Остаток рабочего дня, пока я ищу нужные покупателям книги и продаю несколько чайничков чая, меня не покидает беспокойство. Я прекрасно понимаю, что мой широкий жест никого не спасет. С таким повышением аренды мои сбережения способны лишь ненадолго продлить агонию.
Магазин словно окутывает вуаль обреченности. Мне так плохо, что, когда перед закрытием появляется Джона Дросс, я соглашаюсь пойти с ним.
Глава 2
Снимок: Фарфоровая чашка
Инстаграм: Роми_К [Нью-Йорк, 14 марта]
#ВремяПитьЧай #НежелательноеПредложение
5
Так вот, Джона Дросс. Наверное, у каждой женщины есть такой знакомый. С первого взгляда вроде неплохой парень. Высокий, нескладный, с острыми локтями. Джона руководит колл-центром через дорогу. Он работает по ночам и заходит к нам почти каждый день перед закрытием выпить чашку чая. Книги Джону не интересуют, читать ему некогда. Он рабочий человек, понимаете? В этом-то и беда.
Я знаю, что Джона живет с матерью в квартире с видом на взлетную полосу аэропорта Ньюарк, но ни за что ему этого не скажу.
Обычно его визит начинается так: звенит колокольчик, и в дверь, не вынимая рук из карманов, вваливается Джона. Вокруг него витают миазмы дезодоранта «Акс», точнее, дешевой подделки из магазина «Все по одному доллару».
Доброе утро! жизнерадостно приветствует он любого, кто находится в данный момент в магазине при том, что дело происходит вечером. Если незадачливый собеседник осмеливается на это указать, Джона, просияв добродушной улыбкой, снисходительно похлопывает его по плечу и говорит: Может, для вас и вечер, а для меня самое что ни на есть утро.
Если покупателей нет, Джона просто кивает Мерву, тот бормочет приветствие и возвращается к своим делам.
Обычно, заслышав звук колокольчика, я бросаю свое занятие и бегу за чайный прилавок. Джона притормаживает перед стеллажом с комиксами, но, заметив меня, особенно если я замешкалась, спешит к прилавку. Хлопает ладонью по стойке и ухмыляется.
Как обычно, деваха, говорит он.
Изо дня в день. Первый год я каждый раз просила:
Пожалуйста, не называй меня девахой, Джона.
Бесполезно. У Джоны находится тысяча оправданий. «Да я тебя подкалываю», «Это просто такое выражение», «Господи, Роми, ты что, шуток не понимаешь?»
Хуже того, Джона постоянно хватает меня за разные части тела. Нет, не подумайте ничего такого: он не вкладывает в свои прикосновения сексуального подтекста, просто во время разговора ему нужно доверительно держать меня за рукав. Расплачиваясь за чай, он похлопывает меня по плечу. Сжимает запястье, когда делится новостями о своей работе. Не говоря уже о том, что по официальным праздникам, когда мы открыты, мне приходится уворачиваться от его объятий. «Я должен тебя как следует отблагодарить».
Я пробовала игнорировать Джону едва завидев его, пряталась в подсобке, и даже терпеливо объясняла, что именно мне не нравится в его поведении. Ничего не получилось, и через какое-то время я сдалась. Последние полгода я молча делаю ему чай и принимаю деньги, чтобы он скорее ушел. Единственное, чего я добилась, к стандартному набору фраз добавилась еще одна: «Ты что, язык проглотила?»
А пару месяцев назад кто-то настучал на фирму Джоны властям. При виде выходящих из колл-центра сотрудников иммиграционной службы у меня внутри все сжалось. Когда улеглась пыль в данном случае больше подходит слово «снег», потому что дело было зимой, половина работников колл-центра исчезла. Надо отдать ему должное, Джона испытал ужасное потрясение. Трое сотрудников, подлежащих депортации, работали в центре дольше, чем он сам. Он лично поручился за полдюжины работников, которые находились в стране на законных основаниях, просто не оформили вовремя бумаги. Остальных горячо обнял на прощанье и взял на их места людей с документами. С тех пор Джона уговаривает меня перейти в колл-центр. Это вошло в его постоянный репертуар.
