Отворачиваюсь и отвечаю.
Надеюсь, этот вечно позитивный мудак не станет долго болтать.
Череп, привет! от его веселого голоса сразу начинает болеть голова. Ты опять работаешь? Как твои ноги? Короче, я тут нашел спеца по позвоночнику и нервной системе. С ним уже связался. Он может приехать в Москву, как только ты сам его наберешь. Ну? Как тебе идея? Харитон?
Тебе нужен мой ответ? Я думал, ты сам с собой болтал.
Ну хватит. Я тебе выслал координаты. Он лучший в своем деле.
Мне не нужна помощь. Ты знаешь, сколько таких спецов здесь было?
Но попытка не пытка
Вот когда ты лишишься ног, тогда и сможешь судить. Все, мне идти нужно, хочу повернуться к Еве, но в трубке отвлекает голос.
А как насчет вечеринки? Мы в ресторане отмечаем нашу с Дашей годовщину. Придешь?
Не знаю, раздраженно бросаю и нажимаю кнопку отключения вызова. Тру переносицу, пытаясь побороть головную боль. Сложно мне с ним общаться, особенно, когда он пытается мне доказать, что стакан на половину полон.
Поворачиваюсь, готовый продолжить рассказ, но вижу пустое кресло. А в воздухе витает тонкий, почти незаметный шлейф цветочного запаха. А Евы нет.
Словно никогда и не было.
Глава 7. Ева
Дура, господи, какая я дура. Ну вот чего я добивалась, придя сюда?
Что хотела увидеть?
Что узнает меня, что кинется молить прощения?
А может быть хотела посмотреть в глаза его отцу? Так тот вообще умер. Ошибка. Вся эта идея глупая. Мне нельзя с ним видеться. Нельзя вспоминать. Нельзя думать об этом.
Выбегаю на улицу, даже не дослушав его разговор с другом. Друг У такого как Черепанов не могло быть друзей. Всегда были только прихлебатели, которыми он успешно манипулировал. Он был всегда истинным сыном своего отца. Отражением того, кто легко шел по головам ради достижения цели. Любой, даже самой глупой цели.
Плетусь на остановку, все дальше от этого мрачного замка, где принц даже в таком положении считает, что ему можно делать все. Даже трогать обыкновенную повариху. Что я пыталась доказать сама себе?
А может быть просто заработать денег? А может быть просто посмотреть в эти черные глаза и пытаться найти в них хоть каплю раскаяния за все, что он сделал? За всех, кого он обидел?
Еще и попросила рассказать, хотела услышать о его жизни за эти восемь лет.
Но что это мне даст?
Прощу ли я его, услышав это, прощу, если он узнает меня. Покажу сына? Никогда. Никогда я не смогу спокойно смотреть в глаза и забыть все, что пришлось пережить по его вине. Обо всех унижениях, которым подверглась по вине его семьи.
Глупая затея была вообще прийти в этот дом, строить из себя неприступную крепость, когда при одном взгляде на его кресло меня пробрала дрожь жалости. Но при этом хотелось крикнуть: «Так тебе и надо. Ты должен был сдохнуть, а не сесть в это кресло». Жалость. Она испарилась словно грязь под тряпкой, как только он открыл свой грязный рот, как только его мысли просочились сквозь жаркие касания, сквозь пальцы, которыми он сжал мою шею.
Я была уверена, что все прошло. Что он больше не существует для меня. Но вся моя сущность тянется к этому отвратительному мужчине, как тянется растение к солнцу.
Он был моим солнцем. И он сжег меня, стоило к нему приблизиться.
Я до сих пор чувствую запах обугленного сердца. До сих пор разгребаю последствия этой любви.
А еще каждый день виду отражение любви в глазах собственного сына.
Мам, ты дома? стоит только зайти в маленькую квартиру, как он выходит из кухни. А ведь ему только восемь лет, но порой мне кажется, что он гораздо мудрее меня.
Привет, Дань. Ты поел?
Даже посуду помыл. Хочешь сыграть в карты?
Каникулы. Чем еще заниматься кроме карт, футбола, чтения и прогулок?
Конечно, киваю и снимаю кофту. Разминаю ноги, затекшие после такси, и прохожу в нашу общую комнату. Когда-то здесь еще жил мой папа. Ну как жил. Постоянно лежал на диване. Все время при смерти. Порой я ненавидела себя за мысли, что ему нужно умереть. Оставить меня в покое. Но когда это наконец случилось, я рыдала, не останавливаясь, три дня.
