Прямо из-под чёрной ширмы доносились голоса и свет от огня.
Господа, это наша истинная лаборатория, сказал господин Шорт, доставая из шкафа благоухающие травы. дабы запах вас не стеснял, я предлагаю несколько лепестков мяты и жасмина. Так вот, это место колыбель новых открытий. Мы верим, что сможем создать новое разумное существо, ради этого мы выкупаем анонимно тела умерших, правда приходится находить совсем ненужных молодых людей, вылавливаем разных птиц. Позвольте, я прекрасно понимаю, что выглядит это отталкивающе, но всё это ради науки! директор рьяно жестикулировал, обводя всё помещение вокруг руками.
Где же все, господин Шорт? спросил господин Уна, осматривая документы и книги по биологии.
Они совсем рядом, видите ту ширму, истинные опыты происходят там, показал рукой на другую комнату директор. здесь же мы только готовимся к ним, подготавливаем базу, новые теории, также мы ждём новый материал, но время зря не тратим, эти мгновения мы ищем новые книги, а также проверяем догадки. Этот процесс очень увлекателен, прошу заметить, но и очень затратен, именно сюда уходит большая часть бюджета.
Вы не боитесь порицания, господин Шорт? спросил господин Мур. Граф видел много людей на своём пути, встречал настоящих безумцев и гениев своего времени, но никто не холодил кровь, как этот человек. То, чем он и его специалисты занимаются выходит за рамки человеческого. по вашим словам, вы буквально умерщвляете ещё живых людей.
Верно, но мы ищем только тех, по кому никто не будет лить слёзы, такие люди не нужны нашему обществу, тем более, если они не несут пользы, ответил господин Шорт.
Но это бесчеловечно, заметил виконт.
Возможно, но, боюсь, всем учёным приходится сталкиваться с этим выбором, грустно ответил директор, отворачиваясь от гостей, тени залегли под его глазами. мы занимаемся важным делом, мы находимся на пороге открытия, господа! Вы же тоже хотите стараться на благо общества.
Чем же поможет ваш проект людям? спросил озадаченно господин Уна. Господин Шорт немного запутался, хоть он и хочет казаться истинным учёным и работником, но занимается крайне ужасными делами. Виконт хотел бы познакомится с проектом, прежде чем выносить вердикт.
Вся комната кричала о безумии, о боли тех, кто заканчивал здесь жизнь. Все эти работники тратят множество времени, чтобы добиться своего, но какой ценой это обходится? Когда они достигнут цели, когда посмотрят назад, на весь пройденный путь, прозреют ли они, пожалеют ли? И истина в том, что такие люди далеки от сострадания, они охвачены своим желанием, не замечая, как по рукам уже струиться кровь. Неужели все учёные проходят через этот путь?
Пройдёмте за мной, ваши сомнения тут же исчезнут, сказал господин Шорт, улыбаясь своим гостям. Улыбка эта была такой же фальшивой, как у многих людей.
За ширмой скрывался короткая арка, переходящая в другую комнату. Потолок здесь был высоким, сводчатым, с него свисали железные круглые люстры. У кирпичных стен стояли деревянные стеллажи с множеством образцов и банок. Инструменты на подносах также украшали деревянные обтёсанные столы. Некоторые имели кожаные ремни, будто учёные удерживали кого-то, совсем рядом с ними выделялись глубокие царапины от ногтей.
Учёные здесь ходили словно призраки, в белых халах и перчатках, с масками на лицах и такими же благоухающими травами, будто они сами терпеть не могли этот гниющий запах. Здесь на столах совсем открыто лежали расчленённые тела, большинство не имели голов, за место были пришиты головы птиц, словно учёные здесь занимаются не наукой, а подменой статуй в музеях. И выглядело это ювелирно, но ужасно, они буквально сшивали позвоночник человека с птичьим, но похоже ни к чему не приходят. Таких тел было много на столах, а также просто брошенных в тёмном углу. На стенах также находились бумаги с рисунками, а на цепях висели клетки с запуганными птицами, похоже здесь творятся дела ещё ужаснее, главной особенностью были пилы, совсем острые и грязные от крови.
Учёные, похожие на мясников, они совсем походили на животных, что брезгливо вытирают руки от крови, их настроение зависит от успеха опыта, интересно, а как они живут вне лаборатории? Как они могут спокойно спать и не видеть этой залитой кровью картины?
Господа, это и есть тот проект, начал господин Шорт, но его прервали.
Что вы творите! воскликнул господин Уна, сжимая кулаки.
Успокойтесь, виконт, прошептал на ухо граф, кладя руку на плечо товарища. Его хватка была крепкой, но выдавала дрожь, вовсе не от страха, а от гнева.
Господин Шорт, постарайтесь объясниться, проговорил сквозь зубы господин Уна, он часто дышал, медленно успокаиваясь от всей картины из потрясений.
Конечно, господин Уна, я и мои учёные, как я уже упоминал, готовимся представить обществу новое существо. Этим мы докажем, что человек способен творить себе подобных, таких же разумных созданий, мы обходим закон природы, показывая этим, что наш человеческий гений сильнее вдохновенно ответил господин Шорт, его глаза словно горели во тьме сильнее, чем огни свеч.
