Неожиданно член стал наливаться кровью, быстро увеличиваясь в размере. Яички тоже подтянулись, и мыть их стало удобнее, но сам вид воинственно восставшей плоти вызвал во мне непонятную реакцию. Дыхание участилось, щеки покраснели, губы стали чесаться и припухать. А между ног разлился неспокойный пожар. Что это?..
Я жалобно заскулила, быстро закончила омовение и прикрыла демона теплым одеялом. Особенно его достоинство, на которой смотреть-то было одновременно страшно и интересно.
Сделав несколько глубоких вдохов, постаралась успокоиться. Ну подумаешь, понравился мужчина. Такое ведь бывает, да? Это еще ничего не значит. Абсолютно ничего
Но предательское желание тела нашептывало совсем другие мотивы.
«Птицы расцветают рядом с истинной парой».
Я мысленно отмахнулась. Глупости. И ничего я не расцвела! Грудь как была едва заметной, так и осталось, и детская припухлость лица, и небольшой рост! Ничего не изменилось!
В дверь поскреблись. Резко ее распахнула.
На пороге стояла Ралит, нагруженная принадлежностями первой помощи. Повела носом.
Грозой пахнет, лора.
Ничем тут не пахнет, Ралит, давай уже свои мази! выхватила у нее из рук корзину и присела на край кровати.
Вы уверены, что вам стоит это делать, лора Враналия? Он всего лишь раб и не достоин ладоней моей госпожи, сова поклонилась и привычно съежилась, ожидая удара. Старая привычка, оставшаяся от хозяев, которые не терпели ее острый язык.
Подойди, дорогая, сказала женщине, и когда она оказалась рядом, взяла ее ладони и положила на грудь демона. Посмотри, разве он не достоин нашей помощи?
Я постаралась унять беспокойство, связанное с тем, что моего невольника трогает кто-то другой. Все же Ралит старая пожилая сова, нечего тут ощетиниваться!
Сухие, сморщенные пальцы стали исследовать тело невольника. Живот, грудь, пересчитали каждое ребро, осторожно обходили свежие раны, но задерживались на застарелых шрамах. Лицо
Красивый мальчик, выдала в итоге Ралит, но сколько же ему пришлось пережить Ты его помыла?
Верно, смутилась, довольно поверхностно. Пока целители смогут дойти до нас, он сгорит в бреду. Поэтому, давай поторапливаться. С тебя настой от жара, с меня обработка ран. И хорошо бы к утро приготовить для него что-то легкое. Он не ел десять дней.
Хорошо, лора Враналия, сова поклонилась и вышла в мои покои. Там находился маленький кухонный уголок, частой используемый нами для чаепитий. Теперь пришло время кипятить на нем лечебные травы.
Глава 3. Кандалы, ошейники и цепи
Рэйнэн
Долгий. Вязкий как загустевший ягодный кисель, сон. Холодно. Обжигающий ледяной огонь. На шее проклятый антимагический ошейник, запястья жжет болью, впрочем, как и все тело. Позвоночник выкручивает дугой, но мышцы не шевелятся. Сознание плавает в вязкой жиже отдельно, разрозненные мысли в бредовой лихорадке спотыкаются друг о друга, кулаки сжимаются.
Тело сводит судорогой, я смутно вспоминаю как спас того аристократишку. Мальчишку, еще толком не вступившего в мужественность. Его взгляды и прикосновения до сих пор тлеющими углями живут во мне. Так глупо.
Я горю, меня касается теплая мокрая ткань, но она кажется отвратительно холодной. Будто лежу в пруду с ледяной водой на вершине Кель-Хара, одной из самых высоких гор обители грозовых демонов. Зачем я его спас?
Сам не понимаю. Инстинкты. Животный порыв, которого так давно со мной не случалось. Я свято верил, благодаря родителям и другим членам окружения, что не достоин называться грозовым демоном, и вот спасаю кого-то в полубессознательном состоянии, используя ту проклятую часть себя, которую так ненавидел.
Никчемный. Отец, никогда не отличавшийся разборчивостью в связях, наплодил бастардов по всему Рогатому Континенту. Использовал рабынь и рождал от них рабов. Не гнушался демоницами из сельских поселений, откупался золотом. Таким был я. Рожденным в неволе мальчиком, которому никто не суждено было глотнуть свободы.
