УНИТА Национальный союз за полную независимость Анголы, ангольская политическая партия, созданная на базе вооруженной повстанческой группировки.
МПЛА Народное движение за освобождение Анголы Партия труда, политическая партия Анголы, правящая страной со времени обретения ею независимости в 1975 году, которое считалось просоветским правительством провозглашенной независимой Анголы.)
Но политика девушка ветреная и непостоянная. Апартеид рухнул. Тысячи юаровских военных специалистов оказались выброшены из рядов сокращенных правительством Манделы вооруженных сил и были вынуждены искать себе новое занятие. Произошло то, что чуть позже случилось и с СССР. Матерые военные профи вмиг потеряли связь с государством. Однако сильные мужчины не могут прозябать. Полковник Эбен Барлоу собрал единомышленников и создал лучшую в мире частную военную компанию, которая со временем разрослась до мощного и высокопрофессионального подразделения, насчитывающего более пятисот военных советников и более трех тысяч обученных бойцов. Бывшие соперники стали друзьями. ЮАР вошла в один блок с обновленной и демократизированной Россией, а специалисты двух стран стали перенимать и передавать друг другу различный опыт, в том числе и боевой. Так Николай стал одним из тех, кто начинал эти контакты и совместные тренировки. Структура нового подразделения, создаваемого тайно и не имеющего официального мандата от государства на военную деятельность за рубежом, требовала высочайшего уровня подготовки, и Executive Outcomes вполне соответствовала такому уровню в качестве примера для подражания. Знание особенностей, менталитета и хитросплетений взаимоотношений африканских групп и племен служило хорошей основой для выстраивания собственных взаимоотношений с заказчиками разных уровней и продвижения собственной компании на африканской земле. Новая организация получила название Brahms international (Brave Humans International). Николай был одним из ведущих инструкторов по стрелковому оружию и подготовке, а затем и Александр вошел в группу как специалист по планированию и организации операций, мастер ведения переговоров и аналитик, став впоследствии своеобразным начальником штаба этой структуры.
Впервые приехав в тренировочный лагерь ЕО, Николай был удивлен эффективностью подготовки и техническим оснащением наемников ЕО, которые поначалу посматривали на него и его немногочисленных товарищей с некоторой долей превосходства, граничащего с бахвальством и недоверчивостью. Но все это быстро закончилось, после первых же стрельб. Навыки и умение быстро адаптироваться к стрельбе из любого оружия, которое только что взял в руки, не могло не внушить уважение матерых африканеров. А когда перешли к приемам рукопашного боя, то и менее точные в стрельбе коллеги Николая, продемонстрировав, что такое на самом деле боевое самбо, заслужили свою долю почета и уважения. После этого совместные занятия и тренировки пошли гораздо веселее и взаимная настороженность бывших противников, а теперь коллег по оружию пропала. Ник Ван дер Берг, один из руководителей ЕО, крутой морской пехотинец в прошлом, предложил Николаю и его коллегам в качестве боевого опыта и отработки навыков взаимодействия принять участие в операции по освобождению захваченного боевиками Объединенного революционного фронта алмазного прииска в Сьерра-Леоне. Владельцы прииска, короли алмазов мира, богатейшая алмазная фирма мира De Beers, посулила хороший бонус за эту операцию. Николай после одобрения руководства вместе с коллегами принял участие в этой операции, которая завершилась полным успехом, причем кроме отбитого с боями у повстанцев рудника была предотвращена попытка захвата столицы Сьерра-Леоне, Фритауна. Отделение Николая не понесло никаких потерь в этой операции, что было, несомненно, оценено еоровцами. Так Brahms Int заработал первые положительные отзывы и отчеты на африканском континенте.
Алекс включился в новую работу со всем энтузиазмом и отдачей, радуясь тому, что вырвался из плена мелкого и нестабильного бизнеса и занимается теперь делами, которые и масштабнее, и интереснее, и, кроме того, неплохо оплачиваются.