«Доброе утро! Как обычно, деваха! Ты что, язык проглотила? Слышь, Роми, могу предложить тебе работу получше. Переходи к нам, будет круто. Что скажешь?»
До сегодняшнего дня я стойко молчала. Обычно, набив карманы пакетиками сахара, Джона подмигивает мне и неохотно направляется к двери. Только сегодня я разваливаюсь на кусочки. Ровно без четверти пять звенит колокольчик. Я со вздохом ставлю на полку книгу и ныряю за стойку.
Доброе утро! раздается знакомый голос.
Мерва за кассой нет. Я достаю банку с чаем «Эрл Грей», а Джона подходит ко мне, хлопает рукой по стойке и с ухмылкой произносит:
Как обычно, деваха!
«Эрл Грей»? спрашиваю я, не давая ему возможности перейти к предположению о проглоченном языке.
Джона удивленно таращит глаза и радостно говорит:
Точно, «Эрл Грей». Спасибо, Роми! Он настолько ошарашен, что принимает у меня чашку с чаем, не успев перепрограммировать автопилот, и продолжает: Слушай, Роми, я могу
Хорошо, перебиваю я, не дав ему закончить.
Джона потрясенно открывает рот и дергается от изумления. Горячий чай расплескивается на стойку и ему на руку. Он даже не замечает.
Ч-что? каркает бедолага.
Я протягиваю ему салфетки и вытираю пролитый чай.
Хорошо, пойду с тобой и посмотрю, как там у вас, говорю я. Хотя пока ничего не обещаю.
Джона врывается за стойку, хватает меня за руку и что есть мочи трясет.
Прекрасная новость, ошеломленно произносит он. Не могу поверить!
Я тоже, бормочу я, швыряя в раковину тряпку и хватая пальто.
В этот момент Мерв возвращается на свое место за кассой. Он потрясен не меньше Джоны.
Я отлучусь ненадолго. Скоро вернусь и помогу тебе с бухгалтерией, говорю я и решительно направляюсь к выходу.
Не успеваем мы перейти через дорогу, как Джона приходит в себя.
Фантастика! кричит он, хватая меня за плечо. Обещаю тебе, не пожалеешь!
Я закусываю губы и уклоняюсь от горячих объятий, которые он пытается растянуть на все время ожидания зеленого света. Тем не менее я позволяю Джоне придержать для меня дверь, когда мы входим в здание. В другой руке у моего спутника по-прежнему чашка с чаем, так что он вынужден оставить меня в покое. Приятно иной раз одерживать маленькие победы.
Колл-центр вгоняет меня в еще большее уныние, чем его хозяин. Пять этажей под землю. Макрабство в чистом виде. Двери лифта разъезжаются, и мы оказываемся в гигантском зале, разделенном на сотни крошечных кабинок. Пахнет пылью и какой-то химией: фреоном, что ли? За перегородками сидят люди с остекленевшим выражением лица, которое не меняется, когда мы проходим мимо. Низкий серый потолок, серые стены, и угадайте с трех раз, какого цвета перегородки кабинок. С потолка, выложенного звуконепроницаемой плиткой, вяло свисают замусоленные вымпелы с девизами. «Измени себя!» «Живи завтрашним днем!» «Окунись в свою стихию!» Мне больше всего нравится «Мысли иначе!». По-моему, они стащили это у «Эппл». Наверное, все эти флажки где-то украдены, хотя не сегодня и не вчера. Похоже, они висят здесь с незапамятных времен. Промозглый воздух наполнен монотонным гулом: негромкие односторонние разговоры, гудение кондиционеров и ламп дневного света. Этот бездушный офис даже близко не напоминает наш уютный магазинчик, и мое сердце сжимает ледяная рука клаустрофобии.
Ведя меня по центру, Джона воодушевленно рассказывает подробности работы, а я не в силах даже притвориться, что мне интересно. Когда мы наконец оказываемся в стеклянной коробке, заменяющей ему кабинет, он усаживает меня на стул, чтобы я заполнила анкету. Я спасаюсь бегством, взяв с собой листок с анкетой и пообещав сообщить окончательное решение на следующий день. На прощанье приходится вытерпеть еще одно, последнее объятие, длящееся целую вечность. Зарплата немыслимо высокая, но чего это будет мне стоить?
