Когда мы вошли внутрь ресторана, красивая девушка за стойкой с бейджем на груди «Администратор», расплылась в счастливой и кокетливой улыбке при виде Шведа.
Олег Викторович, рады вас снова видеть, пропела ухоженная администраторша.
Швед тоже улыбнулся и сказал:
Катя, отправь в мою банкетку шустрого официанта. Мы голодны как звери.
Девушка кивнула и бросила на меня мимолётный взгляд. Но я успела заметить в её глазах немой вопрос и брезгливость.
Я лишь гордо задрала подбородок и, стараясь идти точно королева, последовала за Шведом.
ЯНА
Ресторан был шикарным и дорогим: с чучелами диких зверей; с коврами, на которых остались следы от моих стареньких кроссовок; с люстрами, которые я в жизни не видела позолоченные с огромными хрустальными подвесками; с официантами и официантками в строгих формах и белых перчатках.
Почти все столики были заняты роскошно одетыми и никуда не спешащими людьми, что пришли в это заведение отдохнуть после трудного дня, вкусно поесть и выпить.
Играла ненавязчивая музыка русский романс. Приятно звучал звон хрустальных бокалов.
Люди смеялись, разговаривали, кто-то молчал. И всех объединяло одно богатство. Аромат денег, благополучия смешался с ароматом хорошей очень вкусной еды и будоражил моё сознание.
Я до слёз, до отчаяния хотела стать одной их этих людей богатой, свободной в своих желаниях и действиях. Хочу позабыть о нищете и голоде. Навсегда.
Мы прошли в закрытую банкетку. Здесь был круглый столик, накрытый белоснежной накрахмаленной скатертью и очень красиво сервированный.
Официант отодвинул для меня стул, и я плюхнулась на него, не подумав даже снять куртку и рюкзак.
Швед разделся и остался в одной чёрной футболке.
Сейчас глядя на него при хорошем освещении, я разглядела мужчину.
У него красивые чёрные глаза, такие тёмные, что в них можно утонуть. И пушистые ресницы зависть любой девчонки. Но лицо хищное. Взгляд тяжёлый и мудрый.
Мой взгляд коснулся его волос. Волосы тоже тёмные чёрные и отливают самой настоящей синевой. Так необычно.
А ещё от него веет опасностью.
Снова перевела взгляд на лицо: жёсткая щетина добавляет смертоносности, которая скрывается в нём.
Мужчина очень крупный. Он высокий и сильный. Его широкая спина и могучие плечи могут закрыть от любой беды.
Швед позволяет мне рассматривать его, сам молчит и словно ждёт чего-то.
А я не могу оторвать от него взгляда.
Смотрю на его руки.
Почему-то набухшие вены на его сильных руках мне неожиданно нравятся.
На его руках нет ни часов, ни браслетов и нет никаких колец. Похоже, он не женат.
Нравлюсь? спросил вдруг Швед.
Его вопрос застал меня врасплох, и я нервно дёрнулась. Ударилась коленками о стол и посуда звонко бряцнула.
Нет, выдохнула, не успев осознать, что сказала. Но слова слетели с моих губ. Вы большой и страшный.
Швед растянул чувственные губы в хитрой усмешке и сказал:
Так и должно быть, Яна. Настоящий мужчина должен пугать маленьких девочек.
Сглотнула и облизнула губы. Зачем-то согласно кивнула, словно принимала его довод, хотя по факту он надо мной посмеялся.
У тебя есть особые предпочтения в еде? сменил он тему и взял в руки красивую книжку. Меню.
Пожала плечами. Какие у меня могут предпочтения? Сытно поесть, чтобы потом долго можно было продержаться без еды? И неважно, что это за еда главное набить брюхо.
Не возражаешь, если я закажу сам? поинтересовался он, чем вызвал у меня ещё больше нервозности.
Снова облизнула губы и кивнула.
Почему он так любезен со мной?
По идее, это я должна быть с ним милой и вымаливать прощение за попытку воровства.
К нам подошёл официант и принял заказ.
Названия блюд были для меня незнакомы, но поняла из заказа одно Швед заказал для меня мясо.
При мысли о мясе, рот тут же наполнился жадной слюной. Руки затряслись в неверии, что через каких-то двадцать пять минут мои зубы вонзятся в сочную мякоть.
