Сразу вспомнилось, что это был сложный день, полный переживаний из-за попыток впервые встать на лыжи. Однако этот снимок нравился Натали гораздо больше, чем любое из фото со счастливыми лицами, наполнявших ее альбомы. Легко помнить родителей добрыми и любящими. Уже не так просто и с каждым днем лишь сложнее вспоминать мелкие детали их совместной жизни. Некоторая натянутость, запечатленная в кадре, была бесценной, ведь ее родители выглядели живыми людьми, а не постоянно улыбающимися призраками. И пусть на снимке Натали казалась обычным насупившимся подростком, обычно она такой не была. Она была счастлива и с тех пор, как научилась разговаривать, каждый день повторяла родителям, что любит их.
Натали говорила им это и в тот день, когда они поехали кататься на лыжах, и в то утро четыре года назад, когда пьяный водитель врезался в фермерский рынок, разбросав людей, словно кегли в боулинге. Кертис и Тэмми Хьюит погибли на месте. Идеальный страйк. Натали отошла от них, чтобы купить стручковую фасоль у знакомого продавца. Она услышала крики, визг шин Воспоминания о том дне разлетелись на миллионы кусочков, собираясь воедино только в ее кошмарах.
И сейчас они вернулись к Натали, разрозненные, но стремящиеся собраться в единое целое. В панике она отключила телефон и взяла «Обыкновенного вора». На короткое мгновение вцепилась в книгу, как утопающий в спасательный круг, а потом с головой окунулась в историю.
Только спустя главу красота повествования Мендона совершила чудо и, словно бальзам, успокоила ее боль. Часы показывали два ночи, когда она наконец заставила себя закрыть роман. Девушка скользнула в постель, опасаясь снов, но история Мендона продолжала действовать: Натали спала без сновидений.
Глава 2
Насилу заставив себя подняться на следующее утро, Натали испытала чувство вины за то, что допоздна засиделась над книгой Мендона. В глаза будто песка насыпали, челюсть сводило от зевоты, и девушка мечтала вернуться в постель и поспать еще хотя бы пару часов. Поборов искушение, она отправилась готовить кофе. Конечно, она могла бы взять любой в «У Нико», но девушке хотелось сбежать оттуда прежде, чем греческие работодатели успеют задушить ее своей заботой.
Пока заваривался кофе, она приняла душ и надела один из многих винтажных нарядов середины прошлого века, наполнявших ее небольшой гардероб. Натали перерыла немало секонд-хендов, подыскивая их. А сейчас застегнула простое голубое хлопчатобумажное платье, убрала волосы от лица и сложила в сумку учебники по бухгалтерскому учету. Три быстрых глотка кофе, и вот она уже идет к двери. «Обыкновенный вор» остался лежать на кофейном столике.
«Прощай, любовь моя, подумала Натали, ты был великолепен прошлой ночью». С ее губ сорвался смущенный смешок, и она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Утро «У Нико» выглядело абсолютно иначе: здесь было многолюдно, шумно, все вокруг болтали, булькало закипающее молоко, то и дело раздавались взрывы смеха и звон кассового аппарата. Однако громче всех был Нико Барбос. Его раскатистый голос гремел на все помещение, когда мужчина разговаривал или обменивался шутками с посетителями и двумя бариста, работавшими в дневную смену. Фартук свисал с его костлявых плеч, а черные с проседью волосы торчали во все стороны. Натали с нежностью подумала, что он больше походит на безумного ученого, чем на владельца кофейни.
Наталия! раскинув руки, направился в ее сторону Нико. И не успела девушка достичь середины зала, как оказалась в его крепких объятиях. Моя маленькая ночная совушка. Ты пришла за расписанием, да?
Да.
Петра! позвал Нико, когда они подошли к стойке. Наталия хочет взглянуть на расписание.
Бариста Сильвия и Марго приветственно помахали ей. Сильвия, светловолосая девушка с теплой улыбкой, от всего сердца поблагодарила Натали за то, что та почистила сетку под мороженицей.
Ты же знаешь, что я собиралась сделать это сегодня, весело пожурила она.
Натали убрала локон за ухо.
Э, да, но у меня было время. У вас намного больше работы.
