«Вся моя жизнь, посетовал он мысленно, это короткий прыжок в глубокое дерьмо».
6
Стенной экран визжал так пронзительно, что Хари показалось, будто его ударили в ухо ножом. Он дернулся и вскочил, голова кружилась. Всю ночь он пил, сидя в одиночестве в пустом доме, и теперь не мог разлепить веки и понять, откуда этот визг. Он стал тереть глаза кулаками. Наконец верхние веки буквально оторвались от нижних, и Хари почувствовал привкус крови, а от яркого солнца, которое било в окно спальни, у него едва не лопнула голова.
«Черт, сколько сейчас уже? Полдень?»
Эбби, сипло каркнул он. Поляризация. Сумрак.
Пожалуйста, перефразируйте команду, Хари.
Он прокашлялся и сплюнул вязкий комок в специальный контейнер под кроватью.
Эбби, поляризируй окна. Сумрак.
Пока в комнате медленно темнело, он, повысив голос, чтобы перекричать противный визг, спросил:
Эбби, вопрос: что это за гребаный шум?
Пожалуйста, пере
Да, да. Эбби, убери слово «гребаный». Вторая попытка.
Этот шум установленный вами приоритетный сигнал тревоги, Хари. Им обозначается входящий вызов под кодом Суперсрочно.
Эбби, вопрос: какой код?
Код с пометкой Чертова Студийная Задница, Хари.
Черт. Пришлось срочно сосредоточиться. Чертовой Студийной Задницей в его системе кодировок назывался Гейл Келлер, личный помощник Председателя Студии Сан-Франциско Артуро Кольберга. Значит, плохие новости. Эбби, только аудио. Ответить.
Визг внезапно сменился благостной тишиной. Хари сказал:
Да, Гейл. Это Хари.
Артист Майклсон? Голос секретаря звучал без обычной уверенности; он, как и все люди, не слишком любил говорить с собеседником, которого не видел. Э-э-э Администратор Кольберг вызывает вас к себе в кабинет, срочно.
В его кабинет? повторил ошарашенный Хари. Кольберг никогда и никого не принимал в своем кабинете. Хари уже десять лет был звездой Студии, но еще ни разу не входил в кабинет Председателя. А в чем дело? Мое следующее Приключение начнется только после первого числа будущего года, разве нет?
Я э-э-э даже не знаю, Артист. Администратор ничего мне не сказал. Велел только добавить, что это насчет вашей жены, если вы будете спрашивать.
Моей жены? «Интересно, на свете есть хоть что-то, не имеющее отношения к моей жене?» подумал он в приступе похмельной угрюмости. А в чем дело? Случилось что? Сердце ухнуло куда-то вниз, но тут же взмыло опять и застучало сильнее. С ней все в порядке? Что с ней?
Я не знаю, Артист Майклсон. Он велел сказать
Понял я, понял, отрезал Хари, спустил ноги с кровати и встал. Похмелье как рукой сняло. Так, сколько ему нужно времени, чтобы принять душ и одеться? Нет, к черту душ; некогда. А зубы почистить? Или так и идти к Председателю Студии, дышать на него перегаром? «Черт, соберись». Уже иду. Скажите ему, что я через полчаса буду. Скажите просто скажите, что я уже в пути.
День первый
Эй, слушай, не я один убиваю людей.
Никто и не говорит, что ты один, Хари. Дело вообще не в этом.
Я скажу тебе, в чем дело. Дело в том, что именно так я стал звездой. Дело в том, что так я плачу за этот дом, за машины, беру нам столик в Пор ЛОель. Так я плачу вообще за все!
Это не ты платишь, Хари. Платит Тоа-Фелатон. Его жена. Их дочери. И еще тысячи жен, мужей, родителей и детей. Вот кто за все платит.
1
Его имя э-э-э МаэлКот. Администратор Кольберг облизал толстые бесцветные губы и добавил: Мы э-э-э полагаем, что это псевдоним.
