Ну, ничего нашего нет. У Витюши волосы явно будут, как у Олега, уже сейчас видно. А Саша вообще лысый. Ты, когда родилась, была такая хорошенькая, волосики темные, почти черные, реснички, бровки. Я тебя сразу в дверях палаты по «прическе» узнавала, когда приносили кормить. А у Саши головка как бильярдный шар. Но ты не расстраивайся, волосы потом отрастут. Машенька тоже была почти безволосая, один пух. Но ты, конечно, не помнишь.
Марине, которая была старше Маши всего на полтора года, в детстве казалось, что Маша была всегда. Но она хорошо запомнила фото годовалой девочки со слабеньким белым пушком, лежавшее в старой резной шкатулке в спальне родителей. Она, как и мама, допускала мысль, что Саша может оказаться похожим на свою тетю Машу платиновую блондинку с карими глазами.
Детей зарегистрировали в один день, первого февраля, и по этому случаю в ближайшую субботу устроили праздник в узком семейном кругу. Погода была не очень холодная, пять градусов ниже нуля, но Марина настояла собраться в их квартире, так как Сашенька самый младший из детей. Вот пусть он будет дома, а остальные приедут к нему: родители, Ярославские с наследником и Краснов-старший с Юлей и Наташей. Марина пересчитала своих гостей и ахнула: всех вместе получилось восемь человек. Да еще трое хозяев, итого одиннадцать человек одних только близких родственников. Пригодился столовый сервиз на двенадцать персон, забытый в недрах шкафа со времени свадьбы. «А если бы приехала пара друзей-подруг или Галина Леонидовна с внуком, то даже сесть было бы негде». Стол накрыли кооперативно: Андрей купил пару цыплят-гриль, рыбную и мясную нарезку, Марина сделала картофельное пюре на гарнир и польский соус, Маша с Олегом привезли готовые салаты, мама с папой фрукты и сок. Вина решили не брать, все равно кормящим мамам нельзя, а папа не пьет из принципа. Но Виктор Александрович, не охваченный складчиной, по собственной инициативе привез какое-то красное швейцарское виноградное вино.
Николай Николаевич, как обычно в присутствии богатого родственника, был неразговорчив и скован. А Елена Алексеевна, взволнованная своим новым положением «дважды бабушки», без малейшей неловкости общалась со своим сватом. Они выпили за здоровье внуков и детей. Потом у них завязался увлекательный разговор о Наташе, ставшей тетей в свои четыре месяца, и Елена Алексеевна дала Виктору Александровичу несколько полезных советов из опыта детского врача.
Наташа, в отличие от виновников торжества, не спала, а сидела за столом на коленях у Юли. Марина поразилась, какой большой вдруг стала в ее глазах эта кроха, выросшая от сравнения с новорожденными Витей и Сашей.
Она уже ест фруктовое пюре, совсем взрослая, восхитилась Маша.
Она уже сидит, отметила Марина.
Сестры переглянулись понимающе. Теперь все, что рассказывала Юля о дочке, воспринималась ими как откровение. Маша, конечно, как дипломированный детский врач, была хорошо подкована теоретически, но Юля делилась практическим опытом. Молодые мамы сели рядышком и, попивая свежевыжатый яблочный сок, завели сугубо материнский разговор.
Щелчок фотоаппарата вернул их к окружающей действительности. Олег Ярославский запечатлел их посиделки. Он не мог пропустить такое зрелище: сидят в ряд три очаровательные молодые женщины, красивые каждая по-своему. Юля стройная до худобы, красивая зеленоглазая брюнетка, очень модно и дорого одетая, тщательно причесанная, аккуратно подкрашенная. Маша располневшая после родов, но вполне приятная, платиновая блондинка с темно-карими глазами, совсем не накрашенная, но в новом красном костюме. И Марина средняя между ними по росту и комплекции, светло-карие глаза, каштановые волосы (впереди модная косая челка, сзади длинные), в специальном платье для кормящих мам, заказанном по Интернету. Тут все спохватились, что надо сфотографироваться с малышами. Но малыши тоже спохватились. Хотя Маша кормила «по часам», а Марина «по требованию», Витя и Саша проснулись и подали голос почти одновременно. Маша и Марина удалились в спальню и, сидя рядышком на диване, стали кормить детей. Они не виделись последнее время, общаясь исключительно по телефону. Сейчас они не могли наглядеться друг на друга и на детей, распеленатых на время кормления.