Я выскакиваю на улицу и возвращаюсь в магазин. Завидев меня, Мерв сияет, отказывается от помощи с балансом и расспрашивает, что за работа в колл-центре.
Не решаясь озвучить ему сумму жалованья, я бормочу что-то невразумительное и поднимаюсь в свою квартиру. Меня угнетает не только наше бедственное положение, но и то, как обрадовался дядюшка перспективе моего трудоустройства. Одной головной болью для него меньше. Ужас.
Глава 3
Снимок: Стеллаж с кулинарными книгами
Инстаграм: Роми_К [Нью-Йорк, 14 марта]
#ЛюбовьВКнижномМагазине #КВВ
2
В десять минут девятого наконец звонит телефон. Моя подруга Джерси на два месяца и два дня старше меня. У нее красновато-коричневая кожа, круглые карие глаза и теплая белозубая улыбка. Она на пару сантиметров выше меня и полностью разделяет мое отвращение к командным видам спорта. Две высокие девушки, которые терпеть не могут баскетбол, это дружба на века.
Извини, я не смогу сегодня приехать, у меня в половине девятого встреча с научным руководителем. Что случилось? Выкладывай.
Бутылка вина уже открыта, я делаю большой глоток и начинаю рассказывать.
Самое главное, что вам следует знать Джерси очень умная. Невероятно умная, на уровне физика-теоретика. Мы встретились и подружились в средней школе: две девочки-всезнайки, любившие читать. Вопреки своему имени, Джерси родилась на Лонг-Айленде, а в тринадцать лет переехала в Ист-Виллидж. Несмотря на то что она обогнала меня в учебе, наша дружба продолжалась. Я только начала учиться на бакалавра, а она уже подала документы в магистратуру по истории искусств.
Сейчас моя подруга готовится защищать докторскую диссертацию в области музейного искусства. Называется этот труд «Подавленная идентичность. Роль расы в современной кураторской практике». Чтобы вам было понятнее, это вторая диссертация. Джерси станет дважды доктором в двадцать семь лет. Дважды доктор наук и подруга, способная дать хороший совет.
Когда я заканчиваю свой скорбный рассказ, она молчит, и я уже начинаю думать, что нас разъединили.
Нет, я здесь, говорит Джерси. А Джона из колл-центра действительно так ужасен, Роми? Может быть, тебе стоит поработать у него пару месяцев?
Я задумчиво смотрю на телефон и наконец шепчу:
Наверное, придется.
Если даже она не видит выхода, все пропало. Наступает неловкое молчание, и я слышу у нее в квартире стук в дверь.
Черт, ворчит она. Мне пора, пока.
Спасибо, что выслушала, благодарю я, но Джерси уже отключилась.
Посидев минут десять, я немного успокаиваюсь и начинаю думать, что делать дальше. В библиотеку идти поздно. Я достаю ежедневник и составляю список.
Работа, которая нравится мне больше, чем колл-центр:
1. Помощник библиотекаря
2. Бариста
3. Бариста в библиотечном кафе
4. Уборщица
5. Контролер в метро
6. Проверяющий сумки в библиотеке
Доступная работа, где платят больше, чем в колл-центре:
Не придумав ни единого пункта для второго списка, я открываю ноутбук и просматриваю вакансии на сайте «Монстр»[2], и даже, да простит меня вселенная, на «Линкедин». Но экономика в городе переживает спад, и я не могу найти ни одной должности, где платили бы столько же, как в колл-центре. Вероятно, моя подруга права, Джона не так ужасен. В конце концов я засыпаю на диване, и мне снится, что я работаю на осьминога. У него восемь скользких рук и лицо Джоны из колл-центра.
Часа в два ночи я вздрагиваю и просыпаюсь: неожиданно вспомнила, где видела племянника Винала. Разумеется, у себя в магазине, где еще я бываю? Тогда я приняла его за обычного покупателя. А вдруг он пришел шпионить за нами по поручению своего дяди, зловредного домовладельца?