Разбушевавшиеся пираты развалившегося на части Сомали стали терзать морские пути из Азии в Европу, нападая на проходящие торговые суда. Brahms Int стала одной из частных компаний, которые обеспечивали охрану судов. Алекс с коллегами присоединялись к судам, которые нанимали их фирму, на Шри-Ланке и шли до Суэцкого канала в западном направлении и обратно до Шри-Ланки в восточном. Работа эта нравилась Алексу, риск был небольшой. Завидев оружие, которое Алекс поднимал над головой в приветственном жесте, пираты, как правило, прерывали попытку захвата судна и отваливали в сторону, поджидая следующую жертву, менее защищенную. Если же это не срабатывало и пираты продолжали погоню, то после пары- тройки предупредительных выстрелов запал современных флибустьеров улетучивался, и они уже думали о своей собственной безопасности, разворачивая моторные скифы на обратный курс. Правда, пару раз дело дошло до небольшого боестолкновения и перестрелки, причем оба раза пираты шарахнули по надстройке судна из РПГ. К счастью, никого не ранило, а локальные пожары были быстро потушены экипажами. В обоих случаях Алексу приходилось стрелять. По инструкции стреляли по корпусу лодки, желательно попасть в подвесной мотор. В обоих случаях это сработало. На одной из пиратских лодок вспыхнул пожар, загорелись баки с топливом, и пираты попрыгали в воду. А другая, прострелянная ниже ватерлинии, набрав воды, оказалась наполовину затопленной. Единственным сожалением Алекса была необходимость в таких случаях избавляться от оружия, попросту выбрасывая его в море, после прохождения опасного района. Оставлять улики было запрещено. Штурмовые винтовки, которыми пользовались Brahms Int покупались на вторичном рынке, так что цена была приемлемая, конечно, качество было не на высоте, зачастую оружие было после ремонта, однако со своей задачей оно справлялось вполне. Борьба международных сил с пиратством шла с переменным успехом. Правовые ограничения и нормы не позволяли государствам-членам международной коалиции радикально решать вопросы. Зато в частном порядке фирмы без государственной принадлежности, но с несомненной поддержкой со стороны заинтересованных государств, быстро и качественно растребушили пиратские базы на побережье Аденского залива и южной части Красного моря. Налеты на эти пиратские гнезда были молниеносные, жесткие и эффективные. Коалиционное командование сливало разведданные аффилированным фирмам, а те после разработки и планирования наносили точные и сокрушительные удары. После уничтожения пиратских баз на побережье обстановка в регионе стала нормализоваться, а моряки, проходящие по этому маршруту, перестали молиться всякий раз, завидев в море лодку и ожидая пиратской атаки.
Зато в Западной Африке работы по-прежнему для частных охранных фирм было хоть отбавляй. Богатый нефтью регион, с нищим и агрессивным населением, стал основным поставщиком новостей о взятии моряков в заложники, обстрелом и захватом морских судов. Нефтяные судоходные компании вынуждены были нанимать вооруженную охрану. Так что работы для Алекса и его команды хватало. Слетав в очередную командировку на два-три месяца, он месяц-другой отдыхал дома, а затем улетал по знакомому маршруту. То в Коломбо, то в Суэц, то в Абиджан. Незаметно летели дни, месяцы, годы. Рос банковский счет, в пригороде родного города в элитном коттеджном поселке вырос новый, красивый дом, награды и очередные звания были приятным бонусом за риск. Постепенно интерес работодателей стал смещаться в глубь африканского материка. Стали поступать крупные заказы по обеспечению безопасности энергетических компаний, нефтедобывающих гигантов и владельцев золотых и алмазных приисков. Российские мультимиллиардеры, почувствовав свою силу и поддерживаемые руководством страны, стали все дальше и дальше простирать свои интересы в регионы, где приходилось выдерживать конкуренцию с британцами, американцами и французами. Brahms Int всегда была готова оказать свои услуги в такого рода мероприятиях, обеспечивая безопасность и продвигая политические интересы страны, горячими патриотами которой сотрудники фирмы оставались, вне всякого сомнения.