Хари, который напряженно стоял перед массивным столом Председателя, внутренне ощерился: «Ясное дело, погоняло, ты, придурок». Вслух он сказал:
ЭлКот на языке пакули означает «огромный» или «беспредельный», а приставка Ма является начальной формой глагола «быть». Это не имя, а бравада. «Не будь ты таким идиотом, ты бы это знал».
Скрытые комментарии никак не отражались на лице Хари; годы практики приучили его носить маску внимания при любых обстоятельствах.
Широкий прямоугольный экран «Сони» за спиной Председателя показывал то, что можно было бы назвать видом из окна позднее осеннее солнце спускалось в бухту, не будь его кабинет расположен глубоко под комплексом Студии.
Этот кабинет был святая святых, которую мало кто видел. За все одиннадцать лет председательства Кольберга даже Хари был здесь всего раз, а ведь он не кто-нибудь звезда номер один в Сан-Франциско, бессмертный участник студийного Списка Десяти самых высокооплачиваемых Актеров в мире. Помещение было небольшое, с округлым потолком и стенами ни одного прямого угла. Система климат-контроля поддерживала в нем сухость воздуха и температуру, почти достаточную для того, чтобы Кольберг не потел, и все же не вполне.
Председатель Студии Сан-Франциско был неопрятным коротышкой, не столько толстым, сколько мягкотелым и дряблым. Пряди бесцветных седых волос облепили его лысую макушку, исполосованную шрамами неудачных трансплантаций, водянистые глаза терялись между валиками кожи, цветом и текстурой, похожей на прокисшее дрожжевое тесто.
Такую кожу Хари видел лишь однажды, когда Кейн освободил партию рабов из пещер племени огриллоев в Зубах Богов. Огриллои выращивали их в вонючем подземном логове, словно скот на убой. Среди рабов были подростки, никогда не видевшие солнца, мальчики, которых кастрировали, чтобы сохранить их мясо сочным и нежным. Вот у них была почти такая же кожа, как у Кольберга.
Не надо думать об этом сейчас, а то опять начнет трясти.
Звезда Кольберга взошла одновременно со звездой Кейна. Именно он послал Хари участвовать в Приключении, позже прославленном как «Последняя битва при Церано». Для них обоих это оказался прорыв Кейн буквально ворвался в Десятку Лучших Актеров, а Кольберг стал тем Председателем, который ввел его туда. Он безошибочно улавливал малейшие колебания настроения публики, и Студия Сан-Франциско преуспевала, как никакая другая в мире. Кольберга уже считали преемником Бизнесмена Уэстфилда Тернера, Президента и Генерального директора Студии. Так что к успеху Кейна Кольберг имел, пожалуй, почти такое же отношение, как и сам Хари.
Хари презирал Кольберга. Вернее, смотрел на него с омерзением, как на таракана, который попал бы в его тарелку утренних хлопьев.
Кольберг продолжал лопотать что-то о МаэлКоте, самопровозглашенном Императоре Анханана.
Тебе стоило бы послушать меня внимательно, Майклсон, вдруг прервал он сам себя. Ведь это ты посадил его на Престол.
В этом был весь старина Кольберг липкий мерзавец может часами ходить вокруг да около, нет чтобы сразу сказать, в чем дело. По дороге к нему Хари уже испытал возможности корпоративного сарафанного радио: задавал вопросы привратникам, охранникам, секретарям, даже у скользкого червя Гейла Келлера спрашивал о Шанне никто ничего не слышал. Все студийные люки были задраены наглухо, и если кто что и знал, то не спешил выкладывать. А Кольберг до сих пор даже имени ее не назвал. У Хари прямо руки чесались треснуть его как следует, чтобы узнать, зачем он здесь, но, зная, что это будет его последний поступок в жизни, он воздерживался.
Во-первых, ответил он напряженным голосом, я не сажал МаэлКота на трон он и без меня справился.
После того, как ты убил его предшественника.
Хари пожал плечами надо же, всю неделю он только об этом и слышит, надоело уже.
А во-вторых, я больше не занимаюсь заказными убийствами.
Кольберг моргнул:
Не понял?
Я больше не убиваю на заказ. Хари отчетливо проговаривал каждое слово, чувствуя, что его наглость граничит с нарушением кастовых законов. Отныне я буду заниматься только нормальными Приключениями, типа «Отступления из Бодекена».