Работы? Да, давайте поговорим о работе, раздался грудной голос появившейся из задней комнаты Петры Барбос. Складки кожи под мышками затряслись, когда она взмахнула листком бумаги. Вот твое расписание, glýka[4]. Никаких изменений, но сообщи мне, если тебе сложно одной. Слишком много работы, она вскинула бровь, или слишком опасно. Тебя ведь никто не беспокоит?
Да, то есть нет. Никто меня не беспокоит, ответила Натали. И нет, не так много у меня работы, чтобы понадобилась помощь.
Она быстро улыбнулась Сильвии и Марго. Те не раз звали ее пойти с ними в кино или выпить, но Натали всегда отказывалась. В другой жизни они могли бы стать подругами, но девушка держалась на расстоянии. Она переживала, что Нико заметит их симпатию и решит поставить ей в смену еще одного бариста, а об этом даже думать было страшно.
Натали улыбнулась еще шире.
Мне не нужна помощь. В мою смену гораздо спокойнее, чем утром, но заказы есть постоянно.
Я вижу, просиял Нико. Твои отчеты, как всегда, идеальны! И раз уж заговорили о цифрах, как твоя учеба? Усердно занимаешься? Уверен, это так, моя умница. Он потрепал ее по щеке. На следующей неделе конец месяца. Поможешь мне снова с отчетностью, ладно?
Натали с тоской глянула на расписание, все еще зажатое в руке Петры.
Да, конечно.
Отлично! А теперь поешь. Пойдем.
Ох, прекрати, Нико, посмотри на девочку. Ей не терпится уйти. Петра передала расписание. Пора на занятия?
Да, я собиралась в университет. Последний день летних курсов. Натали удовлетворило расписание. Все осталось по-прежнему. Пять смен с четырех часов дня до закрытия, среды и воскресенья выходные. Она убрала листок в сумку. Отлично, спасибо. Э пока.
Она выскользнула из кофейни, к счастью, избежав очередных отеческих объятий Нико. Но, когда уходила, словно дуновение теплого ветерка, девушка спиной ощущала их с Петрой любовь. Она поспешила в аномальную даже для лета жару, которая стала казаться теперь гораздо терпимее.
Натали провела несколько часов в библиотеке университета Сан-Франциско, работая над заполнением налоговых деклараций для воображаемых клиентов. В летние месяцы в библиотеке было тихо, она не встретила никого со своего курса, и никто с ней не разговаривал. Девушка работала уверенно, испытывая удовлетворение, когда полученные цифры складывались в аккуратные ряды. Потом она на старом ноутбуке «подала» налоговые документы в университетскую программу-симулятор и, положив подбородок на ладони, улыбнулась, когда их «приняли» без замечаний.
Еще одна отличная оценка, еще один шаг на пути к выпуску. Натали решила, что родители гордились бы ею.
Клуб «Кайри» представлял собой крошечное помещение под огромным баром с названием «Де Люкс». Во времена сухого закона здесь продавали алкоголь, поэтому владельцы гордились этой репутацией и старались ее поддерживать. Натали, вооруженная паролем, который ей дала Либерти, подошла к жуликоватому на вид вышибале в переулке рядом с «Де Люксом».
Она показала ему свои документы и пробормотала:
Вельветин.
Благодарю, крошка.
Вышибала придержал для нее дверь, ведущую на уходящую вниз лестницу. На своих невысоких каблуках Натали осторожно спустилась в небольшой зал, окрашенный в перламутрово-розовый цвет и освещенный причудливыми бра на стенах. Перед крошечной сценой располагалось двадцать маленьких столиков, покрытых кружевными скатертями. В центре каждого горела кандела. Туда-сюда сновала пара официанток, предлагая напитки. Здесь царила атмосфера таинственности, от каждого посетителя так и веяло ощущением превосходства из-за того, что он знал о существовании «Кайри» или участвовал в чем-то недозволенном. Насколько было известно Натали, ничего незаконного в «Кайри» не происходило, не считая разрешения курить, хотя штат уже давно запретил это дело в общественных местах. В центре первого ряда девушка заметила Маршалла Гранта широкоплечего, рыжеволосого, элегантного красавца в дорогом костюме и поспешила к нему.
