Можно, конечно, кротко согласился Освальдо, но девушка на полу тут же замотала головой, что-то пролепетав на аборигенском языке. Шаман выслушал ее и продолжил свою мысль: Но ее затаскают по врачам и обследованиям, утопят в бумажной волоките, затравят экспериментальными опытами и внесут на операционный стол вперед ногами. В городах это очень редкое явление, а посему медики не преминут воспользоваться поводом для его изучения
«Это явление»? перебила я, но ответа не услышала.
Шаман принялся закатывать рукава. В молебной присутствовал еще один персонаж, которого величали Эль Брухо. Колдун. Местный лекарь, который умел общаться с духами и, представьте себе, получал от них наставления о том, как изготавливать то или иное зелье. Эль Брухо, собственно, и привел к Освальдо пациентку. Шаман кивнул ему и указал на бутыль под столом.
Смочи в этой жидкости суконное покрывало, приказал он, и нагрей его над углями.
Тот быстро справился с задачей и бросил мокрую ткань на решетку шипящей жаровни. По комнате начал распространяться странный запах. Терпкий, аммиачный и очень знакомый.
Это моча, пояснил стоящий над нами Фаго, заметив болезненно экспрессивные изменения моего лица, способ лечения малоприятный, но действенный
В чем была действенность лечения, я не совсем понимала, ибо от смрада меня начало подташнивать, а вид девушки не внушал оптимизма.
Разве ей не холодно на полу-то? преодолевая позывы рвоты, спросила я.
С заходом солнца в горах резко холодало, а пола у молебной нет. Домик опирался на чистый камень.
Ее коже надо остыть, кивнул мне Освальдо, вы, донья Натали, держите руки девушки, а ты, Фаго, ноги.
Я села на колени в головах больной и как можно крепче схватила запястья жертвы шаманизма.
Нет, мотнул головой шаман, просто положите свои ладони на ее локти так, чтобы она не смогла поднять их
Для верности он сам установил мои руки так, как считал нужным, и добавил:
Я не выпороть ее собираюсь, а излечить. Эль Брухо дал ей кое-что из обезболивающего. Думаю, сильно она вырываться не будет, но тело имеет свой характер и, возможно, начнет передергиваться.
Передергиваться?! Не знаю, как у девушки, но у меня от вони лицо уже и передернулось, и перекосилось, и дошло до наивысшей степени в мимике, на которую только способны мышцы лица взрослого человека!
Еще через минуту разогретое над жаром покрывало перекочевало на спину пациентки. У меня заслезились глаза, я сжала веки. Под моими ладонями почувствовалось движение. Девушку действительно начало коробить. Еще бы! Такие синяки или что это было, а он ее припаривать разогретой тканью с мочой взялся
Как только они почувствуют тепло над остывшей кожей, то будут обмануты, думая, что тряпка это живое тело, и начнут вылезать, услышала я голос Освальдо. Моча же держит жар и влагу, уверяя их в благоприятных для размножения условиях
Голос шамана звучал настолько умиротворенно, словно он рассказывал о способах разведения роз на какой-нибудь милой вечеринке. Я открыла глаза и вопросительно уставилась на Фаго. Тот кивнул на покрывало. Я опустила взгляд. Пожалуй, к такому зрелищу я не была готова. Вы, наверное, видели червяка, живущего в земле, или (еще интереснее) червя, вылезающего из яблока? Но то был не один червяк десятки, сотни! Маленькие темные твари длинной в полсантиметра пролезали сквозь жесткое сукно, как иглы через тонкий шелк Я даже не спросила, что это такое было. Я потеряла дар речи. Мои руки вмерзли в локти мечущейся пациентки.
Ткань остывает сворачивайте ее не торопясь, между тем скомандовал Освальдо, подзывая Эль Брухо, сначала слегка приподними и соедини углы
Тот так и сделал, как только раздалась команда шамана. Через секунду все месиво в тряпке было брошено на угли жаровни. Освальдо, склонившись над пациенткой, попросил меня выйти, а Эль Брухо откупорить приготовленные мази.
Последний перед ужином час я провела, сидя над обрывом и таращась на белые вершины гор.
