Закончи работу, сказал король. И убери тело.
Перекинув арбалет за спину, он сошел с крыльца и остановился перед женщиной, отвечавшей за гончих.
Твоей вины в произошедшем нет, продолжал он, глядя поверх ее склоненной головы. Здесь наверняка не обошлось без духа-буяна.
Его губы слегка скривились, как будто слова были горькими на вкус.
Благодарю, Ваша Мрачность, пробормотала женщина. Клянусь, такого больше не повторится.
Эрлкинг прошел через двор и остановился у кареты, глядя на Серильду. Стоя на четвереньках нелепо было бы кланяться или приседать, и Серильда просто улыбнулась.
Здесь всегда так весело?
Не всегда, ответил Эрлкинг по-прежнему ровно и размеренно. Он подошел ближе, тени приблизились вместе с ним. Серильда съежилась, хотя с крыши кареты смотрела на короля сверху вниз. Гончим редко удается полакомиться человеческой плотью. Можно понять, почему пес пришел в такой азарт.
Серильда подняла брови. Хотелось думать, что король пошутил, но она не была уверена, что у Темных есть чувство юмора.
Ваше вели Ваша Мрачность, выговорила она почти не дрогнувшим голосом. Для меня великая честь снова предстать перед вами. Не думала, что сам Ольховый Король призовет меня в замок Грейвенстоун.
Уголок его губ дернулся. В свете луны они казались фиолетовыми, как свежий кровоподтек или раздавленная ежевика. Рот Серильды наполнился слюной.
Стало быть, тебе известно, кто я, произнес Эрлкинг с легкой насмешкой. Мне было это интересно, он быстро скользнул взглядом по двору. Конюшни, собачьи клетки, зловещие стены Но ты ошиблась. Это не Грейвенстоун. Мой дом полон воспоминаний, к которым я не хочу возвращаться, поэтому я провожу там мало времени. Своим домом и оплотом я назначил Адальхейд.
Снова встретившись с Серильдой взглядом, он улыбнулся, словно чему-то обрадовался.
Королевская семья им все равно не пользовалась.
Адальхейд Название показалось Серильде смутно знакомым, но она не могла вспомнить, где слышала его. Не могла она понять, и какую именно королевскую семью Эрлкинг имеет в виду.
Мерхенфельд и Ясеневый лес лежали в самой северной части Королевства Тулваск. Насколько понимала Серильда, отношения между ее правителями королевой Агнеттой Второй и домом Розенштадт, были основаны на договоренностях о границах, произвольно нанесенных на карту, налогах, временных торговых путях и обещании поддержки в случае войны. Впрочем, войн тут не бывало; королевство было надежно защищено базальтовыми скалами, с одной стороны обрывавшимися в бурное штормовое море, с другой переходящими в неприступные горы Рюкграт. Столичный город Верена лежал далеко на юге так далеко, что Серильда не встречала никого, кто там побывал. А члены королевской семьи на ее памяти никогда не наведывались в Мерхенфельд, отдаленный уголок их страны. О королевской семье земляки Серильды говорили как о чем-то далеком, чужом. Поговаривали даже, будто короли с юга рады не вмешиваться в их жизнь, так как опасаются гнева истинных правителей севера Эрлкинга и его Темных, которые, вырвавшись из-за завесы, остались безнаказанными и ни перед кем не держали ответ, а также Лесной Бабушки и лесного народа, который никогда не подчинится людям.
Полагаю, сказала Серильда, вряд ли кто-то станет возражать, если вы заявите свои права на этот замок. Да и на все, чего бы вы не пожелали.
Бесспорно, заметил Эрлкинг и указал на сиденье кучера. Теперь можно спуститься.
Серильда бросила взгляд в сторону собачьего загона. Гончие жадно следили за ней, натягивая цепи. Но, кажется, теперь цепи держали крепко, а дверь загона была надежно заперта.
А еще она заметила, что появились зрители. Вокруг собирались призраки, с размытыми, как легкая дымка, очертаниями такими тонкими, что казалось, стоит им выйти из круга лунного света, как они растворятся и исчезнут.
