Наконец, ранним апрельским утром я вылетела в Москву и поселилась на две ночи в выбранном мной отеле. Собеседование было назначено назавтра в 10.00 утра; мандраж начался задолго до этого.
Когда выходила утром из столичной гостиницы, все пошло не так. Я долго не могла найти правильный выход из отеля: их было несколько, а мне нужен был тот, что вел к метро. Я заплутала и бродила по длинным пустым коридорам первого этажа, не найдя даже ресепшн и осознавая, что это недобрый знак.
Наконец, кое-как разобравшись в плане помещения, вышла в верном направлении и села в поезд метро. Проехав несколько станций и выйдя из подземки, осознала, что ошиблась остановкой. Снова неприятно кольнуло в сердце: Что же это такое? То выход найти не могла, то не на той станции вышла. Но быстро отогнала суеверные мысли и зарядилась новыми: Зато вон какое солнце сегодня, и времени в запасе достаточно.
До Американского консульства пришлось идти пешком километра два. Мобильник я оставила в номере, так как с телефонами все равно не пускали внутрь, поэтому свериться с гугл-картами не могла и искала адрес по бумажной схеме.
Всю дорогу я подбадривала себя оптимистичными мыслями, несмотря на упрямые подсказки интуиции, которую старалась засунуть поглубже. Тебе снова не повезет, шептало внутреннее чутье, ты неудачница, во всем тебе не везет. А ну, заткнись! сознание спорило с подсознанием. В этот раз фортуна мне точно улыбнется, вот увидишь!
Незаметно я приблизилась к серому зданию в несколько этажей с торчащим из стены американским флагом. К боковой двери на первом этаже тянулась, извиваясь, огромная очередь в несколько десятком метров.
Наверное, это и есть оно, святейшее из святейших мест Консульство США? задала я себе риторический вопрос и заняла место в хвосте. При виде такого скопления народа всех слоев общества и возрастных категорий у меня немного отлегло от души: я была не одна.
Через 15 минут закапал дождь, перешедший в густой косой ливень. Люди в очереди достали и открыли зонтики, одна я осталась стоять в тонкой курточке, заранее не предусмотрев ни одежду, ни погоду. Под непрекращающимся проливным дождем куртка быстро промокла насквозь, по плечам, волосам и спине потекли струи холодной воды. Я стояла мокрая и продрогшая насквозь, а очередь все не сдвигалась с места. В сердце снова нехорошо кольнуло: Да что же это такое? Что за день такой? Но ничего, вон люди тоже попали под дождь, не я же одна. Я прогнала пессимистичные мысли и взбодрилась к счастью, толпа медленно двинулась в направлении правительственного здания.
В здании Консульства я очутились через час. Усилием воли я сдерживала дрожь от холода и волнения и крепко стиснула челюсти, чтобы утихомирить стук зубов. Еще через час приблизилась к окошкам для интервью. Нервное напряжение перешло в тремор рук и усиливалось по мере сокращения расстояния.
Вот они, уже близко Вон консулы за стеклянными перегородками. Вот бабушка с внуком, довольные, закончили интервью, наверное, получили визу, а вон та пара, тоже оба улыбаются и даже засмеялись видимо, и им ее одобрили. Ну, раз всем одобряют, то и мне должны, успокоила я себя. Сердце бешено колотилось, стук его отдавался в ушах. Следующей иду я
У левого окошка освободилось место как раз то, где стояли бабушка с внуком. Ну что ж, с богом! я подошла к стеклянной перегородке. Консул американка средних лет и неяркой внешности продолжала что-то заполнять на компьютере.
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Были ли Вы ранее в США? на корявом русском с ходу спросила она.
Нет.
Есть ли у Вас там родственники?
Нет, ответила я честно.
Пока все идет спокойно, ничего экстраординарного, вроде, нет, подумала я, слегка отойдя от волнения. И тетечка, кажется, не злая, да и я нормально выгляжу, не похожа на террористку, продолжала я думать, пока консул заносила мои ответы в компьютер. Должна понравиться ей, хотя жаль, что не мужчина попался мне говорили, фактор симпатии играет большую роль.
