Средний, Константин Николаевич, с отличием окончил медицинский факультет, увлекался тибетской медициной. В конце 1920-х годов, уже пятидесятилетним, он отправился врачом в Центральноазиатскую экспедицию Рерихов и с честью выдержал маршрут по величайшим хребтам планеты. В 1930 году попал под репрессии, был осужден за создание «контрреволюционной организации, работающей под флагом изучения буддизма и масонства». Вышел на свободу в 1947 году, работал детским врачом в Муроме и скончался незаметно то ли в 1954-м, то ли в 1955-м или в 1956 году биографы не уверены, а могила не сохранилась.
Младший, Валериан Николаевич, в юности вслед за старшим братом участвовал в студенческих беспорядках, был отчислен из Технологического института. Спустя недолгое время восстановился и снова был отчислен. По протекции брата он несколько лет работал в геологических партиях на Кавказе, Алтае, в Прибалтике и Киргизии и решил выучиться на палеонтолога[17]. Его интересы были связаны с древними беспозвоночными, он изучал палеозойские известковые водоросли и строматопорат, которые тогда считались скелетами гидроидных полипов (сейчас относятся к обызвествленным губкам).
Анатолий Николаевич Рябинин первым из братьев прибыл в Петербург, поступил в Горный институт и с головой ушел не столько в науку, сколько в революционную, подпольную жизнь. Спустя годы он живописно рассказывал, что «вошел в стены Горного института с надеждой честно провести свою ладью в жизни», которая представлялась ему «темной, страшной и бурной»[18].
Рябинин стал библиотекарем нелегальной студенческой библиотеки, занимался антиправительственной агитацией. В конце концов его арестовали, в предварительном заключении он провел два месяца. Отчисление казалось неизбежным, но по ходатайству профессоров Рябинину разрешили окончить курс.
В 1897 году Рябинин получил диплом горного инженера и тут же был выслан из Петербурга вначале во Владимирскую губернию, потом в Грузию и на Вятку. Здесь он проводил геологические изыскания и увлекся литературой: записывал со слов крестьян сказки и писал стихи, которые Николай Гумилев назвал «приятными»[19].
В конце 1904 года тридцатилетний Рябинин попал под амнистию по случаю рождения наследника престола цесаревича Алексея. Он вернулся в Петербург и, по собственным словам, погрузился в «первобытное состояние геологии»[20]. Но связей с революционерами не терял, продолжал читать лекции в подпольных кружках, помогал распространять революционную литературу, а в 1910 году во время командировки в Европу встречался с Лениным. Впрочем, с годами он все дальше отходил от политики в науку, причем не в геологию, а в палеонтологию, и с увлечением изучал любые остатки тетрапод: от пермских диноцефалов до пещерных львов.
Незадолго до революции 1917 года в Петербург привезли несколько интересных костей.
Одна из Забайкалья двенадцатисантиметровый кусок полой кости. Рябинин определил ее как фрагмент задней конечности хищного динозавра. Он не хотел по обломку устанавливать новый вид, но все же пошел на это, решив, что «всякое название фиксирует положение образца». Вид получил название «аллозавр сибирский» (Allosaurus sibiricus). Кость на самом деле принадлежит тероподу, а вид сомнителен: образец слишком недиагностичный.
Вторая кость большая берцовая, обнаружена на правом, китайском берегу Амура. Она тоже оказалась от динозавра. Рябинин предложил Геологическому комитету отправить на место находки геолога, изучавшего в этих местах флюориты. Геолог подтвердил: действительно, костей много.
Спустя несколько месяцев Геолком организовал здесь раскопки. За десять дней собрали обильный материал в основном по утконосым динозаврам. Раскопки продолжились и в 1917 году. Находки мерили в пудах; всего собрали 65 пудов, то есть не менее тонны материала.
По «хаосу костей» Рябинин описал два новых вида (Saurolophus kryschtofovici, Albertosaurus periculosus) и один род манчжурозавра (Mandschurosaurus amurensis).
В 1920-х годах под его руководством в музее Геолкома смонтировали скелет манчжурозавра.
Сейчас и скелет, и род признаются химерой. Однако окончательной ликвидации рода мешает популярность манчжурозавра в Китае это первый динозавр, описанный с территории Китая. Китайские палеонтологи не теряют надежды сохранить род и описать позже добытые остатки как неотип манчжурозавра.
Два приамурских вида Рябинина тоже сомнительны.
Следующие остатки пришлось ждать долго. Рябинин в это время изучал амфибий, черепах, млекопитающих, птерозавров. Только в 1930-х годах с берега Гусиного озера, из Бурятии, ему доставили разрозненные остатки, которые Рябинин правильно посчитал динозавровыми.