Однако больше ее пугали Темные. В отличие от призраков, они были такими же плотными, как и она. Они выглядели утонченными, как эльфы, с кожей, отливающей серебром, бронзой и золотом, но все в них было резким скулы, очертания плеч, ногти Настоящая свита своего короля, они следовали за ним с незапамятных времен, когда им удалось совершить побег из Ферлорена. Они сверлили Серильду пристальными, злыми взглядами.
Во дворе собрались и другие создания одни величиной с кошку, с черными когтями и заостренными рожками, другие размером с ладонь Серильды, с перепончатыми, как у летучих мышей, крыльями и сапфирово-синей кожей. Некоторых можно было бы принять за людей, если бы не чешуя на коже и не шапка мокрых водорослей на голове. Гоблины, кобольды, феи, водяные. Серильда узнала далеко не всех.
Ольховый Король откашлялся.
Не торопись. Меня развлекает, когда человеческие детишки смотрят на меня сверху вниз.
Серильда нахмурилась.
Мне восемнадцать лет.
Вот именно.
Она поморщилась, но Эрлкинг не обратил на это внимания.
Стараясь двигаться как можно изящнее, она перелезла с крыши на сиденье и спустилась на землю, опираясь на протянутую руку короля. Она пыталась заставить свои ноги не так сильно дрожать, но ей трудно было избавиться от ледяного ужаса, который пополз по руке от его прикосновения.
Готовьте Охоту! зычно крикнул король и повел ее к центральной башне. У меня есть неотложное дело к этой смертной. К тому времени, как мы с ней закончим, собаки и лошади должны быть готовы.
Глава 9
По обе стороны от входа в башню стояли бронзовые фигуры охотничьих псов до того правдоподобные, что, проходя мимо них, Серильда шарахнулась в густую тень башни. Из-за этого пришлось почти бегом догонять быстроногого короля. А так хотелось остановиться, осмотреться, дивясь всему огромным и древним деревянным дверям с почерневшими железными петлями и тяжелыми, грубо обработанными засовами; светильникам-люстрам из железа, рога и кости; каменным столбам, покрытым затейливыми узорами из ежевики и бутонов роз.
Они вошли в пышный вестибюль с двумя широкими лестницами, поднимающимися вверх. Влево и вправо уходили длинные коридоры с множеством дверей. Но король повел Серильду вперед сквозь арку в ярко освещенный парадный зал факелы на стенах, высокие канделябры по углам, люстры, свисающие с потолка некоторые размером с карету, в которой она приехала. Полы были устланы толстыми коврами и шкурами. Стены украшали гобелены, но они не добавляли уюта этому залу, столь же жуткому, сколь и величественному.
Вообще, обстановка напоминала охотничий домик с впечатляющей коллекцией чучел зверей. Со стен смотрели отрубленные головы, из каждого угла выглядывали чучела, готовые броситься на Серильду. Кого тут только не было маленький василиск и огромный вепрь, бескрылый дракон и змей с глазами из драгоценных камней. Были здесь звери с закрученными рогами, могучими панцирями, со множеством голов. Серильду охватывал то ужас, то восторг ей явились ожившие кошмары. Нет не ожившие. Все они были мертвы. Но мысль о том, что они настоящие, приводила ее в восторг значит, многие из историй, которые она рассказывала все эти годы, были, оказывается, не чистой выдумкой.
В то же время, при виде всех этих поразительных созданий, лишенных жизни и выставленных напоказ, у нее защемило сердце.
Даже огонь, потрескивавший в камине, таком высоком, что Серильда могла бы, не пригибаясь, стоять внутри, не помогал справиться с пронизывающим холодом. Серильде хотелось подойти, протянуть к огню руки, погреться ее так тянуло к уютному теплу, но вдруг она заметила, что на камин взгромоздилось какое-то существо.
Она застыла, не в силах отвести от него взгляд. Существо было похоже на змею, с двумя гребнями колючих шипов на лбу и рядами острых, как иглы, зубов, торчащих из пасти. Прищуренные зеленые глаза были окружены чем-то, похожим на серый жемчуг, а во лбу сверкал красный камень не то драгоценное украшение, не то зоркий третий глаз. Из-под левого перепончатого, как у летучей мыши, крыла торчала стрела с черным оперением, совсем маленькая трудно было поверить, что она и убила эту тварь, которая, кстати, вовсе не выглядела мертвой. Ее так искусно набили и придали ей до того естественную позу, что, казалось, она вот-вот соскочит с камина и вцепится в Серильду челюстями. Подойдя ближе, Серильда решила, что теплое дыхание и хриплое мурлыканье, вырывающиеся из пасти существа, ей мерещатся.