С кем планируете ехать?
Одна.
Наступила небольшая пауза: женщина за стеклом в течение минуты стучала пальцами по клавиатуре и молчала. Наверное, анкеты большие, поэтому так долго пишет, работа у них такая. Если бы мне грозил отказ, она бы сразу озвучила, не строчила так долго. Я окончательно успокоилась и продолжала ждать у стеклянного окошка, пока тетечка не закончила заполнять анкету. Оторвав взгляд от монитора, она посмотрела через стеклянную перегородку мне в лицо и строго произнесла:
Сожалею, но в визе вам отказано. Надеюсь, в следующий раз вам повезет больше, и хлопнула печатью по бланку.
Как будто удар молнии прошил все тело, я содрогнулась от чувства унижения, сильной пощечины и обиды на эту американку. Женщина в окне говорила что-то еще, но я уже не слышала, уши заложило.
Я отошла от окна и медленно, едва переставляя ноги, побрела к выходу, держа в руке письменный вердикт. Вглядываясь в бумажку, не понимала написанного, буквы расплывались перед глазами.
Что это было? Неужели так звучит отказ? Мне отказали? Правда? Все еще не верила. Осознание приходило постепенно.
Из здания консульства выходила с глазами, полными слез, шла и не видела дороги. В голове роились мрачные мысли: Как же я сообщу об этом Дину? Он ведь так надеялся, а я получила отказ? Я чувствовала себя виноватой в случившемся: недостаточно хороша, не оправдала доверие консула, не достойна визы.
Приду в отель и буду звонить любимому. И кто знает, как он воспримет эту новость. Вполне возможно, все поменяется между нами и он больше не захочет связываться с неудачницей, которая даже не может получить визу. Наверное, ему станет брезгливо со мной общаться, обреченно подумала я. Хоть я и знала, что мне грозил отказ, но получить его в действительности было намного больнее и обиднее. Может быть, я зря втянула его в пучину своих поражений, и он только теряет время? Ведь нет конца и края моей черной полосе.
Я снова почувствовала забытый страх невезения и злого рока, которые преследовали меня последние годы. Казалось, что черная жизненная полоса никогда не закончится и наш едва начавшийся роман так и не перейдёт из виртуального в реальный.
Мне было ужасно обидно и досадно за Дина, который вложил в мою поездку столько переживаний, ожиданий, приготовлений и материальных расходов.
Вернувшись в номер, я тут же набрала номер Дина, настроившись и приготовившись к печальному повороту судьбы:
Алло, Дин?
Да, милая? Как ты? Какие новости? он явно ждал от меня весточки, судя по тому, как быстро ответил.
Мне отказали в визе едва произнесла я. На том конце провода повисла гробовая тишина. Алло? Дин? я попыталась реанимировать уходящие отношения, мне стало не по себе.
Как отказали? Что ты говоришь такое? для него мои слова стали шоком.
Так и сказали, что я не достойна посетить Америку. Во мне говорила обида. Подсознательно я вымещала ее на бедном Дине, который не заслуживал этого. Дин, неужели я настолько не достойна вашей страны, что меня отфутболили? Мой голос срывался почти на плач, в глазах стояли слезы.
Дорогая, не говори так, пожалуйста. Ты достойна лучшего, а это какое-то досадное недоразумение. Прости меня за их решение, ты ни в чем не виновата. Раз они не дали тебе визу, то я снова к тебе прилечу в ближайшие месяцы, и прилечу с приятным сюрпризом. Вот увидишь, милая, все будет хорошо, мы все равно будем вместе. Мой американец, как мог, успокаивал меня.
Я продолжала слушать его низкий баритон в трубку, чувствуя радостное успокоение. Слова любимого вселили уверенность и подарили новую надежду на светлое будущее. Тучи, собравшиеся над опечаленной головой, разбегались, на душе становилось уютно и безмятежно. Ничего между нами не закончено, с любовью подумала я. Какой же ты замечательный, настоящее чудо, мой любимый, единственный и неповторимый Дин.