Я вновь откидываюсь на подушки и прокручиваю в голове ту встречу. Она произошла во вторник или в среду? Я разбирала новое поступление коллекцию фэнтези в бумажных обложках. Книги были в неплохом состоянии. Их оставил своей дочери наш постоянный покупатель, старик Гарольд. Его дочь Дженис тоже постоянная клиентка. Отец привил ей любовь к чтению, только она предпочитает Джудит Крэнц и Даниэлу Стил. Я узнала о смерти старика, когда Джанис привезла большую коробку с романами «Игра престолов» и «Колесо времени». Я сочувственно обняла Дженис, и она отправилась в похоронное бюро, а я стала разбирать книги ее отца.
Прежде чем я заметила Зловредного Племянника, тот успел пробраться в глубины лавки. Я привыкла, что по утрам нас посещают только пенсионеры, которые свободно располагают своим временем и могут копошиться в книгах хоть целый день, и даже не подняла головы, когда звякнул колокольчик. Однако, отправляя в стопку на уничтожение опального Роберта Джордана, я заметила краем глаза какое-то движение. Сначала я увидела мелькнувший над полкой с кулинарными книгами затылок, и лишь через некоторое время выяснила, что он принадлежит высокому темнокожему парню с завязанными в конский хвост волосами. Пока я в ступоре пялилась на затылок нашего клиента, тот триумфально присвистнул и скрылся из виду. Через пару секунд парень уже спешил ко мне с толстой книгой в руках, и я наконец рассмотрела его лицо.
Должна признаться, оно произвело на меня неизгладимое впечатление ведь тогда он еще не был Зловредным Племянником. Я подумала, что это просто покупатель, только молодой и красивый. Темные волосы, выразительные глаза, легкая спортивная походка. Я мысленно отнесла его к высшему сорту читателей КВВ: Красивый, с Выдающимся Вкусом. Систему оценки изобрели мы с Джерси, когда работали в магазине у дядюшек на летних каникулах в пятнадцатилетнем возрасте. Интересные ребята, посещающие книжные магазины, уже тогда были редкостью, и Джерси старалась не упускать потенциальных кандидатов для свиданий, встречавшихся на нашем пути. Она считала достойными флирта всех, кто получал семь с половиной баллов.
В свою защиту могу сказать, что наша система отличается от сексистской десятибалльной шкалы, поскольку основана не на внешних признаках, а на читательских интересах. Жанр книги не имеет значения, мы не снижаем оценку парням, читающим графические романы или даже комиксы, главное качество исходного материала. Джерси любительница триллеров, но покупатель, хлопнувший по прилавку Дэном Брауном, получал не больше тройки с плюсом.
Что касается меня, то я накидывала баллы за любую романтическую составляющую, независимо от жанра. В пятнадцать лет мы с Джерси решили, что за человека, получившего десять баллов, можно даже выйти замуж. Представляете, в каком плачевном состоянии находится моя личная жизнь, если я до сих пор не встретила ни одного покупателя, который получил бы недостижимую десятку?
В общем, когда симпатяга в белой шефской униформе под паркой положил на прилавок книгу «Французский шеф в Америке», меня это заинтриговало.
Джулия Чайлд, с улыбкой произнес незнакомец.
От него пахло корицей, гвоздикой и свежим хлебом неудивительно, учитывая выбор книги. Я стала путано объяснять, что это не кулинарная книга, его улыбка отвлекала, да еще приходилось подсчитывать в уме. Я написала на листке бумаги 7,5, чтобы рассказать Джерси. Его левая бровь приподнялась, образовав острый треугольник.
Ага, знаю. Кулинарная книга у меня уже есть. Хочу прочесть о ее жизни.
Я зачеркнула 7,5 и написала 8,5. Я вообще не сильна в светских беседах, а книгу даже не читала, только бегло просмотрела аннотацию, когда ставила на полку. У меня язык присох к горлу, и лишь через какое-то время я проблеяла, преодолев смущение:
Ты шеф-повар?
Был когда-то, ответил он, пришив серьезное выражение лица.
Мне вдруг отчаянно захотелось узнать о нем побольше и при этом не показаться слишком любопытной.