Толстые губы плотно сжались.
Но еще одно убийство тебе все же придется совершить.
Вы игрок, Стратор?
Кольберг хохотнул так, что у него в горле что-то хлюпнуло, глаза увлажнились.
А он э-э-э впечатляет, этот МаэлКот, военный колдун, отличный полководец. Вот, взгляни.
Экран за его спиной мигнул и показал компьютерно-стабилизированную картинку: вид глазами кого-то из участников Приключения. Хари узнал трехэтажную платформу из травертина, пристроенную к глухой стене храма Проритуна. Густо-желтый свет анхананского солнца придавал картинке шафрановый оттенок. Тот, чьими глазами они смотрели сейчас, стоял, судя по направлению его взгляда, спиной к фонтану, вплотную к конной статуе Тоа-Фелатона. Прямо перед ним были головы, много голов: люди стояли плечом к плечу, вся площадь была заполнена народом.
На платформе стоял человек, он говорил с толпой. Рыцари дворцовой стражи выглядели рядом с ним карликами его макушка была на уровне верхушек их алебард. А кулаком, который он выбросил вперед в порыве гнева, вполне можно было прессовать уголь в алмазы.
Черные доспехи, сверкающие, точно обсидиан, на солнце казались полупрозрачными, а чистейшей белизны плащ стлался за ним по воздуху, придавая ему сходство с раскинувшим крылья орлом. Волосы цвета ошкуренного дерева крупными кудрями падали ему на плечи, шевелясь от того же невидимого ветра. Подстриженная, умащенная маслом бородка с сильной проседью обрамляла широколобое, большеглазое лицо, буквально лучившееся честностью и благородством.
Даже не слыша его слов, Хари не мог отвести от него глаз. Стоило МаэлКоту сурово насупиться, и казалось, хмурится само небо; когда же он с любовью взирал на своих Подданных, его лицо было прекраснее утренней зари долгожданной весной.
Хари понял кто-то там фокусничает со светом. Конечно, хороший маг может внушить подобную Иллюзию даже большому числу людей на обширной территории, но чтобы настолько натурально это надо уметь.
И Хари, сам того не желая, одобрительно хмыкнул:
Классно он это делает.
О да, согласился с ним Кольберг. Большой мастер Иллюзий, вне всякого сомнения. А еще он э-э-э дьявольски умен.
Да ну?
Похоже, ну Кольберг кашлянул в ладонь. Похоже, он самостоятельно заново открыл и разработал принцип функционирования полицейского государства.
Молодец какой, рассеянно похвалил Хари, не отрываясь от экрана.
Он пару раз видел МаэлКота на военных парадах в честь успешного окончания кампании, которая увенчала собой Войну Долин, но никогда не наблюдал его так близко. И все же в каждом его движении, в выражении лица Хари чудилось что-то знакомое. Черт, откуда? Он знал, что этот вопрос будет свербеть у него в голове до тех пор, пока он не найдет на него ответа.
У кого он видел такие жесты раньше?
Внутренний враг продолжал между тем Кольберг. У нацистов это были евреи, у коммунистов контрреволюционеры, у нас вирус HRVP. А вот МаэлКот придумал э-э-эоригинального внутреннего врага. Когда ему нужен предлог для уничтожения очередного политического противника, он э-э-э объявляет его Актири.
«Актири» слово из диалекта Вестерлингов, обладает множеством отрицательных коннотаций, например: безумный, злой, человекоубийца, чужак, пожиратель детей и так далее. Актири злые духи, которые, принимая человеческий облик, втираются в доверие к людям, а потом насилуют, грабят и убивают в полное свое удовольствие. Актири можно убить, но их тела исчезают без следа, оставив за собой радужную вспышку.
Лингвистически это слово, хотя и диалектное, представляло собой заимствование из английского. Видимо, первые Актеры, которых Студия тридцать лет назад переправляла в Надземный мир несколько более примитивными способами, чем сейчас, произвели неизгладимое впечатление на культуру аборигенов.
Охота на ведьм.