Маша, а ты чудесно выглядишь.
И ты, Марина. У тебя даже пятна пигментные сошли. И волосы скоро до пояса будут. А этот кулончик тот самый, подарок свекра на рождение Саши?
Да. А к нему еще есть серьги, браслет и перстень. Я ему заранее намекнула, что предпочитаю серебро, а не золото. Так он решил компенсировать количеством. А какой огромный букет в роддом прислал!
Он и мне прислал розы, даже неудобно как-то было.
Ничего неудобного, вы же фактически дружите домами. И с Олегом у него общий бизнес. Он, наверное, думает, что вы в честь него сына назвали.
Нет, это случайно совпало. Мне нравится, что «Виктор» означает «победитель». И уменьшительное имя Витя, Витюша.
Я смотрю, что Витя точно похож на Олега.
Да, и Олег страшно этим гордится. А Саша на кого похож? Никак понять не могу.
Еще не ясно. Отрастут волосы, определится цвет глаз тогда будет видно. Маша, давай как-то будем чаще видеться, хорошо?
Давай. Мама приглашает нас приезжать, как раньше, в гости, теперь вместе с детьми. Папа летом сделал две разборные кроватки. Мы можем встречаться там днем и даже ночевать иногда. Тебе вообще почти ехать не надо.
Да, три остановки маршруткой. А коляска-то не входит! Впрочем, можно и не брать коляску, а только сумку-люльку. Точно не обещаю, но давай созвонимся.
Съемки с детьми велись без вспышки, чтобы не вредить зрению малышей, и в быстром темпе, так как Виктор Александрович Краснов был в цейтноте. Тем не менее, он умудрился сняться один с двумя мальчиками на руках. Передавая малышей их родителям, он так умильно попросил разрешения считать своего тезку и дальнего родственника тоже внуком, что Олег моментально согласился.
О чем разговор! Жизнерадостно воскликнул он, успевая строить из детей и взрослых композиции и щелкать их в разных сочетаниях. Наш Витя Вам и так не слишком дальний родственник: «сын сестры жены сына». Всего-то цепочка из четырех элементов.
Марина не утерпела и тут же составила цепочку короче:
«Сын свояченицы сына». Олег встань рядом с Машей, я хочу отдельно ваше семейное фото сделать.
Она сделала пару кадров, немного подумала и выдала два предельно коротких определения:
«Племянник снохи» и «внук сватов».
Спасибо, Марина! Это я легко запомню, Виктор Александрович дружески улыбнулся Марине. Здорово! Внук сватов мой внук.
Прекрасно! поддержала Юля Грибова. Значит, у нашей Наташи два племянника. Давайте еще встанем так, чтобы все дети были рядом в центре, и мы уходим.
«Как держится, подумала Марина. Если ее и не устраивает положение гражданской жены, то она этого никак не показывает».
Сытые дети позировали хорошо, но вскоре глаза у них закрылись, и оба заснули крепким сном здоровых людей.
После ухода Краснова и Юли все ненадолго присели к столу выпить чаю. Марина с грустью поглядывала на роскошные коробки шоколадных конфет, привезенных Красновым. Ни кофе, ни шоколада, ни экзотических фруктов она себе не позволяла из-за кормления ребенка. «Ничего, это только на один год, зато не будет диатеза». В более тесном семейном кругу Николай Николаевич оживился и заговорил в полный голос. Он удивлялся, как Маша планирует выйти в марте на работу, если детский Центр расположен так далеко от ее дома. Оказалось, что Олег и Маша решили купить половину коттеджа рядом с домом Краснова. Там хороший воздух, есть охрана, а Краснов и Юля обещали позаботиться о няне для малыша.
А деньги откуда, удивилась мама, вы что, квартиру продаете? Не жалко тебе, Олежек?