Это э-э-э начала она. Что это?
Рубиновая виверна, раздался голос у нее за спиной. Серильда вздрогнула от неожиданности. Она не заметила, что возница вошел следом за ними.
Сейчас он с безмятежным видом стоял в нескольких футах от нее, сцепив руки за спиной, и казалось, что кровь, которая даже сейчас капала из его пронзенной глазницы, его ничуть не беспокоит.
Очень редкая. Его Мрачность ездил в Лизрайх, чтобы на нее поохотиться.
Лизрайх? ошеломленно переспросила Серильда. Она представила карту, висящую на стене в школе. Лизрайх лежал за морем, далеко на западе.
И часто он охотится так далеко?
Когда трофей того стоит, последовал расплывчатый ответ. Кучер взглянул на дверь, за которой скрылся король. Не советую вам медлить. Мягкость нашего повелителя обманчива.
Верно. Прошу прощения, и Серильда поспешила за королем. Следующий зал был, видимо, гостиной со множеством нарядных кресел и стульев, освещенных красноватым светом от камина. Но короля там не оказалось.
Она двинулась к следующей двери, за которой оказался еще один зал пиршественный. Король находился там. Скрестив на груди руки, с ледяным блеском в глазах, он стоял во главе невероятно длинного стола.
Потрясающе, сказала Серильда, подумав, что за ним можно разместить не меньше сотни гостей. Сколько же лет было дереву, отдавшему жизнь, чтобы этот стол был изготовлен?
Оно было моложе меня, уверяю, раздраженно ответил король. Серильда смутилась и испугалась. Нельзя сказать, что до сих пор она была совершенно спокойна тревога не оставляла ее с того самого момента, как призрак появился на пороге их дома. Но сейчас в голосе короля прозвучало скрытое предупреждение, и это заставило ее собраться. Мысль, которую она гнала от себя всю эту ночь, напомнила о себе: не следовало забывать, что Эрлкинг не пользовался репутацией добряка.
Подойди ближе, велел он.
Стараясь на показывать страха, Серильда пошла к нему, краем глаза поглядывая на стены. Висящие на них красочные гобелены изображали сцены охоты лающих адских гончих, осаждающих испуганного единорога, или погоню за крылатым львом.
Она шла, и изображения становились все более жестокими. Смерть. Кровь. Мучительная боль в глазах несчастных жертв и, разительный контраст, ликование на лицах охотников.
Содрогнувшись, Серильда посмотрела на короля. Он пристально разглядывал ее, но по его непроницаемому лицу невозможно было догадаться, о чем он думает.
Надеюсь, ты понимаешь, зачем я послал за тобой.
У нее екнуло сердце.
Осмелюсь предположить Потому что вы сочли меня милой и очаровательной.
Люди считают тебя очаровательной?
Он задал вопрос с искренней заинтересованностью, но Серильду кольнула обида.
Кое-кто так считает, да. Правда, в основном, это дети.
У детей отвратительный вкус.
Серильда прикусила губу.
Возможно, в некоторых вещах. Зато они никогда не лукавят, и я очень ценю эту их черту.
Внезапно король шагнул вперед. Он без предупреждения схватил Серильду за подбородок и заставил поднять голову. Она, не дыша, смотрела в глаза цвета грозового неба, опушенные ресницами толщиной с сосновые иглы. Его сверхъестественная красота на миг ослепила ее, но в оценивающем взгляде Эрлкинга не было ни капли теплоты. Только расчет и легкое удивление.
Он разглядывал ее довольно долго, так что у нее сбилось дыхание, а затылок защипало от холодного пота. Пристальный взгляд Эрлкинга задержался на ее глазах. Внимательно, заинтригованно, едва ли не зачарованно изучал он их. Обычно люди рассматривали Серильду исподтишка, любопытство боролось в них со страхом, король же смотрел открыто. Не то чтобы брезгливо, но Гм-м. Серильда не могла определить, какие чувства она у него вызывала.
Наконец, Эрлкинг отпустил ее и кивнул в сторону обеденного стола.
