Познакомились мы с Наташей в 1994-м году. Примерно год встречались, а затем стали жить вместе. В 1997-м официально оформили свои отношения, когда Наташа забеременела. Мы очень любили друг друга, но эта любовь не остановила мои всевозможные ненужные увлечения, частые вечеринки тогда ещё редкие случаи употребления наркотиков не казались мне чем-то страшным, а, напротив, вносили в жизнь какое-то разнообразие. Казалось, что всё это я смогу прекратить в любой момент
С самого начала мы с Наташей мечтали о детях. Она, как впрочем, и я, рассчитывала, что рождение детей положит конец моей безрассудной жизни и даст начало семейной идиллии. Но детей в первые годы нашей совместной жизни не было, в какой-то момент мы стали опасаться того, что кто-то из нас бесплоден. Так продолжалось три года, и вот уже в Братске мы услышали долгожданную радостную новость: Наташа беременна! Я тогда работал на алюминиевом заводе. Важно было то, что, оказавшись в незнакомом городе и в новой среде, я потерял связь со своими прежними друзьями и пытался построить новую жизнь, без наркотиков, которые уже полностью поработили меня и моих товарищей. Но после рождения дочери меня как будто подменили. Не могу точно сказать, почему это произошло, что мне ещё нужно было для счастья, но случилось то, что случилось. Моя старшая дочь родилась в тот момент, когда её отец снова окунулся в хаос. Как же я рад, что она ничего не помнит из той жизни! Если бы хоть что-нибудь осталось в памяти, не знаю, как бы это повлияло на её дальнейшую судьбу. Я всегда ощущаю себя должником перед дочкой. Несмотря на то, что я очень любил её и жену, первые два года с момента рождения нашей старшенькой были сущим адом в моей семье. И только когда Катюше исполнилось два годика, закончилась моя семилетняя вакханалия с наркотиками.
Вот об этом я размышлял, когда ехал домой. И вспоминал свои давние страхи. Моя молодость пришлась на очень суровое время, когда на нас обрушилось столько зла и какой-то черноты, что ребята в моём окружении легко попадали под дурное влияние. И девушек приличных очень трудно было найти в районе, где я жил. Поэтому хорошо помню тот страх, который возникал во мне, когда я думал о будущем своей дочери. Сам погруженный во множество пороков, я, как никто другой, знал, что может ожидать её в жизни. Кем она будет? Как удержать мне её от того ужаса, который вокруг? Как уберечь от того, что могут обмануть, обольстить, надругаться над ней? Как сделать свою дочь счастливой, как обеспечить ей безопасность и благополучие?
Очень многие отцы особо не задумываются о дальнейшей судьбе дочерей и сыновей. Я же отчётливо помню своё бессилие и неуверенность. Слишком хорошо мне было известно, как парни с ухмылкой обсуждают какую-нибудь девушку, рассуждая о её достоинствах и недостатках. Практически всегда это сопровождалось непристойными шуточками и выражениями. Было ощущение, что парням в этом мире живётся легче и спокойнее. Если парень с кем-то переспал, то становился героем для своих друзей и знакомых. Причём, чем больше девушек в его списке, тем круче он выглядел в глазах окружающих. По отношению к девушкам всё было по-другому. Их случайные связи почти всегда становились достоянием улицы и сразу вызывали убеждение в доступности. В то безумное время в девяностые, в той среде, где я рос, всё перемешалось в наших юношеских безрассудных головах. Именно поэтому я так боялся за свою только что родившуюся дочь. Родителям не хочется видеть унижение и страдание своих детей.
Дорога, уйдя в крутой лог, вскоре резко взмыла вверх, подняв машину на возвышенность. Это одно из самых моих любимых мест по пути к дому. Отсюда открывается вид на село Лебедянка, и глаза устремляются вдаль, где на горизонте тайга сливается с небом, таким разным и неповторимым. Особенно красиво здесь осенью, когда тайга завораживает многоцветьем, и весной в эту пору бледность зимы сменяется свежей зеленью приближающегося лета.
