Нет.
И даже если не брать в расчет работу? Например, присматривали за своей больной бабушкой?
Нет, дублировал свой ответ я. На момент рождения у меня оставался лишь один дедушка, но он скончался, когда мне было три года. От острого миелоидного лейкоза, если не изменяет память.
Зоя кивнула, продолжая меня разглядывать, но вдруг перевела взгляд на стол.
Вы умеете играть в шахматы?
Занимался около пяти лет в школьные годы, вопрос сбил меня с толку, но тем не менее я ответил подробно. Выиграл за то время с дюжину наград, самая серьезная второе место в чемпионате города. Получил две ничьи, в то время как победитель, Артем Лебедев, сыграл вничью только с одним игроком мной в финале. Получился разрыв в одно очко.
Обидно, наверно, предположила Зоя, связав ладони пальцами и обхватив ими колено. Проиграть, при этом ни разу не получив поражения.
Точно, я кивнул, улыбнувшись. Но такие уж правила, победитель должен был быть один. Но зато факт, что никто не одержал надо мной верх, все равно грел душу в тот момент, когда мне на шею повесили серебряную медаль.
А сейчас как? Потеряли любовь к игре?
Нет, что вы. Я люблю шахматы, но взросление и новые обязанности забрали все свободное время. К тому же, достойных соперников не так легко найти, мало таких, кто умеет играть, а большинство тех, кто умеет, попадаются на «дурацкий» мат и даже не знают, что такое демаркационная линия.
Это хорошо, Зоя была явно удовлетворена ответом. Господин Вирт тоже любит шахматы. И это мягко сказано. Если вы с ним подружитесь, быть может, он вас даже пригласит в свою мастерскую.
Итан мне говорил, что он редко играет.
Да, потому что наш уважаемый Итан входит в группу тех шахматистов, которую вы только что перечислили. Однажды мы с ним сыграли, и я поставила ему мат за пятнадцать ходов. И, чтобы вы знали, себя мне приходится считать полным профаном.
Все в порядке, уведомила Тереза, закончив ознакомление с документами.
Отлично. У меня еще один вопрос к вам, Клим. Что вы читаете?
Простите? в тот момент, честно скажу, я по-настоящему опешил. Какого-какого, а подобного вопроса я никак не ожидал.
У вас же в портфельчике книга, верно? продолжила Зоя, не выглядя смущенной ни на йоту.
Д-да, мне не удалось удержаться от того, чтобы не взглянуть на свой портфельчик. Прямоугольник выпирал совсем немного, но я-то знал, что там лежит. Как собеседница умудрилась заметить это? Ума не приложу.
Итак?
Это «Обломов».
Не слышала о таком, но господин Вирт наверняка знает. А так, вы много читаете?
В этот момент предо мной предстал выбор, и я сделал ставку в сторону честности. Не знаю почему, но у меня было чувство, что Зоя непременно почует ложь, словно акула каплю крови в океане.
Нет. Я стараюсь приучить себя к чтению, чтобы расширить кругозор.
Вы даже не представляете себе, Клим, как хорошие книги меняют людей.
Извините, сказал я, окончательно сбитый с толку. Не хочу показаться грубым, но не понимаю, причем тут это? Разве моя начитанность имеет значение на то, как я буду выполнять работу?
Зоя молчала около пяти секунд, но это время показалось мне целым десятком лет. В желудок словно вбили ледяной кол.
«Идиот!!! визжало мое подсознание. И зачем ты это сказал?!! Потерял такой шанс!..»
Но тут на губах девушки заиграла улыбка.
За тем, Клим, что господину Вирту нужна не просто сиделка. Ему необходим умный собеседник. Представьте себе, каково ему целыми днями сидеть в инвалидном кресле, пребывать при этом в здравом уме, и даже не иметь возможности поговорить с кем-то, кто не может написать «стратификация», «деформация», или «эквивалент» без орфографических ошибок?
Не могу себе этого представить. Я даже не думал об этом, потому как когда Итан рассказывал о работе, он вскользь упомянул то, что господин Вирт не любит разговаривать и больше времени проводит в размышлениях.
