У-у-у! новый звериный крик вырывается из моих окровавленных уст, и я начинаю дергаться в страшных конвульсиях, напрасно пытаясь освободиться от вонзившихся в спину ногтей. Чувствую, как сначала пальцы, а затем и ладони женщины медленно проникают внутрь тела и начинают теребить меня изнутри почки, печень, желудок, как будто нащупывая там что-то. И вдруг толчок, рывок, и теперь уже мои внутренности уходят из меня! Я этого не вижу, все происходит за моей спиной, только ощущаю сначала чудовищную боль, а потом странную пустоту внутри своего, как будто сдувшегося тела.
Ч-что ты делаешь? пытаюсь выговорить я остатками губ. З-зачем?
Ш-ш-ш, успокаивает меня женщина, издавая тихое умиротворяющее шипение и поглаживая мне голову своей правой рукой. Левая же рука скользит вдоль моей груди, по животу, ниже, ниже, касается и нежно охватывает пенис. Я закатываю глаза в предчувствии невиданного наслаждения, но
Ослепительная вспышка боли неслыханной силы пронзает нижнюю половину моего тела. Я вою разъяренным бизоном, пытаюсь оттолкнуть женскую руку, как вдруг чувствую справа сбоку страшный удар в висок, и перед глазами вдруг все завертелось в ускоряющемся темпе.
Я почувствовал, как моя голова отделилась от тела и, беспорядочно вращаясь, понеслась в пространство. Мои мозги трепыхались в черепной коробке, как кисель в стакане на столе в вагоне мчащегося поезда, поэтому размышлять о происходящем было весьма и весьма затруднительно. Я смирился, затих и покорно ждал продолжения действия, которое не заставило себя долго ждать.
Еще один страшной силы удар потряс мою голову, вокруг полыхнуло ярким светом, со всех сторон послышался мощный гул голосов:
Го-о-ол!
Какое-то мгновение я трепыхался в сетке футбольных ворот после удачного удара форварда, но тут же точка зрения сменилась, и я уже нахожусь в сумасшедшей толпе зрителей, среди беснующихся болельщиков на трибуне стадиона, тяну руки к небу и вместе со всеми вою не своим, сорвавшимся голосом го-о-ол!
Тут отвратительная резкая вонь пронзила горло и легкие, я поперхнулся, закашлялся и, неловко дернув локтем, опрокинул блюдце с нашатырным спиртом.
Жидкость разлилась на пледе и быстро впиталась, оставив темное пятно. Я поднял взгляд и оглядел комнату растерянным взглядом, постепенно приходя в себя.
Тишина, зеленый ночник. Душка рядом на журнальном столике. Побаливает шея, кровь мощными толчками пульсирует в теле, страшный гул в голове.
Я освободил руки из кожаных браслетов на запястьях, ослабил обод на шее и снял его.
Потрогал шею под подбородком, где прощупывался небольшой кольцевой рубец. Значит, на первый раз обошлось, я все-таки побывал там и вернулся невредимым в наш мир из другого мира, с той стороны черты. Но странное чувство охватило меня при этом: я как будто раздвоился, одна моя половина находилась со мной, в привычном, моем мире, другая же продолжала оставаться там, в загадочном потустороннем мире, где, как и здесь, все так же убедительно реально, а с тобой еще и происходят удивительные, необычные, порой страшные события.
Я отчетливо помнил все, что произошло со мной во время опыта: оазис в раскаленной пустыне, озеро с прохладной водой, неожиданное наводнение, полет сквозь ночное пространство, прекрасную женщину в ночи, ее странные, довольно болезненные манипуляции с моим телом, приведшие, в конечном счете, к моему превращению в футбольный мяч
По-видимому, я что-то сделал неправильно, если прекрасная незнакомка так неосторожно со мной обошлась. Хотя, в конечном итоге, ведь все закончилось благополучно, мои внутренние органы возвратились ко мне в целости и сохранности.