Желудок тут же отреагировал на столь яркую картину, что громко заурчал. На голодные боли я уже давно не обращаю внимания, но сейчас желудок заныл. Вздохнула и закрыла глаза.
Пока готовят основное блюдо попробуй вот эти гренки с маслом, проговорил мужчина и передо мной официант опустил маленькую тарелку с тремя небольшими кусочками промасленного хлеба.
Гренки. Я никогда не пробовала гренок.
Трясущимися двумя руками взяла первую гренку и отправила её целиком в рот. Два раза хрустнула и тут же проглотила. Не веря, что, наконец, ем, схватила вторую и почти не жуя, проглотила. Третью тоже не заметила, как съела, и тяжело дыша, всё ещё ощущая дикий голод, уставилась на Шведа.
Мужчина странно на меня смотрел. Он поставил локти на стол и положил подбородок на сцепленные пальцы.
В его взгляде не было жалости. В его взгляде я увидела печаль.
Простите Можно воды? спросила хриплым голосом.
На столе стоял графин с кристально чистой водой, но я не доверяла своим рукам. Не только разолью, но и разобью графин и красивые бокалы.
Швед налил полный бокал воды и придвинул его ко мне.
Выпила всё до последней капли.
В этом месте даже вода вкусная.
Откуда у тебя синяк? задал он мне вопрос.
Я нахмурилась. Рассказывать о своих нелицеприятных приключениях и тотальном падении не хотела. Мне было стыдно.
Коснулась сначала лица, а потом взяла обеими руками шапку и натянула её сильнее, словно пыталась скрыть свой фингал, но увы.
Не хочешь, не рассказывай, произнёс он, а потом кивнул на мои руки. Но вот мой совет обязателен к исполнению. Сейчас встаём и идём в заведение, где ты помоешь тщательно с мылом руки. Поняла?
Посмотрела на свои руки и тут сжала их в кулаки.
Да, руки требовали мытья.
Хорошо, согласилась и хотела отодвинуть стул, как вдруг, вездесущий официант тут же оказался рядом и отодвинул стул.
ЯНА
Ресторанный туалет выглядел шикарнее, чем весь мой бывший детский дом. Даже круче, чем кабинет директрисы.
Такого кристально белого умывальника, а уж тем более унитаза не видела никогда.
Я долго мыла руки ароматным мылом. Оно пахло кокосом. И мне понравился этот запах.
Стянув шапку, критически глядела на себя в зеркало и удивлялась факту, как быстро человек из симпатичного может превратиться в страшилище.
Я была сама не себя не похожа.
Да, я грязная, волосы немытые и торчат в стороны как ершистый веник. Лицо заострилось и побледнело. Фингал красоты не добавлял.
Посмотрела на свои руки в мыльной пене и тяжело вздохнула.
Смыла пену, промокнула руки салфетками и приложила их к лицу. Шумно вдохнула приятный аромат свежести и кокоса.
Выдохнула и снова посмотрела на своё отражение.
В зеркале увидела отражение окна за спиной.
Его можно открыть и спокойно выбраться.
Я могу уйти прямо сейчас, и Швед меня не найдёт. Да и не станет он искать воровку-замарашку.
Я удивляюсь, что он вообще меня привёз в ресторан и решил накормить. Если у него проснулась жалость, то мог и в любую забегаловку меня притащить.
Странно всё это.
Может, он пытается таким способом меня удивить, покорить, чтобы я потом как покорная овца пошла за ним?
Может, он как Ржавый, решил из меня сделать товар?
Позвоночника коснулся неприятный, колючий холод и льдинкой прополз, вызвав дрожь.
Сердце учащённо забилось. Закружилась голова, перед глазами резко всё потемнело. Я едва успела ухватиться за умывальник и не упасть.
К горлу подкатила тошнота, а желудок вдруг так сильно заболел, что на глазах выступили слёзы, и я не смогла сдержать стона боли.
Приступ длился недолго, но приятного было мало.
Отдышавшись, поняла для себя, что никуда я не побегу.
Не продержусь я долго. Я изнурена, истощена. От голода скоро подохну.
Лучше бы мне с этим Шведом подружиться. Я ведь сообразительная. Я могу стать полезной. Может, я смогу его убедить, что я плохой товар, но хороший помощник? Если надо полы мыть буду, унитазы чистить.
Лишь бы крышу над головой дал и кормил сытно. Другого ничего не прошу.
