Давид
Израильтянина звали Давид. Он был примерным семьянином, отцом трех замечательных девочек, двух, четырех и шести лет, образцовым членом маленькой еврейской общины синагоги своего района. Он любил порядок и ненавидел арабских террористов, иранского шейха, ХАМАС, коварство Соединенных Штатов, а также обманщиков и мошенников. Минуты три ему понадобилось, чтобы прийти в себя от шока еще бы, он стал одним целым с сербским бандитом, молодым онанистом непонятного происхождения, русским архимандритом, и влюбленной парочкой, разлученной неведомым арабом. Нужно отдать ему должное когда он осознал, что же с ним произошло, на самом деле, то действовал быстро и оперативно. Первым делом, он отпустил Златана, нарисовав ему на листке бумаги схему прохода к тому месту возле здания аэропорта, в котором нам нужно было его ожидать. Мы спешно проследовали туда, и уже через пару минут он подобрал нас. Мы сели в его белую маленькую Тойоту, и поехали к нему домой. В дороге мы осознали, что у нас появилось одно очень сильное желание, требующее немедленной реализации. Дело в том, что его старшая дочь, Ципора, была смертельно больна раком крови. Где взять несколько десятков тысяч долларов на дорогостоящее лечение, учитывая то, что Давид и так залез в долги? Всю дорогу, он думал только об этом. Жил он в районе Реховот, в приличном месте, у парка, в старом здании с облупленным фасадом, в тесной квартире с тремя маленькими спальнями и большой кухней. Его жена встретила нас удивленно, но весьма радушно она доверяла мужу во всем. Немедленно она предложила нам чистые полотенца, чтобы мы смогли помыться с дороги, и стала накрывать на стол. В этом была большая польза Дамир наконец-то смыл грязь, и перестал вонять козлятиной. За трапезу сели всей семьей, собрав еще один стол и принеся с балкона скамейку и табуретки. С аппетитом уплетая всю еду, что была в холодильнике на тот момент, мы с интересом разглядывали маленьких его дочек, то и дело бросавших на странных дядечек любопытные взгляды. Ципора, старшая, была настоящим ангелочком худая, лысая, а глаза огромные, карие, какие-то неземные, взгляд пронзительный, пробирал до самых костей, мурашки бежали по коже. Мы не знали иврита, а Давид русского и сербского. Тем не менее, мы начали очень важный разговор на языке сердца. Мы спрашивали Дамира что ты чувствуешь? Как будто бы сами не знали. Он отвечал нам сердцем, что скопил пару тысяч евро ля того, чтобы отправиться на финал Лиги Чемпионов, вместе с Люцией, но не представляет большей радости для всех нас, чем помочь любимому Давиду и его удивительной дочери. Спрашивали и меня а что чувствуешь ты? Как будто сами не знали. Я отвечал им сердцем, что не так богат, но отдам все, что у меня есть, чтобы Ципора выздоровела. Мы спрашивали Никандра что ты чувствуешь? Как будто бы не жили внутри него. Он отвечал сердцем, что собрал определенную сумму денег на то, чтобы сделать заготовку дров на зиму, для монастыря, и отреставрировать придел Казанской Божией матери, но что может быть прекраснее живого храма дочери Давида? А стены и дрова они подождут. Ведь нет ничего слаще, чем помочь страждущим. Мы спрашивали Златана а что ощущаешь ты? Как будто не жили внутри него, каждую секунду. Он отвечал сердцем бесстрашный воин тот, кто готов в любую секунду защитить маленькую девочку от любого зла. Поэтому, сегодня же сниму все свои деньги, около ста тысяч долларов, добытые, нужно признать, неправедным путем, чтобы сделать настоящий мужской поступок для нас всех. О, как я ждал подобного момента! Наш трепет пробуждал Машу, и она отвечала нам сердцем. Мы спрашивали ее что ты чувствуешь? Как будто бы не ощущали это пронзительней ее. Она отвечала чувствую неземную радость от нашего единства, и при первой же возможности попрошу у араба денег. Кстати, только он узнал, что я беременна, то сразу же сник. Брюхатая подруга не входит в его планы. Итак: наше общее дело пошло. Немедленно, недоев даже, мы отправились в ближайший банк и совершили там все необходимые финансовые операции. Нашему общему счастью не было границ. Давид радовался тому, что сможет оплатить операцию для своей любимой дочери, для своего ангелочка, он был благодарен судьбе за этот случай, доставивший нам столько неземного наслаждения, и не проклинал больше Бога. Это «номер один». Мы были счастливы, за него, и по доброй традиции, хором запели Никандрову любимую «Богородице дево, радуйся!», ввергая в изумление жену и девочек. Это «номер два». Давид плакал от счастья за нас всех, он просто тонул в море удовольствия от того, что принес нам столько радости. Это «номер три». Мы все были в диком восторге от того, что доставили Давиду радость «номер три». Это было «номер четыре», и далее следовали и другие, еще более возвышенные состояния, расширяющие и обостряющие, одно другое, как разные запахи множества блюд, специй и вин изысканной трапезы, сливающиеся в один божественный аромат.