Въехав в село и сделав пару привычных поворотов, помахав по пути нескольким встречным знакомым односельчанам, я остановился у своего двухэтажного, постоянно находящегося в режиме достройки дома. Тут же двери на веранде радостно скрипнули и две младшие доченьки, Соня и Полина, с весёлым криком бросились в мои объятия. Я привычно подкинул их вверх, крепко обнял и поцеловал. Получив свою дозу отцовской нежности, девчонки побежали по своим делам, которых у них, как и у всех детей, всегда предостаточно. Следом за ними на веранду вышли Татьяна и Аннушка. Их обычное «Привет, пап!», конечно, не такое эмоциональное, как у младших, но тепло своих старших дочерей я чувствую всегда. Посмотрев, есть ли у меня в руках что-то интересное для них, и не найдя ничего в этот раз, они нисколько не расстроились и вернулись к тому, чем были заняты до моего приезда. Сыновья, возможно, на всякий случай решили не попадаться мне на глаза, чтобы я не вспомнил о какой-нибудь срочной работе, но, по всей видимости, были все-таки заняты делом. Наши дети стараются обязательно встречать своих папу и маму. Это стало своеобразным ритуалом в нашей семье. Никто его специально не заводил, но приятно, что он у нас есть!
А вот и Катюша. Чем старше дети, тем более сдержаны они в своих чувствах. Тем не менее они всегда знают, как растрогать отцовское сердце. Умные карие глаза Катюши светились сегодня как-то по-особому (видимо, предчувствие не обмануло меня!). Я сразу понял, что она готова сказать мне что-то особенно важное. Я улыбнулся дочери и приобнял её, вместе мы зашли в дом. Одного взгляда на жену мне было достаточно, чтобы утвердиться в своих догадках. Я был уверен, что лишь одна причина могла заставить так сиять жену и дочь. Усевшись в старенькое кресло и выдержав паузу, произнес:
Ну Рассказывайте!
Катюша оглянулась на мать. Наташа несмело, но с искринкой в глазах произнесла:
Нашей Кате Игорь сделал предложение! Сегодня сваты приедут.
Мое отцовское сердце сжалось от радости и волнения. Как бы мы, родители, ни готовились к такому моменту, он всегда будет неожиданным и полным самых разных чувств. В какой-то степени для меня и всех нас это определённый этап, после которого можно подвести итог. Мы с женой сделали своё дело, довели нашу дочь до самого важного момента в её жизни. Теперь у неё будет муж. Как говорится, «и оставит отца и мать, и прилепится к жене своей, и двое будут одной плотью». Несомненно, наша дочь остаётся членом нашей семьи, но у неё отныне будет ещё и своя семья. И уже не мы с Наташей, а Катюша с мужем определят законы, по которым предстоит жить их молодой семье, успех которой во многом зависит от того, как воспитывали их родители. Учили ли верности, любви друг к другу, хранению домашнего очага? Смогли ли на своём примере показать, как надо жить, каким важно быть мужем, женой, родителем?..
Все мои страхи о будущем дочери кончились примерно лет двадцать назад, когда моя жизнь изменилась. С тех пор я стал четко понимать, что и как должно быть, и мой корабль уверенно стремился к цели. Все свои знания и извлечённые из жизни уроки я вкладывал в воспитание детей. Мои дети не должны повторить ошибок своего отца! В этом я уверен и прикладываю все усилия, чтобы так и было.
Как бы мне ни хотелось сегодня пожить для себя, я не считаю это главным. Только отдавая себя всего своей семье, мы можем испытать истинное безмерное счастье, которое называется семейной жизнью. Да, можно вечно наслаждаться одиночеством, можно постоянно менять партнёров Но я верю, что только крепкая, дружная и любящая семья является наиболее правильной формой существования человечества! И есть огромный смысл в отдаче себя своим детям. Лишь те, кто прожил жизнь именно так, смогут насладиться счастливой старостью, окружённой вниманием и заботой родных людей. Всё это начинается не завтра. Всё это начинается сейчас!
