Комната во флигеле была почти такой же аскетичной и функциональной, как гараж: простая кровать-полуторка с темно-зеленым покрывалом, стул с прямой спинкой, кожаное рабочее кресло, огромный письменный стол, на котором стояли словари и книги по плотницкому делу, пузырьки с чернилами, ручки и карандаши, гроссбухи, оплаченные и неоплаченные счета все это было разложено в строгом порядке. На стенах не было ни картин, ни фотографий, только над столом висел простенький календарь, подаренный местной лесозаготовительной компанией. Вик обладал способностью спать ровно столько, сколько захочет, и просыпался без чьей-либо помощи. Он посмотрел на наручные часы, приказал себе пробудиться через полчаса, без семнадцати пять, потом улегся и начал последовательно, с головы до пальцев ног, расслабляться.
Приблизительно через минуту он уснул. Ему приснилось, что он в церкви и видит там Меллеров. Хорас Меллер улыбнулся и поздравил его с тем, что он, защищая свою семью, убил Малькольма Макрея. В церкви собрались все жители Литтл-Уэсли, и каждый улыбался Вику. Он проснулся с улыбкой, усмехаясь нелепости сна. В церковь он никогда не ходил. Насвистывая, он причесался, поправил рубашку под светло-голубым кашемировым свитером и прошагал через гараж обратно.
Ральф и Мелинда примостились в уголке дивана. Судя по тому, что оба они выпрямились, когда он вошел, они, видимо, только что лежали или полулежали. У Ральфа были воспаленные глаза. Он смерил Вика с ног до головы пьяным взглядом, полным удивления и негодования.
Вик подошел к книжному шкафу и склонился, проглядывая названия.
Все читаешь? спросила Мелинда.
Угу, ответил Вик. А где же музыка?
Я как раз собирался уходить, хрипло сказал Ральф, вставая.
Вид у него был изнуренный; тем не менее он зажег сигарету и с остервенением швырнул спичку в сторону камина.
Не уходи.
Мелинда потянулась к его руке, но Ральф, пошатываясь, отступил на шаг и сказал:
Уже очень поздно.
Почти пора завтракать, бодро заметил Вик. Кто-нибудь хочет яичницу?
Ответа не последовало. Он выбрал карманный «Всемирный альманах» эту книгу он всегда листал с удовольствием и прошел к своему креслу.
А тебе что, спать не хочется? сказала Мелинда, глядя на него с таким же раздражением, как и Ральф.
Нет. Вик бодро поморгал. Я только что вздремнул у себя.
Услышав эти слова, Ральф заметно поник и остолбенело уставился на Вика, как будто уже почти готов был признать себя побежденным, хотя ввалившиеся глаза все еще полыхали на бледном лице. Он таращился на Вика так, будто собирался его убить. Такой же взгляд Вик видел на лице Джо-Джо и даже на тощей невыразительной физиономии Ларри Осборна взгляд, наведенный бесовским благодушием Вика, тем, что в пять часов утра он трезв и бодр, а они без сил обмякли на диване, несмотря на все отчаянные попытки встряхнуться. Ральф поднял полный бокал и залпом выпил половину. Теперь он из принципа не уйдет до самого конца, подумал Вик: уже почти шесть утра, какой смысл идти домой спать, если завтрашний день все равно пропал? Наверное, напьется до потери сознания, но уйти не уйдет. Похоже, он чересчур захмелел, предположил Вик, и не соображает, что при желании мог бы провести с Мелиндой весь завтрашний день.
Под взглядом Вика Ральф вдруг пошатнулся, как будто его толкнуло что-то невидимое, и тяжело уселся на диван. На лице блестела испарина. Мелинда обняла Ральфа за шею, притянула к себе и, смочив пальцы о запотевшее стекло бокала, стала охлаждать ему виски. Ральф неуклюже обмяк на диване, мрачно сжав губы, и из последних сил буравил Вика затуманенным взглядом.
Вик улыбнулся Мелинде:
Все-таки я сделаю яичницу. Ему не помешает принять что-нибудь внутрь.
Да нормально все с ним! с вызовом сказала Мелинда.
Насвистывая григорианский мотив, Вик прошел на кухню и поставил кофе. Он приподнял початую бутылку бурбона, убедился, что Ральф опустошил ее на четыре пятых, и вернулся в гостиную.