На него действительно иногда находит такое состояние, но это происходит по той причине, что господин Вирт начинает погружаться в воспоминания. Поэтому, рекомендация. Лучше не задавайте ему вопросов по поводу прошлого, особенно об аварии.
Когда Зоя произнесла последнее предложение, я вспомнил, что Итан тоже рассказывал о чем-то подобном. Но только спустя несколько мгновений до меня дошел смысл этого совета.
Вы хотите сказать?..
Мы принимаем вашу кандидатуру, перебив, подтвердила девушка. Для начала мы заключим с вами срочный договор на месяц, в качестве испытательного срока. Так же присутствует пометка, что если вы не устроите господина Вирта, мы имеем право разорвать с вами соглашение до окончания срока, но выплата при этом будет такая же, как при отработке целого месяца я правильно говорю, Тереза.
Совершенно верно, подтвердила та, вытаскивая из дипломата тощую стопку листов.
Но если после окончания действия договора обе стороны будут удовлетворены и дадут обоюдное согласие о продолжении сотрудничества, то мы его перезаключим и увеличим срок до шести месяцев. Так же мы предлагаем вам выбор насчет оплаты. Либо мы отдадим вам половину суммы сейчас в качестве аванса, либо заплатим вам в полной мере в конце месяца. В случае перезаключения договора, сумма будет приходить единым платежом каждое тридцатое число. Так, что выберете?
Я бы хотел воспользоваться первым вариантом, тем, что с авансом, мне было ужасно неловко это говорить, но выхода не было. Щеки и кончики ушей горели пламенем стыда.
Разумеется, Зоя понимающе улыбнулась, после чего посмотрела на Терезу. Тогда подпишем бумаги, а после вместе с Фернандо проведем для вас инструктаж.
Забрав одну часть документов себе, а другую вручив мне, девушка-юрист поднялась с места и, попрощавшись со всеми, направилась к выходу. Мы же с Зоей и доктором, как и было обещано, отправились изучать дом, в котором все было оборудовано для нужд старика Вирта. Сначала мне показали второй этаж, и самым значительным местом там была комната для «сиделки» (как же меня раздражало это слово!). Там стояла двуспальная кровать с балдахином, прикроватные тумбы, большой шкаф для одежды, и письменный столик. Телевизор отсутствовал, но зато был ноутбук. На стенах же, заклеенных обоями спокойных тонов, висели картины с изображениями леса и реки, окаймленные черными с серебром багетами.
Здесь вы можете проводить свое свободное время и спать ночью. Вот, держите, она передала мне какую-то штуку, похожую на рацию. Всегда держите ее при себе. Если вы понадобитесь господину Вирту, он нажмет на кнопку своего пульта и ваше устройство начнет звонить. Звук очень громкий, так что не волнуйтесь, разбудит вас в любом случае. Вы должны явиться к господину Вирту без промедлений.
Ясно.
После мы направились к лестнице, и по пути Зоя продолжала меня наставлять.
Это подъемник, чтобы доставлять господина Вирта на второй этаж, если он захочет сыграть в шахматы, почитать, или просто посидеть у камина. Кстати, насчет камина. Если захотите его растопить, звоните нашему садовнику, номер телефона я оставлю. Так же можете звонить повару и заказывать еду, и прачке, если нужно будет отдать на стирку постельное белье. Стелить и снимать его входит в вашу обязанность. Все номера записаны
В этот момент мы спустились и прошли на первый этаж. Он представлял из себя гостиную, соединенную с кухней. Все было таким искусным, красивым, и в то же время без золота и других кричащих цветов, в тепло-темных и светло-холодных тонах, что просто удивляло, как подобная простота в декоре может ТАК ШИКАРНО выглядеть.
Пройдя на кухню, Зоя ткнула пальцев в висевшую на стене доску, исписанную номерами телефонов, именами, и должностями.
здесь. Фернандо?