Полногабаритная трехкомнатная квартира на Кутузовском проспекте досталась Олегу по наследству от отца-скульптора, и он очень ею дорожил.
Нет, деньги мы частично накопили, остальное взяли в кредит в банке Виктора Александровича.
А как со второй половиной коттеджа? У вас уже есть соседи? А вдруг попадутся неудачные?
Нет, об этом я хотел поговорить сегодня. Андрей, Марина, неужели вы все еще не хотите иметь загородный лом?
Хотеть-то мы хотим, да еще и вместе с вами, но у нас, как говорит почтальон Печкин, «средствов нету», шутливо ответила за двоих Марина и только потом посмотрела на Андрея.
Андрей напрягся, ему совсем не понравился этот скрытый упрек. «В конце концов, вовсе не так срочно надо приобретать новую полиграфическую технику. Да и непонятно, будет ли она окупаться. С заказами типография справляется, а расширение производства может оказаться в убыток».
Если моя любимая жена желает жить за городом, я готов завтра же купить эти полдома, подчеркнуто небрежно заявил он.
Марина изумилась, и начала вполголоса расспрашивать мужа, как, на какие деньги. Маша радостно заулыбалась. Мама всплеснула руками:
Ну вот, а для кого же мы дачу покупали?
Для себя, Леночка, для себя, утешил ее папа.
А я думала, для внуков. Теперь они к нам на дачу не приедут.
Ой, что ты, мама! Конечно, приедут, заверила Маша.
Да, мама, не волнуйся, подключилась и Марина, уже выяснившая, чем пожертвовал Андрей ради коттеджа. Сто раз приедут, еще надоесть успеют.
Так появился у сестер Белых загородный дом. Виктор Александрович не был бы тем, кто он есть, если бы не сделал все по-своему. Он появился наутро после вселения Марины с Андреем (Маша с Олегом успели заехать раньше), чтобы поздравить их с новосельем. Дорогу от своего дома до коттеджа он преодолел пешком, но машина уже ждала его за воротами. За его спиной с отрешенным видом возвышались охранники, братья Богдановы. Эти два «шкафа на ножках» были близнецами, абсолютно на одно лицо. Когда Марина видела их, стоящих симметрично за правым и левым плечами Краснова, они производили такое пугающее впечатление, что хотелось забиться под диван.
Ну, что, вам здесь нравится? спросил Виктор Александрович с радостной улыбкой и протянул два конверта: один Андрею, другой Олегу. В каждый была вложена фотография улыбающегося Краснова с двумя младенцами на руках. Одна была подписана «Марина и Андрей! Спасибо, что подарили мне счастье быть дедом!» На другой было написано: «Маша и Олег! Спасибо за возможность чувствовать себя дедом дважды!» Одинаковым было содержимое конвертов: квитанции банка о погашении ссуды.
Марина думала, что Андрей будет отказываться от такого дорогого подарка, как было уже не раз. И уломать его принять коттедж будет нелегко. Но Андрей повел себя необычно. Он пожал отцу руку и сказал:
Спасибо, папа! Я тебя теперь понимаю. Надеюсь, я своему сыну тоже смогу подарить что-нибудь хорошее.
В этот раз пришлось уговаривать Ярославских. Виктор Александрович убедил Олега, что собирается извлечь выгоду, во-первых, из наличия в такой близи от своей дочери дипломированного детского врача, во-вторых, от присутствия программиста, который в свободное время, если захочет, сможет усовершенствовать общую для двух усадеб систему охранной сигнализации. Выдумал он эти аргументы сам, или ему помогли его психологи, но Олег принял их. А потом они вдвоем успокоили разволновавшуюся Машу.