Алекс стал в основном оказывать услуги консультационного, организационного и аудиторского характера. Бегать с автоматом был удел тех, кто помоложе. Его же возраст, положение и звание позволяли уже, в основном, наслаждаться обеспеченной и достаточно спокойной жизнью, которая становилась временами пресной и в которой так был необходим дополнительный адреналин, к которому Алекс привык и без которого порой становилось невыносимо скучно. Поездки, перелеты, постоянное нахождение между домом и работой, вынужденное одиночество в долгих командировках, куда нельзя взять с собой супругу, стало с го- дами убивать семейное счастье. Упреки и непонимание друг друга стали частыми спутниками семейных конфликтов. Алексу исполнилось пятьдесят, и то ли затянувшийся кризис среднего возраста, то ли ощущение неизбежной пенсии, то ли усложнение отношений с женой, то ли пустота, которая образовалась в его душе и требовала заполнения, спровоцировали то, чего он никак не мог ожидать и предвидеть. С Алексом произошло самое ужасное, что может произойти с мужчиной пятидесяти лет. И это ужасное было самым прекрасным, что может произойти с мужчиной пятидесяти лет. Он влюбился.
Арья
Оранжевый диск солнца показал краешек из моря, подсвечивая небосвод и редкие когтевидные облака, которые, словно лапы гигантского неведомого зверя, пытались дотянуться до светила, схватить его и не дать продолжить свой неумолимый и неизменный маршрут с востока на запад. Солнце, раздвигая предрассветные сумерки, поднималось все выше и выше, расцвечивая пространство в фантастические цвета. Граница ночной тьмы, отбрасываемая западным отрогом Столовой горы на город, отступала к подножию и наконец достигла небольшого двухэтажного отеля, расположенного вблизи парка, засаженного аккуратно подстриженными кустами и отдельно стоящими вековыми деревьями, колючестволыми фагарами и огненноголовыми спатодеями. Еще минута-другая, и темнота окончательно отступила. Солнечный свет заискрился на влажной от ночной прохлады черепичной крыше, испаряя остатки росы. Белые стены отеля, отражая солнечные блики, стали ослепительно-белоснежными на фоне сочной зелени сада, а большие окна с открытыми деревянными ставнями, пропуская внутрь здания струи солнечного света, трепещущиеся от теней колыхающей листвы деревьев, разбудили жизнь и движение в доме.
Портьера окна на втором этаже, выходившего на сад, раздвинулась, створка рамы с перекрещивающимися импостами приподнялась, и в окне показалась молодая, длинноволосая девушка, с обесцвеченными красивыми прядями по последней моде.
Доброе утро, мисс Адаез.
Огромный темнокожий мужчина, кативший перед собой тележку с садовым инвентарем, задрал бритую наголо голову вверх, глядя на девушку. Его широкая физиономия расплывалась в радостной улыбке, демонстрируя крепкие белоснежные зубы, способные перекусить не только какую-нибудь куриную косточку, но и что-то сопоставимое с берцовой костью homo sapience. Впрочем, несмотря на свои внушительные габариты, человек этот излучал тепло, дружелюбие и некое почтение, по крайней мере к той, которую он назвал мисс Адаез.
Привет, Таф! Девушка одарила чернокожего в ответ искренней улыбкой, в которой хоть и присутствовала доля некоторой иронии и превосходства, но в то же время ощущались мягкость и участие. Так обычно добрые хозяйки улыбаются своим лучшим работникам или любимым питомцам. Хотя любимых питомцев, как правило, лелеют гораздо более нежно, чем некоторых представителей рода человеческого, даже и связанных родственными или брачными узами. Как говорится в старом анекдоте: «Если вас обнимает, тискает и целует красивая девушка, то, скорее всего, вы померанский шпиц!»
Сегодня будет хороший день, над горой ни облачка, мисс Адаез!