Не демоном, и не человеком. Никогда не знавший матери, ее расы и тела, запаха и ее тепла. Отнятый от груди еще в младенчестве и вскормленный кормилицами. Мне говорили, что она была красива. Это ее и сгубило.
Не уходи! хочется закричать, когда поглаживания мокрой тряпки прекращаются. Мне нравится чувствовать рядом с собой кого-то. Живую душу. Яркую. Цепляюсь за маленькие бедра. Лишь бы не покинул меня, как остальные
Характер демонической расы не располагает к дележу. Поэтому проще избавиться от рабыни, чем спорить с соседом, который так отчаянно желает ее перекупить. Так и не стало любимицы Гельрода Повелителя демонов и всего Рогатого Континента. Но на его лице вряд ли дрогнул хоть единый нерв. Этот народ не знает жалости, поэтому он никогда не принимал меня.
Слишком доброго, достаточно чувствительного. Смотрели свысока, выращивали на уровне остальных рабов. Нагружали тяжелой работой, тренировками. И даже обучали искусству боя в местной школе. Надеялись, что я стану покорной куклой, одним из армии подчиненных.
Тш-ш, сейчас вернусь Рэйнэн, по голосу узнаю парня, но не могу увидеть его, хотя поднимаю веки. Голова пульсирует болью, и остатки былых сил давно меня покинули. Сознание продолжает смотреть вглубь меня.
Нить воспоминаний раскручивалась дальше.
Что ты за зверь такой, а? Рэн, спрашивал чистокровный брат, коверкая имя. Ко всем бастардам Повелителя обращались одинаково Рэйн, если это был мальчик, и Лайт, если девочка.
Брат являлся одним из признанных отца. Везунчик, в моем понимании. Нам не запрещалось общаться. И хотя, по сравнении с ним, я был всего лишь пылью под ногами благородных демонов, он все равно порой удостаивал меня вниманием и парочкой тычков.
Раб, устало откликался я, подметая двор.
Вечная изнуряющая усталость преследовала меня всегда, ровно столько, сколько я себя помню.
Верно! Ты раб, Рэн. Не забывай свое место, проклятый метис, он зарывается сапогом в ранний снег и поднимает его в воздух. Между снежинок искрит разряд молнии. Мелкий, но жалящий.
Но я был рад поговорить. Хоть так. Хотя бы так.
Время шло. Неумолимо таяли снега и выпадали заново. Вершина Кель-Хар отсчитывала года, оголяясь то с одной стороны, то с другой. Показывая серые острые скалы и горные речушки, расцветая мелкими зелеными кустиками.
Я привык к холоду. Чистокровные демоны не чувствуют его, но мне не повезло. Колкие осколки льда, мерзлота замка, стылые комнаты для рабов закалили, там же они и отшлифовали мой характер, развили наблюдательность, едкость высказываний.
Ты похож на цаплю. Ноги и руки длинные да худые. Странное ты создание Рэйн, бросил один из демонов, проходивших мимо. Он сверкал синими нашивками, а значит был одним из приближенных к Повелителю.
Такой же, как и другие метисы, огрызнулся в ответ. Юношеская кровь горячилась, отливая от головы в иные места. Но и здесь я отличался от остальных. Демоны взрослели рано, и к двенадцати годам давно уже познали первую плотскую любовь. Мне же, как рабу, было положено спариться с рабыней в пятнадцать лет. Однако, и этому не суждено было произойти.
Не смей сравнивать себя с другими, гневно огрызнулся демон. Разве ты видишь здесь еще одного нелепого недомужчину? он ушел, продолжая смеяться.
Тогда, я впервые ощутил злость. Горькую. Сладкую. Сидящую в горле.
Не вспоминай, Рэйнэн. Не смей вспоминать.
Влажные и теплые прикосновения продолжались. Там, в реальной жизни, вне воспаленного лихорадкой мозга, кто-то нежно и трепетно продолжал заниматься моим телом. Странно. Не могу вспомнить, чтобы обо мне когда-либо заботились.
Легкие, как первые снежные дуновения зимы, касания окружили бедра. Спустились по животу вниз, мокро коснулись плоти между ног. И то, что ранее оставалось спящим, вдруг очнулось. Воспряло, отреагировало. Если бы мог, я бы во все глаза сейчас смотрел на то существо, которое вызывало эту волную жара, прокатившуюся от самой макушки до пяток. Нестерпимую, почти заглушившую боль, изводившую остальное тело. Почему?