К слову, хотя я и не был заядлым футбольным болельщиком, но Лигу чемпионов по телевизору смотрел регулярно. Так что посещение на том свете футбольного матча очень даже легло в масть, пусть даже поначалу я поучаствовал в нем в образе нещадно битого футбольного мяча. Что касается прекрасной незнакомки, то в следующий раз я обязательно найду к ней подход, буду деликатнее, умнее и, уверен, смогу добиться от нее понимания и взаимности.
При воспоминании о незнакомке из запредельности у меня сладко заныло на сердце от несбывшегося, и вдруг страшно захотелось ощутить ее в своих объятих, проникнуть в нее и любить, любить по-земному, по-нашему
Перебирая все это в голове, я вдруг поймал себя на мысли, что мне не терпится поскорее вернуться в волшебный мир, который оказался таким притягательным. Результаты первого опыта показали, что мир за чертой несравненно интереснее нашего. Значит, теперь можно ставить таймер на полчаса, чтобы исключить свое воскрешение
Я взглянул в сторону удушающей машины Душки, величайшего изобретения в истории человечества, предмета моей заслуженной гордости. Теперь открыт путь туда, в загробный мир, в неведомые, таинственные пределы, куда попадаем все мы после смерти. Теперь, когда путь найден, необходимо всесторонне исследовать тот мир, разведать все его закоулки. И я первопроходец, я первый танатонавт, я Юрий Гагарин загробного мира!
В величайшем возбуждении вскочил я со стула и в волнении забегал по комнате. Но быстро взял себя в руки, подошел к Душке и положил руку на прозрачный корпус из плексигласа, в котором в три ряда располагались реле и другие механизмы.
Корпус был уютно прохладный, вызывая спокойствие и умиротворение.
Умница! вырвалось у меня. Какая же ты умница, моя Душка!
Я чувствовал странное единение с этой прекрасной машиной, порождением моего разума, и мне казалось, что Душка отвечает мне взаимностью. От нее явственно исходили флюиды радости, ее прозрачный корпус таинственно и одобряюще мерцал зелеными переливами в свете ночника.
Но нельзя терять ни секунды драгоценного ночного времени, пора приступить к делу. Глубоко вздохнув, я опустился на кушетку и надел обруч. Взглянув на таймер, задумался. В прошлый раз длительность удушающей нагрузки составляла тридцать секунд, и за это короткое время успело произойти несколько событий. Из этого вытекает, что время здесь и там существенно разнится, а, если быть предельно честным, то я пока даже в принципе ничего не знаю о свойствах времени загробного мира. Может, его там нет вообще? Ладно, оставим пока слишком фундаментальные вопросы для будущих исследований, а сегодня для второго эксперимента я все же попробую увеличить время пребывания в запределье, не топтаться же на месте? Я выставил на таймере одну минуту и решительно нажал красную кнопку пульта.
Сосредоточился на собственных ощущениях. Рубец на шее немного ныл, поэтому обруч на этот раз я сместил чуть выше, ближе к подбородку. Опять быстро загорелись щеки, загудела голова, и тонко засвистело в ушах. Все происходило почти точно так же, как в первый раз, никаких багровых пятен я на этот раз перед собой не видел. И боли от давления обруча я почти не чувствовал, и тело почти не немело, лишь слегка покалывали кончики пальцев ног.
Что случилось, неужели что-то пошло не так? Я открыл глаза, приподнял голову и огляделся. Что сразу бросилось в глаза в комнате стало заметно светлее, и ночник был выключен. За окном уже явно наступило утро, рассеянный свет проникал в комнату сквозь полураскрытые шторы, освещая разбросанные в беспорядке вещи и делая явным царящий в квартире привычный беспорядок, скрывающийся ночью за тусклым светом ночника.
В крайнем удивлении я поднялся, сел на кушетке и бросил быстрый взгляд на журнальный столик. Удушающей машины, моей Душки на столике не было!
Хлопнул рукой по шее и обруч тоже исчез! Е-к-л-м-н, о-п-р-с-т что все это значит, куда подевался мой уникальный прибор?
