Чавар заговорил:
Но как быть, если во время расследования понадобится, так сказать, вторгнуться на территорию, находящуюся под юрисдикцией другого судьи? Такое время от времени случалось например, помню дело матроса с баржи, обвиненного в воровстве. Ничего хорошего из этого не вышло. По этому поводу даже сочиняли сатиры Он произнес слово «сатиры» таким тоном, каким обычно говорят «тараканы». Нам хотелось бы надеяться, что с тех пор положение дел изменилось к лучшему, но, увы, это не так.
Мы не желаем, чтобы имя нашего отца упоминалось в сатирах, твердо сказал Майя.
Взгляд Чавара выразил нечто, отдаленно напоминавшее одобрение.
Возможно неуверенно начал Ксевет.
Чавар сердито прищурился, но Майя подбодрил секретаря жестом, и Ксевет продолжил:
Возможно, решение заключается в том, что не следует пытаться выбрать одного Свидетеля Мертвых. В конце концов, Варенечибель был императором всех Эльфийских Земель.
Как только Чавар понял, что имеет в виду Ксевет, он моментально сменил гнев на милость. Майя в изумлении и немалой тревоге смотрел на то, как предложение Ксевета повторили, обсудили и преобразовали в нечто чудовищное. Чавар тут же приступил к созданию нового комитета, включавшего всех самых высокопоставленных Свидетелей Верховного Суда. Он разослал секретарей с приказами организовать для Свидетелей осмотр тел императора и его сыновей до начала похорон. Майя собрался с силами и напомнил, что тела членов экипажа и слуг Варенечибеля уже преданы земле, но Чавар небрежно ответил:
Предоставьте это Свидетелям, ваша светлость.
И покинул зал вместе со своей свитой, на ходу раздавая приказы и громогласно требуя информацию.
В зале Мичентэйлейан остались лишь Майя, Ксевет и два молчаливых телохранителя. Итак, Чавар, ни с кем не посоветовавшись, назначил себя руководителем расследования и присвоил себе право проводить его так, как он считает нужным. Императору оставалось лишь выпрашивать информацию или вообще положиться целиком на лорд-канцлера, который наверняка ожидал и желал именно этого.
Майя спросил:
Таково было ваше намерение?
Ксевет, приводивший в порядок разбросанные по столу документы, замер, и его белые пальцы без колец скомкали попавшуюся под руку бумагу.
Ваша светлость?
Вы много лет работали на лорда Чавара. Вы уже демонстрировали нам, что умеете управляться с ним. Вы подали ему эту мысль потому, что хотели видеть его руководителем расследования? Вы ведь знали, что в итоге так и произойдет?
Ваша светлость, начал Ксевет и положил бумаги на стол так осторожно, словно они были стеклянными. Верно, мы знали, что лорд Чавар одобрит любое предложение, которое поможет сделать расследование более масштабным и более Он нерешительно смолк, но Майя взглядом приказал ему говорить откровенно. И секретарь решился продолжить:
публичным. Но мы не ожидали, что его так захватит эта идея. Возможно, она каким-то образом отвечает собственным планам лорд-канцлера. Мы знаем, что у него имеются разногласия со Свидетелем, в чьем ведении находится Верховный Суд. Возможно, он увидел способ извлечь какую-то личную выгоду из происшедшего.
Возможно, согласился Майя. Как вы считаете, расследование завершится успешно?
Мы уверены в том, что Свидетели сделают все возможное. Поверьте, лорд Чавар искренне желает отыскать убийцу.
Понятно, угрюмо буркнул Майя.
Ваша светлость?
Майя не знал, как облечь в слова одолевавшую его смутную тревогу. Не исключено, что он не столько подозревал Чавара в двуличии, сколько сердился на то, что его, Майю, отодвинули в сторону. Но сегодня он уже успел задеть чувства Ксевета. Так что Майя лишь покачал головой и хотел просто спросить о дальнейших планах на день. Но Ксевет, внимательно наблюдавший за ним все это время, продолжил разговор:
Не хотелось бы, чтобы Чавар ограничился Свидетелями из числа судей.
