В решающий день женщины снова и снова пытались избежать госпитализации туда, всеми силами пытаясь дотянуть до полуденного часа, когда ответственность за рожениц переходила ко Второй акушерской клинике. Хотя и тут были случаи летального исхода от послеродовой лихорадки, все знали, что здесь это происходило гораздо реже. Смертность матерей во Второй акушерской клинике, как правило, была лишь немного выше, чем при домашних родах.
Классические попытки сообщества врачей объяснить происходящее в этих случаях были совершенно несостоятельными. Обычно в качестве причин подобных эпидемических тяжелых лихорадочных состояний назывались миазмы (болезнетворные вещества в воздухе или на земле), и так называемые конституциональные слабости пациенток. Но происходящее в двух акушерских клиниках всех сбивало с толку: пациентки лежали в едином здании, дышали одним воздухом, получали одинаковую пищу. Слабым утешением для руководства венской больницы было то, что в таком положении находились не одни они. В ходе индустриализации, охватившей Европу, росли города и численность населения прежде всего, того демографического сегмента, который назывался низшими классами. Государства или церкви строили специальные родильные дома в Берлине, Париже и Нью-Йорке. Роды, которые веками проходили в приватной обстановке в собственном доме, на ферме, стали теперь действом квазипубличным, событием, которое сопровождали и документировали власти.
Разумеется, дело было не в интеллектуальных способностях и научных познаниях врачей, работающих в Венской больнице общего профиля. Многие из них пользовались большим уважением среди коллег, а некоторые даже были всемирно известными специалистами. В середине XIX века в дунайской метрополии вновь процветало врачебное искусство, исследования человеческого тела и его болезней. Я говорю «вновь», потому что во времена императрицы Марии-Терезии в середине XVIII века вокруг ее придворного врача, голландца Герарда ван Свитена, образовалась широко известная Венская медицинская школа. Вскоре возникла Вторая Венская медицинская школа для собиравшихся здесь же с 1840-х годов корифеев, в числе которых был и великий Теодор Бильрот[22].
Основоположником этого расцвета стал мужчина, сделавший не слишком почитаемую патологию, точнее говоря, патологическую анатомию, базой медицинских знаний и понимания организма. Это был Карл фон Рокитанский. С 1830 года Рокитанский работал в патологоанатомическом отделении Венского университета, а через четыре года стал профессором и руководителем Патологоанатомического музея. Вскрытия, которых за 45 лет своей деятельности он провел более 30 000, для студентов-медиков были самым важным форумом для приобретения знаний. Их превосходили разве что лекции, в которых ученый использовал образный язык для описания патологических состояний. Так он, например, сравнивал слизь в воспаленном желчном пузыре с «пастой из анчоусов», кровь с «малиновым вареньем», а конкременты при раке желудка с «кофейной гущей» [1]. При этом помещение, в котором Рокитанский практиковал самый важный аспект своей профессии, не соответствовало его растущей репутации: вскрытия проходили в бараке, в «покойницкой» общей больницы. Однако это не повлияло на его рвение к патологии как науке, а для студентов четыре шесть вскрытий в первой половине дня были кульминацией учебного процесса. Высокий уровень смертности среди матерей в Первой акушерской клинике и близкое расположение клиника находилась всего в нескольких шагах от помещения для вскрытий способствовали тому, что едва родившие женщины, скончавшиеся в результате родильной горячки, регулярно попадали на столы Рокитанского, иногда вместе со своими умершими младенцами. Ужас и загадочность женского тела, пронизанного гнойными нарывами, настолько впечатлили одного студента из венгерской части Габсбургской монархии, что он решил специализироваться на акушерстве. Этого юношу звали Игнац Филипп Земмельвейс.
Земмельвейс родился 1 июля 1818 года в Буде, одной из двух половин венгерской столицы Будапешт, в богатой купеческой семье. Дом, в котором он появился на свет, смело можно было назвать дворцом. Сегодня же там располагается музей истории медицины, носящий его имя. Игнац вырос в поистине мультикультурном обществе: империя Габсбургов была обителью доброй дюжины национальностей и по крайней мере одиннадцати распространенных языков. Молодой человек пользовался немецким языком, но в его семье говорили на дунайском швабском диалекте, и из-за этой особенности в годы, проведенные в Вене, он чувствовал себя чужим. Ничего ужасного, если оставаться незаметным, но повод для дискриминации и насмешек, если иметь дело с начальством или властями. Кроме того, Земмельвейс свободно говорил на венгерском и в раннем возрасте выучил латынь в школе. Образование играло важную роль для его семьи. Как и братья, Земмельвейс посещал католическую гимназию, после окончания которой сначала приступил к изучению философии в Пеште, по другую сторону Дуная. В 1837 году он переехал в Вену, чтобы изучать в местном университете право.
Примечания
1
Шутливое устаревшее название студентов. Прим. ред.
2
Дагерротипия первый работоспособный процесс фотографирования, основанный на чувствительности йодистого серебра к свету. Прим. ред.
3
Городские прохожие, гуляющие для своего удовольствия. Прим. ред.
4
Эдинбургский эль (англ.). Прим. пер.
5
Жизнь хороша! (англ.). Прим. пер.
6
Мисс Эллен Милн, мисс Мэри Уотсон, мисс Уотсон, мисс Агнес Милн и Сара Уилсон (англ.). Прим. пер.
7
Женщина с зобом (англ.). Прим. пер.
8
Что сотворил Бог? (англ.). В оригинальном сообщении Морзе вопросительного знака не было; в русском Синодальном переводе эта фраза представляет собой восторженное восклицание: «Вот что творит Бог!» (Чис. 23:23). Прим. науч. ред.
9
У арабского кофейного дерева (нем.). Прим. пер.
10
Бидермайер стиль, характерный для немецкого и австрийского искусства в 18151848 годах. Прим. ред.
11
Мошенничество, мошенничество! (англ.). Прим. пер.
12
Сосуд с длинным отогнутым в сторону горлышком, применяемый в лабораториях для нагревания и перегонки веществ. Прим. пер.
13
Джентльмены, это не надувательство! (англ.). Прим. пер.
14
Уловка этого янки, джентльмены, перещеголяла месмеризм! (англ.). Прим. пер.
15
Отец Н.И. Пирогова был военным казначеем, мать происходила из купеческой семьи. Прим. науч. ред.
16
Дневниковая запись от 28 марта 1881 г. Цит. по: Пирогов Н.И. Вопросы жизни. Дневник старого врача. Иваново, 2008. С. 294. Прим. науч. ред.
17
Цит. по: Пирогов Н.И. Отчет о путешествии по Кавказу. СПб, 1849. С. 23. Прим. науч. ред.
18
Цит. по: Пирогов Н.И. Отчет о хирургических пособиях, оказанных раненым во время осады и взятия укрепления Салты. Военно-медицинский журнал, 1847, т. 50, I. Прим. науч. ред.
19
Цит. по: Пирогов Н.И. Отчет о путешествии по Кавказу, содержащий полную статистику ампутаций, статистику операций, произведенных на поле сражения и в различных госпиталях России с помощью анестезирования, опыты и наблюдения над огнестрельными ранами и проч. СПб.: типография Э. Праца; 1849. Прим. науч. ред.
20
Мой разум полыхает! (англ). Прим. пер.
21
Имеется в виду период до Гражданской войны в США (18611865), в результате которой рабство на Юге было отменено. Прим. науч. ред.
22
Христиан Альберт Теодор Бильрот (18291894) немецкий и австрийский хирург, один из основоположников современной хирургии. Прим. науч. ред.