Я хлопал глазами, ничего не понимая. Неужели все мои последние научные подвиги мне приснились? Какая досада!
Здравствуй, Алеша. Как ты себя чувствуешь? раздался тихий женский голос из угла комнаты, где находился мой письменный стол. Ко всему прочему, в комнате еще кто-то был!
Я резко повернул голову и увидел сидящую за столом женщину с коротко остриженными светлыми волосами. Она приветливо улыбалась мне, но от ее улыбки меня бросило в холод, и противная мелкая дрожь охватила с головы до пят.
Мама, ты? Откуда? идиотский вопрос слетел с моих уст, но в следующее мгновение я уже правильно оценивал происходящее.
Душка исчезла, на дворе наступает день, в комнате находится умершая около года назад мама Совершенно очевидно, что я опять там, в загробном мире. Совершенно незаметно переход призошел на этот раз.
Что ж, тем лучше
Я жив, мама, жив, всего лишь прибыл сюда погостить, как я рад тебя видеть!
Я все знаю, Алеша, ты у нас такой молодец, мы с папой очень гордимся тобой.
Папа А где же папа, почему его нет с тобой?
Папа варит кофе на кухне, сейчас подойдет.
Кофе, конечно, кофе, как я мог забыть! Это ведь было любимым папиным занятием и даже предметом особой гордости собственноручно приготовить и напоить гостей хорошим кофе. Большой кухонный стеллаж до сих пор заставлен различными кофейными машинами и другими приспособлениями, имеющими отношение к процессу приготовления кофе. Отец хорошо разбирался в его марках и использовал только лучшие сорта, которые, по его просьбе или, зная его слабость, в качестве подарка присылали или привозили папины коллеги со всего мира.
Уже проникал в комнату чудесный кофейный аромат, и у меня во рту собрались слюни в предвкушении, так сказать. Я не то что бы фанатично преклонялся перед этим напитком, но в свое время очень любил иногда дегустировать различные сорта из папиных запасов.
А вот и кофе! Здравствуй, сынок, поприветствовал меня отец, вошедший с подносом, на котором благоухали три чашки.
Очень рекомендую, сорт Кона, прислал профессор Густав Морнинг, мой друг с Гавайев. Совершенно особенный, ни с чем не сравнимый, мягкий и нежный вкус.
Отец в своем репертуаре: точность во всем кто, что, откуда в полном соответствии с профессией. Он был математиком, причем довольно известным и не только у себя на родине.
Я во все глаза смотрел на умерших, но сейчас как будто возникших из небытия родителей и не видел никаких особых изменений в их облике по сравнению со временем, когда они еще существовали в нашем мире. Они вели себя абсолютно естественно, как будто мы лишь вчера расстались, разошлись по своим комнатам почивать, а сегодня проснулись в добром здравии и, как обычно, собрались вместе за утренним кофе.
Родители поддерживали обычный незамысловатый разговор, который кружил вокруг обстоятельств моей учебы, жизни, перспектив. Однако я понимал, что это только вежливость, ведь мама уже сказала в самом начале, что они все знают про меня, да и вообще мне гораздо интереснее было бы побольше узнать про тот мир, в котором они сейчас обитают.
Зачем вы все это мне говорите? Я очень рад снова вас встретить, это произошло совершенно неожиданно для меня, но у меня совсем нет времени, я скоро должен возвращаться
Погоди, сынок, мы понимаем тебя, заговорил отец. Да, мы все знаем, мы наблюдаем за тобой отсюда, это получается само собой, безо всяких усилий с нашей стороны, стоит только пожелать. Но мы, наконец, встретились и хотим просто поговорить с тобой, понять твои мысли и желания. Ты превзошел меня, сделал гениальное изобретение, которое открыло людям дорогу в иной мир. Здесь несравненно лучшие условия существования, чем в земном мире, поверь мне. Здесь возможно все, стоит лишь захотеть. Ты можешь преодолевать любые расстояния, повелевать любыми звездными мирами, ты будешь жить вечно, ведь здесь нет понятия времени, и вообще, здесь нет никаких забот. Оставайся с нами и во всем убедишься сам. Мы снова будем вместе и на этот раз навсегда.