Так же у вас есть определенные лекарства, которые нужно выдавать господину Вирту в определенное время, принялся вещать мужчина. Витамины по расписанию, а другие, более серьезные препараты: для понижения давления, от жара, и главное, анальгетики, по необходимости. Господин Вирт часто жалуется на боли в коленях из-за своей старой травмы, так что вам часто придется давать ему обезболивающие, но если ему станет совсем невмоготу, тогда звоните мне. Я приеду и сделаю укол. Вот, он передал мне листок. Здесь написаны все названия лекарств, как и в каком случае их использовать, и расписание выдачи витаминов. Если господину Вирту станет совсем плохо, вновь повторил он, словно боясь, что я не расслышал этого в прошлый раз, звоните в любое время, вечером, ночью, утром, я приеду незамедлительно.
Понял.
После мне показали остальные части дома: домашний кинотеатр, бассейн (так же оборудованный для удобств Старика), небольшой винный погребок, галерею с любимыми картинами господина Вирта и подставки с коллекционным холодным и огнестрельным оружием (наверняка всё антиквариат), застекленную веранду, где стояла еще одна шахматная доска (но на этот раз из дерева, а не из камня), и еще много чего. Особое впечатление на меня произвела гардеробная. Столько вещей в одном месте я не видел даже в магазинах. Чего там только не было. Костюмы, сшитые из гуанако и множества других дорогих тканей, десятки пальто из кашемира и шерсти викуньи, рубашки и галстуки из шелка и японского денима, целая армия туфлей различных форм, шляпы и английские кепки восьмиклинки «newsboy» из драпа, целый шкаф с зонтиками и тростями разных цветов, форм, и обладавших необычными набалдашниками. Так же в одном из углов стояла высокая тумба, достававшая мне до груди и запертая на замок. В ней хранились часы, запонки, зажимы для галстука, булавки на лацкан, и прочие штуки. Об этом всём мне рассказ сам Старик через пару недель после того, как я начал у него работать.
Четверть вещей этого гардероба приравнивалась к доходу господина Шапиро не за один год. Тогда я задался вопросом. Если мой начальник, получивший такую небольшую власть, стал таким надменным, высокомерным и мерзким, каким же должен был быть плохим такой богач, как Акель Вирт? Эта мысль меня неслабо напугала.
Единственное место, куда мы не смогли пройти в доме мастерская Старика. Туда без его разрешения никто не мог попасть.
Когда Зоя демонстрировала мне веранду, я выглянул в окно и посмотрел на небо. За все то время, что я присутствовал в доме, его затянули темные тучи, только-только начавшие сбрасывать с себя холодные капельки. Это меня удивило, так как в течение всего дня ничего не предвещало вечернего дождя.
Зоя так же обратила на это внимание.
Интересно. В прогнозе погоды не предвещали осадков. Скажите, и как можно на них положиться?
Не знаю. Мало на кого можно полностью положиться. Синоптиками точно нельзя доверять, последнее предложение вырвалось у меня невольно, и я прошептал его так тихо, что это не услышал никто кроме меня.
Вы сейчас о себе?
А? засмотревшись на падавшие дождинки, я переспросил, но потом, быстро обдумав вопрос, ответил. Ах, нет, конечно же нет. Я имел в виду не работу.
Не буду допытываться, кивнула Зоя, а после хлопнула в ладоши. Что ж, мы вроде все вам показали и рассказали. Думаю, теперь настала пора познакомиться с господином Виртом.
От этих слов внутри моей груди ёкнуло что-то трусливое, но я взял себя в руки и кивнул.
Покинув веранду, мы направились к полупрозрачной двери единственному месту кроме мастерской, куда меня еще не заводила в процессе экскурсии Зоя. Опустив серебристую ручку, девушка толкнула дверь, отворила ее, и вошла внутрь. Мы с Фернандо проследовали за ней.
Комната представляла собой средних размеров спальню, выкрашенную, так же, как и все, в спокойные тона. С правой стороны стояла большая кровать, с обеих сторон обставленная торшерами, а напротив нее висел плазменный телевизор. Паркетный пол покрывал мягкий махровый ковер.
Так же там присутствовало еще множество других мелочей, которые можно было заметить, но мое внимание полностью привлекла стена, противоположная той, в которой располагался дверной проем. Она была полностью сделана из стекла, и сквозь нее был виден задний двор, засаженный цветами, кустиками, и деревьями, между которыми петляли выложенные плиткой дорожки. В метре от прозрачной стены так же располагался небольшой прудик, выполненный в японском стиле, и над ним возвышался невысокий мостик из дикого белого камня.