Таня, дорогая, а сейчас послушай меня: что бы ни случилось, как бы ни повернулась к нам жизнь, всегда знай я никогда не оставлю тебя! Я всегда буду с тобой и буду ждать столько, сколько потребуется! Ты поняла меня?
Да, поняла. Спасибо, любимый. Мне уже было наплевать на случившийся недавно провал в консульстве, я была благодарна богу и судьбе за этого чудесного человека, посланного свыше.
А сейчас поменяй билеты и немедленно отправляйся домой, не ночуй больше в отеле. И начинай приготовления к моему новому приезду, приободрил меня Дин. Его голос звучал бодро, он изо всех сил старался осчастливить меня словами, но позже я узнала, чего стоило ему спокойствие. На душе у Дина скребли кошки, ярость и обида на решение консульства распирали, ему хотелось рвать и метать. Но ничего этого он мне не показал: при разговоре оставался спокойным, счастливым и любящим мужчиной.
Мой любимый, мой родной Дин! Как же ты умел любить крепко, глубоко, навсегда! Если ты полюбил однажды ты предан своей любви на всю жизнь!
Слова дорогого мне человека подарили крылья за спиной. Этим же вечером я улетела обратно в Иркутск, полная счастья, любящая и любимая.
Вторая встреча
После отказа в туристической визе прошло два месяца. Дин вовсю собирался снова посетить меня: оформил трехлетнюю визу в Россию, закупил мне и моей семье подарков, забронировал отель в моем городе и заказал билеты на самолет.
Я тем временем планировала новую культурную программу: искала и выбирала лучшие места на Байкале, намечала музеи и достопримечательности, покупала сувениры и гостинцы его семье.
Второй визит жениха пришелся на жаркое лето 2017 года. После долгого перелёта и 12-часовой разницы во времени Дин в первые дни вновь напоминал ходячего зомби с красными глазами и ничего не понимал. Все еще боясь наших местных полицейских после прошлого инцидента в Шереметьево, он разговаривал со мной шепотом и старался обходить стороной всех людей в форме.
Дин не заходил со мной ни в одно из служебных помещений, где мне нужно было получить какой-нибудь документ: ему все время мерещились работники органов госбезопасности, которые только и ждут, чтобы заключить американца в наручники. Даже в отеле на ресепшн будущий жених разговаривал шепотом.
Потом была дорога на Байкал. А так как машины у меня не было, я повезла его на Ольхон (остров на озере) на пассажирском микроавтобусе.
Лихой водитель несся с бешеной скоростью, совершая опасные обгоны и подпрыгивая на каждом бугорке. Дин, не привыкший к такой «пьяной» езде, боялся, что до места назначения живыми не доедем. Но, слава богу, через каких-то 5 часов мы достигли турбазы на острове озера Байкал.
Нас поселили в маленький домик, где не было ни интернета, ни мыла, ни завтраков, ни полотенец. Квадратная комнатка вмещала себя две односпальные кровати, прикроватные деревянные тумбочки, пару обшарпанных стульев и расцарапанный старый столик для кухонных принадлежностей. Душевая комнатка, выкрашенная в синий цвет, была настолько узкой, что едва вмещала широкоплечего Дина.
Я корила себя за выбор захолустного отельчика, хотя на сайте были прописаны все удобства, но любимый заверил, что это лучшее место на свете, какое он когда-либо видел или посещал.
Конечно же, он лукавил. Мой дорогой Дин делал все ради того, чтобы я не винила себя и испытывала спокойствие и радость. И достигал своей цели: рядом с ним я была безумно счастлива, всегда!
Нам предстояло прожить на Ольхоне 3 дня. Более-менее приспособившись к спартанским условиям турбазы, мы даже стали находить в этом некую романтику: не вытираться после душа, а обсыхать, вместо горячего завтрака поедать «доширак», а вместо ужина при свечах тихо сидеть перед тусклым чайником с горячей водой, так как местное кафе работало только до обеда.
