Растерянно киваю и поворачиваюсь к Эдику.
Я тоже пойду. Выздоравливай, Анна Иванна.
Пойдем провожу.
Доходим до двери вдвоем.
Ну и что это за хрень? Точно не опасно? уточняю на всякий случай, ибо совсем ничего не понимаю.
Опасно, глотка отекает, и воздух не проходит внутрь, со знанием дела говорит Эдик, и не верить его знаниям у меня нет причин. Я там все написал. Главное, следить за состоянием и в случае приступа сразу делать ингаляцию. Она снимет отек.
Спасибо, жму его руку и отдаю денег за срочный вызов.
Да не за что. Обращайся.
Он уходит, и мы остаемся с Нюсей вдвоем. Прикрываю дверь и возвращаюсь к ней. Сажусь на диван и откидываюсь на спинку.
М-да серьезно тянет девочка. Вот такая тебе досталась болезная доча
Чего? Какая? невольно улыбаюсь и перехватываю ее расстроенный взгляд.
Болезная. Мама так всегда говорит, когда я болею Тяжелый вздох срывается с ее губ.
И часто ты болеешь?
Частенько, еще один горестный вздох.
Все будет хорошо, уверенно обещаю я, хотя сам еще не знаю ни «что» будет, ни «как» будет.
Какое-то время мы молчим. Мне даже кажется, что она начинает дремать, я и сам прикрываю глаза.
Пап, нехотя открываю и поворачиваюсь к ней. А когда я поплавлюсь, мы поедем к маме?
Вопрос Нюси ставит меня в тупик. Как я могу что-то пообещать в данной ситуации, если даже не представляю, как из нее вырулить. Врать ребенку не хочется, но и обнадеживать как-то неправильно. Взъерошиваю волосы и шумно выдыхаю.
Ты знаешь, где она?
Нет, но ты же найдешь? с такой надеждой и благоволением смотрит мне в глаза, что внутри все скручивается в тугой узел. А-а-а, это какой-то треш! Как меня угораздило так вляпаться?
Попробую, выдавливаю из себя. Все равно выхода другого нет. Но ты должна мне помочь.
Как?
Расскажи, что случилось, когда маму забрали в полицию.
Нюся укладывается поудобнее, забавно хмурится и от волнения начинает ломать пальцы.
Мы читали сказку перед сном. В двель позвонили. Мамочка отклыла, а там эти дяди. Они ее увели, а меня отдали тете Вале, нашей соседке.
Ну вот. Кое-что начинает проясняться. Надо найти эту тетю Валю и все у нее выяснить. Сотрудники полиции наверняка ей предоставили хоть какую-то информацию.
Как мне найти эту соседку?
Не надо ее искать. Глаза девочки распахиваются от ужаса, становясь похожими на огромные блюдца. Она очень плохая! Я слышала, как она по телефону говолила, что хочет меня сдать в детский дом.
Неосознанно нахмуриваюсь. Ребенок явно напуган и вряд ли будет врать. Ладно, оставим тетю Валю на потом.
Как ты попала ко мне?
По телеку увидела лекламу и тебя в ней. Там был адлес. Я сбежала от этой противной тетьки к тебе, довольно рассказывает Нюся и нетерпеливо ерзает на диване.
Как-то все это подозрительно и невероятно. Так просто не бывает.
Одна. Ночью. И нашла нужный адрес? уточняю на всякий случай и лукаво усмехаюсь, замечая обманки в ее глазах.
Мне Витя помог, внук тети Вали, тихо отвечает она и виновато опускает глаза. Ох и влетит ему, навелное
Да уж
Потелпит. Он же мущина!
Кто такой Витя? со вздохом спрашиваю я и сжимаю переносицу пальцами. Запутался уже и ничего не понимаю в этом бессвязном рассказе.
Витя мой жених, когда я выласту мы поженимся, со всей серьезностью заявляет Нюся. Он уже большой. Учится во втолом классе.
Вот только Вити нам и не хватало для полного счастья. Качаю головой и не могу сдержать улыбку. Прям Ромео и Джульетта вырисовываются. Милота, да и только. Только речь сейчас совсем не об этом. Надо найти беспутную мать и спросить с нее за все это великолепие.
А про какого ты дядю говорила? неожиданно вспоминаю я.
Дядя Миша злой. Он плиходил к нам и лугался с мамой. Они думали, я сплю, а я не спала и все слышала. А мама потом плакала.