Он ушел, а легче не стало. Кредиты, набранные, чтобы вылечить его от рака, висели тяжелым грузом и не давали расслабиться не на день.
И да, работа на Харитона могла бы облегчить жизнь. Возможно, скажи я ему, кто я такая, и что у него есть сын, стало бы еще лучше, но я не могу.
Не могу рисковать.
Не могу сказать сыну, кто его отец и что он со мной сделал.
Устала? Может чай сделать? я погладила Даню по темной голове и улыбнулась. И все-таки среди всего отвратительного, что со мной приключилось, было одно очень и очень хорошее. Лучик света среди тьмы. Данил. Я никогда не знала с ним проблем. Родившись спокойны ребенком, он много спал и хорошо сосал грудь. Он почти никогда не болел, словно в награду за мои постоянные мучения с отцом. Он рос умным, смышленым ребенком. Порой даже слишком спокойным. Дома орал отец, потерявший в этой жизни все, а он смотрел на него и никогда не устраивал мне истерик. Даже пойдя в первый класс во всем бэушном, он ни разу не спросил почему. Почему мы живем так плохо. Почему берем все самое дешевое. А питаемся тем, что хотят выкинуть в ресторане, где я работаю. Почему, работая в таком элитном месте, мы перебиваемся малым. Никогда он не задал вопрос об отце. А на мой вопрос «почему» ему это неинтересно он пожал плечами как-то в осенний день полгода назад.
Если нет, значит, есть причина. Он живой?
Не знаю, честно призналась я тогда, никогда не интересуясь жизнью Харитона, и он кивнул.
Тогда тем более неинтересно.
Он врал. Он просто не хотел меня беспокоить, и за это я любила его еще больше. Он хотел поехать на футбольные сборы в клубе, в который недавно попал на бюджетное обучение, но нужны были деньги на проезд. О сборах я узнала от тренера, Данил даже не рассказал мне.
Порой становилось страшно от того, о чем еще он мне не рассказывает. Даже приходя с синяками, он молчит, а я не трогаю его, потому что слышу не по годам взрослое: «Это мои проблемы»
Хочу, чтобы ты поехал на сборы. Ты отстанешь от команды, если останешься в городе.
У нас нет денег.
Позволь мне судить. Я хочу, чтобы ты поехал. Просто в следующем месяце заплатим за кредит чуть меньше.
Точно? поднимает он от карт голову, и я киваю.
Точно. Ты заслужил это. Тем более, однажды ты станешь великим футболистом и сможешь помогать мне.
Я куплю тебе дом. Такой, как ты рисуешь в своем альбоме.
Знаешь, на душе хорошо только от одного твоего желания. Спасибо, милый.
Мы обнимаемся, и я пытаюсь сдержать слезы. Нет, никогда я не отдам Данила в гнилые руки того, кто погубил столько судеб, никогда не позволю заразить мальчика ядом, который никуда не делся.
Глава 8. Ева
Всю следующую неделю я беспокойна как никогда. Пока подрабатываю на рынке, постоянно осматриваюсь. Хотя и глупости это все. Харитон не станет искать меня, не станет думать обо мне. Ну был у него повар. Ну и что. Ну, может быть, он даже захотел меня. Так это нормально. У мужчин вообще странное ко мне отношение. Словно на кусок мяса, который обязательно нужно сожрать. И без разницы, что он заморожен. Главное доказать самому себе, что можешь вонзить свои клыки.
Привет, отвратительно выглядишь. Еще не передумала?
Ильдар Кадыров. Надо признать, что для башкира он весьма привлекательный мужчина. Небольшое пузо его не портило при его-то росте. И порой у меня возникали мысли, что нужно перестать тянуть мешок с картошкой самой и просто раздвинуть ноги. Он бы закрыл все кредиты, он бы обязательно обеспечил меня нормальной квартирой. Уже не раз и не два я слышала, что он щедрый любовник, а его жену не волнует его жизнь, даже учитывая количество детей. Просто слабость у него к русским блондинкам. Особенно к тем, кто ему отказывает.
Он поздоровался со мной, забрал часть денег у хозяйки мясной лавки, где я подрабатывала, и я поняла, что на проезд Дани мне не насобирать. Выручка сегодня и так маленькая.