В ясную погоду, я уверен, выглядит просто бесподобно, но и в созданном тучами сером полумраке так же, вне всяких сомнений, присутствовала особая красота. Увидев все это, я представил, как сырая дождевая вода, падавшая в тот момент с небес, усиливает запах травы, земли и растений те мгновения, пока не заговорила Зоя, мне казалось, что он витает прямо под моим носом.
Перед огромным панорамным окном (которое без сомнений можно называть стеной) в инвалидной коляске сидел человек. Повернувшись спиной к двери, он наблюдал, как по стеклу стекают сотни маленьких и больших дождевых капель (а может Старик и вовсе дремал, этого я не знал), так что видна была лишь его макушка, покрытая длинными седыми волосами.
Господин Вирт, позвала мужчину Зоя, стараясь сделать голос мягким и приглушенным. К вам пришел Клим Добров.
Никакого ответа. Голова Старика не повернулась чуть в сторону, что могло бы свидетельствовать о том, что мужчина нас слышал, даже не дрогнула. Так продлилось секунд десять, и за это время в мою голову успела прокрасться мысль, а не умер ли Старик прямо перед нашим приходом, пока никого не было рядом?
Но, к счастью, мое предположение (между прочим, вполне справедливое, ведь тогда Старику было почти восемьдесят лет) верным не оказалось.
Послышалось жужжание, и кресло, будто нехотя, развернулось на сто восемьдесят градусов.
VI
Передо мной предстал субъект, который и по сей день является одним из главных людей в моей жизни. Он был самой противоречивой персоной, которую я когда-либо знал. С подобным человеком необычайного ума, искренней печальной доброты, и приверженца честности и порядочности можно познакомиться лишь раз в жизни, и то далеко не каждому так везет.
Акель Вирт не был похож на человека, которому спустя пару лет должно было исполниться восемьдесят. На вид ему было не больше шестидесяти пяти. Морщины врезались глубоко, но не настолько, чтобы заставлять кожу свисать. Черты лица у мужчины были аккуратными, пусть и огрубевшими под давлением стольких лет, а тело тощим. Руки и ноги скрывала чистая выглаженная одежда, но им не удавалось скрывать худобу конечностей. Ладони, покоившиеся на краях подлокотников, были такими же, как у большинства пожилых людей, на кости словно натянули очень узкие кожаные перчатки, сквозь которые были видны синие вены-канаты и играющие при движении сухожилия. На указательном пальце я увидел большой золотой перстень необычайной красоты, на котором изображалась монограмма, составленная из первых букв имени и фамилии Акеля.
Но вот глаза смотрел на меня Старик так, словно я был боксером, который пытается оспорить его титул чемпиона мира. Смело и самоуверенно, но при этом, вроде как, не враждебно, а больше с интересом.
Добрый вечер, сказал я, заметив и попытавшись прервать затянувшуюся тишину.
Мужчина еще пару мгновений помолчал, а потом вдруг выдал шквал вопросов, нахмурив при этом густые брови.
Что вы хотите этим сказать? Просто желаете мне доброго вечера? Или утверждаете, что вечер сегодня добрый и не важно, что я о нем думаю? Или имеете в виду, что нынешним вечером все должны быть добрыми? Или вы неуверенны в его доброте и пытаетесь посоветоваться со мной? А может вечер добрый для вас, и вы хотите узнать, такой же ли он добрый и для меня?
Господин Вирт не сводил с меня глаз и ждал ответа.
Я же поначалу растерялся, не имея ни малейшего понятия, что он хочет услышать от меня, но потом вдруг мне слова эти показались знакомыми.
«Хоббит?! вспомнил я, не веря своим ушам. Старик что, пересказал вопросы Гэндальфа?»
Просто уму непостижимо. Но все же слова ответа Бильбо всплыли в моей памяти.
Все это сразу, я полагаю.
Акель хмыкнул (мне показалось, что удовлетворенно).
Вижу, у вас сегодня хорошее настроение? выходя вперед, вмешался в наш странный диалог Фернандо, при этом улыбаясь.