Личного счастья у меня нет, и как оказывается, не знала я счастья и не знаю. Дома нет. Воспоминания полны боли, страха и агрессии, что я с удовольствием их забыла бы. Друзей у меня не было, и нет. Нечего мне вспоминать. Ржавый предатель. Все его обещания ложь. Никакой любви, никакой дружбы. Только расчёт.
Козёл. Гнильё. Мразь.
Ржавый был моим якорем в этой жизни. Был моим смыслом. Но после его предательства жизнь стала выжженной дотла.
И только Бог знает, как сильно я хочу выбраться из трясины нищеты и голода. Хочу стать богатой. Очень богатой. Независимой. Со связями. Чтобы никто и никогда не смел распоряжаться моей судьбой. Чтобы меня увидели ВСЕ приютские, особенно Ржавый и понял, кого предал, кого хотел сделать шлюхой и продать в угоду своего светлого будущего.
Королеву он себе найдёт. Мразь.
Я сама стану королевой!
Сжала руки в кулаки. Кулачками смахнула с лица злые слёзы и приняла решение.
Швед мой шанс. Шанс, который я не должна просрать. Должна ухватиться за него как за соломинку.
Я хочу новую жизнь и без помощи кого-то сильного, умудрённого жизнью, имеющего власть и деньги у меня ничего не выйдет.
С этими мыслями я вернулась к Шведу.
Мужчина встретил меня долгим тяжёлым взглядом, и я заготовила уже речь в оправдание, почему так долго, но он не стал спрашивать об этом, лишь сказал:
Снимай рюкзак, куртку. Садись и ешь. Только не спеши, если не хочешь получить заворот кишок.
Кивнула. Рюкзак бросила на пол, куртку сняла и её забрал официант унёс куда-то. Но я уже забыла о куртке.
Жадно глядя на щедро накрытый стол, поняла, что сейчас лишусь сознания.
Запахи мяса, овощей, свежеиспечённого хлеба, морса, чего-то ещё невероятно аппетитного и наверняка вкусного, свели меня с ума.
Сжала спинку стула и пошатнулась. В глазах темнота. Дыхание вырывается с хрипом.
Я так сильно оголодала, что не в силах даже сесть за стол и съесть кусочек этой желанной пищи.
Яна? сквозь шум в ушах слышу взволнованный мужской голос. Но я не в силах ответить. Мне плохо. Очень-очень плохо.
Кажется, я падаю.
Но вдруг, чьи-то сильные руки поймали меня, не дали упасть. И кто-то сжал меня так крепко, даже жадно, словно боясь потерять.
Яна! Ну-ка, девочка, очнись Открой ротик и выпей.
Губ коснулся холод стекла и в рот полилась вкусная вода.
Жадно выпила всё что было в бокале и открыла глаза.
Я полулежала на полу. Швед сидел на корточках передо мной. Плечи и голову мужчина держал у себя на коленях. В его чёрных глазах плескалось настоящее беспокойство.
Это сколько же ты не ела, Яна? усмехнулся он как-то горько. Мне жаль тебя разочаровывать, мелкая, но сегодня съесть я дам тебе немного. Иначе тебе станет так плохо, что этот приступ покажется раем.
Можно мясо? прошептала я.
Он вздохнул и сказал:
Нужно. Я специально для тебя заказал куриный суп. Съешь его и салат. На этом пока всё, иначе желудок вернёт всё обратно.
Он помог мне подняться и сесть за стол. Потом вдруг придвинул ко мне свой стул и что вообще неожиданно, сам зачерпнул ложку ароматного, просто одуряюще вкусно пахнущего супа и протянул ложку к моему рту.
Открывай рот, мелкая, с улыбкой проговорил Швед. Сам покормлю тебя. И не противься, у тебя сил нет даже ложку держать.
Даже не собиралась противиться. У меня и правда, силы были на исходе.
Открыла рот как послушная девочка и зажмурилась, замычала от удовольствия, когда мой рот наполнился горячим, но не обжигающим бульоном. Нежный суп с ярко выраженным вкусом.
Мне показалось, что от этого удивительного куриного супа веяло теплом домашнего очага.
Следующая ложка не только бульон, но и кусочек курицы. Потом клёцка.
И так вкусно, что не могла сдержать стон.
А когда тарелка опустела, я посмотрела на Шведа, открыла рот, чтобы сказать ему Не знаю, что сказать Спасибо? Можно мне ещё супа? Хочу остаться здесь навсегда?
