А третья с ними кто?
А никто, просто Сашина жена, не помню даже, как ее зовут. То ли Нюша, то ли Даша.
Марина легко умела завязать нужный разговор, и внимательно слушать, что ей говорят, изредка выражая свой интерес и одобрение. Как утверждал Карнеги, этого вполне достаточно, чтобы прослыть очень умным и тонким собеседником, ведь каждому человеку интересен, прежде всего, он сам. Со стороны могло показаться, что эта троица знакома сто лет: Саша и Люба с веселыми шутками рассказывали про годы учебы, они не завидовали Казанцеву, а с удовольствием вспоминали его достижения, хвалили его новые работы. Марина незаметно включила диктофон в сумочке, она жадно слушала, уточняла кое-какие детали, обращала внимание на специальные термины. Жена художника, которая назвалась Стешей, ничего кроме имени больше не сказала. Она было вполне довольна, восседая рядом с мужем в изысканном обществе.
Марина увлеклась и не сразу заметила, что в дверь напротив дивана выглянула Дина и манит ее. Она извинилась и поспешила к Дине.
В узком коридорчике стояли запахи еды, видимо, он вел в буфетную.
Марина, обалдеть, какая хорошая новость! с фальшивым оживлением сообщила она. Игорь не улетел во Францию, он сейчас звонил отцу предупредить, что придет.
«Полонскому позвонил, а тебе, стало быть нет», сообразила Марина, но сказала другое.
Действительно, это приятный сюрприз, а то статья без интервью с героем выглядела бы слишком куцей.
Дина выглянула в дверь в полупустой зал, как зверек из норки, и жалобно предложила:
Покури со мной.
Они устроились на какой-то служебной лестнице, но Марина только разок дым пустила, она принципиально не курила никогда. Еще в школе она заметила, что это только добавляло ей привлекательности в глазах парней. Уже студенткой она участвовала в опросе университетской молодежи о курении девушек. Жаль, что итоги опроса не вывесили на рекламных щитах вместо предупреждения Минздрава. На первый вопрос: «Как вы относитесь к тому, что курит девушка в компании?» ответили «положительно» 80 процентов парней. На второй: «Как вы относитесь к тому, что курит ваша девушка?» уже 40 процентов. А на третий: «Как вы относитесь к тому, что курит ваша будущая жена?» только 10 процентов. Марина часто вспоминала эти цифры, но сейчас она не собиралась перевоспитывать Дину: та была жутко расстроена. Она сидела на подоконнике, ссутулившись, и нервно качала ногой.
Не врубаюсь, что могло его остановить? Такой выгодный заказ, он даже выставку бросил на Аркадия Константиновича. Ну, мы с отцом, конечно, без проблем все организовали бы, картины запаковали в лучшем виде. Нет, прикинь, четыре пейзажа для комнаты в испанском стиле, причем, похожие на те, что он уже писал. Он мог это сделать за месяц по памяти без натуры, и деньги лопатой загрести.
Может, заказчик передумал? предположила Марина, стряхивая пепел с сигареты, которую она больше не подносила ко рту.
Но, по-любому, он мог мне вчера позвонить. Хоть бы «эсэмэску» кинул. Может он что-то ужасное скрывает? Может, какое-нибудь несчастье? Сбил прохожего машиной, и с него взяли подписку о невыезде? Нет, я чокнусь!
Да хватит тебе генерировать, он же скоро придет и все выяснится.
Да я все, я уже готова идти к гостям, она кинула в рот таблетку жвачки и торопливо пожевала.
Спасибо, Марина! Дина встала, выпрямилась и, гордо держа точеную головку, зацокала каблучками вниз по лестнице.