Ева.
Нет, Ильдар. Не передумала. Тонь, отпустишь меня сегодня. Все равно рынок пустой.
Беги, дорогая, беги.
Пока я собиралась, ощущала не себе взгляд Ильдара. Я знаю, чего он ко мне клеится, но не знаю, как его отвадить.
Да, я думала смалодушничать, думала сделать свою жизнь легче, но вспоминала о Даниле, которому никогда больше не смогу посмотреть в глаза.
Я обошла Ильдара по кругу, стараясь не касаться, и направилась в сторону метро. Сын завтра уезжает на сборы, значит, мне нужен аванс. Придется идти к директору нашего ресторана и разговаривать с ней. Потому что наша управляющая та еще стерва. Ее чужие проблемы никогда не волновали.
Почти выхожу с рынка, как слышу шаги позади себя. Судя по запаху пота Ильдар. В очередной раз решил со мной поговорить.
Сама сюда ходишь. Хочешь меня, ледяная принцесса, он пытается тронуть меня, но я отхожу назад.
Тоня дает мне подработку на время вынужденного отпуска.
Ты видела свое лицо, руки? Тебе нельзя работать. Тебя ведь не для этого растили.
Меня растили как цветочек, который сорвал такой же ублюдок как ты. Но кому это интересно.
Я привыкла к трудностям, Ильдар. Справляюсь.
А я ведь могу добавить проблем.
Я даже не сомневаюсь. Но даже ты не сможешь выкупить кредиты, которые я исправно плачу, усмехаюсь я и отворачиваюсь от него.
Однажды приползешь, когда последние трусы донашивать будешь! кричит он мне вслед, а я качаю головой. Это какое-то проклятие постоянно нарываться на уродов.
Выйдя из метро, я бодро шагаю к ресторану «Глум», который расположился на втором этаже трехэтажного здания. Внизу был ночной клуб, на втором ресторан, а наверху детская зона. И на всю эту ораву готовила одна кухня. Не считая Оли, коллектив мне нравился, а главное никто из мужиков не пытался уломать меня на свидание. Войдя, сразу ищу глазами Ольгу, нашу управляющую.
Оль, привет, а Дарья Александровна здесь?
Здесь, а чего тебе от нее. Ты еще две недели в отпуске.
Стерва, ей-богу. Даже не поздоровалась.
Я помню, но поднимусь к ней, говорю безапелляционно. Знаю, что она давно жаждет меня уволить, благо решения принимает Даша. Именно она наняла меня, войдя в положение. Без опыта. Без образования. С коллекторами, идущими по следу. Дарья Александровна, можно?
Глава 9. Ева
Привет, Ева. Ты разве не в отпуске?
Вот об этом и хотела поговорить, прохожу я внутрь, и Дарья указывает мне на кресло. Иногда я завидую ей. Такой вот пышущей здоровьем, позитивной, красивой. Даже если трубу прорвало и весь зал залило. Так она даже не орала, просто бойко командовала, кто чем должен заниматься. В тот день просто вынесли все столы на улицу, благо погода еще позволяла. Ни один из посетителей не написал ни одного отрицательного отзыва.
Садись, чего стоишь.
Можно я с отпуска пораньше выйду? У меня сын на сборы едет. Мне надо на билеты ему. И вот я никогда не любила просить. Но, слава Богу, и Дарья не глупая.
Я поняла. Конечно, выходи, если отдохнула. Но старайся не переутомляться. И сходи к Оле, пусть она аванс выдаст, сколько тебе нужно.
Спасибо, Дарья Александровна.
Она кивает с улыбкой, и я радостная хочу выйти из ее кабинета.
А, Ева! Мы завтра хотим отметить с Марком годовщину свадьбы. Придут друзья, родственники. Фуршет хотим накрыть, чтобы не сидеть и пузо не наедать. Поработаешь?
Конечно! И поздравляю! Пять лет действительно большой срок.
Срок звучит ужасно, посмеялись мы, и я наконец покинула ее кабинет. Зашла к своим на кухню, сообщила радостную новость и сходила к Оле за авансом.
Она как обычно деньги давала мне скрепя сердце, как будто из своего кармана. Иногда я задумывалась, что же во мне не так, что она меня выделяет среди других. Но в моей жизни было столько всего, что задумываться о неприязни одной конкретной личности времени не было.
