Мы достигли пункта нашего назначения берега Гренландии. Там мы возили пассажиров вокруг залива Скорсби, самого большого фьорда в мире и одной из самых нетронутых туристами природных зон. Большие айсберги отделяются от крупного Гренландского ледника. К концу лета вода оттуда настолько разбавляет соленую воду океана, что в ней можно варить пасту или картофель. Как главный кок на судне, я мог использовать морскую воду для мытья посуды и выпечки хлеба. Я замешивал тесто, чтобы приготовить «батон на морской воде». Капитан Хордур ел хлеб с большим энтузиазмом, несмотря на то что он был ужасно соленым этот человек любил экономить.
Капитан откровенно страдал, когда видел наших отдыхающих пассажиров. Он не мог смотреть на людей, стоящих на палубе без дела. Если только это не фотографы-маньяки, фанатичные любители вязания или люди, занимающиеся постоянной и продуктивной деятельностью. В другом случае капитан всегда находил какое-то задание. К концу каждого восьмидневного путешествия у всех пассажиров корабля была какая-то обязанность, например, кто-то должен был помогать капитану во время вечернего наблюдения за айсбергом или утреннего поднятия якоря.
У фьордов, где мы ходили на корабле, и гор, по которым мы ходили пешком, обычно было два названия. Одно с тех времен, когда европейцы описывали эти земли, и другое, которое используют местные инуиты[3]. Местные названия всегда описываются так Фьорд у Красной горы, Хребет с Двумя Вершинами таким образом инуиты могут направлять путешественников по правильному пути. Наши европейские морские карты, в свою очередь, являются памятником уже давно умершим исследователям и морякам, которые называли все своими именами, именами своих матерей и других уважаемых людей Карлсберг-фьорд, Земля Ливерпуля, порт Шарко. Команда английского китобойного судна, обошедшего берег около века назад, использовала все возможные имена вплоть до имени мойщика палубы.
Трюк, такой же старый, как и Гренландия[4]. Эрик Рыжий, изгнанный из Исландии, основал первую европейскую колонию в Гренландии, которую назвал Эриксфьорд. Одним из тех, кто присоединился к нему в путешествии на новую землю, была потрясающая женщина одна из величайших исследовательниц в истории Исландии: Гудрид Торбьярнардоттир.
Только начав жизнь на юго-западе Гренландии в Эриксфьорде, Гудрид услышала легенду о богатой земле, покрытой лесом, которая находится через море, еще западнее, за краем всех карт, которые они когда-либо видели. После двух неудачных попыток Гудрид смогла-таки завершить путешествие на запад, даже несмотря на то что в каждой из них она теряла своего мужа. Она доплыла до Северной Америки за 500 лет до Колумба и там родила первого европейского американца.
Неколонизированная Америка стала для исландцев полным разочарованием, и они покинули ее, практически забыв о континенте на следующие 800 лет. В исторических книгах, в свою очередь, перестали упоминать про Гудрид и ее храбрость. В конце концов она вернулась обратно в Европу и даже дошла до Рима. Наконец Гудрид вернулась на свою ферму в Исландии, где и умерла. Американское поселение исчезло спустя какое-то время и поросло густой травой.
Когда мы с капитаном Хордуром вернулись в нашу гавань спустя два месяца, все та же толпа стояла на причале и все так же махала нам руками, как будто мы никуда и не уплывали.
В море, где каждый день непрерывная череда суматохи и рисков, два месяца значительный срок. После того как я вернулся к привычной жизни, которую покинул совсем ненадолго, мои воспоминания об айсбергах, высоких, как небоскребы, и о рычащих белых медведях перестали казаться чем-то недавним, произошедшим со мной. Они превратились скорее в яркие грезы, описанные эксцентричным человеком. Благодаря доступности карт, спутников и фотографий было легко понять, где мы проходили, но все равно сложно представить путешествие Гудрид, которая возвращалась в Исландию спустя много лет скитаний, чтобы рассказать другим о новом континенте, далекой земле за морем, которую никто не видел.