Потому что Когда мне стукнуло пятнадцать, меня привели в дом утех к таким же рабыням. Но тем не повезло родиться девчонками. Хотя, это как взглянуть. У них была возможность выкупить свободу, если найдется покровитель или «отработать» ее. Парней же, никто не отпускал. Мы суждены были оставаться бесплатной рабочей силой до конца своих дней.
Выбирай, Рэн, сказал брат, почему-то взявшись сопроводить меня к девушкам. Может быть из интереса, а может просто поиздеваться.
Я до сих пор выглядел нелепым птенцом. Долговязый, худощавый. Но на лицо красивый так говорили многие. Очень похож на мать. Не сравнимый с остальными демонами, давно выше меня на голову, с широкими плечами, тугими мускулами, обвивающими каждый сантиметр поджарых тел. Самое обидное, мать в неволе родила только одного мальчика и им являлся я. Некому было разделить эту участь смеска, столь разительно контрастирующего с остальными.
Пройдя взглядом по длинной шеренге девушек, я выбрал одну, маленькую и рыженькую демоницу, ощутив, что, наверное, мог бы попробовать с ней.
Хорошо, ступай. Я буду ждать здесь, свистнул брат, подзывая к себе трех рабынь и жестом показывая им на пол между двух широко расставленных коленей. Работайте, девочки. И ты, рыжуля. Уважь моего братца.
Последнее слово было сказано с такой издевкой. Словом, я уже привык, и в очередной раз проглотил бурю мгновенно взметнувшихся внутри чувств. Не вспоминай Рэйнэн. Не смей вспоминать.
Девушка, несомненно, старалась. Но я при всем желании сейчас бы не сказал какие у нее были соски, талия. Кожа. Запах. Какие были бедра. Худые или полные размытое бесполезное пятно. Разве что огонь ее волос. Взывавший к чему-то первобытному внутри, однако это самое первобытное так же шептало, будто специально дергая меня за оголенные нервы: «Не она».
Тщетные попытки искусной рабыни дома утех разбивались о мое безразличие. Длинное, угловатое тело отказывалось, как бы то ни было, отвечать на ее ласки и поцелуи. Ни танец, ни узоры языка на бархатной коже члена так и не пробудили его к жизни. Что ж, следовало заметить я даже не был удивлен. Со мной все шло не так, как с другими. Но узнавать правду оказалось весьма болезненно.
Привычно засунув разочарование поглубже в душу, я вышел из комнаты, и принялся спокойно смотреть на брата, упоенно трахающего трех девушек по очереди. Он мог хорошо им заплатить. Их ритмичные движения, позы, жесты не вызывали внутри ничего. Ни единого порыва.
Увидев меня, брат принялся вбиваться в тело скулящей демоницы сильнее, резче. Но быстро понял, что я остаюсь спокойным.
Эк, Рэн. Да ты не просто смесок, ты еще и импотент, его смех гремел под высоким мозаичным потолком залы.
Ну что вы, господин. Возможно, он просто сегодня не в настроении, прошептала одна из девушек, обвив бедро демона длинным хвостом с кисточкой на конце.
Ты мне больше не брат, Рэн. Не смей показываться на глаза, выплюнул он и яростно впился в губы сказавшей слова в мою защиту девушки.
Так, единственное существо, проявлявшее ко мне хоть какой-то интерес, отвернулось от меня.
Там, вдали от горьких и далеких воспоминаний, кто-то провел вдоль напряженного члена тканью, а потом накрыл все тело теплым и тяжелым одеялом. Сознание померкло, наконец погружая меня в столь долгожданную темноту.
Мокрый лоб потрогали чьи-то прохладные пальцы. Сколько времени прошло? День, два? Вечность?
Я застонал. Привычно пошевелил тем, что осталось от моего языка. Небольшой кусок неровной плоти. Понял, что ужасно хочу пить. Голод тоже затаился внутри, подъедая остатки желудка. Так мне казалось.