От базы отдыха до озера было рукой подать, поэтому мы ходили на берег каждый день по 23 раза, гуляли по острову и наслаждались прекрасными видами священного для моего народа Байкала.
Дин восхищенно смотрел на меня и фотографировал при каждом удобном случае: вот я задумчиво склонила голову над гладью воды, вот изогнула шею на закате солнца, вот повела рукой, как лебедь, а вот прошлась плавной походкой по берегу озера.
Я так рад, что встретил тебя. До сих пор не могу поверить, что бог послал мне такой подарок! повторял Дин изо дня в день, с восторгом глядя мне в глаза. Ты и красива, и умна, и образованна, и добра сердцем. Как такое может сочетаться в одном человеке? Говоря это, он выглядел абсолютно счастливым.
Дин был влюблен по уши. Взгляд его голубых глаз с черными ресницами обволакивал мягким и нежным теплом, в уголках светилось безграничное обожание. Когда наши взгляды встречались, уголки его губ радостно приподнимались в улыбке. Это были одни из редких моментов, когда улыбался ртом, он чаще улыбался глазами.
Его любовь невозможно было не заметить, хоть он и не облекал ее в слова, и я понимала, что он стеснялся выразить себя. В такие минуты он писал мысли на телефон и отправлял мне. На турбазе не было вайфая, это придавало больше романтичности нашему отдыху, но давало меньше технических возможностей, поэтому мой спутник воспользовался дедовским способом: вырвал из привезенного с собой блокнота листок и что-то вывел ручкой. Сложенный листок Дин подложил под мою подушку.
Что это? Мне показалось это забавным и напомнило кидание записками в пионерском лагере.
Дин многозначительно молчал, опершись на спинку стула, на котором сидел, и загадочно смотрел, хитро прищурив глаза. Я развернула листок. Крупными буквами была выведена фраза на английском: Я люблю тебя больше жизни! Рядом красовалось нарисованное ручкой сердечко в три линии, пронзенное мохнатой стрелой.
Мой милый Дин, какой же он был романтичный и по-детски наивный.
Я кинулась ему на шею и обняла так крепко, что он не смог дышать, в ответ Дин тоже обнял и одарил поцелуями. Мы были счастливы. Я положила голову на его широкую грудь и осознала, насколько дорог мне этот мужчина, прилетевший за тысячи километров, через океаны и моря, с другого континента, из другого мира.
Я так долго ждала того, кто боготворил бы меня и любил за то, что я есть, и вот нашла! Что бы я ни делала и ни говорила, как бы ни выглядела, Дин всегда смотрел с восторгом и обожанием.
Рядом с нашим маленьким домиком были пристроены такие же кубические строения, где жили немногочисленные соседи. В начале июня туристический сезон для гостей острова еще не открыт, поэтому были заполнены около 10% жилых будок. Пройдя по травяной тропинке между рядами домов, мы подошли к деревянному забору турбазы, потемневшему от времени. Отодвинув железный засов скрипучей калитки, очутились на широкой улице ольхонской деревни, по которой вилась желтая песчано-глинистая дорога. Хозяйка турбазы накануне рассказала нам маршруты: налево пойдешь кафе найдешь, направо берег Байкала. Мы решили сначала сходить налево, а потом направо.
В том кафе, которое находилось слева и работало только в утренние часы, Дин впервые в жизни попробовал вяленый омуль. Омуль ему пришёлся по вкусу, а традиционное блюдо бурят буузы (аналог тюркских мант) он нахваливал постоянно, несмотря на то, что те не были вкусно приготовлены. Ему нравилось все, или он просто говорил, что ему нравится все.
На острове Ольхон я знакомила его с традициями и обычаями своего народа: вот Шаман-камень, там священное для бурят место, куда бросают монеты, а тут столбы с цветными ленточками. Мое шаманское вероисповедание вызвало в Дине нешуточный восторг, о таком он слышал только по телевизору. И это было для него ещё одним поводом подчеркнуть мою уникальность.