Актири-токар, поправил его Кольберг. Охота на Актеров.
Неплохо, сказал Хари и надавил на точку над левым ухом лингвистический центр мозга. Единственный способ доказать свою невиновность дать им порыться у тебя в голове. Если там нет передатчика, значит все в порядке. И не важно, что ты умрешь в процессе. Зато, если твой труп не исчезнет, перед ним, возможно, извинятся. Хари пожал плечами. Старая новость. Студия уже выпустила пару циркуляров с обновленными протоколами Анханана. Но я все равно не стану убивать его для вас.
Майклсон Хари, пожалуйста, пойми. Дело не только в том, что он взял в плен нескольких Актеров не самых успешных, к счастью. Главное, что он цинично пользуется Актири-токаром как методом уничтожения политических конкурентов и вообще неугодных, прекрасно зная, что эти люди э-э-э хм не виноваты ни в чем.
Тебе нужен другой Майклсон, сказал Хари. Точнее, другая моя жена.
Кольберг приложил короткий палец к толстым губам:
Ага, да, жена мм ее персонаж Паллас Рил уже проявила определенный интерес к этой проблеме.
Услышав ее имя, так просто соскользнувшее с губ Кольберга, Хари вздрогнул, словно кто-то воткнул иглу в его спинной мозг.
Да, я слышал, процедил он сквозь зубы. Играет в спасительницу народов.
Видимо, ты не до конца понимаешь суть этого события, Хари. Мы на Студии должны всегда видеть перспективу. Актир-токар исчерпает себя рано или поздно, и Империя Анханан снова станет безопасной для Актеров. Слишком безопасной, если ты понимаешь, о чем я. Ведь если Империя хочет стать по-настоящему эффективной, она должна первым делом избавиться от огриллоев, приструнить бандитов и перебить драконов, троллей, грифонов, а также эльфов и гномов то есть всех тех, кто делает Приключения там особенно захватывающими. Понимаешь? Как только МаэлКот добьется своего, Империя потеряет для нас интерес в качестве площадки для Приключений. Сама Анхана уже и сейчас не намного экзотичнее, чем, скажем, Нью-Йорк. Усиление этого хм тренда крайне нежелательно. Система студий и наша Студия в особенности слишком много вложила в Империю Анханан. К счастью, МаэлКот держит всю власть в своих руках классический случай культа личности, можно сказать. Достаточно убить его и Империя развалится на части.
Шанна принимает все это близко к сердцу. Почему бы вам не обратиться к ней?
О чем ты? буркнул Кольберг. Ты же сам говоришь, она прирожденная защитница невиновных. К тому же ты знаешь Паллас Рил не занимается заказными убийствами, это не ее профиль.
Кейн тоже сменил профиль.
Майклсон
А если вам это не нравится, внушительно произнес Хари, обсудите проблему с Бизнесменом Вайло.
Кольберг даже не моргнул, услышав имя могущественного покровителя Хари. Наоборот, его резиновые губы растянулись в подобии улыбки.
Вряд ли в этом будет нужда.
Думайте что хотите, Администратор, сказал Хари. Но я не понял, при чем тут моя жена?
Неужели? Он всплеснул руками, встал, потирая ладони, и вздохнул похоже, что с сожалением. Прошу за мной.
2
Огромный, от пола до потолка, экран с 270-градусным обзором перед просмотровым креслом Председателя был пуст, когда Кольберг привел Хари в свою личную ложу. «Еще один первоочередник», подумал Хари, шаркая сандалиями по густому винно-красному ворсу кашемирового ковра.
Председательское кресло для просмотров было выполнено из орехового дерева, а лайковые подушки с гелевым наполнителем так и манили прилечь, обещая блаженство, доступное лишь младенцу на руках матери. Откидные подлокотники были снабжены немыслимым набором напитков и закусок здесь было все, вплоть до тостов с белужьей икрой и крошечных стопок «Родереровской кристальной», на случай, если владелец предпочтет вывести трансляцию на экран, а не смотреть ее в индукционном шлеме, который нависал над креслом сзади, отдаленно напоминая колпак электрического стула.