«Ничего себе зараза! думала я. Ну, прямо настоящее проклятье а ведь курандерос, шаманы-лекари, такое издревле лечили Вот те и трюк!..»
Возвращение зрения слепым это трюк, а здесь самое оптимальное средство лечения, вдруг раздался надо мной голос Освальдо. В больнице ее бы вылечили, и, быть может, не столь варварским способом, но в ожидании выздоровления она потеряла бы все силы, борясь с недугами, вызванными этими тварями
Минутку! зацепилась я за слова шамана. Вы назвали трюкачеством возвращение слепым зрения? Но разве это не обычные выдумки?
Нет, не выдумки, шаман устало опустился на корточки. Видите ли, слепота бывает разной, и во многих случаях, особенно у стариков, глаза просто зарастают мертвой кожей. Если прыснуть сок слегка повядшего лимона, то слои могут, мягко говоря, быть съеденными кислотой. Этим пользовались многие жрецы, встраивая специальное приспособление в руку или ладонь. Нечто вроде одеколонного распылителя с грушей Так «целители» совершали чудеса «открытия незрячих» во многих странах, начиная с библейских.
«Так он еще и мифы разоблачает» подумала я, но промолчала. Хотелось расспросить о многих вещах, но в животе бурлило, а к горлу подступало нечто вроде желчи. То ли от голода, то ли от увиденного
Позвали к костру. Хосе разложил на плоском камне ужин. Мария, помолившись о благодати божьей, приступила к вареву из кукурузы, хлебу и жалобам. Но мой мозг просто отключил ее из своих внешних и внутренних сенсоров. Слова ее уже лились, как вода в пустое сито. Одно я поняла совершенно ясно и бесповоротно: человеческое тело и разум являют собой уникальнейшую жизненную систему, постоянно обновляющуюся структуру, взаимосвязанную с тем, что мы слышим, видим и воспринимаем.
Я лишь сердобольно улыбнулась и печально кивнула головой. К тому же мне следовало уметь опустошать свою голову от ненужных размышлений, ведь Освальдо, похоже, и мысли читать умел.
Эх, птичка!
Не имеет смысла расплескиваться в россказнях о прелестях дальних путешествий, но скажу честно: ожидание дело скучное, когда заняться нечем. Мне даже показалось, что и сам Освальдо после утренней работы весь оставшийся день маялся бездельем. Он сидел в одной из пастушьих времянок-укрытий и ничем, кроме созерцания, не занимался.
Что мог созерцать шаман? Откровенно говоря, на тот день у меня еще не нагулялось наглости спросить непосредственно его, и я нашла иной выход в лице Фаго. То был единственный человек, коего всегда можно было видеть занятым. Нет, он не прислуживал учителю, готовя ему обеды, стирая носки и прочее. Он выполнял довольно сложные и, как мне показалось на первый взгляд, бессмысленные задания шамана. Так, скорее от безделья, нежели от необходимости, я окликнула мальчишку. В тот момент Фаго сидел у дверей молебной и тер обтянутой грубой кожей деревянной пластиной плоский кусок гранита довольно тонкий и почти прямоугольный по форме кусок отменного по качеству камня. Он постоянно возил его с собой. Но не это самое важное, а то, что за изображение он отшлифовывал. Вообще-то, он вечно что-то обрабатывал, выглаживал и вырезал, но менее пугающее. Нынче же это было нечто откровенно говоря демоническое. Человекообразное существо с пастью леопарда, огромными когтями, крыльями в виде лопастей, змеями вместо волос. О глазах я даже упоминать не желаю, ну а о том, что это чудовище держало в руках, мне как-то и думать не хотелось Внебрачное дитя львиноголового Маахеса и Горгоны с дубинкой Геркулеса! Более того, как я узнала позднее, Фаго постился в течение всей работы, которая могла занять его более чем на семь дней.
Почему? интересовалась я.
Чтобы дух мог побороть тело, загадочно улыбнулся он.
Это для снятия стресса, что ли? домыслила я.
Разве русские монахи не постились, когда писали иконы?
Постились ответила я, понимая, о чем речь. Так этот камень имеет некое духовное значение?