Она явилась! воскликнул Маршалл. А я уже думал, ты меня бросишь.
Ни за что. Она поцеловала друга в щеку и внимательно осмотрела его с ног до головы. Почему в костюме? Ты только с работы?
О, милая, не спрашивай. Маршалл махнул рукой. У этих ублюдков нет понятия о приличиях. Нас задержали, чтобы разобраться с какой-то ерундой в счетах Каслманов. И всей этой суматохи можно было бы избежать, если бы они поступили, как я советовал, и проверили счета леди и лорда Каслман еще два года назад. Тебе бы понравилось. Но Либерти оторвала бы мне яйца, если бы я опоздал, поэтому вот он я в этом скафандре. Он глотнул из бокала как обычно, джин с тоником и взглянул на нее. Но ты только посмотри на себя, мисс Клепальщица![5] Мы что, попали в прошлое? Ты одета, словно сейчас сорок пятый год! Кажется, мне грозит призыв в армию. Но, если серьезно, мне нравится твоя прическа.
Натали просияла. Она только на прошлой неделе откопала это платье среди кучи других на вешалке в винтажном магазине, и это оказался тройной выигрыш: оно идеально село на ее миниатюрную фигурку, стоило сорок долларов, и никто его еще не нашел. Бледно-желтое с узором из фиолетовых цветов, струящейся юбкой и пуговицами до самого воротника, платье было пошито в классическом стиле сороковых. Натали подобрала волосы и заколола их так, что теперь они ниспадали на плечи густыми каштановыми локонами. Немного черной подводки и красной помады, и она улыбнулась своему отражению в зеркале ванной. Исчезла простая, ничем не примечательная студентка экономического факультета, а вместо нее появился некто из другого времени. Времени, когда мужчины вели себя как истинные джентльмены, а молчание дамы воспринималось как таинственность и особое очарование. Натали выглядела гламурной и потому позволила себе чувствовать себя таковой. Когда мимо прошла официантка, девушка заказала «Харви Волбенгер»[6].
Ты так и светишься сегодня! промурлыкал Маршалл. Что случилось?
О, ничего. Мысли Натали обратились к Джулиану Ковачу. Ничего, повторила она, но улыбка угасла, потому что в действительности в тот день между ней и Джулианом ничего не произошло. И из-за того, что она, как всегда, молча позволила парню выйти за дверь, ничего и не произойдет.
Ну, если и так счастлива, то просто взорвешься, когда я заранее вручу тебе подарок на день рождения. Маршалл похлопал по неприметной сумке у ног.
Что это?
Подожди, начинается шоу. Свет приглушили, и негромкие разговоры вокруг смолкли. Достаточно сказать, что, будь я гетеросексуалом, сегодня мне бы точно обломилось.
Мечтай, ухмыльнулась Натали.
Когда они встретились, Маршалл учился на той же специальности, только на два курса старше нее. Их пути регулярно пересекались, они даже вместе посещали несколько предметов, прежде чем он выпустился в прошлом году. Натали думала, что теперь они пойдут каждый своей дорогой, но парень настоял на продолжении дружбы. Кроме того, через Маршалла она познакомилась с Либерти. И именно в такие моменты, в темноте небольшого клуба, сидя в красивом платье и попивая коктейль, Натали испытывала искреннюю признательность судьбе за то, что та подарила ей таких друзей. Только благодаря душевной чистоте и внутренней силе этих двоих она могла считать их таковыми, потому что дай Натали волю, и они бы уже давно бросили ее. Оба имели массу друзей, и ее поражало, что они приняли простую застенчивую девушку под свои разноцветные крылья.
На сцене отсутствовал занавес, но вспыхнул небольшой круг света, и откуда-то сбоку в него шагнула Либерти Честейн. Она тоже оделась в стиле сороковых, но это был наряд танцовщицы захудалого ночного клуба: порванные колготки в сетку, шпильки и тонкая розовая кофта поверх черного трико. Темные волосы девушка гладко зачесала назад и для пущего эффекта затемнила один глаз. Позади нее три танцовщицы в похожих костюмах приняли томные, трагические позы. Никто не объявил номер, не произнес вступительных слов, просто помещение наполнили первые ноты «Mein Herr» из мюзикла «Кабаре», и Либерти начала петь.