Ральф, я знаю, вы любите жонглировать яйцами, но все же вам глазунью или болтунью?
Милый, тебе глазунью или болтунью? спросила Мелинда.
Лучше просто Пожонглировать, пробормотал Ральф.
Первый заказ принят, пожонглировать яйцами, сказал Вик. Ну а тебе, кошечка?
Не зови меня так!
Он давно не употреблял этого ласкового прозвища. Она зыркнула на него из-под рельефных светлых бровей, и Вику пришлось признать, что от кошечки не осталось и следа ни от той, на которой он женился, ни от той, которой Мелинда была прошедшим вечером. На ее губах размазалась помада, кончик длинного вздернутого носа блестел и покраснел, будто помада попала и на него.
А тебе какую яичницу? спросил он.
Никакой не хочу.
Вик взболтал четыре яйца со сливками для себя и Мелинды Ральф был не в состоянии что-нибудь есть и поджарил себе ломтик хлеба, зная, что Мелинда гренок не захочет. Он не стал дожидаться, пока сварится кофе, потому что и от кофе она откажется. А сам он выпьет кофе попозже, с мистером Госденом. Слегка подсоленную и поперченную яичницу он принес на двух теплых тарелках. От еды Мелинда отказалась наотрез, тогда он сел рядом с ней на диван и стал кормить с вилки, маленькими порциями. При приближении очередного кусочка Мелинда послушно открывала рот. В глазах ее застыло настороженное выражение дикого зверька, доверяющего человеку лишь настолько, чтобы принять пищу из протянутой руки, да и то с опаской, несмотря на медленные и спокойные движения. Светло-рыжая голова мистера Госдена лежала у нее на коленях. Из его приоткрытого рта вырывался некрасивый храп. На последнем кусочке Мелинда, как и предвидел Вик, заупрямилась.
Ну, давай. Вот это доедим, и все, уговаривал он.
Она послушалась.
Наверное, мистеру Госдену лучше остаться у нас, сказал Вик, потому что больше о мистере Госдене сказать было нечего.
Я и с-собиралась оставить его у нас, проговорила Мелинда.
Ну что ж, давай его уложим.
Мелинда встала, чтобы поудобнее уложить Ральфа на диван, но в ее состоянии приподнять его за плечи ей было не по силам. Вик подхватил его под руки и подтянул так, что голова Ральфа оказалась рядом с диванным подлокотником.
Туфли? спросил Вик.
Не тр-рожь его туфли! Мелинда, пошатываясь, склонилась над ступнями Ральфа и начала развязывать шнурки.
У Ральфа тряслись плечи и тихонько стучали зубы.
Ему холодно. Я схожу за одеялом, сказал Вик.
Я сама.
Выписывая кренделя, Мелинда направилась в спальню, но по дороге забыла зачем и свернула в ванную.
Вик снял оставшуюся туфлю и пошел в спальню Мелинды за клетчатым пледом он всегда там валялся. Сейчас он лежал на полу у незастланной кровати. Плед Вик подарил Мелинде на день рождения лет семь назад. Увидев его, он вспомнил пикники, счастливое лето, проведенное в штате Мэн, зимний вечер, когда не работало отопление, и они, накрывшись пледом, улеглись на пол у камина. Вик задумался, не взять ли вместо пледа зеленое шерстяное одеяло с кровати, но в конце концов решил, что сойдет и плед. В комнате Мелинды, как всегда, был беспорядок, одновременно и неприглядный, и привлекательный, и Вику захотелось постоять тут с минуту, оглядеть все он почти никогда не заходил к Мелинде, но он не позволил себе даже обвести спальню взглядом, а вышел и закрыл за собой дверь. В ванной журчала вода. «Хоть бы ее не стошнило», подумал Вик.
Ральф сидел, глядя куда-то в пространство, и дрожал в ознобе.
Горячего кофе хотите? спросил у него Вик.
Ральф не ответил. Вик накинул плед на его трясущиеся плечи, и Ральф обессиленно лег обратно на диван и попытался подтянуть ноги. Вик поднял ему ступни и подоткнул под них одеяло.
Вы добрый человек, пробормотал Ральф.
Вик чуть улыбнулся и присел на край дивана. Ему показалось, что Мелинду тошнит в ванной.
Вам давно следовало меня вышвырнуть, прошептал Ральф. Когда меры не знаешь Он шевельнул ногами, будто собираясь встать с дивана.