Боже, какая я жалкая!
Вместо слов с губ сорвался всхлип, а потом я просто как самая настоящая девчонка разревелась.
Глава 4
ШВЕД
Яна ест так, словно пробует самое изысканное блюдо. Её лёгкие стоны удовольствия пробегают вдоль позвоночника, рождая тёмные желания. Перед глазами возникают непристойные и не для глаз юной девушки картины, где она стонет и извивается подо мной
Проклятье.
Приходится усилием воли прогонять непрошеные мысли и сосредоточиться на маленькой брошенной всеми малышке.
И глядя на её аппетит, на её хрупкость и худобу, внутри пробуждается что-то другое, незнакомое. У меня что-то щемит в груди и становится невыносимо жаль девчонку.
За что судьба с ней так жестока? Совсем ещё зелёная, жизни толком не видела, но во взгляде не по годам плещется разочарование. Она должна радоваться жизни, совершать ошибки юности, влюбляться, смеяться, удивляться, познавать этот мир, но вместо этого борется за своё существование.
Как же мне это близко и знакомо. Но я мужчина. Даже тогда, когда был совсем ещё пацан, повзрослел быстро, переступил через детство и начал принимать серьёзные и ответственные, порой неправильные, но уже взрослые решения. А она ведь девочка. Не должна такая милая и юная малышка бороться за кусок хлеба, прятаться от ментов, сражаться с ублюдками и каждый новый день начинать с голода.
Было совершенно ясно, что её некому защищать. Одна, совершенно одна. Очень плохо, что некому защитить эту милую маленькую девочку.
Закончив с куриным супом, я сменил тарелки и поставил перед ней салат. Нанизал на вилку кусочек помидора, но вдруг, она приоткрыла рот, словно собралась что-то сказать, но вместо слов с её губ сорвался всхлип, а затем рыдания.
И эти огромные глаза цвета ясного неба наполнились такой отчаянной горечью, что я замер в непонимании.
Яна закрыла лицо руками.
О, малышка, не плачь, пробормотал успокаивающе.
Мне бы её обнять, но по себе знаю, как жалость унижает. Потому я произнёс чуть насмешливо:
Если суп был отвратителен, скажи, я немедленно прикажу сварить повара вместо курицы.
Это помогает. Мои слова заставляют её думать не о том, что жизнь сука, а о поваре, который приготовил очень вкусное блюдо.
Что? О, нет-нет прошептала она сдавленно и быстро вытерла салфеткой влагу с лица. Суп вкусный. Очень. Правда-правда. Повара не надо варить
Я рассмеялся, хотя не хотелось. Но мой смех немного успокоил её, снял напряжение.
Мне бы обнять её и сказать, что всё будет хорошо.
Но не поверит.
Салат? предлагаю ей.
Она кивает и отбирает вилку, ест теперь сама. Ест быстро, заталкивает в рот сразу много и прожёвывает плохо.
Но я не останавливаю, не критикую. Понимаю, должно пройти время.
Салат приканчивает очень быстро. Потом выпивает морс и смотрит на меня осоловевшим взглядом.
Невольно икает и закрывает ладошкой рот.
К сожалению, пока больше нельзя, иначе дурно станет, и без доктора не обойдёшься, произнёс мягко.
Она кивает, но в глазах вижу сожаление.
Ох, девочка.
Подозвал официанта и другие заказанные блюда прошу завернуть с собой.
Спасибо пробормотала она, комкая пальцами салфетку. Я хочу Хочу вас попросить
Голос звучит неуверенно, даже жалко. Вижу, что она вся сжалась, хочет сказать нечто важное, возможно судьбоносное для неё, но боится. Боится насмешки или страшнее отказа.
Не бойся, Яна. Говори, что хочешь попросить? мягко подталкиваю её.
Она поднимает на меня взгляд и долго смотрит, покусывая нижнюю губу. Уверен, малышка даже не осознаёт, насколько она сексуальна в своей ранимости и хрупкости.
Опускает голову, её плечи поникли, кажется, она собирается закрыться в себе и не озвучить своего желания изменить эту проклятую жизнь.
Я медленно протянул руку и осторожно приподнял её подбородок, заставляя посмотреть на меня. Я сделал всё мягко и деликатно, потому что она невероятно нежная и хрупкая.