Сколько персонажей, твою мать. Как распутать этот гребаный клубок? Бью себя ладонью по лбу и медленно провожу по лицу. Кем может быть дядя Миша? Любовник? От этих мыслей становится не по себе, а в груди странно свербит. Какое мне вообще дело до мужиков Вики? Мы давно расстались и теперь чужие люди. Все. Эта тема закрыта. Мне нужна только четкая информация, чтобы хоть что-то выяснить, и никаких соплей.
Какая у тебя фамилия? спрашиваю, хотя уже знаю ответ.
Как и у мамы Альпинская.
Красивая. Невольный вздох срывается с губ, и волна воспоминаний уносит меня на шесть лет назад. В нашу первую встречу с Викторией.
Нежная, улыбчивая девушка. Первокурсница в платье в мелкий цветочек.
Как зовут тебя, Цветочек?
Виктория Альпинская, а вас?
Козырев Иван.
Будем знакомы, слегка пожимает мою руку и, звонко смеясь, сбегает от меня в здание института. Покорила. С первого взгляда и наповал.
Какая твоя мама? неосознанно задаю вопрос, все еще находясь во власти своих видений.
Мамочка такая класи-ивая и еще доблая. Нюся сжимает кулачки и прижимает их к груди. И кашу вкусную умеет валить.
Она тебя не обижает? уточняю на всякий случай. Все же вероятность, что девочка выдумала всю эту историю, есть. Может, просто сбежала из дома.
Нет. Нюся расплывается в довольной улыбке. Только целует и обнимает.
А про меня что она тебе рассказывала?
Что ты очень холоший, плосто запутался. А еще что ты нас любишь. Это же плавда? перехватывает мой взгляд, надеясь на положительный ответ. А я не знаю, что сказать. Какое-то отупение накрывает меня. Язык просто не слушается, а мысли не формируются.
Стук в дверь заставляет вздрогнуть. Перевожу взгляд и вижу сквозь прозрачную дверь курьера с пакетами из ресторана. Как же вовремя. Забираю у него еду и расплачиваюсь.
Вот и ужин, показываю Нюсе пакеты и придвигаю ближе журнальный столик.
Я хочу кушать. Она радостно хлопает в ладоши.
Суп? достаю первую баночку с еще не остывшим первым блюдом.
Бе-е-е. Нюся морщится так, будто я ей лягушку предложил. А зря, в этом ресторане готовят бесподобный суп. Откладываю себе.
Рыба, котлета? достаю еще две баночки и показываю маленькой привереде.
Котлету, котлету!
Тогда с пюре, строго предупреждаю ее. Одной котлетой сыт не будешь. Хотя кто их знает, этих детей.
Ладно, соглашается Нюся. Ставлю перед ней несколько открытых баночек и подаю пластиковую вилку. С интересом рассматривает ее и начинает есть.
Некоторое время наблюдаю за ней, убеждаюсь, что помощь не нужна, и решаю перекусить сам. Когда попаду домой, пока неясно, а потом еда остынет и будет уже невкусной.
Ну как вы тут? Марина появляется бесшумно. Вздрагиваю от неожиданности, проливая пару капель себе на рубашку, и мысленно матюкаюсь.
Не видишь, ужинаем, а ты тут под руку
Приятного. Она улыбается, нисколько не обижаясь на мою резкость. Вижу, неплохо справляетесь и помощь не нужна?
Вроде да, неопределенно пожимаю плечами. Все купила?
Да, сейчас расскажу тебе все по назначениям и поеду домой. Мой звонил, уже переживает, торопливо вытаскивает из пакета разноцветные коробочки с лекарствами и кладет себе на стол. Ничего не остается, как бросить ужин и подойти к ней.
Давай ребят попрошу довезут тебя? Поздно уже.
Не надо, я сама.
Спорить бесполезно. Марина барышня упрямая, если что втемяшила себе в голову, что-то доказывать себе накладнее. Марина быстро рассказывает мне что, для чего и в какой последовательности. Ингаляции, полоскания, таблетки, сиропы. Мама дорогая, я даже не представлял, что существует столько видов лекарств.
Убедившись, что я все запомнил правильно, Марина забирает сумочку и идет к лифту. Провожаю ее и возвращаюсь в кабинет. Малышка тихо и мирно спит. Улыбаюсь, накрываю ее пледом и осторожно, чтобы не разбудить, выхожу из кабинета. Прикрываю за собой дверь и достаю телефон. Нахожу своего безопасника и нажимаю дозвон.