С утра я все-таки смогла отдать деньги тренеру Данилы за билеты. Он давно их проплатил, и в принципе готов был подождать, но я не хотела быть ему должной.
Порой мне казалось, что он и Данилку взял в команду, потому что что-то от меня ждет. Но он никогда не проявлял явного интереса, только всегда держал мою руку в своей дольше положенного.
И опять же, будь я менее замороченной, я бы обязательно сходила с ним на свидание. Данила очень хорошего мнения о Валерии Михайловиче. Не смотря на солидный возраст, в свои пятьдесят выглядит он достойно.
Я посадила Данину на автобус и махала до последнего, пока он не скрылся за поворотом. Потом еще долго разговаривала по мобильнику, пока он не сел в самолет.
Впервые я была по-настоящему счастлива. Данька увидит Лондон. Он так давно мечтал попасть на родину любимого вида спорта.
Сразу после я отправилась на работу. Убрала волосы под колпак, надела белый фартук и пошла на кухню проверять запасы провизии. Делать заготовки. Здесь в шуме и гаме мне всегда было комфортно. Ребята своим галдежом отвлекали от тяжелых мыслей. Скрашивали мою жизнь веселыми историями и иногда даже пытались флиртовать, повышая мою самооценку.
С самого обеда мы трудились, чтобы приготовить фуршет для праздника, и, когда все было готово, случилось ЧП.
Ева, срочно, Оля буквально влетела в кухню, где мы заканчивали уборку. Лена ногу подвернула. Домой собирается. А у нас запасы некому пополнять. Давай в зал.
В смысле в зал? Я не официантка, не то чтобы мне сложно, но я работала официанткой. Поднос в моей руке как навозная бомба. Лучше не трогать.
Да там разносить ничего не надо. Просто добавлять еды на столы, чтобы не заканчивалась.
Не знаю, засомневалась я, но тут в кухню вошла Даша. На ней было чудесное бордовое платье с пышным коротким низом. А на лице написана паника. В этот день она хотела, чтобы все было идеально. Черт.
Ева, выручишь?
Конечно, вот как ей можно отказать?
Глава 10. Ева
Пришлось переодеться в короткую юбку с рубашкой, надеть жакет. Волосы я убрала в тугую косу и наконец смогла приступить к работе. Одно хорошо, Даша не поскупится на денежный бонус. Так что может я смогу все-таки сделать двойной платеж по кредиту. Наверное, если бы не болезнь отца и постоянные просрочки, мы бы даже смогли купить двушку. Не в центре, конечно, но на окраине запросто.
Я выхожу в душный зал после того, как на поднос взяла всего понемногу. Народу тьма, не знала, что у Синицыных столько знакомых и друзей. Никого не знаю, хотя когда-то крутилась вот в таких же богатых компаниях. Мама часто устраивала вечеринки, а я была там принцессой. Хорошее было время, жаль, забывается оно быстро. Потому что приходишь домой с ватными после работы руками и ногами и уже ни о чем думать не хочется. Тем более о том времени, когда даже не думала, сколько нужно труда, чтобы приготовить банальное жаркое из мяса.
Подхожу к столу и принимаюсь раскладывать еду в уже пустые блюда.
Механические движения отвлекали, мысли текли тонкой струйкой, особо ни на чем не тормозя, как вдруг я чувствую, словно по моей ноге ползет муравей. Но откуда в ресторане может взяться муравей? А если таракан? Господи, нужно скорее
Только поворачиваюсь и почти падаю, когда чуть ниже моего роста вижу черные глаза Харитона. Его рука под моей юбкой. Его глаза буквально буравят меня, вынуждая задыхаться.
Он ничего не говорит, только смотрит, продолжая скользить пальцами по ноге, облаченной в капрон. А мне нужно продолжать работать, нужно отойти от него, нужно посмотреть, не привлекаем ли мы внимание, а я смотрю в его глаза, на острые скулы, заросшие бородой, и стянутые резинкой волосы.
Дома он ходил в чёрных, не самых чистых футболках. А сейчас он в белой рубашке, в вороте которой видны темные волоски. Иногда я смотрела на то, как обтягивает ткань его тугие мышцы, и удивлялась. Почему над телом он работает, а на ноги давно забил.