Что вы имеете в виду?
Как наверняка известно вашей светлости, объяснил Ксевет, прекрасно зная, что Майя слышит это впервые, всегда существовало два класса Свидетелей юристы и клирики. В последнее время считается немодным призывать Свидетелей из числа священников, так же, как немодно верить в то, что боги могут даровать своим служителям магические способности.
Значит, вы предлагаете обратиться к кому-нибудь из священнослужителей с просьбой стать Свидетелем Мертвых? Но как нам найти кандидата на эту роль?
«Без ведома Чавара», добавил он про себя.
На самом деле, откашлявшись, ответил Ксевет, есть один священник, Свидетель Мертвых кстати, прелат Улиса, но без бенефиция. По счастливому совпадению, он сейчас находится при дворе.
Но как случилось, что он оказался здесь? поинтересовался Майя.
Подробности нам неизвестны, сказал Ксевет. Мы знаем лишь, что он сложил с себя сан, какое-то время путешествовал, потом осел в столице.
Майя чувствовал, что Ксевет чего-то не договаривает, и продолжал расспрашивать:
Но почему именно при дворе?
Потому что ему покровительствует родственница, объяснил Ксевет, всем своим видом давая понять, что ему очень не хочется говорить. Вдовствующая императрица.
Глава 10
Свидетель мертвых
Майя поручил Ксевету передать Сетерису, что аудиенции придется подождать до завтра. При этом он почти не испытывал угрызений совести скорее, облегчение. Остаток дня он посвятил срочным делам, оставшимся незавершенными после смерти отца. Дел было много, все они были утомительными и практически недоступными пониманию непосвященного. Прежде чем так или иначе решить очередной вопрос, Майе приходилось выслушивать бесконечные объяснения секретаря, от которых у него путались мысли. Лишь после наступления ранних зимних сумерек он смог выкроить время для того, чтобы встретиться со Свидетелем Мертвых.
Он отпустил секретарей, которые весь день сновали вокруг него, как рой гудящих пчел. В полутемном Мичентэйлейане остались император, его ноэчарей, секретарь и Тара Келехар.
Бывший священник оказался довольно молодым лет на десять старше императрицы, своей покровительницы. Майя никогда не видел ни эльфа, ни гоблина, который выглядел бы настолько нездоровым и усталым. Келехар был худощавым и тонкокостным, как Ксору, а на костях было так мало плоти, что Майя мог бы пересчитать все суставы на его кистях и запястьях. Ярко-синие глаза были обведены темными кругами от болезни или бессонницы. Келехар отрезал длинную косу, обязательную для прелатов, и молочно-белые локоны едва прикрывали уши. Облачения священника он тоже не носил и был одет в простой строгий траур. Майя, заметив потертости на рукавах камзола и бахрому на отворотах штанов, подумал, что покровительство вдовствующей императрицы имеет довольно узкие рамки.
Ваша светлость, пробормотал Келехар, кланяясь. У него был грубый хриплый голос, неожиданный для худощавого мужчины с утонченной внешностью придворного.
Надо полагать, вам сообщили, какой вопрос мы желаем обсудить с вами, неуверенно начал Майя. Пристальный взгляд Келехара почему-то нервировал его.
Ваша светлость, эльф снова поклонился.
Ответьте «да» или «нет», мер Келехар.
Да, ваша светлость.
Майя ждал. Келехар молчал.
И? наконец, не выдержал Майя.
На лице Келехара отразилось недоумение.
Майя продолжил:
Так вы согласны приступить к обязанностям нашего частного Свидетеля Мертвых?
Простите, ваша светлость, с очередным поклоном ответил Келехар. Мы не знали, что у нас есть выбор.
Ответ граничил с дерзостью, что не укрылось от присутствующих. Даджис и Телимедж ощетинились, Ксевет очень осторожно положил ручку на стол. Но тон бывшего священника не выражал ничего, кроме крайней усталости.