Когда девушки вернулись в зал, народу стало вдвое больше. Дина, как маленький красный вихрь, пронеслась из края в край, на ходу приветливо улыбаясь, кивая, пожимая руки, отдавая какие-то распоряжения. Все сразу зашевелились, перестроились в некоторое подобие коридора, в который через минуту Дина ввела именинника. Полонский был на высоте, он неторопливо прошествовал к столу, приветствуя гостей, первым взял бокал вина и широким жестом пригласил всех последовать его примеру. Сначала гости образовали круг, прозвучали речи и тосты особо почетных гостей. После третьего тоста строй стал рассыпаться. Вскоре Полонский переместился на диванчик, рядом с которым на низенький столик Дина пристроила пару красивых бутылок и тарелку бутербродов с икрой. Возникли музыканты в концертных костюмах, это было джазовое трио: пианист, ударник и саксофонист. Зазвучала музыка, заглушая звон посуды и разговоры. Кто-то все время подходил поздравить Полонского, вручить подарки, гора их на столе постепенно росла. Аркадий Константинович шутил, улыбался, но вино в его бокале почти не убывало.
Отыграв три композиции в стиле «мэйнстрим», музыканты пошли поздравить юбиляра. Он усадил их рядом, видимо, это тоже были его друзья. Марина в уголке на диванчике перекусывала крабовым салатом и соображала, удастся ли ей в этих условиях поговорить с Казанцевым. «Может, он уже пришел, я же его не знаю. Вон тот бородатый вроде бы похож на фотографию. Впрочем, и другой похож, бородатых тут вообще половина. Хоть бы Дина не забыла нас познакомить». Но Дина куда-то вышла. Вдруг раздался громкий возглас Полонского.
Игорь, как я рад, что ты не уехал! юбиляр встал, чтобы встретить дорогого гостя.
Возникла пауза, почти в полной тишине все обернулись к вошедшему Казанцеву. «А он давно уже без бороды», успела отметить Марина. Через зал к Полонскому шел коренастый, энергичный, уверенный в себе мужчина в смокинге, ведя под руку стройную красивую женщину в бежевом нарядном платье. И платье, и мужчина, и, особенно, женщина были уже знакомы Марине. Только сейчас она выглядела гораздо моложе и совсем не контрастировала со своим спутником.
* * *
Воскресным днем Алина шла по пустынной улице. Какой замечательный сегодня день! Солнце заливало дорогу, отражалось от белых стен домов. Молоденькие листочки шелестели и разворачивались к солнцу, радуя мир своей ярко-салатной зеленью. «Почему я раньше не замечала как красиво лето? А потому, что ты все выходные проводишь, согнувшись на огороде», сама себе ответила Алина. Действительно, она не могла припомнить ни одного летнего выходного, проведенного в городе.
В это воскресенье они с сестрой отмечали полгода, как умерла мама. При мысли о маме сжалось сердце. Полгода мама ни разу не приснилась Алине. Алина вечерами плакала о маме: «Хоть приснись, скажи, что не сердишься на меня. Ты теперь все про меня знаешь. Прости меня». Мама приснилась сегодня ночью первый раз со дня своей смерти. Она хлопотала у плиты, улыбалась Алине, а потом погладила её по голове и сказала вдруг: «За испанца выйдешь замуж».
Алина проснулась легко и радостно. С таким настроением она готовила угощенье для поминок. Оставалось только купить хлеб и фрукты. Магазин, в котором продавали фрукты, что нравились Алине, неожиданно оказался закрыт. «Перерыв на 30 минут», гласила белая бумажка на двери. «Подожду, время есть», решила Алина, присаживаясь на лавочку в ближайшем дворике. Рядом с ней на лавочке сидели две молоденькие девушки. Одна из них курила, а вторая сидела за компанию. Девушки были в фирменных фартуках. В глубине двора Алина заметила сиреневую вывеску «Парикмахерская».
Не хотите сделать прическу или стрижку? обратилась к Алине вторая девушка, заметив интерес Алины к вывеске.
Я не стригусь.
У вас красивые волосы, не обязательно их закалывать в пучок. Можно сделать и не коротко. Хотите попробовать? Будет красиво. У нас недорого.