Отлично, Таф, наши гости наконец смогут подняться на гору, а то просидели в ожидании два дня из-за тумана и облачности и начали уже волноваться. Кстати, как там дела с бассейном, насос заработал?
Да, мисс Адаез, я заменил распылитель форсунки на насосе, теперь работает как надо.
Хорошо, Таф, спасибо, увидимся позже.
Девушка помахала чернокожему гиганту и скрылась в комнате.
Небольшая комната служила одновременно кабинетом и гостиной. Два прямоугольных окна обеспечивали отличную освещенность комнаты. В одно окно была видна замощенная гранитной брусчаткой площадка, перед входом в отель, из второго окна открывался вид на чудесный сад. Письменный стол из темного благородного дерева с удобным креслом создавал антураж солидного офиса. На столе стоял монитор компьютера. Еще два монитора, на которые выходили картинки с камер слежения, установленных по периметру дома, в холле главного входа и на подъездной дороге, засаженной по бокам подстриженным кустарником, располагались справа от крутящегося кресла с удобной высокой спинкой. Слева от стола вдоль стены находился комод, на котором стоял большой телевизор. Напротив стояли угловой диван, небольшой журнальный столик и кресло. Шкаф с холодильником внутри, тумбочка с электротермосом и чайной парой, настольная лампа, бра на стене дополняли этот спартанский интерьер. Пара постеров на стенах, классические настенные часы и небольшая статуэтка скорее придавали более строгий вид помещению, чем разнообразили аскетичную гамму цветов офиса. Портьера в цвет оконных штор закрывала дверь, ведущую из кабинета в небольшую спаленку, в которой стояли широкая двуспальная кровать, платяной шкаф, подпирающий потолок, комод и туалетный столик с большим зеркалом. Здесь же находилась дверь, ведущая в ванную. Еще одна дверь кабинета выходила в общий коридор второго этажа. С первого взгляда становилось понятно в этих апартаментах живет только один человек. А то, что этот человек девушка, можно было определить, только заглянув в спальню и ванную, да еще и по еле уловимому аромату тонких духов, витавшему в воздухе.
Девушка, которую темнокожий слуга называл мисс Адаез, ( Адаез дочь короля, принцесса. Имя африканского происхождения.)
присела к туалетному столику, взяла в руки жесткую массажную щетку и стала причесывать густые темно-русые волосы. Затем скрутила волосы в тугой хвост, заколола на затылке, приоткрыв белую шею. Покрутила головой, рассматривая себя в зеркало.
Увиденное вполне удовлетворило ее, поскольку девушка мягко и приветливо улыбнулась сама себе, продемонстрировав белоснежную полоску ровных некрупных зубов. Ее карие глаза при этом сохранили выражение скрытой, глубоко запрятанной боли, которая, впрочем, не всякому была бы видна, очевидно, что и не всякий был бы допущен к тайнам этой боли, встретив жесткий отпор. Вот девушка улыбалась, а через секунду губы крепко сжались, глаза словно потемнели, став непроницаемыми, почти черными, и в зеркало уже смотрела не молоденькая девушка, а матерая, жесткая и властная хозяйка положения, привыкшая командовать и требовать подчинения, оставаясь при этом весьма привлекательной и эффектной дамой.