Вик небрежно придержал ему лодыжки и успокаивающим тоном сказал:
Ничего страшного.
Ох, надо бы проблеваться или сдохнуть.
Голубые глаза Ральфа наполнились слезами, остекленели. Тонкие брови дрожали. Он словно бы впал в какой-то транс самобичевания и с удовольствием воспринял бы пинки и тычки взашей, если бы его и впрямь вытолкали из дома.
Вик кашлянул и улыбнулся:
Я не выгоняю из дома тех, кто мне докучает. Он чуть склонился к Ральфу. Тех, кто меня раздражает, вот так с Мелиндой он многозначительно кивнул в сторону ванной, я просто убиваю.
Да, серьезно произнес Ральф, как будто понял. Так и надо. Поэтому я хочу, чтобы вы с Meлиндой остались моими друзьями. Вы мне оба нравитесь. Правда.
А я убиваю тех, кто мне не нравится, сказал Вик еще тише, с улыбкой наклоняясь ближе к Ральфу.
Тот бессмысленно улыбнулся.
Как, например, Малькольма Макрея. Я его убил.
Малькольма? озадаченно спросил Ральф.
Вик знал, что ему все известно про Мала.
Да. Мелинда ведь рассказывала вам про Макрея. Я убил его молотком в его квартире. Прошлой зимой об этом писали в газетах. Он слишком много себе позволял по отношению к Мелинде.
Ральф, очевидно не вполне понимая, что ему говорят, медленно свел брови:
Помню Это вы его убили?
Да. Он ухлестывал за Мелиндой. У всех на глазах.
Вик подбросил зажигалку Мелинды, поймал ее, снова подбросил и так раза четыре. До Ральфа постепенно доходило. Он приподнялся на локте.
А Мелинда знает, что вы его убили?
Нет. Об этом никто не знает, прошептал Вик. Не говорите Мелинде, ладно?
Ральф недоуменно наморщил лоб. Видимо, мозги с трудом справляются, подумал Вик, но угрозу и враждебность мистер Госден почувствовал. Он стиснул зубы и резко выдернул ступни из-под руки Вика. Собрался уходить.
Вик молча отдал ему туфли.
Вас отвезти домой?
Я сам.
Ральф, пошатываясь, пытался обуться, но ничего не получалось до тех пор, пока он не сел. Затем он встал и неуверенными шагами побрел к двери.
Вик последовал за ним и вручил ему соломенную шляпу с пунцовой лентой.
Сп-койной ночи. Было очень хорошо, нечленораздельно пробормотал Ральф.
Я рад. Не забудьте: не проговоритесь Мелинде о том, что я вам рассказал. Спокойной ночи.
Ральф забрался в кабриолет с открытым верхом и с ревом тронулся с места машина вильнула задом, ее занесло на обочину, потом автомобиль выровнялся и помчался дальше. Вику было все равно: свалится Ральф в Медвежье озеро и поделом ему. Лес впереди озарило оранжевое сияние восходящего солнца.
Из ванной не доносилось никаких звуков. Вероятно, Мелинда сидела на полу в ожидании очередного рвотного спазма. Она всегда так делала, когда ее мутило, и поднять ее с пола было невозможно, пока она не убеждалась, что тошнота отступила. В конце концов Вик встал с кресла, подошел к двери ванной и крикнул:
Как ты, дорогая?
Она довольно внятно пролепетала, что все в порядке. Он пошел на кухню и налил себе чашку кофе. Он любил кофе. Кофе почти никогда не мешал ему заснуть.
Из ванной вышла Мелинда в халате. Выглядела она лучше, чем полчаса назад.
Где Ральф?
Он решил поехать домой. Просил пожелать тебе спокойной ночи и сказал, что ему было очень хорошо.
Вот как, разочарованно протянула она.
Я укрыл его одеялом, и ему полегчало, добавил Вик.
Мелинда подошла к нему и положила руки на плечи:
Ты был так добр к нему сегодня.
Вот и славно. А чуть раньше ты назвала меня грубым.
Ты никогда не бываешь грубым. Она поцеловала его в щеку. Спокойной ночи, Вик.
Он смотрел, как Мелинда идет к себе в комнату. Интересно, что Ральф скажет ей завтра. Проболтается, конечно. Он из таких. Через несколько минут Мелинда наверняка позвонит ему она всегда ему звонила, если не заснет. Но по телефону Ральф вряд ли ей что-то расскажет.