Парикмахерская размещалась в крохотном закутке, выделенном из запасного выхода подъезда. Каким-то чудом там разместились два кресла. Алина уже пожалела, что согласилась. Когда-то давно, в молодости Алина носила распущенные по плечам волосы под «колдунью». Во время беременности она привыкла закалывать волосы узлом на затылке. Привычка эта так и осталась. Девушка шустро щелкала ножницами. Алина закрыла глаза: «Ничего, волосы у меня быстро отрастают».
Феном посушим? Уложим?
Делайте, что хотите.
Девушка накручивала пряди на расческу, подставляя под горячий воздух фена.
Ну, как, нравится?
Алина открыла глаза. На неё смотрела незнакомая молодая женщина. Волосы открывали высокий лоб, волной ложились на плечи, а на спине спускались до лопаток.
Так и носите, щебетала девчушка, А если хотите заколоть, то подкалывайте на висках вверх, а сзади оставляйте так.
Мне нравится. Спасибо!
Приходите к нам еще!
Сестра Ольга в изумлении долго рассматривала Алину:
Ты что, сдурела, стричься перед поминками?
А что, плохо?
Нет, тебе хорошо, но я не про то. Я однажды с цыганкой разговаривала, у неё отец умер, так она до сорока дней не мылась, мучилась, бедная, но не мылась! Какая муха тебя укусила? Да ты овощи режь, что стоишь? Не пугайся, я не помню, какая примета, может, ничего плохого и не будет.
Мне мама сегодня приснилась, и она мне вдруг сказала, что я за испанца замуж выйду.
Замуж? Ты и так замужем, причем здесь испанец?
Ни при чем. Олечка, я сегодня шла по улице спокойно, никуда не спеша, и поняла, что я никогда раньше не замечала лета. Всегда какие-то дела. С работы несешься домой с сумками, не поднимая головы. Дома встаешь к «мартену» готовить. В пятницу на дачу мчишься. А там
Объясни мне, сестренка, зачем вам эти восемь соток нужны? Все засажено, ни клочка свободного. Ты весь день с раннего утра до вечера с лопатой, тяпкой и лейкой пашешь, а Виктор твой целыми днями машину моет и на тебя покрикивает: «Не так прополола, не так вскопала». А «борьба» с урожаем? То твой муж в командировке, то ремонтирует машину, а ты одна с тремя ведрами своего немереного урожая, стоишь в электричке. А затем полночи перерабатываешь. Кто у вас это все съедает? Раздаешь или выбрасываешь. Возьми нас с Леней. Завели пару грядок для удовольствия, чтоб из города пучок зелени не везти, по периметру картошка, а все остальное газон. Леня сам его в охотку поливает из шланга, газонокосилкой обрабатывает. Детям простор, носятся, играют мячиком, теннис настольный. Лес, речка, а вечером банька, шашлычки. Подержи кастрюлю.
Виктор никогда не согласится на газон.
Сама виновата, позволяешь мужу на себе ездить. Даже мама тебе говорила: «Разводись, сколько можно терпеть». Алина, вспомни, какая ты в молодости была: и красавица и умница, а пела как. Папа всегда считал, что ты многого добьешься в жизни. Почему тебе ничего не надо? Работаешь в каком-то захудалом отделе, одно название, что районная администрация. Целыми днями бумажки в компьютер вводишь, а деньги совсем не большие. А начальница-змея еще и нервы треплет. Давно бы бросила, пошла на курсы бухгалтеров, как я. Одна фирма не понравится тут же найдешь лучше. А дома? Муж на тебя сел и ноги свесил, сын вытворяет, что хочет. Давай, солью воду.
Не ворчи, ворчание признак старости. Салатницу возьми.
Ох, и не напоминай. Тебе хорошо, младше меня выглядишь, хоть и старшая. Где у тебя терка? А, вижу, вот она.
У меня конституция такая.
