Адель садится на бордюр, охватив голову руками. Она плачет, ее плечи нервно содрогаются. «Нельзя терять время!». Я роюсь в карманах того охранника, что вылез первым, ищу деньги. Нахожу какие-то кредитные карточки пригодятся. Забираю рацию. Броневик с Вителем уже не догнать, да и не на чем. Нужно бежать и прятаться. Но куда?
Неожиданно охранник подает признаки жизни. Открывает глаза. Быстро говорю ему:
Скажешь пароль кредитки оставлю жить.
Три буквы «а», единица, три буквы «с».
Как быстро он смекнул! Забираю его пистолет и походную сумку.
В отдалении скапливаются зеваки. Это нам ни к чему. Я хватаю Адель за руку, и мы ныряем в придорожные кусты. За ними оказывается большая лесопарковая зона. Начинает темнеть, и это на руку всем беглецам. Где-то вдалеке шумит река. Скорее туда замести следы, смыть кровь. Точно вот и она. Берега илистые, мелкая. Беру Адель на руки, она легкая, как ребенок, перехожу на другой берег. Ставлю на землю, набираю в ладони воду, смываю кровь с ее лица.
Спрашиваю:
Как ты, милая?
Она смотрит на меня испуганно, не мигая, и с трудом выговаривает трясущимися губами:
Кто ты?
Если бы я знал ответ на этот вопрос.
КТО Я?
Если бы я знал
Мы бежим по тропинке, усыпанной еловыми иголками и шишками, перепрыгиваем через черные корни деревьев. Куда она ведет? Лес становится все более густым и непроходимым. Сумерки сгущаются.
Я не знаю, кто я. Я знаю только одно то, что я хочу. Устроить все в этом мире, по справедливости. Мое желание это я и есть. За сегодняшний день я понял это, прочувствовал и принял как простую истину. Каждый человек является именно тем, что он хочет. Чем больше у него желаний, тем он сложнее и запутаннее. Если оно одно, как у меня, все становится простым и понятным. Но суть дела от этого не меняется. Остальное глупости и философия. Мир, в котором я живу и действую, устроен именно так.
Рация трещит, шипит я выключаю ее. Может, по ней нас могут засечь? Выкинуть? Или пригодится?
Адель запыхалась, встала. Оборачиваюсь, смотрю на нее. Лицо изможденное, глаза пустые. В них нет больше ни радости, ни грусти. Ко мне приходит страшная догадка.
Ты что, отдала им свои желания?
Она безропотно кивает.
Чтобы умереть, не мучаясь? Они так угрожали тебе?
Да.
Ты больше не хочешь играть в классики?
Нет.
А в «камень, ножницы, бумага»?