Родители стояли рядом, протягивали ко мне руки, их лица выражали искреннюю радость от встречи с любимым, единственным своим сыном.
Слезы невольно брызнули у меня из глаз, я не выдержал, бросился к родителям и горячо обнял их. Я целовал мамины глаза, щеки, шутливо уперся лбом в папин лоб, и мы начали бодаться как два молодых, глупых барашка, а мама стояла в сторонке и тихо улыбалась, глядя на нас. Это было великое счастье, ничего большего нельзя и пожелать в жизни!
Вдруг что-то постороннее проникло мне в горло, заполнило, начало неловко проворачиваться, сдирая поверхность гортани.
Я зашелся в надсадном кашле, пытаясь вытолкнуть шершавый предмет из рта, но он прочно засел там и, продолжая свое отвратительное шевеление, начал опускаться ниже. Невыносимое жжение пронзило мне грудь. Черт возьми, опять этот проклятый нашатырный спирт, в конце концов, я дотла сожгу себе легкие!
Я осторожно отодвинул от себя блюдце, сдернул ошейник, кряхтя поднялся с лежанки и затопал по комнате, разминая затекшие ноги. За окном по-прежнему глубокая темень, в комнате тусклый зеленый свет ночника.
Итак, второй опыт завершился. Он оказался более простым, никаких особых приключений в запределье я на этот раз не испытал, зато неожиданно повидался с умершими родителями, их счастливые лица до сих пор у меня перед глазами. На этот раз все выглядело намного серьезнее, и загробный мир показался мне более привлекательным и комфортным, чем в первый раз. Что там говорил отец о возможностях мира посмертного существования жить вечно и владеть звездными мирами? Его слова по-настоящему задели меня. Действительно, что я теряю здесь, что хорошего в этой серой, нудной, бессмысленной земной жизни, когда изо дня в день все одно и то же, когда постоянно нужно рвать и метать за кусок хлеба, бесцеремонно расталкивая других, страждущих того же? Нет, не хочу, надоело! Я лучше уйду в тот, иной мир и останусь там навсегда! Не желая терять ни одной лишней секунды времени, я вернулся к кушетке и, перед тем как лечь, взглянул на удушающую машину.
Душка буквально сияла тихой радостью, если можно так сказать про бездушную машину. Ее электромеханические внутренности под колпаком из плексигласа заманчиво мерцали в мягком свете ночника, и весь томный вид удушающей машины, гениального творения моего разума, невольно вызывал нежные романтические чувства.
Да, это я и никто иной, именно я достиг своей главной цели, тем самым выполнив свое предназначение на Земле, и теперь я ухожу. Мне просто нечего больше делать в этом мире, ведь я познал истину.
Я взял блюдце с нашатырем и, выплеснув отвратительно вонявшую жидкость в унитаз, присел на кушетку. Потянулся к пульту и запрограммировал на нем свой третий и последний опыт. Программа была предельно простой: достаточно плотное сжатие шеи и последующая выдержка в течение трех часов. На этот раз я выставил параметры, максимально достижимые на моей установке. Их величины заведомо должно хватить, чтобы гарантированно перейти в мир иной.
Прилег на кушетку, закрепил обод на шее, затянул посильнее кожаные ремни на щиколотках, затем вдел в петлю левое запястье, затянул, потом правое, затянул, насколько смог дотянуться. Все готово, пора в путь, осталось пережить еще несколько мгновений, пусть даже крайне неприятных, и я уже там, в удивительном мире запределья.
Я нашупал большим пальцем правой руки кнопку пульта, затаил дыхание перед тем как нажать и неожиданно задумался. Палец скреб кнопку, она чуть подрагивала под моей рукой, а я все медлил, не решался нажать. Что-то меня смущало, что-то было не так во всей этой истории