Мы постараемся раскрыть и вернуть миру историю Гудрид, а также рассказать о других важных кусочках исландской истории, которые затерялись во времени и позабылись. Чтобы понять роль Исландии, необходимо разрушить некоторые возлюбленные мифы о героическом исследователе, эксцентричном гении-шахматисте, благородном северянине но благодаря этому мы увидим историю как гобелен, который на самом деле намного более сложный, чем вы могли себе представить. И эта история, что неудивительно, начинается с корабля.
Открытие Запада
Исландия со времен первого поселения до 1100 года н. э
Исландцы самая умная нация на земле, потому что они открыли Америку и никому об этом не сказали.
Оскар Уайльд
Где-то в бескрайнем северном океане, между Исландией и Норвегией, Торстейн Олафссон попал в приключение, которое стало величайшей тайной Средних веков. Он совершил ошибку повернул свой корабль слишком сильно на запад. Пассажиры думали, что плывут в родную Исландию, но вместо этого им пришлось высадиться на айсберге. Они подплыли ближе и не смогли избежать столкновения. Деревянный корабль издал звук, похожий на хруст ломающегося ствола дерева. Борьба айсберга с кораблем была неравной замерзшая вода из ледника была намного старше и сильнее его. Направление сломанного и побежденного корабля теперь совпало с направлением айсберга он плыл туда, куда несло течение и дул ветер.
На их счастье, ветер и течение наконец прибили их к берегу, но не к тому, к которому они рассчитывали. «К зиме, что может означать очень широкий период времени в Арктике, корабль добрался до Восточного поселения в Гренландии» так гласит краткий отчет, написанный примерно через пять лет после этих событий.
Корабль приплыл на самый большой остров в мире. С административной точки зрения Торстейн привел своих людей в Исландию это была исландская колония на юге Гренландии.
Несмотря на многомесячные скитания в Северном Ледовитом океане, людям на корабле была приятна компания друг друга. На протяжении последующих четырех лет никто из них не захотел сесть на лодку до Исландии (хотя не очень понятно, отходили ли в это время оттуда корабли). Торстейн был хорошим парнем, даже несмотря на его неумение ориентироваться на местности. Он влюбился в одну из дам с корабля, Сигрид Бьорнсдоттир. Он попросил ее руки у ее дяди, и они решили пожениться в большой каменной церкви, которой так гордились гренландцы.
Тихим сентябрьским утром, когда Сигрид Бьорнсдоттир вошла в каменную церковь, ее будущее было таким же четким, как и ежегодная смена сезонов. Свет из большого арочного окна этой потрясающей церкви заливал толпу, состоящую из «множества благородных мужей, иностранцев и местных» так записали местные власти. После согласия два человека, потерпевших кораблекрушение, стали мужем и женой.
Свидетельство о браке, которое подписал гренландский пастор Палл Халльвардссон, передали епископу Исландии. Оно веками хранилось в церкви Скаульхольт, до тех пор пока историки не перепроверили дату 16 сентября 1408 года. Это был самый последний день Гренландии Эрика Рыжего, описанный на бумаге. Вскоре после этого, спустя почти 400 лет существования, поселение завершило свои дни. До сих пор никто точно не знает почему.
В эпоху викингов исландцы в поисках земли открыли Гренландию и стали использовать местные стада моржей и нарвалов. Из-за нехватки дерева и пшеницы исландские гренландцы продвинулись еще дальше на запад и открыли способы проплыть из Европы в Америку за сотни лет до Колумба. Гренландия не просто стала домом для нескольких крошечных поселений она стала развивающимся центром торговой империи, связующим звеном между нетронутыми ресурсами Северной Америки и могущественной цивилизацией викингов в Норвегии. Археологические раскопки доказывают, что присутствие исландцев было намного более влиятельным, чем можно было предположить по письменным источникам.