Фаго, будучи человеком вдумчивым и понятливым по отношению к «непосвященным», отложил шлифовальный инструмент и сдержанно кашлянул.
Перуанская культура резьбы по камню, начал он, восходит к эпохе, предшествующей империи инков. Это была великая цивилизация, не захватившая ни единого участка земли войной и насилием. Их культура повлияла на развитие почти всего современного Перу.
Ага, я слышала об этом и даже видела их уникальные циклопические строения.
Фаго согласно кивнул, сделал паузу и, благоговейно положив ладонь на свой камень, продолжал.
Они строили храмы из камня и возводили стелы с тайными письменами4. Никто не знает, откуда они пришли и как исчезли, но именно они стали началом перуанского шаманизма.
А что это такое «оно»? опустила я глаза на изображение.
Образ духа, кротко произнес Фаго и вдруг улыбнулся. Надеюсь, вы понимаете, что мы верим не только в нынешних, христианских духов, но и в древних?
Языческих демонов?
Очень смешно! юноша по-ребячески рассмеялся. Но если вы желаете чему-то научиться, не давайте имен тому, о чем вы никакого понятия не имеете, ибо они как были пустой этикеткой, так пустой этикеткой и останутся.
Мягкие и в то же время жесткие слова остепенили меня. Фаго продолжал:
Христианские миссионеры, увидев алтари индейцев со статуэтками тотемных животных и изображениями странных существ, принялись разрушать их, даже не попытавшись понять, что именно они означали. Они объявили нас идолопоклонниками и придали огню наших учителей, а с ними знание Христиане молятся и просят о милостях у стоп своих святых. Мы изучаем элементы природы и силы вселенной, а не поклоняемся им.
Я спорить не стала. Подобные вспышки горечи по отношению к христианству я видела часто и научилась уважать память аборигенов. К тому же в Советском Союзе молодежь давно отказалась от «божественного лидерства».
Хорошо, ответила я, принимая вид сосредоточенного внимания, тогда будь так любезен, объясни мне, что это изображение символизирует?
Фаго выпрямился, но голос смягчил.
Это называется Хампи Камайок, или Тот, кто несет знания о медицине.
«Ага, как в древности Асклепий», пронеслось в моей голове, но тут же исчезло. Действительно, чтобы воспринимать что-либо новое, разум должен быть пуст. Иначе можно стать подобной тем, кто смотрит на мир через призму своих собственных ярлыков.
Это воплощение искусства курандерос, шаманов-лекарей, между тем продолжал Фаго. Изображение несет тот заряд энергии и философии, в котором нуждается каждый на пути посвящения себя во врачебное искусство. Змеи мудрость, когти цепкость, крылья способность перемещаться во времени и пространстве, Сан-Педро в руках образ забвения. Это символ элементов, коими должен владеть шаман, дабы перейти в состояние «нагваль»
Сан-Педро? перебила я.
Святой Петр, упомянутый юношей, берег ключи к потустороннему миру, подобно древнеегипетскому Сетху.
Фаго почтительно опустил глаза. Он понимал, что моя реакция на последующее объяснение, возможно, откликнется негативностью.
Это кактус, пояснил он. На местном языке он называется «вачума». Его сила используется как в белой, так и черной магии
Приехали! Кактус и магия! Я хмыкнула, пытаясь скрыть пессимистическое брожение мыслей в своем уставшем сознании. Мой разум отторгал саму идею существования магии так таковой. Фаго, кажется, не замечал моей эмоциональной борьбы.
Вачума подобно псу хранит спокойствие домашнего очага, она умиротворяет сердце, выздоравливает тело, продолжал он. Над образом Хампи Камайок можно медитировать, молиться и размышлять. Вырезая его в камне, я уделяю мысли ему, древнему олицетворению силы земли, вечности мира Надеюсь, вы, донья Натали, знаете, как происходят камни? он дождался моего согласного кивка и снова улыбнулся. Придавая камню образ Хампи Камайок, я воссоединяю себя со всеми элементами вселенной. Это часть ритуала посвящения. После него каждый ученик получает свой элемент врачевания.
Вы имеете в виду то, что шаманство это не семейный бизнес? Умения не наследуются детьми от отцов? Нечто свыше передает посвященному врачевателю своеобразно личное амплуа?