4
История с удивительной быстротой разлетелась по городу и возбудила всеобщее любопытство особенно у тех, кто плохо знал Вика, но никто и пальцем не шевельнул, чтобы сообщить в полицию. Те, кто был близко знаком с Виком и Мелиндой, понимали, почему он рассказал эту историю, и находили ее забавной. Она позабавила даже старого мистера Хансена, их бакалейщика. Но люди, не знакомые с ван Алленами, и те, кто знал их лишь понаслышке, наверняка строили изумленные мины, считая, что к Вику обязательно должна присмотреться полиция не важно, правду он сказал или нет. Вик читал это во взглядах прохожих на главной улице города.
Спустя четыре дня после того, как он рассказал свою историю Ральфу, люди, которых Вик никогда раньше не видел или, по крайней мере, не замечал, таращились во все глаза, когда он проезжал мимо на своем старом, ухоженном «олдсмобиле» машина и без того слыла курьезом в городке, где у большинства автомобили были куда новее, и, перешептываясь со спутниками, показывали на него. Незнакомцы смотрели на него без улыбки, а вот лица друзей оставались улыбчивыми.
Ральфа Госдена он за эти четыре дня ни разу не видел. В воскресенье, после утреннего отъезда, как рассказала Мелинда, Ральф позвонил ей и настоял на встрече. Она ушла из дома, чтобы где-то с ним увидеться. Вик и Трикси провели день вдвоем, устроив пикник на берегу Медвежьего озера. Там Вик договорился с лодочником об аренде каноэ для Трикси на все лето. Когда они вернулись, Мелинда уже была дома, и началось настоящее светопреставление. Конечно же, Ральф ей проболтался.
Что за глупость, пошлость, идиотизм! орала Мелинда. Это же надо было такое придумать!
Вик спокойно воспринял ее ругань. Он понимал, что она больше рассердилась из-за того, что Ральф оказался трусом. Вик хорошо представлял себе их разговор. Ральф: «Дорогая, я знаю, что это неправда, но ведь очевидно, что он не хочет больше видеть меня у вас, вот я и подумал» Мелинда: «Мало ли чего он хочет! А ты просто струсил, испугался его» Кроме того, из-за этого разговора она наверняка догадалась, что Вик сказал Джоэлу Нэшу то же самое.
Ральф поверил, что я убил Макрея? спросил Вик.
Конечно нет. Он просто считает, что ты осел. Или что ты совсем спятил.
Но он не находит это смешным. Вик сокрушенно покачал головой. Очень жаль.
Что тут смешного?
Мелинда стояла посреди гостиной, уперев руки в бока и широко расставив ноги в туфлях-мокасинах.
Ну, наверное, если б ты слышала, как я это сказал, то было бы смешно.
А, понятно. А Джоэлу было смешно?
Видимо, нет. Он так испугался, что удрал из города.
Тебе ведь этого и хотелось, правда?
Честно говоря, да.
И с Ральфом то же самое. Тебе ведь хотелось его напугать?
Оба они ужасные зануды и, по-моему, пальца твоего не стоят. Ральф тоже испугался?
Нет, он не испугался. Не говори глупостей. По-твоему, в это кто-то поверит?
Вик заложил руки за голову и откинулся в кресле.
Ну, Джоэл Нэш поверил. И быстренько исчез. Не очень умно с его стороны, но я никогда и не считал его умным.
Да-да. Один ты умный.
Вик добродушно улыбнулся.
Что тебе сказал Джоэл? спросил он и по тому, как она изменила позу, как бросилась на диван, понял, что Джоэл Нэш ничего ей не сказал. А что говорит Ральф?
Что ты ужасный бука и что он считает
Ужасный бука. Надо же. А мне, Мелинда, было ужасно скучно, мне ужасно надоело кормить и поить каких-то зануд по нескольку раз в неделю и сидеть с ними ночи напролет, ужасно надоело слушать бессмысленную болтовню и ужасно утомило, что они думают, будто я ничего не понимаю или смотрю сквозь пальцы на то, как они за тобой ухлестывают. Все это ужасно тоскливо.
Мелинда долго с удивлением смотрела на него, укоризненно скривив губы, потом вдруг закрыла лицо ладонями и дала волю слезам.