Каким же образом несколько тысяч человек после пяти веков жизни просто исчезли без всякого следа? Как целая островная нация стала городом-призраком? И какой была та древняя Америка?
Чтобы разгадать эту тайну, мы последуем за тремя самыми известными исследователями Исландии Эриком, Лейфом и Гудрид, узнаем про самые странные, жестокие и удачные события, которые повлияли на их жизнь. Многие из нас поверхностно знают эти истории, но, как обычно, правда оказывается более сложной. Наши герои убивали людей, терялись, обращались в христианство, снова терялись, убивали еще больше людей, спасали потерпевших крушение, врали, обогащались с помощью взяток, опять убивали людей и, наконец, сами погибали. Более того, несмотря на то что вы, возможно, слышали о подвигах Эрика Рыжего и Лейфа Эрикссона, настоящая исследовательница это обделенная вниманием героиня, Гудрид Торбьярнардоттир, которая оставила привычную комфортную жизнь и сдружилась с коренными жителями Северной Америки, пока мужчины воевали друг с другом. Невероятно, но все эти исследователи были из одной семьи по крови или благодаря узам брака. Их семейное древо начальная точка нашего расследования гренландской загадки.
История заканчивается исчезновением. Но начинается она с изгнания.
* * *
Как и многие другие, раньше я романтизировал плавание в океане в шторм. Волны, заливающие палубу. Вещи, летающие по камбузу. Матросы, натягивающие паруса, чтобы защитить корабль от мощи океана. Зарифить грот![5] Растянуть парус! 10 градусов по правому борту! Во время моего собственного морского перехода несколько лет назад я обнаружил, что штормы это не так уж и романтично.
Из-за хаоса вам приходится кричать и повышать голос, даже когда вы говорите прямо в ухо собеседнику. Пальцы немеют, когда берешь за плечо другого человека. Отдохни, черт подери! В каюте я понял, что раздеться стоя совершенно невозможно. Поздно ночью я проснулся от того, что сквозь палубу на кровать капала холодная морская вода. Капля упала на щеку и закатилась в ухо. Больше я не пытался заснуть. Я встал и побрел наверх, хватаясь за перила и за все, что попадалось под руку. На палубе я почти что наступил на повара, который «просто решил подышать свежим воздухом», но конечно же не мог стоять вертикально. Когда мы впервые отплыли из гавани на севере Исландии, мы были очень воодушевлены и шутили с ним, что можно устроить увлекательное ТВ-шоу, где будут снимать приготовление еды в камбузе на корабле. Сейчас же он, с лицом зеленоватого цвета, вряд ли смог бы быть ведущим такой телепередачи. «Самая худшая вещь в морской болезни, сказал он мне, стоя на коленях, это знать, что ты в итоге не умрешь». В тот день не было еды.
Такое приключение мы пережили во время перехода из Исландии в Ставангер в Норвегии. Так случайно получилось, что мы тогда плыли по маршруту первого путешествия Эрика Рыжего, правда, в обратном направлении. Нам надо было отвезти нашу деревянную шхуну, «Опал», в сухие доки лучших в Скандинавии лодочников. Конечно же Эрик Рыжий был основателем первого поселения исландцев в Гренландии, но его история начинается не очень торжественно.
Когда Эрику было всего два года, ему пришлось покинуть Норвегию вместе с отцом, Торвальдом, которого изгнали из страны после нескольких убийств. Они уплыли на запад, в Исландию, построив кнорр, корабль с широким носом, рассчитанный на небольшую команду и большое количество груза, и провели около недели в штормовом море. Кнорры были основным видом судов во время путешествий викингов по Северному Ледовитому океану. Остальное зависело от Ньёрда, бога моря. Капитан мог сколько угодно крутить руль, находящийся на стороне правого борта, но именно ветер определял курс путешествия. Один сильный порыв, и у одномачтового корабля нет самой главной деревянной детали. Нет ветра и команда может несколько дней смотреть на желанный берег и не иметь возможности к нему приблизиться. Попутный ветер и кнорр разгоняется до скорости в 8 узлов (для сравнения: скорость тюленя около 10 узлов).