Она посвятила ее мне! радостно захлопал в ладоши Маршалл. Она моя!
Натали слабо улыбнулась. Для нее не стало неожиданностью, что подруга посвятила свое выступление Маршаллу. Ничего удивительного.
Натали показалось, что Либерти вложила в свое исполнение больше страданий и страсти, чем рассчитывали композиторы. Вместо лукавого, дерзкого прощания непостоянной женщины с мужчиной, которому стоило бы думать головой, ее интерпретация вышла скорее ироничной. Ее Салли Боулз ругала себя за очередной неудачный роман, в котором она не смогла сохранить верность. Каждая строчка была перевернута, словно бы направлена внутрь, и результат, по мнению Натали, получился поистине впечатляющим. Слишком зрелищно для довольно скромного зала и крошечной сцены. Натали решила, что подруге пора уже прославиться. Во время последнего припева Либерти и ее подтанцовка уже топали ногами и обращались к аудитории словами песни. Небольшая толпа отвечала ревом одобрения.
Брависсимо! кричал в перерывах между свистом Маршалл. Говорю вам, эта девушка далеко пойдет.
Целиком и полностью разделяющая его восторг Натали вытерла слезы, которые неизменно наворачивались на глаза из-за ярких эмоций.
На сцене Либерти поклонилась и поблагодарила зрителей.
Так легко вам от меня не избавиться. Позвольте смочить горло, и я вернусь.
Под бурные аплодисменты она с танцорами покинула сцену. Свет снова включили, и посетители вернулись к разговорам, курению и выпивке. Через несколько минут появилась Либерти в кимоно поверх костюма Салли Боулз и с коктейлем в руке. Она остановилась поболтать со знакомыми за одним из столиков, а потом наконец упала на стул рядом с Маршаллом.
Привет, мои дорогие! рассмеялась она, целуя Натали в щеку. Маршалл тоже потянулся за поцелуем, но Либерти ухмыльнулась и оглядела его костюм. Кто-то умер?
Диско, и я все еще горюю.
Она потрепала его по щеке, а потом ущипнула.
Что, без поцелуя? простонал он.
Переживешь. Итак, Либерти зажгла сигарету и выдохнула дым, а потом повернулась к Натали, что думаешь? Я очень рада, что ты пришла!
Я тоже, отозвалась Натали. Потрясающий номер. Ты безумно талантлива, Либ.
Спасибо, дорогая, просияла подруга. А затем повернулась к Маршаллу: Ну?
Чистая магия, дорогая.
Спасибо, милый, ответила она. Подожди, тебя еще ждет финал.
Не срази всех наповал, пока я не вернусь из комнаты для мальчиков. Маршалл поднялся на ноги. И если увидите официантку, то передайте ей, что я хочу другой джин с тоником, а не как вчера.
Да, дорогой, сказала Либерти.
«Сапфир», добавил Маршалл, а не то дерьмо.
Настоящая дива.
Провожая его взглядом, пока парень грациозно скользил между столами, Либерти выпустила из носа двойную струйку дыма.
Натали одарила ее понимающим взглядом.
Либерти.
Да-да, я жалкая. Знаю.
Но он такой Натали развела руками, не найдя слов.
Я в курсе, поняла? Это бессмысленно. Каждый раз, когда открывает рот и из него вырывается что-то эмоциональное, он явно показывает, насколько недоступным является. Либерти бросила сигарету в стакан из-под коктейля Маршалла. Та зашипела, угодив в кубик льда. Но есть ли в том моя вина? Он высокий, красивый, умный и забавный. Он практически живет в спортзале и зарабатывает кучу денег. Она поморщилась. Я не влюблена в Маршалла. Просто хочу себе точно такого же мужчину.
Натали улыбнулась подруге.
Возможно, ты нашла бы соответствующего этим критериям мужчину, если бы не встречалась с Маршаллом каждый вечер.
Либерти фыркнула.
И это говорит женщина, которая не спала ни с кем с не знаю, никогда?