Следователь опять перебивает меня, в самом возвышенном месте:
А на какие деньги вы теперь собирались выкупать Машу у араба?
Какой он наивный, однако.
Я отвечаю ему, вопросом на вопрос:
А разве о деньгах здесь идет речь?
Махмуд
Так как денег у нас теперь практически не оставалось, наш план упростился найти араба и соединиться с ним, мы считали, что это решит все проблемы разом. Став одним из нас, он отпустит Машу и поможет с наличными. Кстати, его звали Махмуд. Ты знаешь, что это за движение такое, ХАМАС?
Террористы?
Эта организация, с момента создания в 1987 году, рассматривалась Израилем как конкурент Организации Освобождения Палестины и пользовалась его финансовой поддержкой, она занималась благотворительной деятельностью, строила школы, детские сады, учебные заведения и больницы. Однако, примерно в 1993 году ХАМАС начал активную террористическую деятельность, активно призывая к уничтожению государства Израиль и созданию на его территории Исламской республики. После создания Палестинской автономии движение активно включилось во властные структуры, пользуясь широкой поддержкой народа. Оно известно своей террористической деятельностью это взрывы смертников в Израильских городах, обстрелы мирных районов из миномётов, и даже ракет. Базируется в секторе Газа. Сам Махмуд один из лидеров движения, приближенный к его Политбюро, проживал то в Сирии, то в Катаре, то в Турции, то в Палестине, то в Египте, передвигался по земному шару внезапно и непредсказуемо. Однако, с помощью своих связей в Израильской разведке, Давид выяснил, что буквально через пару часов, Махмуд улетает в Лондон.
Только прилетел, и уже улетает?
Именно так. Мы тут же помчались в аэропорт, и затаились снаружи, на скамеечках, в тени деревьев, а Давид поменялся с одним из своих коллег сменами, взял электрошокер и объединитель, и караулил араба на своем посту. Через некоторое время, появился Махмуд, в окружении телохранителей. Мы чувствовали, как Давид волнуется: Златан рычал от напряжения, сжимая кулаки, Никандр перебирал четки, Дамир ходил взад-вперед, я пытался мысленно связаться с Машей, но не получалось было такое ощущение, что она безмятежно и крепко спала. Стало тревожно как она может спать, если должна идти где-то недалеко, в окружении араба? Возникла досада почему мы не проверили, летит ли Маша тем же рейсом? А если нет? Но было поздно что-то менять. Когда Махмуд поравнялся с Давидом, тот вежливо представился и учтиво сопроводил его в комнату досмотра там, без лишних объяснений, включил объединитель и ужалил араба электрошокером. Дело было сделано. В нас ворвалась еще одна Вселенная, со всеми ее желаниями и мыслями.
Любопытно, чего же хотел араб?
Мой следователь пытается развалиться на служебном стуле, как на кресле, он закладывает руки за голову, водружает ноги на угол стола. Я гляжу на сигаретный бычок, приклеившийся к подошве его ботинка, и отвечаю:
У араба, по сути, было одно желание, невероятно сильное, непреодолимое, которое теперь стало нашим общим.
Какое же?
Умереть за Аллаха.
Следователь чуть не падает со стула.
Как?
Зеленый
Очень просто он намеревался, прямо завтра, встретиться в Лондоне, на нейтральной территории, с лидером одной Израильской партии. Этот человек был объявлен ХАМАС врагом, он должен был выдвижным ножом, спрятанным в шикарной перьевой ручке, перерезать ему горло, а потом выпить яд, и умереть, и оказаться в раю.
Следователь встает:
Этот Махмуд что, рядовой террорист?
На его лице недоумение.
В том то и дело, что нет. Иначе кто бы его допустил на деловую встречу, с «глазу на глаз», с лидером набирающей обороты партии?
Насколько я понял, Махмуд влиятельный, богатый человек. С домами в нескольких странах мира, с личной охраной. Недавно он приобрел себе невесту, видимо, не первую уже, у вашего дорогого Златана. Зачем ему умирать?
Сказано в Коране; «Никоим образом не считай мёртвыми тех, которые были убиты на пути Аллаха. Нет, они живы и получают удел у своего Господа» И еще, там же: «А тем, которые переселились или были выселены из своих жилищ, пострадали в борьбе ради Меня, сражались и были убиты, Я непременно отпущу прегрешения, введу их в Райские сады, где текут ручьи. Такой будет награда от Аллаха, а ведь у Аллаха наилучшая награда».
Следователь немного нервничает.
Это понятно. Но почему?
Ты считаешь, что умереть за веру, для истинного мусульманина, не причина?
Он пожимает плечами. Я добавляю:
Конечно, еще кое-что. Махмуду было пятьдесят восемь лет, и он порядком устал от жизни. В последнее время, он вложил значительные средства в рискованные операции, и прогорел, остался с громадными долгами. Чтобы спасти от разорения свою огромную семью, детей и внуков, родителей и жен, он должен был уйти. В обмен на голову неугодного политика, Политбюро ХАМАС обещало защитить его семью от возможных нападок кредиторов.