал ничего не значащие, но такие нужные слова. Другой был рядом. Ей отчаянно хотелось проверить. Хотелось видеть его, смотреть прямо в глаза, ловить его дыхание. Порой Асами казалось, что она теряет рассудок. Жизнь столько раз делилась на «до» и «после», но в этот раз «после» её разбило. Она чувствовала его, чувствовала постоянно. Изаму стал её фантомной болью часть души, которой больше не стать целым. Асами свыклась, или только начала привыкать, но теперь
Я не хочу причинять вам неудобства, тихо, но решительно произнесла она, вскидывая на него глаза. Вы не обязаны связывать себя со мной, ничего страшного ведь не произошло, и
Как ты представляешь свою жизнь, Асами? устало перебил Изаму. Когда вся деревня будет гадать, кто отец ребёнка. Будет жалеть тебя. Или обвинять.
Переживу. Асами моргнула, поджала губы, упрямо вздёрнула подбородок.
Изаму сжал кулаки в карманах. Глупая, упрямая девочка. Опять храбрится. От желания обнять её, сказать, что всё будет хорошо внутри что-то ломалось. Снова и снова, с оглушительным хрустом. Нелепый, глупый разговор. Нелепые лепестки Асами в её волосах. И сам он нелепый. С желанием быть рядом. Нелепый и ненужный.
Переживёшь, безжизненным эхом. Она наверняка хотела ребёнка. Может, не одного. Только не от него. Изаму почти не дышит только сейчас осознал, как ей, должно быть, мерзко. Решил поиграть в благородство, ради чего? Испортил ей жизнь, а теперь пытается поступить правильно. Но для кого правильно, для себя?
Наверное, ты права. Его голос с тихим шелестом лёг на её плечи. Сухой, как ветер в пустыне. Асами распахнула глаза, пристально посмотрела на него, выжигая дыру в душе. Изаму чувствовал, как тлеет одежда, кожа, кости, как сердце останавливается, чтобы никогда больше не забиться. Сейчас она уйдёт и будет права. А он останется. С чувством вины. Лучше бы он не проснулся. Остался там, под завалом. Он и сейчас чувствовал каменную тяжесть, прижимающую к земле. Только от этой тяжести уже не избавиться.
Я не хочу, чтобы вы жертвовали собой ради меня, твёрдо сказала Асами. Вы и так сделали для меня слишком много.
Слишком много того, что лучше бы никогда не делать Изаму понимающе кивнул пусть обвиняет. Во всём только его вина.
Это не жертва, Асами, наконец ответил, тихо, устало вздохнул. Но я тебя понимаю. Твоя свобода принадлежит только тебе. Я не вправе её забирать.
Да послушайте же! Асами возмущённо сжала кулаки. Вы не слышите меня, совсем! Зачем я вам нужна?
Скажи же беззвучно взмолилась она. Всего несколько слов, необходимых, чтобы снова начать дышать, а не давиться воздухом. Несколько слов, не связанных с благодарностью, необходимостью, долгом.
Потому что ты мой воздух.
Изаму снова вздохнул. Тяжело, шумно. И посмотрел прямо на неё, глаза в глаза. Долгим взглядом, выворачивающим наизнанку. Пустота внутри схлопнулась, Асами чувствовала, как снова заполняется им. Тонет и не хочет спасаться.
Я выйду за вас замуж, прошептала непослушными губами. Только Не знаю, как сказать родителям.
От этого признания, робкого, наивного, Изаму едва не рассмеялся. А может, от того, что стало легко на короткий миг, но так легко, что мог бы взлететь.
Я сам с ними поговорю.
Может может, пока не стоит говорить о ребёнке?
Решать тебе. Только слухов всё равно не избежать.
Неужели вы их боитесь? Асами насмешливо фыркнула.
Боюсь, что коснутся они в основном тебя.
Ученица соблазнила бывшего учителя, думаете, это меня заденет? Она не сдержалась, мазнула по телу взглядом. Помнила. Помнила каждый сантиметр, каждый шрам под своими губами. И никакая торжественная одежда не могла спрятать от памяти.
Вообще-то наоборот, бросил Изаму. Потёр шею и, не удержавшись, потянулся к ней. Аккуратно снял с волос лепесток, улыбнулся. Я зайду завтра, предупреди родителей.
Он ушёл, а она ещё долго смотрела вслед, пытаясь удержать сердце, рвущееся к нему. Невеста главы деревни. Невеста Изаму. Даже про себя произносить страшно. Асами прикрыла глаза. Он предложил, она согласилась, почему тогда так тоскливо ноет в груди?
Всю ночь она ворочалась без сна, пытаясь понять. Себя, его, собственные желания и чужие причины. Она чувствовала его совсем недавно. Или в прошлой жизни. Сейчас сквозь стену, которую он возвёл вокруг себя, не пробиться никакой техникой. Но может, можно попробовать?..
Утро Асами провела, как на иголках. От бессонной ночи под глазами залегли тени, от волнения сердце то срывалось на бег, то замирало. Что скажут родители? Она предупредила, что к ним зайдёт сам глава, но причину так и не смогла назвать. За последние полчаса мать уже несколько раз бросала взволнованные взгляды, глядя на непрерывные метания от окна к дивану и обратно. Когда Изаму появился на пороге, Асами застыла, прижав ладони к груди сердце билось о грудную клетку, разбиваясь на тысячи осколков и собираясь заново.
Всю ночь Изаму не спал. Мыслей было слишком много, они заполнили черепную коробку, наползая друг на друга, не давая вычленить хоть одну. Он поступает правильно, она сама согласилась, что не так? Правильно было держать себя в руках. Тогда. Обратной дороги уже нет, и никогда не будет. Будут два человека, живущие рядом из необходимости. Будет не проходящее чувство вины за чужую поломанную жизнь. Сейчас, глядя на взволнованную Асами, он особенно остро ощутил его. Ты будешь жалеть так говорил ей тогда. Только жалел сам.
Мы с Асами решили пожениться.
Он сказал это просто. Спокойно. Избегая её взгляда. Митра прищурился, Айнэ настороженно посмотрела на покрасневшую дочь.
Внезапно, наконец проговорил Митра. Не припомню, чтобы вы встречались.
Внезапно, спокойно кивнул Изаму, выдерживая пристальный взгляд. Так получилось.
Для жениха и невесты вы не выглядите слишком довольными, осторожно произнесла Айнэ. Мысленно прокляв себя за недальновидность, Изаму улыбнулся и нашёл ладонь Асами, осторожно её сжал. По нервам полыхнул ток, обжёг и остался пульсом в кончиках пальцев.
Не хотели вас смущать.
Ты уверена, что хочешь этого? Митра посмотрел на дочь.
Да. Асами ответила твёрдо, гордо. Покосилась на невозмутимого Изаму и добавила: Я уверена, что буду очень счастлива.
Кого ты сейчас обманываешь, Асами, родных или себя? Изаму подавил вздох и продолжил:
Свадьбу сыграем на следующей неделе.
Так быстро? вырвалось у Айнэ. Взгляд Митры стал острым, цепким. Перебежал от Изаму к Асами и обратно.