Мисс Адаез было двадцать восемь лет, впрочем, это было не настоящее ее имя. Так, на африканский манер, ее звали лишь наиболее приближенные слуги. А таковых было всего трое. Гигант Таф, полное имя которого было Треоре Тафари, его престарелая тетка Этель, продолжавшая работать в отеле кем-то вроде экономки, а скорее бывшей негласной руководительницей всех темнокожих работников, так или иначе связанных с отелем. Старая негритянка являла собой некую хранительницу традиций и правил, которые неукоснительно соблюдались в отеле с тех пор, когда она, будучи еще молоденькой пятнадцатилетней девчонкой, впервые переступила порог этого дома. С тех пор минуло уже более пятидесяти лет, и шустрая, улыбчивая темнокожая девчушка превратилась в полную, вечно всем недовольную, ворчливую бабку с белыми буклями волос и россыпью мелких папиллом на лице и шее. Третьим приближенным слугой был худощавый метис Португез Джефферсон, исполнявший обязанности шеф-повара и по совместительству отвечавший за закупку продовольствия и бытовых мелочей. Все они жили в отеле на постоянной основе и в общем-то считали его своим домом. Остальные работники отеля были приходящими, некоторые работали довольно давно, другие выполняли только разовые поручения. Штат был небольшой, да и не требовалось много обслуги для компактного семейного отеля, созданного на основе старой голландской виллы. Номеров в главном здании отеля было всего двадцать, расположенных на двух этажах. Небольшой ресторан, комната для переговоров, холл, фитнес-зал, бассейн и крохотная спа-зона были в перечне предоставляемых услуг. Зато парк был довольно протяженный, ухоженный, засаженный самыми красивыми и яркими представителями местной фауны. За чистотой и опрятностью парка следил громадина Таф, являясь при этом начальником охраны, водителем и личным телохранителем белой хозяйки, которую Таф не то что любил, а просто боготворил и, не задумываясь, отдал бы за нее жизнь, если бы того потребовала ситуация. К счастью, природа наделила его такой фактурной внешностью и мощью, что у любого агрессора пропадало всякое желания вступать с ним в конфронтацию, язык прилипал к небу, и возникало желание стать незаметным, чтобы этот гигант не разозлился и не размазал глупца по асфальту. Таф не входил в помещения, даже если двери были самые широкие и высокие, он словно втискивался: сначала появлялась его огромная голова с белками больших глаз, затем протискивалось одно плечо, рука, порог переступала мощная нога в кроссовках пятидесятого размера и, наконец, вваливалось все это огромное, мощное, атлетическое тело. У всех присутствующих, особенно тех, кто видел его в первый раз, обычно пропадал дар речи на некоторое время, наблюдая, как Таф усаживается за стол, а его колени возвышаются над столешницей сантиметров на пятнадцать. Он с малых лет остался без родителей, и тетка Этель заменила ему мать, а старый хозяин, отец маленькой белой принцессы Адаез, был ему наставником, учителем и покровителем. Когда ему было семь лет, родилась маленькая принцесса. Он с затаенным дыханием заглядывал в корзинку с белым балдахином, которую тетка ставила на террасе доме, когда полуденная жара спадала и наступало время прогулки. Маленькие белые ручки, вздрагивающие и пытающиеся дотянуться до висящих погремушек, и гуканье младенца вот и все, что мог увидеть и услышать Таф. Ближе его не подпускала строгая Этель, резко выговаривая: «Убери свою чумазую морду от госпожи, еще ненароком заразишь ею чем-нибудь, не смей даже дышать в ее сторону, а не то я тебе задам, бездельник». В части дома, отведенной под хозяйские комнаты, разговаривали все тихо, ходили на цыпочках, боясь потревожить маленькую госпожу. Вся атмосфера дома была наполнена радостью и в то же время долей обеспокоенности, как часто бывает, когда в доме появляется первенец. А через год разразилась беда. И в результате хозяева вместе с маленькой принцессой уехали, оставив Этель и Тафа присматривать за домом. С тех пор Таф томился долгим ожиданием увидеть вновь маленькую белую принцессу. Он думал, что это произойдет скоро, но шли годы, а маленькая госпожа не возвращалась, и это ожидание стало чем-то вроде несбыточной мечты, иллюзии, которая никогда не станет реальностью, но к которой надо готовиться, и поэтому надо учиться правильно и вежливо разговаривать, опрятно одеваться, не ковырять пальцем в носу и тщательно мыть свое растущее не по дням, а по часам тело, чтобы «не воняло от тебя, как от козла, приговаривала строгая тетка, а то приедет маленькая мисс и задохнется, пройдя по саду мимо твоей чумазой морды».