Виконт хотел было что-то сказать, но господин Шорт опередил его.
Как известно, природа порождала довольно много самых различных живых существ. Часто находились огромные кости, которые в античности считались останками героев времён Троянской войны, либо останками гигантом, которые упоминаются в Библии и погибли при Всемирном потопе; на территории Китая же они считались останками мифических драконов.
Впервые бедренная кость одного из этих существ была описана ещё в 1677 году профессором Робертом Плоттом в его «Естественных историях Оксфордшира», который он счёл за гость грешника времён того же Всемирного потопа. Уже в 1808 году барон Жорж Леопольд де Кювье описал иную разновидность огромных костей как ископаемые новых видов крокодилов. И чуть раньше, сам барон в 1801 году предположил существование летающего ящера птеродактиля, а в 18211822 годах, господин Конбери описал ихтиозавра, плезиозавра и мозазавра. Так и была начата наука по изучению древней фауны, в том числе и динозавров.
Уже сегодня нам известно достаточно многое об этих существах, ведь начиная с 1824 года, когда господин Уильям Баклэнд доложил в королевском обществе, вместе с бароном Кювье об открытие «гигантского ящера» 1818 года. В 1825 году хирург Мантелл открыл уже Игуанодона, а 1833 году гилеозавра. С 1842 года благодаря биологу Оуэну мы называем их динозаврами и с того же года знаем о существовании завроподов, первым представителем среди которых является цетиозавр. И вот уже в прошлом году, то есть в 1858, был открыт гадрозавр, один из первых динозавров, обитавших на территории Америки.
Но не это главное, господа, интересное другое. То, что делала матушка природа с этими могущими существами, то есть создавала их сильными, огромными и крайне полезными, если бы их можно было приручить и использовать, мы можем наблюдать и среди иных существ. В этом ряду очень даже выделяются гарпии, а уже среди них орлы Хааста. Действительно удивительные существа самые крупные хищные птицы из когда-либо обитавших.
Один лишь их вес от 10 до 14 кг, а размах крыльев доходит до 2,6 метров, что даже больше, чем у южноамериканской гарпии. Как мы предполагаем, они обитали на Южных островах Новой Зеландии. Те самые острова, некогда открытие нидерландцем Тасманом. Более того, я скажу, что эти удивительные существа класса птиц, отряда ястреб-образных, семейства ястребиных, рода длиннохвостых орлов создают отдельный вид, ныне погибший. И максимально подходящими по размерам, как мы можем полагать, являются птицы белоголовые орланы.
Да, соглашусь, они в разном роду, белоголовые в роду орланов, а Хааста в роду длиннохвостых орлов, но во всём остальном, как вы можете заметить они вполне подходят, поскольку остальные представители в этом роду Хааста на удивление карлики. По этой причине мы решили сделать следующее, если эти два вида так подходят, кроме того, вид Хааста имеет целый ряд преимуществ, не превратить один в другой. Тем самым достаточно вывести хотя бы одного или двух представителей, если же он будет один, то мы сможем использовать его материал или производить такие операции вновь и вновь, либо если это будет пара, то они сами смогут размножаться.
Более того, было бы превосходно, если бы он обладал мозговым аппаратом схожим с человеческим. Мы проверили подобное на кошках, собаках, хомяках и прочих, хоть довольно часто животные погибали при контактировании чужеродной части мозга, но также были и случаи, когда части вживались. Поэтому здесь есть трупы людей, они недавно погибли и могу вас уверить, что обществу они вовсе не пригодятся, поэтому лучшая их функция расходный биоматериал.
Тела людей были в плохом состоянии, будто про них вовсе забыли. Господин Уна заметил, что из этого помещения нет других выходов, только один. Были здесь и скелеты, закрепленные на нитях, как образец. А также кругом пахло не только смертью и кровью, но и спиртом. В банках хранились сухожилья и органы в специальной жидкости и имели этикетки, их подробно показали гостям. Всё в атмосфере комнаты напоминало еле бьющееся сердце, работа шла медленно, но энтузиазм учёных никуда не исчезал, и это по-настоящему пугало.
Скелет птицы, которая была в лаборатории доктора Шорта
Вся работа разделена на целый ряд этапов, продолжал Шорт, большую часть среди них мы прошли, но главное одно в результате мы сможем получить новый вид существ, которые могут работать гораздо дольше и чётко выполнять приказания, тем самым это будет не только превосходная рабочая сила, но и военная.
Господин Шорт! крикнул господин Амет Уна. Ваши цели и ваши методы работы просто ужасны и невыносимы, мне даже не приходиться говорить о профессиональной этике.
Простите виконт, но я бы посоветовал бы вам просто ознакомиться с работой профессионалов и не приводить лишних мнений, сдерживая свою злобу говорил профессор Шорт.