Вынужденная голодовка было простой мерой. Сдохнуть да и дело с концом. Надоело быть чужой игрушкой. Надоело постоянно терпеть боль. Хотя и она уже почти не ощущалась. Но вот взгляды
Все дело было в выражениях множества лиц хозяев, через руки которых меня провела судьба. Жалость. Садизм. Желание выгоды. Глупость и тщеславие. Я увидел все возможные пороки воплоти.
Сильный раб никому не помешает. Невольник, способный к регенерации особенно. Можно резать, ждать пока заживет и резать снова. Даже подстегивать природное восстановление бальзамами. А затем рассекать плоть кнутом, ломать ребра, сковывать руки и подвешивать вниз головой. Заставлять драться с другими рабами насмерть.
Не вспоминай Рэйнэн. Не вспоминай.
Я разлепил глаза. Долго фокусировался, но наконец понял, кто передо мной. Тот мальчишка, аристократ. Очередной хозяин в череде тех, кто был до него. Еще и со специфическими вкусами. Любит мужской пол. Наверное, из-за этого и купил меня. Но он говорил что-то про кандалы. А значит я смогу сделать то, чего так давно хотел. Закончить рабское существование и избежать унижения Стоило подумать, что этот парень касается меня, становилось тошно. Ну нет! Только не так!
Тем более, что тема секса меня в принципе не интересовала. Не возбуждали ни женские формы, ни мужские Так я всегда думал. Внезапно вспомнилось то странно видение из сна. Будто бы у меня встал. Глупости какие. Помотал головой. Это невозможно. Я давно смирился.
Мальчишка наблюдал за мной настороженно. Как за диким зверем, готовым вот-вот его укусить. Правильно. Нечего волочь в дом что ни попадя На нем снова был тот раздражающий малиновый берет и плотный жакет, не позволяющий рассмотреть подробностей фигуры. Хотя, зачем мне их рассматривать?
Как ты себя чувствуешь? спросил он взволнованным хрипловатым и высоким голосом. Я пожал плечами. Какая разница.
Возьми, он протянул мне кружку с водой, заставляя привстать. Что ж, я готов быть покорным, только бы он разрешил снять проклятые кандалы. Мой взгляд упал на запястье. Под металлом кто-то хорошо смазал мазью, пахнущей довольно противно. Золотой цветок? Растение, известное своими целебными свойствами. Слишком дорогое, чтоб использовать его на руках раба.
Вода на вкус оказалась почти сладкой. Та самая, из фляги. Он нервно смотрел как я пью. Слишком заинтересованно. Скользил взглядом по лицу, кадыку, ключицам и груди. Так, словно не смотреть было выше его сил. Ну точно, извращенец. Давно пора было закончить с этим. В мире, где я могу быть только рабом, мне нет места.
Продемонстрировал пустую емкость.
Лицо парнишки озарила искренняя улыбка.
Сказать, что я был шокирован ничего не сказать. Я смотрел на него и будто видел впервые. Пухловатые губы и щеки, как у четырнадцатилетнего юнца. Яркие, нежно-зеленые глаза, вздернутый курносый нос. Удивительно, как природа одарила парня столь женственной внешностью. Но мне ли не знать, на какие шутки она способна. Ведь я до сих пор по меркам демонов выгляжу едва ли подростком. Тощий, хоть и высокий. Безразличный к желаниям плоти.
Аристократишка поднял узкую кисть и поправил выбившуюся из-под берета черную прядь. Довольно длинную.
Ты знаешь, я подумал В общем, вот с тумбочки, недалеко от кровати взяли перо и небольшую толстую тетрадь. Так нам будет удобнее общаться. Ты же умеешь писать?
Я кивнул. Этому меня обучали. Основам наук и письменности. Чтению. Не забывали и физической форме, хотя тело неокрепшего демона не способно было выдержать того, что мог бы полноценный представитель этого народа. Я себя к ним не относил.
Пока брал из рук хозяина бумагу, наши пальцы на миг соприкоснулись. Мне показалось, он всеми силами старался избежать контакта. Он порывисто вздохнул и покраснел.
Удивительно.
«Как поживает тот старый чудак?» накарябал на бумаге и показал ему.
Глаза внимательно пробежались по строчке. Он снова улыбнулся.
О, с Седриком все в порядке, отмахнулся парень. Но сразу помрачнел. Прости, но тебе придется быстро поесть, привести себя в порядок, а потом мы должны вместе сходить к моему отцу. Антис фе Старр глава клана Фениксов.