Более интересные кости, в том числе крупную берцовую, размером с полено, привезла из Крыма палеонтолог Г. Ф. Вебер. Кость была от задней конечности гадрозавра. Рябинин посчитал животное новым видом и назвал ортомерусом Вебер (Orthomerus weberi)[21]. Динозавра недавно переизучили, он сохранил статус нового вида, более того, стал отдельным родом. В честь Рябинина его назвали рябининогадрос, заодно исправив ошибку в написании вида, чье окончание стояло в мужском, а не женском роде. Получилось Riabininohadros weberae[22]. Динозавр жил в самом конце мелового периода, но отличался крайне примитивным строением, что может объясняться его островной изоляцией.
Публикацию о крымском динозавре Рябинин подготовил в 1941 году, вышла она уже после его кончины.
Рябинин не пережил блокады Ленинграда. Обстоятельства его смерти драматичны. В сентябре 1941 года начались бомбардировки города. В первый же налет в квартире Рябинина выбило окна, затем бомбы разрушили часть стены, и квартира палеонтолога стала похожа «на свалку битого стекла, обломков дерева, кирпича и исковерканной мебели»[23]. Стали отсыревать книги. Спасая их, Рябинин каждый день носил пачку в Горный институт, на это ушли последние силы. В феврале 1942 года он простудился, слег и скончался от истощения.
Особняком стоит еще одна находка. Поздней осенью 1934 года на Южном Сахалине, возле селения Каваками (ныне село Синегорск под Южно-Сахалинском), японцы строили больницу для шахтеров. Эта часть острова отошла к Японии после Русско-японской войны 19041905 годов согласно Портсмутскому миру. В котловане попались окаменелые кости, их вывезли на Японские острова. Оказалось, найден неполный скелет молодого гадрозавра. Летом 1937 года японцы провели дополнительные раскопки и собрали часть недостающих костей. В честь Японии животное назвали ниппонозавром сахалинским (Nipponosaurus sachalinensis). До сих пор это единственные остатки динозавра, найденные на Сахалине[24]
Второй этап истории получился на редкость запутанным. С территории России за тридцать лет описали четырех динозавров, еще трех с соседнего китайского берега Амура. Только два сейчас признаются без оговорок, причем один (Nipponosaurus) находится в Японии, а другой (Riabininohadros) представлен лишь несколькими костями.
Находок остатков динозавров было крайне мало. Здесь в первую очередь сказалась нехватка палеонтологов. Очень немногочисленные отечественные специалисты по древним позвоночным в основном добывали и изучали остатки пермских тетрапод.
Кости динозавров никто не искал целенаправленно, даже Рябинин был кабинетным палеонтологом и изучал доставленные ему материалы, хотя в начале карьеры проводил геологические изыскания по всей стране от Прибалтики до Туркестана.
Вторая причина связана с геологией. В хорошо исследованной европейской части России юрский и меловой периоды представлены в основном морскими осадками, где кости динозавров единичны. За динозаврами стоило ехать на Дальний Восток и в Западную Сибирь, которые для палеонтологии оставались белым пятном.
Третий этап изучения связан с именем Ивана Антоновича Ефремова. Его путь в палеонтологию во многом был трагичным.
Ефремов родился в незаконном браке крупного лесопромышленника, который поставил сожительнице условие: родишь сына женюсь. Вначале родилась дочь Надежда, это не устроило купца, и двусмысленный союз продолжился. Через год появился сын Иван, и отец детей сдержал слово.
Брак получился непрочным, спустя несколько лет распался. Мать с детьми оказалась на Азовском море. После начала Гражданской войны она бросила детей на попечение тетки, уехав с красным командиром. Следующая беда не заставила себя ждать: тетка скончалась от тифа, дети остались одни в хаосе Гражданской войны.
Иван прибился к роте красноармейцев, стал сыном полка. Трудно представить, что ему довелось пережить. Однажды в недобрый час рядом с ним взорвался английский снаряд, ребенок получил контузию и навсегда остался заикой. В другой раз он столкнулся с массовой казнью заложников и на всю жизнь запомнил «горелый запах» людей, заживо сожженных в амбаре[25].
Страшное детство породило эскапизм, о котором глухо упоминает ученик и биограф Ефремова П. К. Чудинов[26]. Вначале Ефремов пробовал сбежать из неуютного настоящего во времена палеозоя и мезозоя, а потом, в повестях и романах, в далекое будущее.
В палеонтологию Ефремов попал после знакомства с профессором П. П. Сушкиным, которому приглянулся самостоятельный, хотя и ершистый по характеру юноша. Сушкин устроил его препаратором в Геологический музей. Так началась карьера самого знаменитого отечественного палеонтолога. Основные интересы Ефремова были связаны с пермскими тетраподами и в меньшей степени с другими рептилиями.
После Великой Отечественной войны он возглавил трехлетнюю экспедицию в Монголию. Оттуда в Москву вывезли тонны превосходного материала по динозаврам хищным, панцирным, утконосым. Их изучение заняло десятилетия, скелеты украсили залы Палеонтологического музея. Затем была Советско-Китайская палеонтологическая экспедиция, прошло несколько отдельных экспедиций в Монголию, а в 1969 году началась Совместная Советско-Монгольская палеонтологическая экспедиция, которая продолжается до сих пор[27]. Они оттянули внимание наших немногочисленных специалистов по динозаврам.