Мой двор пирует здесь после долгой охоты, сказал он. Этот зал для меня священен, здесь преломляют хлеб, наслаждаются вином, произносят тосты. И торжество, и поддержание сил, он махнул рукой в сторону гобеленов. Потому-то это одно из моих любимых мест, где я с гордостью могу похвалиться нашими великими победами. Каждый из трофеев сокровище. Напоминание о том, что, хотя недели тянутся томительно долго, долгожданное полнолуние всегда наступает. Скоро нас ждет новый выезд. Мне нравится думать об этом. Это вселяет в нас боевой дух.
Повернувшись к Серильде спиной, король приблизился к стоящему у стены длинному буфету. На одном конце его стояли кубки из олова, на другом тарелки и блюда, подготовленные к обеду или ужину. На стене висело чучело голенастой птицы с длинным узким клювом. Птица напоминала бы журавля или цаплю, если бы не крылья. Широко раскинутые, словно готовые к полету, они были окрашены в пронзительно-яркие оттенки желтого и оранжевого, а кончик каждого пера словно окунули в синий кобальт. Поначалу Серильда решила, что ей чудится, что это играют отблески свечей, но чем больше вглядывалась, тем яснее видела, что перья светятся.
О, это герциния, пояснил король. Они водятся в самой западной части Ясеневого леса. Одно из множества лесных существ, которые, как говорят, находятся под защитой Пуш-Гролы и ее прислужниц.
При упоминании о моховицах и Лесной Бабушке Серильда замерла.
Я очень доволен этим приобретением. Она довольно красива, не так ли?
Она прекрасна, еле выговорила Серильда непослушным языком.
Но ты же видишь сама, она здесь совсем не к месту, темный властелин отступил, с неудовольствием окинул стену взглядом. Я долго ждал, пока подвернется что-нибудь подходящее, чтобы обрамить ее. И каков же был мой восторг, когда в прошлое полнолуние мои собаки напали на след не одной, а целых двух моховиц. Можешь себе представить? Их забавные мордочки, лисьи уши торчком, короны из зеленых ветвей, рукой он описал дугу, указав влево и вправо от птицы. Они бы вечно наблюдали, как мы здесь лакомимся тварями, которых они так стараются защитить, он обернулся к Серильде. Мне нравится подобная ирония.
У нее защемило сердце, но все, что она могла не показывать, какой отталкивающей кажется ей такая идея. Моховицы не животные. Не звери, на которых можно охотиться. Они не должны служить отделкой.
Особый же вид иронии, как я догадываюсь, продолжал король, состоит в том, чтобы дурачить других, не будучи при этом умнее и мудрее них.
Его тон резко изменился, стал суровым.
У меня было время поразмыслить о нашей встрече. И я пришел к выводу, что ты считаешь меня глупцом.
Серильда округлила глаза:
Что вы. Никогда!
Ты была так убедительна с этой сказочкой про золото и благословение бога. И только после захода луны я подумал зачем же человеческой девчонке, которая легко может замерзнуть, собирать в снегу солому своими жалкими голыми руками, даже не надев перчаток?
Король взял Серильду за руки, и сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди. Его голос стал ледяным.
Не знаю, что ты делала в ту ночь, но я не из тех, кто прощает насмешки.
Он сжал ее руки. Серильда с трудом удерживалась, чтобы не скулить от страха. Вздернув изящную бровь, Эрлкинг смотрел на нее, и она могла поклясться, что все это доставляет ему удовольствие. Смотреть, как она вертится, словно уж на сковороде. Добыча, которую он загнал в угол. На миг ей даже показалось, что он вот-вот улыбнется. Но его губы скривились не в улыбке, а в жестокой усмешке победителя.
Но я справедлив. А потому испытание. У тебя будет время, чтобы выполнить задание закончишь за час до восхода солнца.
Испытание? прошептала она. Какое испытание?
Ничего такого, чего бы ты не могла, отвечал он. Если, конечно ты не солгала.
Сердце Серильды оборвалось.
А если солгала, продолжал он, наклоняясь к ней, значит, в ту ночь ты лишила меня законной добычи. Такого я не прощаю. И значит, твоя голова займет место на стене трофеев. Манфред, обратился он к вознице, у нее есть семья?