Да, кстати, про испанца. Игорь Каза приехал. Помнишь старосту нашей группы Пашку Казанцева? Так это его младший брат, двоюродный, кажется. Не важно. Он художник, живет в Испании.
А «Каза» что фамилия?
На первом слоге ударение делай. Фамилия его Казанцев, как у Пашки, а так он свои картины подписывает.
Даже не слышала про такого.
Да что ты слышала вообще! Когда была в театре последний раз, на выставке?
А кто с тобой на «Бьеннале современной графики» ходил?
Вспомнила бабушка девичий стыд. Это, моя дорогая сестренка, два года назад было. Короче, перейдем к делу. Игорь мне позвонил, приглашает всех наших в четверг к себе домой на картины посмотреть, посидеть. Пойдешь с нами?
Нет, не пойду, я его не знаю.
Да ты вспомни, он в нашей компании вместе с Павлом был, такой маленький, худенький. А тебя он помнит.
Как это, помнит?
У него квартира недалеко от твоего дома. Он когда объяснял, как найти его, у меня вырвалось: «Там через три квартала сестра моя живет», а он мне: «Я и сестру Вашу приглашаю».
Понятно, из вежливости пригласил.
Да, хотя бы и так. Сделай себе маленький праздник. Сходи, проветрись, картины посмотри. Знаменитость мирового масштаба. В пятницу уже уезжает и неизвестно, приедет ли еще. Ну, Слава Богу, с готовкой управились!
Поминки прошли тихо, спокойно, маме бы понравилось. Алина вспоминала, когда умер папа, мама все время повторяла: «Надо поминки отвести, как полагается». На поминках тогда мама слезинки не пролила, подавала блины, разливала вино, разносила тарелки. А после поминок, когда все ушли, они с сестрой и мамой втроем рыдали в голос, обнявшись, на папином диване.
Муж Алины, Виктор, приехал в воскресенье поздно, не в духе, с порога напустился на Алину. Алина закрылась в ванной и долго плакала. Ночью она лежала без сна, вспоминая маму, свою жизнь. Слова сестры разбередили душу.
Алина с детства была гордостью родителей. В пять лет она уже бойко читала. Воспитательница часто усаживала Алину на стульчик в центре группы, детишки обступали её кругом и слушали, как она читает. С первого по десятый класс Алина была отличницей. Успевала заниматься в музыкальной школе, в спортивной секции, участвовала во всех мероприятиях. На всех школьных вечерах Алина пела, аккомпанируя себе на рояле. В маленьком поселке Яшино, где она жили с родителями и младшей сестрой, все знали и любили Алину. Она была первой золотой медалисткой папиной школы. Он работал директором, а мама учительницей.
Сестра назвала Алину неудачницей. Так оно и было: ни семьи нормальной, ни работы. Что это? Искупление за грех? Никому, даже матери, Алина не посмела рассказать о своем поступке. Всю жизнь она пытается забыть все, как дурной сон. Она ходила туда после. Домика того уже не было: снесли при строительстве больницы. Алина до сих пор помнит то место, как будто вчера там была. Маленький, вросший по самые окна в землю дом с покосившимся забором, покрытой мхом неровной крышей. До сих пор перед глазами стоит полукруглая железная табличка с адресом, над которой горела лампочка под небольшим козырьком. Под стройку подряд снесли несколько улиц. Не у кого было спросить, куда всех расселили. Сестра сказала: «Надо любить себя, чтобы быть счастливой». А может ли Алина любить себя после того, что совершила? Алина преступница, и не достойна счастья. Наверное, поэтому Алина безропотно терпела все выходки мужа, но сегодня он перешел все границы. Виктор был категорически против поминок: «Что за мода отмечать полгода? Зачем приглашать родственников и соседей? Такие траты. Надо тебе отметить, отмечай сама на даче». Рассердившись на Алину, вечером он ругал её, вспомнил и маму, и сестру, и всех родственников. «Пойду с Ольгой в четверг к художнику», решила она.