Да, босс. Бодрый голос Кирилла звучит в динамике. В любое время дня и ночи готов к выполнению моих поручений. Ценю и уважаю!
Кир, мне срочно нужна информация про одну женщину. Альпинская Виктория Сергеевна, двадцать пять лет.
Что-то конкретное?
Все, что сможешь найти в кратчайшие сроки, немного подумав, все же добавляю: В том числе и где она сейчас находится. Есть вероятность, что ее сегодня арестовали.
Понял, к утру все будет.
Спасибо. Жду.
Сбрасываю вызов и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. Сквозь него смотрю на девочку, спящую на диване. Вика-Вика, что ж ты натворила? Зачем ты сделала это с нами?
Глава 2. Виктория
Серые бетонные стены, окно под потолком с массивными решетками, две двухъярусные кровати и между ними стол. Вот и все, что меня окружает со всех сторон. Мои сокамерницы играют в карты и громко комментируют свои действия, а я никак не могу найти себе места. А всему виной он Михаил Лютаев. При одной мысли об этом человеке неприятный холодок бежит по позвоночнику, а кожа покрывается колючими мурашками. Ненавижу, сволочь! Я ведь ничего не сделала. Даже дорогу перехожу всегда на зеленый свет или по зебре. За что?
На душе очень неспокойно, как там моя малышка? Переживает, наверное, сильно. Глубоко дышу, чтобы сдержать опять подступившие слезы и брожу из угла в угол, как зверь, запертый в клетку. Хотя я и правда в клетке, из которой не выбраться. Но самое страшное, что я не понимаю почему.
В коридоре слышатся шаги. Все оборачиваются на дверь и замирают. Та со звучным лязгом распахивается.
Альпинская, на выход. Ехидный голос надзирателя током проходит по венам, заставляя вздрогнуть. Нервно сглатываю, но не шевелюсь. Оглохла, что ль? Или персональное приглашение нужно? гаденько посмеивается и прожигает меня каким-то мерзким, сальным взглядом.
Куда? тихо спрашиваю его и робко делаю пару шагов вперед.
Отчитаться забыл. Его губы растягиваются в зверином оскале. Сама увидишь.
Судорожно вздыхаю и выхожу из камеры. Теперь мне становится еще страшнее. Неизвестность и безнадега окружают со всех сторон.
Лицом к стене, послушно выполняю и чувствую, как запястья сковывает холодный металл. Прямо иди. Надзиратель небрежно толкает меня в нужном направлении. Опускаю голову и иду. Что еще мне остается? Дрожь сотрясает все внутренности, до боли закусываю губу, чтобы не заскулить жалобным щенком.
Лицом к стене, опять рявкает надзиратель рядом с какой-то дверью. Снимает наручники и распахивает ее. У вас не больше десяти минут, сообщает кому-то, грубо вталкивает меня внутрь и закрывает дверь.
Ну здравствуйте, Виктория Сергеевна. Узнаю этот голос по первым звукам и резко оборачиваюсь, встречаясь взглядом с Михаилом Лютаевым. Надменная ухмылка на его лице не предвещает ничего хорошего.
Титаническим усилием воли давлю в себе стремительно разрастающуюся панику. Все же презрение к этому человеку сильнее страха.
Зачем вы здесь? вместо приветствия холодно интересуюсь, потирая запястья, которые совсем недавно сжимали металлические «браслеты».
Как это зачем? Ирония сочится в каждой интонации. Я пришел, чтобы помочь вам.
Вы? Мне? усмехаюсь, не веря ни единому слову. Благодаря ему я здесь. Он подставил меня. А потом написал заявление, что я украла его супер дорогие «ролексы». Теперь что, решил поиграть в благородного рыцаря?
Представь себе, проходит к столу, стоящему посередине, и присаживается на столешницу. Одно мое слово и ты сегодня же окажешься дома.
Показательно переходит на «ты», демонстрируя мое место и свое превосходство.
Как интересно
Наоборот, очень скучно. Рутина. Я просто заберу заявление, и никакого дела на тебя не будет.
Качаю головой. Таких сволочей я еще не встречала. В груди разрастается опасное, ядерное пламя. Хочется послать все к чертям и вцепиться в его довольную физиономию, но держу себя в руках. Понимаю, что с последствиями просто не справлюсь.
Что же мне для этого нужно сделать? складываю руки на груди и склоняю голову набок, рассматривая его.