Впереди у нас в семье первая свадьба, первые хлопоты. А пока я смотрел на сияющих моих дорогих девочек и радовался тому, что жизнь у Кати и Игоря обязательно будет такой же наполненной истинным смыслом, верой, семейным благополучием и счастьем, как и у нас с Наташей. Эта уверенность не на пустом месте. За ней стоят годы работы над собой и правильного воспитания детей. В кресле сидел я, человек, который когда-то был пропащим и негодным, но смог изменить свою жизнь, отдал себя своей семье и, не побоюсь сказать, обществу.
КОМБИНЕЗОН (прошлое)
Если бы меня спросили, что чувствовал я в моменты, когда делал что-то очень мерзкое и подлое, то мне было бы очень сложно ответить. Что человек думает, что чувствует?.. Наверное, то же, что и в более мелких проступках. Мы оказываемся в сотнях разных ситуаций и в каждой ведём себя по-разному. К примеру, муж изменяет жене или жена изменяет мужу. О чём они думают в тот момент? Скорее всего, не о том, что их поступок аморален и что совершили предательство. Возможно, кто-то из них придёт к этому выводу чуть позже, и тогда будет мучить совесть. А соприкоснувшись с муками совести, люди очень часто пугаются этого, ведь им не нравится чувство вины. И они стараются заглушить эту боль. Потому что, избавившись от боли, они избавляются и от чувства вины, и от угрызений совести. Заблокировав совесть, получаешь мнимую свободу, испытываешь лёгкость. И можно спокойно совершать новый проступок.
А какие чувства испытывает человек, который хочет что-то украсть? Я почти уверен, что в момент воровства он уже не анализирует, насколько это плохо, потому что сделал свой выбор ещё до того, как начал воровать. Практически всегда наш выбор определяет наши действия. Выбор не в тот момент, когда уже ничего не изменить, а выбор, который определяет всю вашу жизнь.
Люди склонны находить оправдания своим преступлениям. Мы нередко кичимся тем, что имеем какие-то принципы в жизни. Кто-то говорит, мол, я никогда не ударю женщину, но запросто совершает не менее гнусный поступок, обижающий или унижающий других. Такого я вдоволь насмотрелся. А сколько примеров тому, что совершившие убийство одновременно чуткие, добрые, милосердные люди. Что жестокие маньяки считались прекрасными мужьями и отцами. В наших головах часто соседствуют несопоставимые вещи.
Очень много ужасного я совершил, будучи наркоманом. Сколько горечи, обид причинил жене и родителям! Неправильно будет одни поступки считать менее жестокими, а другие более жестокими. Гнусными были все. Но один запомнился мне особо. Он связан с детским комбинезоном. Даже сейчас, вспоминая об этом, не могу сдержать слёз. Как я мог это совершить?! Разве я не любил жену и дочь? Любил, и очень сильно. Но не мог остановиться, не мог заставить себя не делать того, за что буду себя винить.
Уже сегодня я пришёл к выводу, что залог счастливой семейной жизни это две составляющие. Первая любовь, вторая жертвенность. Мы не сможем быть полноценно счастливы, если существует лишь одна из них. Я любил, но не умел жертвовать. Не мог что-то отдать своим близким. Не мог дать им себя. Думаю, причина заключается вот в чём: вы не способны всецело посвятить себя любимым людям, если находитесь во власти какого-то порока. Я был порабощён наркотиками, они диктовали мне условия. Если вы порабощены похотью, не надейтесь на счастливые отношения со своей женой или любимой, если во власти денег, именно они и будут диктовать вам свои условия. У порабощённого алкоголем семейная жизнь рано или поздно развалится. На такого человека надеяться нельзя в любой момент он предаст, потому что бессилен перед захватившим его злом. Только когда ты свободен, ты можешь что-то отдать, потому что это принадлежит тебе. В момент, о котором я сейчас вспоминаю, превыше всего было желание уколоться и снять ломку, непреодолимое стремление получить заветную дозу затмевало всё остальное.