Эрик и Торвальд плыли на запад через Норвежское море. Во время сильного ветра Эрику было жутко холодно, а во время дождей мокро. Когда корабль бился о волны и вода заливала всю палубу, он не мог уснуть. В кнорре под палубой не очень много места от стихии никуда не спрятаться. При хорошем стечении обстоятельств корабль бы достиг берегов Исландии через 710 ночей. Во время дальних путешествий кнорр идет в среднем со скоростью 6,5 узла. Современные археологи провели реконструкцию судна и доказали его эффективность, но скорость, конечно, не самый главный фактор успешного путешествия.
Та шхуна, на которой я ходил спустя многие столетия после описываемых событий, была не быстрее кнорра, в конце концов, и спустя тысячелетия ветер будет дуть в одну сторону. В хорошую погоду и при попутном ветре корабль идет со скоростью 8 узлов. Во время качки или когда мы шли против течения наша скорость снижалась до 45 морских миль в час. И так постоянно: прогулочный шаг, бег, прогулочный шаг, бег. Конечно, у нас были каюты под палубой, непромокаемые куртки и кок, страдающий от морской болезни, но наше главное преимущество перед викингами нам не надо было ориентироваться по норвежским птицам, китам, путеводным звездам или положению солнца, так как у нас, счастливых современных моряков, есть компас.
Если мы говорим, что Исландия, Гренландия и континент Северная Америка были открыты моряками, сошедшими с курса, мы предполагаем, что изначально ими был проложен некий курс. Эти люди изобрели мореплавание за многие годы до того, как искусство навигации стало точной наукой. В исландских словарях есть 156 словарных статей, описывающих ветер, также у первых моряков было особое слово, обозначающее «потеряться в море» hafvilla. В древних текстах не описывается, как первые поселенцы ориентировались без компаса. Использовали ли они солнечные часы? Если да, это должно было быть трудно, если учесть особенности этой части света, где очень долгие зимы и небо почти всегда затянуто облаками. Звезды? Летом, когда и совершалась большая часть путешествий в Исландию, звезды не видны из-за белых ночей.
Такие ограниченные, но при этом впечатляющие способы навигации изменили ход истории. Если бы Эрик Рыжий и его отец не нашли Исландию, если бы они проплыли всего на несколько градусов южнее и пропустили этот остров, сотни лет колонизации Гренландии и Северной Америки прошли бы совершенно по-другому. Этот баланс между потрясающе точным ориентированием и потерей в море был определяющим фактором хода развития всей скандинавской истории. Не было двух моряков с одинаковым опытом. Как мы видим, Эрик приплыл именно туда, куда ему было нужно. Лейф поплыл за тем, кто потерялся, а Гудрид потерпела крушение посреди океана. Все эти истории были лишь случайностями. Но они привели к тому, что мы имеем сейчас.
* * *
Как подметил Магнус Магнуссон, Исландия единственная европейская страна, которая помнит зарождение своей нации, так как момент основания страны «был описан в трудах ранних историков». Дальний остров в Северной Атлантике существовал миллионы лет и был в лучшем случае птичьей колонией и местом обитания единственного на острове млекопитающего песца, пока вдруг до него не добрались люди. Размером с половину Великобритании или с целый штат Огайо, Исландия была последней крупной территорией в Северном полушарии, на которой еще никто не жил. Спустя несколько веков, когда народ маори пришел на территорию Новой Зеландии, весь мир стал обитаем, за исключением нескольких небольших островов (Кабо-Верде, например) и мест с экстремальными погодными условиями (Шпицберген).