На мой вопрос Фаго рассмеялся. Так же, как и его учитель, он редко смеялся, и, как я поняла, его смех не был вызван положительными эмоциями.
Для начала неплохо, наконец ответил он. «Амплуа»!
Ага, пробормотала я, пытаясь привести в порядок спутавшиеся мысли, а это состояние «нагваль»? Что это? Шаман, способный собрать воедино все магические элементы врачевания? А как выглядят эти элементы? Нечто вроде восточных вода, огонь, воздух, земля? Как от этих элементов зависит уровень познания магии?..
Я хлестала бедного Фаго в лицо вопросами подобно грозовому ливню, сбивающему цветы бромелии5. Юноша растерянно моргал и. казалось, вот-вот усохнет под нарастающим весом изливающегося на него любопытства. Вдруг в мой словесный поток ворвался знакомый голос.
Шаманы различных уровней и элементов относятся к разным классам магии.
Это был учитель Фаго, Освальдо. Он настолько неслышно появился в дверях, что мы оба подскочили от неожиданности. Фаго тут же с послушанием склонил голову и вернулся к работе. Я же по молчаливой просьбе шамана вошла в молебную. Освальдо, не сказав и слова своему ученику, сразу обратился ко мне.
Теперь вам известно, что мы не поклоняемся тому, что вы, европейцы, называете демонами и идолами?
Я лишь кивнула. Мне предстояло просеять все знания о древних религиях Да и можно ли назвать знанием заблуждения «цивилизованного» человека? Вряд ли. Мне лучше отступить от разговора о «философии» и окунуться в мир «практики».
Глянув на алтарь, я бесцеремонно подхватила довольно забавную аморфную фигурку летящей птицы.
Скажите, какого божка представляет этот идол? важно, словно пребывая в музее мецената, спросила я, рассматривая предмет моего интереса: головка маленькая, острая; шея длинная, вытянутая; раскинутые коротенькие крылышки и длинный хвостик. Несмотря на дикость мест, птичка была идеально отшлифована, а посему у меня к ней открылось наиболее лично-оценочное чувство. В ответ Освальдо бесстрастно опустил голову.
Это не идол, донья Натали, сухо произнес он. Это, можно сказать, хирургический инструмент.
Я покрутила долговязую фигурку перед глазами. По длине она была чуть короче локтя, довольно тонкая, но без всяких явно выраженных режущих поверхностей. Освальдо заметил немое удивление на моем лице и со вздохом пояснил:
Ее применяют в ритуале ам лишения девственности девушек. Племена в горах моются редко, а одежду почти совсем не меняют. Посему столь кровавый процесс доверяют неодушевленному предмету в руках опытного Брухо. Впрочем, и европейцы времен античности пользовались теми же средствами.
Ха, птичка только и выдавила я из себя, поспешив вернуть «инструмент» на место.
Освальдо благосклонно улыбнулся.
Теперь вы еще и знаете, откуда берут начало символы птиц, приносящих детей
Обрыв
Ближе к вечеру я, слегка оклемавшись, решила размять ноги и прошлась вдоль узкой террасы. Безветрие. Промозглый холод и какая-то всеобъемлющая сонливость. Совершенное спокойствие. Не было слышно ни птиц, ни зверей, лишь журчание ручейков, как пустой желудок дикой кошки, пугало, напоминая о всегда неожиданной смерти. Я присела на край скалы, вынула из кармана брюк очки, блокнот и, размяв заиндевевшие пальцы, вывела карандашом: «Индейцы обрабатывают землю гор тяжелейшим трудом, в который входит выдалбливание в камне уровней, подобных лестнице. Такое можно наблюдать в Китае и многих горных районах мира. Но у потомков инков наблюдается маленький нюанс. Начав облагораживать гору подобным методом, они стремятся к завоеванию вершины. Проще говоря, решив построить крепость, жилище или храм на горе, инки начинали со строительства террас в ее основании. Подготовительная работа могла длиться десятки лет, но это укрепляло землю и предохраняло склоны гор от оползней на века. Отсюда и обратная логика: там, где видна «лестница» вероятно, возвышаются руины укрепленного пункта непосредственно над ней»