Всего лишь согласиться на условия, которые я озвучивал ранее, словно между делом заявляет он.
В прошлый раз я доходчиво объяснила, что не собираюсь становиться любовницей. Ни вашей, ни чьей-нибудь в принципе, напоминаю ему и нервно сглатываю ком в горле.
Пришло время передумать.
Я не передумаю.
Да куда ты денешься, начинает хохотать, а у меня сердце уходит в пятки. Господи, как противостоять такой махине. Запомни, ловит мой взгляд, либо ты ляжешь под меня, либо сядешь! говорит четко и жестко, добивая меня окончательно.
Господи, да зачем я вам? Мой голос предательски дрожит от отчаяния. У вас же свадьба скоро
Это неважно. Я захотел тебя, указывает в меня пальцем. И я тебя получу, чего бы мне это ни стоило.
От одной мысли, что он будет касаться меня, целовать, становится дурно. Не могу и не хочу. В моей жизни был и есть один мужчина. После него все остальные кажутся серыми и пресными. А насиловать себя я не позволю.
Нет, холодно отвечаю, взяв себя в руки. Этого никогда не будет.
Уверена? В его голосе вновь появляются издевательские нотки. У тебя ведь дочь малышка, знает больные места и безжалостно лупит по ним.
Что с ней? Сердце замирает в груди.
Не знаю, разводит руки в стороны. Но если тебя посадят ей светит детдом. Хочешь такой судьбы своей дочери?
Мне нечего ответить. Одним махом он разбил меня. Уничтожил. Как с ним бороться, я просто не представляю.
Времени тебе до завтра, иначе делу будет дан ход.
Проходит к двери и громко бьет по ней кулаком.
Мы закончили.
Вздрагиваю и прикрываю глаза, пытаясь не разрыдаться прямо здесь и сейчас. Только не при нем.
* * *
Сижу на нарах и мерно раскачиваюсь вперед-назад, чтобы хоть как-то успокоиться. До сих пор колотит от пережитого стресса так, что зуб на зуб не попадает и слезы нескончаемым потоком текут из глаз. Как я могла так вляпаться? Какая же я дура! Поверила сладким речам Михаила и так больно обожглась.
Ну что ты все воешь и воешь? слышу грубоватый голос одной из сокамерниц и поворачиваюсь в их сторону. Три пары глаз настороженно рассматривают меня. Этого еще не хватало для полного счастья. Веду плечами, скрывая нервную дрожь, и громко шмыгаю.
Ну вот, навела нам тут сырость, скрипит вторая, поднимается и идет в мою сторону. Забираюсь с ногами на кровать и забиваюсь в угол.
Пожалуйста, не надо, зажмуриваюсь и утыкаюсь в свои колени.
Не надо «что»? Чувствую, как кровать под ее весом прогибается, и инстинктивно начинаю дрожать еще сильнее. В памяти сразу всплывают слухи и кадры из каких-то криминальных сериалов, где самого слабого в камере избивают.
Эй, девонька, подключается третья. Посмотри-ка на меня.
Нехотя поднимаю голову и распахиваю веки. Все трое уже около меня, но в их лицах нет ни агрессии, ни злости.
Что у тебя случилось? Ты нам расскажи, может, сможем помочь, хотя бы советом, говорит третья и тоже впихивается на мою узкую кровать.
Да-да, расскажи, подключается вторая.
За что тебя сюда упрятали? и первая не сбавляет натиск.
Меня подставили, вновь шмыгаю, сдерживать слезы не получается. Я ничего ни у кого не крала, качаю головой, отрицая такую возможность в принципе.
Они переглядываются между собой и снисходительно усмехаются. Не верят. Никто не поверит. Даже слушать не будут.
Ты расскажи, как дело было, просит третья.
Судорожно всхлипываю и устремляю невидящий взгляд в пространство. Воспоминания захватывают меня, перенося на полгода назад, в первую нашу встречу с Лютаевым. Решаюсь и начинаю сбивчиво рассказывать свою историю.
Мне очень нужна была работа с гибким графиком, так как дочка очень часто болела и в детский сад ходила урывками. Пришла на собеседование, и Михаил сразу предложил мне должность в своей фирме. Несложная работа с документами, для моего экономического образования вообще пустяковая, но хорошо оплачиваемая. Но главное ненормированный график, лишь бы к нужному времени все было готово. Я с радостью согласилась.