Майя мягко возразил:
Мер Келехар, вы вольны отклонить нашу просьбу.
Наверное, Келехар удивился бы меньше, если бы Майя сейчас приказал Телимеджу проткнуть его, Келехара, мечом. Глаза прелата на мгновение округлились. Потом хорошее воспитание взяло верх, и он взглянул на императора почти спокойно.
Ваша светлость необычайно добры. Благодарим вас.
Мы предпочли бы благодарностям определенный ответ, мер Келехар.
Ваша светлость, сказал Келехар и уже в который раз низко поклонился. По мнению Майи, это делалось для того, чтобы скрыть выражение лица, а не для того, чтобы выразить уважение к императору. Мы сочтем за честь расследовать гибель ваших близких.
Спасибо. Майя подождал, когда Келехар выпрямится, и продолжил:
Мы незнакомы с деталями вашей работы. Скажите, что вам нужно.
Ваша светлость Келехар неуверенно смолк. Нам нужно нам нужно увидеть тела и прикоснуться к ним. Кроме того, нам бы очень помогло, если бы при этом присутствовал кто-то из ближайших родственников, чья кровь взывает к отмщению.
Майя понимал сомнения Келехара. Он и сам сомневался в себе. Нет, он не горевал по отцу. Но его приводила в ужас жестокость преступников и несправедливость преждевременной смерти пассажиров корабля. Кроме того, он боялся, что убийца или убийцы рано или поздно совершат новое преступление. И он сказал:
Мы будем сопровождать вас. Но мы должны отправиться немедленно. Похороны начнутся после заката.
Ваша светлость, уверяем вас, с едва уловимой насмешкой в голосе ответил Келехар, у нас не было других планов на вечер.
Как он и думал, ноэчарей выступили против этой идеи. Майя улыбнулся им и заметил:
Судя по всему, ваша основная обязанность заключается в том, чтобы мешать нам выполнять наш долг. Мы весьма сожалеем об этом.
Бешелара едва не хватил удар, смущенные и растерянные Телимедж и Даджис подчинились. Майя знал, что Кала, в отличие от них, не стал бы даже пытаться отговорить его.
До начала похорон оставалось всего два часа, и храм Унтэйленейземейре был полон священнослужителей в облачениях самых разных цветов: здесь были черные, зеленые, коричневые, серые рясы и даже оранжевые одежды служителей бога Анмуры. Когда Майя в сопровождении секретаря, телохранителей и Келехара вошел в храм, пять прелатов Улиса, закутанных в вуали, почтительно поклонились ему. Они разбирали гору искусственных роз, и яркие цветные пятна показались Майе неуместными на фоне черных одежд. Прелаты освобождали место для гроба императора, который должен был находиться в храме до тех пор, пока не возведут саркофаг. Все это время каноникам храма предстояло стеречь гроб и читать над ним молитвы. Четверых телохранителей Варенечибеля уже кремировали, а их останки были помещены в урны, инкрустированные золотом. Урны стояли на специальных подставках по углам гроба: пепел Первых Ноэчарей поместили у головы (воин справа, маза слева). А прах Вторых Ноэчарей стоял в ногах (маза справа, воин слева). Они охраняли императора и после смерти. Охраняли так же, как при жизни, от всего и всех до той минуты, пока не сработала та дьявольская штука зажигательное устройство.
Тела императора Варенечибеля IV и троих его сыновей лежали под куполом храма. В закрытых гробах. Прежде Майя не задумывался о том, что трупы погибших при крушении «Мудрости Чохаро» могут быть изуродованы. Он почувствовал себя глупым и неопытным. И ему стало дурно. Его охватило непреодолимое желание отвернуться и бежать из храма. И в этот момент он заметил, что Келехар вступил в ожесточенный спор со старшим каноником, причем ему показалось, что каноник вот-вот одержит верх. Почти сразу же после того, как они вошли в храм, Майя позволил Телимеджу, Даджису и Ксевету отвести себя в укромное место, подальше от суеты, но сейчас он выступил вперед и заговорил:
Мер Келехар? Что-то не так?