В таком случая я вам докажу, что можно создать новое существо, не прибегая к этим ужасным методам, господин Шорт, всего неделя, и я смогу вам его представить, сказал виконт, наконец справляясь с эмоциями. Его вид был похож на хищника в засаде, такой же пронзительный взгляд и напряжение. Пусть и был внешне юн господин Уна, но его интеллект был внушительнее, а поэтому он решил доказать этим людям ошибочность своих действий.
Господин Шорт, я даю на это разрешение и ручаюсь за своего подчиненного, граф понял задумку своего товарища, но ни одна мышца не дрогнула на его лице, выдавая полное хладнокровие.
Господин Шорт молчал, его лицо изменялось в мгновения. Оно белело и багровело, но всё выражение выдавало крайнее удивление, казалось, он забыл, как дышать.
Простите меня за паузу, я не могу разглашать наши с коллегами наработки, и вы сами обещали и скрепили это договором, сказал директор, всё его естество горело в негодовании от открытого вызова.
Он, господин Шорт, директор биологического института, открыватель нового витка в истории, должен позволить человеку, виконту, повести их? Неужели все те старания и труды, деньги и время было потрачено впустую, чтобы в конце пришёл юноша, который бы смог создать новое существо за жалкую неделю, пока у него на это ушла вся жизнь? И как сложно человеку принять свои ошибки, так и сложно принять убытки в пустую. Может и теплились здравые и добрые мысли в голове господина Шорта, но затмевались роем тёмных. Обида и гнев смешались, превращаясь в задетое эго и профессионализм директора, как учёного
Глава третья. Конференция
Позвольте, виконт, граф, но это невозможно, за неделю создать новое существо нельзя, мы это выяснили ещё с самого начала развития этого проекта, сказал господин Шорт, его вид принял доброжелательный характер, но в глазах сверкал не добрый огонёк.
Прошу прощения, но это была не просьба, господин Шорт, господин Мур прекрасно мог читать людей и лишь внутренне усмехнулся на реакцию директора. как граф и владелец, я имею полное право делать всё что пожелаю, я могу с лёгкостью ограничить бюджет вашей лаборатории.
Ещё раз прошу вас, господин Шорт, я полностью уверен в своих силах, заявил с твёрдостью господин Уна. на следующем собрании философ я продемонстрирую не только новую идеологию, но и создание, что станет одним из первых жителей нового мира.
Что ж, если вы так настаиваете, господа, кто я такой, чтобы запрещать вам творить, не так ли, всё же до чего огромен человеческий гений, директор сложил руки с гулким хлопком, будто так мог развеять всю ярость. моя лаборатория в вашем распоряжении.
Увы, но для моего опыта понадобится оборудование иного характера, так что я не смогу использовать вашу лабораторию, да и, честно признаться, жутко у вас тут, ответил господин Уна.
Как пожелаете, слишком покорно проговорил директор. позвольте вас проводить, кажется, собрание вот-вот начнётся. он сверился с часами на полке и махнул рукой, чтобы гости проследовали за ним обратно.
Погода на улице была тёплой и свежей. После долгого нахождения в лаборатории прохлада ветра и запах молодой травы был незаменимым. Всё ещё казалось, что за ними тянется кровавый шлейф, от которого вянут все цветы, а люди обходят стороной, им самим было противно от себя и было бы неплохо сначала смыть с себя всю грязь. Солнце приветливо улыбалось людям, по голубому небу плавали пушистые облака, похожие на нежные мазки кисти.
Каменные постройки города казались отдельными неприступными крепостями, в стенах которых можно найти покой и уют. Для господина Уна этот день был несколько выматывающим, для учёного, который старается использовать гуманные методы, жестокость местных учёных была сродни животным повадкам. Они словно хищники оскалились на добычу, не брезгуя прибегать к роли падальщиков. В такие моменты задумываешься о собственной жизни и её ценности. Правильны ли все эти осуществляемые деяния, а в голову лезет ужасный пример, на фоне которого собственные изобретения кажутся лишь приятной игрушкой, поскольку не имеют под собой такого ужасающего кровавого фундамента.
Времени до собрания философов в час дня было ещё пару мгновений, они несколько задержались на осмотре всей лаборатории. Как уже упоминалось, выход на улицу, под лучи солнца, казалось виконту и графу настоящей свободой, весь их вид приобрёл такой же уверенный характер, но в мыслях они находились по-прежнему в той комнате, словно она ожила и стала чудовищем, которое пожирает всё, что переступает её порог, она когтями впилась в разум и не отпускала. Холодное дыхание чувствовалось на шее у обоих, но это оказался лишь ветер.
Господин Шорт шёл, совсем не поменявшись в лице, лишь мелкая складка между бровей выдавала его глубокую задумчивость.
Господин Уна, я надеюсь, что вы знаете чего хотите больше, к юноше наклонился граф, чтобы их никто не услышал.
О чём вы, любезный граф? спросил виконт, слова товарища вырвали его из собственных мыслей.
Я о том, чтобы вы не забывали своей цели. Я понимаю, что вы чувствуете, но прежде всего нужно произвести впечатление хороших людей, а не заносчивых выскочек. Я, правда, шокирован не меньше вашего, горячо зашептал господин Мур.