Материал из пустыни Гоби шел валом: черепа, полные скелеты. Произошло понятное охлаждение к отечественным скудным находкам. Зачем искать в наших захолустьях обломки костей динозавров, если в шкафах пылятся скелеты из Монголии? Да и обломки изучать еще не умели.
Сложилась странная ситуация. Геологи и местные жители регулярно открывали динозавровые местонахождения, но палеонтологи их не изучали. Самую печальную роль сыграл палеонтолог А. К. Рождественский, который стал настоящим «закрывателем» местонахождений.
В 1951 году Рождественский приехал в Благовещенск, где тремя годами ранее собрали двадцать килограммов окаменелых костей динозавров. На беду, шли муссоны. На окраине города под проливным дождем Рождественский посмотрел на озеро грязи с раскисшими костями, составил описание разреза и решил, что местонахождение бесперспективное, кости переотложены, то есть изначальное захоронение было разрушено, а затем разрозненные и разбитые остатки оказались погребены в толще пород более позднего возраста, поэтому изучать их бессмысленно. Спустя тридцать лет здесь добыли громадную коллекцию по динозаврам и описали два новых рода гадрозавров.
В 1954 году Рождественский добрался до Кузбасса. Годом ранее у деревни Шестаково геологи нашли кости динозавров пситтакозавров. Рождественский не обнаружил ничего и признал местонахождение бесперспективным. Полвека спустя здесь выкопали сотни костей и два десятка полных скелетов динозавров и крокодилиформ.
В 1963 году Рождественский побывал в Бурятии, где геолог Г. А. Дмитриев собрал по оврагам у Гусиного озера остатки динозавров. Кости оказались разрозненными, Рождественского они не заинтересовали, серьезных раскопок он ставить не стал. Спустя полвека здесь добыли десятки костей динозавров, в том числе нового рода завропод тенгризавра.
В 1965 году студент-геолог во время практики в Крыму нашел остатки молодого динозавра: частично сочлененные позвонки и ребра. Остатки он передал Рождественскому, который не посвятил им ни строчки. Находка полвека пылилась в костехранилище и ждала изучения. Кости принадлежали либо продвинутому игуанодонтиду, либо примитивному гадрозавроиду[28]
Во время третьего этапа изучения, который длился сорок лет, в России открыли половину известных на сегодня крупных местонахождений, но изучать их не торопились.
Четвертый этап изучения связан с энтузиастами, региональными научными учреждениями и краеведами, которые своими силами принялись раскапывать местонахождения динозавровой фауны.
В 1980-х годах в Благовещенск по распределению приехал учитель биологии Ю. Л. Болотский. Он знал, что в городе раньше находили кости динозавров, и отправился посмотреть местонахождение. «У меня полезли челюсти с зубами. Я поехал в Москву и сказал: "Ребят, надо рыть!" Никто не согласился», вспоминал он[29]. Болотский сам организовал раскопки, которые в итоге охватили несколько местонахождений в Приамурье. По его находкам описано уже четыре рода гадрозавров.
В 1995 году в окрестностях деревни Шестаково Кемеровской области московский палеонтолог Е. Н. Мащенко и доцент Томского государственного университета В. И. Саев в двух разных местах нашли челюсть мелового маммалиаформа и остатки динозавров пситтакозавров. С этого момента в основном силами Томского государственного университета, затем Кузбасского краеведческого музея здесь идут ежегодные раскопки. Собрана одна из богатейших в мире коллекций динозавровой фауны, по числу скелетов и черепов крупнейшая в России.
В 2000 году художник, научный сотрудник краеведческого музея города Шарыпова (Красноярский край) С. А. Краснолуцкий обнаружил остатки динозавров в Березовском карьере. С тех пор уже более двадцати лет он ежегодно ищет здесь кости, иногда с профессиональными палеонтологами, а чаще сам. Добыта редчайшая среднеюрская фауна тетрапод, описано уже более десятка маммалиаформ и один род динозавров.
С 2002 года в Якутии геолог, специалист по докембрию П. Н. Колосов своими силами раскапывал местонахождение приполярных динозавров. Сейчас по его находкам готовится описание нового рода стегозавров.
В 2010 году в Читинской области геолог С. М. Синица нашла кости динозавров в породах, где раньше находили только плохо сохранившиеся остатки растений. В прежних отчетах кости динозавров упоминались как фрагменты древесины. Несколько лет Синица руководила раскопками, по ее находкам описан динозавр кулиндадромей.
Сейчас это главные местонахождения динозавровой фауны в нашей стране, и все они разрабатывались энтузиастами. Были и другие, более скромные находки. С 1980-х годов открытия пошли широким фронтом по всей стране.
В октябре 1982 года на берегу Волги под Ульяновском из обрыва вывалились две конкреции с крупными позвонками. В следующие пять лет удалось найти еще три таких же больших позвонка, по ним описан новый род завропод волгатитан симбирский (Volgatitan simbirskiensis).