Свидетель и каноник невольно отпрянули, и Майе при виде такой реакции стало одновременно смешно и грустно.
Келехар, опустив глаза, ответил:
Ваша светлость, каноник Орсева как раз объяснял нам, что он уже позволил нескольким Свидетелям Мертвых осмотреть останки, из-за чего подготовка к церемонии сильно затянулась, и теперь начало церемонии придется перенести. Каноник Орсева опасается, что на наш осмотр не хватит времени, а кроме того, не видит в нем смысла.
Каноник Орсева, судя по выражению его лица, был не слишком доволен, услышав такую интерпретацию своих слов, но не стал возражать Келехару. По правде говоря, сам Майя не видел особого смысла в осмотре; он был уверен лишь в одном: в том, что нельзя слепо доверять Чавару.
Пока он пытался придумать ответ, который сочетал бы часть правды и благопристойную ложь, Ксевет откашлялся и объявил неожиданно громко и решительно:
Император желает провести несколько минут наедине с телами своих родных.
Эти слова возымели магическое действие: храм мгновенно опустел. Осталась лишь одна, самая упрямая девушка из числа священнослужителей. Она опустила уши и прижала их к голове, но застыла у дверей, отказываясь покидать свой пост.
Ксевет! потрясенно прошипел Майя.
Ксевет улыбнулся. Он совершенно не раскаивался в своем поступке.
Вы же император, ваша светлость. Каноник Орсева не может диктовать вам свою волю.
Келехар заметил:
Каноник Торчеледжен охотно поможет нам.
И Майя заставил себя улыбнуться девушке. Улыбка вышла натянутой, и Келехар, удивив Майю своей проницательностью, сказал:
Вам не обязательно смотреть, ваша светлость. Вы можете оставаться здесь.
Действительно, Майе не хотелось смотреть на тела, он не желал даже приближаться к четырем лакированным черным гробам. Но что-то чувство долга, или, может быть, чувство вины заставило его сдвинуться с места. Когда Келехар и каноник подняли крышку гроба Варенечибеля, Майя стоял рядом с ними.
Было видно, что служители Улиса, которые готовили тело к похоронам, старались изо всех сил: они распрямили руки и ноги, замаскировали увечья льняными и шелковыми одеждами. Но они ничего не смогли сделать с обугленным, неузнаваемым лицом императора, лишь прикрыли его белой кружевной вуалью. Келехар осторожно приподнял вуаль, и Майя был вынужден отвернуться.
Келехар своим хриплым надсадным голосом принялся читать молитву сострадания умершему, а Майя рассматривал белые колонны, и в его душе боролись жалость, отвращение и печаль.
Вскоре Келехар смолк. Майя не стал оборачиваться он не хотел видеть общения Свидетеля с мертвым в чем бы оно ни заключалось. Прошло несколько минут, и он услышал, как Келехар и девушка-каноник опустили крышку гроба. Глядя прямо перед собой, он спросил:
Вам нужно видеть остальных?
Ваша светлость, извиняющимся тоном ответил Келехар. Вероятно, это поможет нам.
Хорошо, сказал Майя, хотя ему не терпелось приказать Келехару оставить тела в покое и отослать его из храма. Продолжайте.
Он стоял на том же месте, не оборачиваясь, пока Келехар и каноник еще трижды повторяли мрачный ритуал. Он заметил, что сиплый голос Келехара звучал ласково и терпеливо, что он произносил молитву сострадания в четвертый раз так же сосредоточенно и искренне, как в первый. Значит, он отказался от сана не из-за недостатка веры или сомнения в призвании. Майя понимал, что нельзя расспрашивать о причине; у него не было на это никакого права. Но ему, естественно, было интересно, что же случилось.
Наконец, Келехар сказал:
Ваша светлость, мы закончили.
Майя обернулся. Свидетель Мертвых стоял среди гробов, но выглядел бывший прелат не хуже, чем при первой встрече в Мичентэйлейане.