Это случилось в последний год моей зависимости от наркотиков. Этот и предыдущий годы были самыми страшными в моей жизни и в жизни моей семьи. В 1999-м мы с Наташей вернулись в родной город из Братска, где прожили три с половиной года. Я уже упомянул, что в Братске работал на алюминиевом заводе. Стараясь избавиться от зависимости, я поначалу сдерживался и почти год не употреблял наркотики. Мне удалось даже заработать немного денег на квартиру, в то время на заводе действовала льготная программа кредитования для своих работников. Но в какой-то момент я решил вернуться в Анжеро-Судженск. Здесь мы смогли купить двухкомнатную квартиру, продав ту, что была в Братске.
В 1999-м году в моём родном городе был самый пик наркомании. И я опять скатился Дошло до того, что уже не жил постоянно в нашей в квартире с Наташей и годовалой Катюшей. Дома бывал набегами. Иногда сам приходил, иногда Наташа находила меня в каком-нибудь притоне и, жалея, звала домой помыться и побриться (однажды ей пришлось даже пропаривать мою одежду там завелись бельевые вши). Чаще всего я ел, мылся в ванной и уходил снова, лишь иногда задерживался на два-три дня.
В один из таких дней я еле дождался, когда Наташа уйдет на работу (чтобы хоть как-то сводить концы с концами, она устроилась в центральную котельную, маленькая и хрупкая, она была вынуждена кидать лопатой уголь на транспортёрную ленту!). И, в очередной раз испытывая ломку и желание уколоться, начал искать, что бы продать. У наркоманов это состояние называется «гон». В нашей скудной квартирке, расположенной на первом этаже двухэтажного дома, уже не оставалось ничего, чем можно поживиться наркоману. Я метался по пустой квартире, открывал ящики комодов, искал хоть что-нибудь, что можно продать или обменять на дозу. Ничего не обнаружив, пришёл в отчаяние. Случайно увидел своё отражение в зеркале: на меня смотрел худой, взъерошенный, с лихорадочным блеском в глазах человек, который дошёл до края пропасти и готов прыгнуть в неё, лишь бы избавиться от кричавших в голове демонов, которые заставляли его думать только о том, где взять деньги. Ничего другого в тот миг не существовало. Это даже нельзя было назвать животным инстинктом. Ведь животным движет инстинкт насыщения, а наркоман подчиняется только своей зависимости. Отвернувшись, я заскулил как пес. Удар кулаком в стену не принес облегчения, в голове пульсировала только одна мысль: где взять где взять?..
Забежав в комнату, я открыл шкаф и принялся перебирать белье, тщетно надеясь найти там хоть мизерную денежную заначку своей несчастной жены. Я помнил, что однажды она допустила такую ошибку. Ничего не нашёл. И вдруг взгляд остановился на лежащем в шкафу почти новом детском зимнем комбинезоне. Что-то во мне закричало: «Не смей!». Но к тому времени я уже научился не реагировать на зов совести. Это происходило так, будто нажимаешь на выключатель и становишься не исполнителем, а сторонним наблюдателем. Ты в таком статусе можешь все осуждать человека, который это делает, ругать его Но самое главное это позволяет обманывать себя: все, что ты сейчас делаешь, это не ты это другой, больной человек
Словно обрубив концы и нырнув в пропасть, я схватил комбинезон. Дрожащими руками засунул его в пакет и побежал туда, где продавали наркотики. Без особых проблем удалось обменять эту вещь на заветную дозу. Жадно схватив чёрненький комочек наркотика, снова прибежал домой. Приготовление не заняло много времени, и через несколько минут я уже ощущал распространяющееся по венам легкое покалывание, оно сопровождалось незначительной тошнотой. И наконец желанный сладостный туман сначала окутал голову, а затем опустился слабостью и лёгкостью по всему телу. В этот момент я уже не думал о том, что произошло