«До чего здесь тихо и спокойно!» думала Марина, лежа с закрытыми глазами. Она сегодня, как обычно, проснулась за пять минут до звонка будильника, без пяти шесть, тихо поднялась, набросила халат, взглянула на спящего ребенка и пошла на кухню. Она принципиально заставляла себя вставать утром и готовить мужу завтрак. «Поспать я и днем могу, а ему весь день работать надо». Обычно, Марина варила кашу: пшенную, гречневую или овсяную. После тридцати Андрей стал жаловаться на желудок. Марина, не прибегая к помощи семейных докторов, прочла ему пространную лекцию о здоровой пище и начала воплощать теорию в жизнь. Запеканки вместо жаркого, тушеные овощи и мясо, рыба в фольге, паровые котлетки, зеленые щи и борщ без шкварок, ежедневная утренняя каша. Андрей сначала неохотно ел овсянку, но вскоре привык, почувствовал себя лучше и даже сочинил афоризм: «Колбаска праздник языка, овсянка праздник живота». «Чувствуется опыт руководства рекламным агентством», похвалила Марина его слоган.
Накормив Андрея завтраком, Марина быстро убрала на кухне, стараясь не шуметь. На кухне перегородка была довольно тонкой, и они с Машей могли переговариваться, почти не повышая голос. Совершенно очевидно, что при разделе коттеджа на две половины, Краснов предполагал проживание в нем близких родственников. Сегодня на половине Ярославских было тихо, они еще не вставали. Марина завидовала сестре: Олег не каждый день ездил в Москву. Как и большинство программистов его фирмы, он много работал дома, широко пользуясь Интернетом и электронной почтой. А Андрей не мог бросить свое хлопотное хозяйство ни на день.
Казалось бы, Марине было некогда скучать с маленьким сыном на руках. Сначала она с ног сбивалась. Но постепенно освоила нехитрые обязанности по уходу за малышом: кормление, купание, гимнастика и размеренная, словно текущая по кругу жизнь стала ей надоедать. Дни почти не отличались один от другого. Завтрак, обед, ужин, утром зарядка, днем прогулка, вечером стирка. А уборка в непрерывном режиме. Круг общения Марины сократился до минимума: ежедневно она виделась только с сестрой и Олегом, гуляла вместе с Юлей или ее мамой. Работать она пока не могла. Ее рубрику в журнале вела теперь Ира Савельева. Марина сама же и устроила университетскую подругу на свое место. Она не собиралась отбирать его и впоследствии, так как Ирине очень подошло писать статьи о хороших людях по письмам читателей. Только эта работа и могла бы быть «надомной» для Марины, а интервью и поездки вообще остались как будто в далеком прошлом.
Руки Марины были заняты, а вот ум скучал. Марине, деятельной по натуре, не хватало событий, впечатлений, разнообразия. Сашеньку она ощущала частью себя, он был ей бесконечно дорог и близок, но не мог заменить весь остальной мир. Ей хотелось от мужа получать больше внимания, но он часто приезжал такой усталый, что в конце ужина буквально клевал носом. Вместо обстоятельного разговора получался короткий обмен новостями почти в стиле СМС-сообщений. Марина тогда жалела, что не осталась жить в московской квартире, ведь время, потраченное на дорогу, оставалось бы для общения Андрея с женой и сыном. Но иногда Андрей приезжал пораньше, был разговорчив и весел, брал на руки сына, стоял с ним у окна, в которое заглядывали не балконы соседних домов, а зеленые еловые лапы с рыжими шишками. А в выходные они гуляли на своем участке среди елей и сосен, вдыхая запах хвои и чистого снега, ходили в гости к Ярославским или даже к Юле. После ужина смотрели новые фильмы на компакт-дисках, танцевали или беседовали. Тогда Марине казалось, что их коттедж просто идеальное семейное гнездышко. Тишина, покой, свежий воздух, безопасность и комфорт.
Правда, комфорт был не совсем свой собственный. Охрана была общая с усадьбой Краснова, которая начиналась сразу за забором с восточной стороны. Участок у него был гораздо обширнее, но дом можно было увидеть со второго этажа. Виктор Александрович поделился и обслугой: электрика или сантехника не приходилось вызывать черт-те откуда, в штате Краснова были нужные умельцы. Уборка территории и вывоз мусора, чистка подъездных путей, завоз продуктов на заказ, на все это молодые владельцы коттеджа ничего не тратили. Можно было и не готовить. Повариха Ксюша, приглашенная Юлей, могла удовлетворить самый взыскательный вкус. Ей, казалась, ничего не стоило приготовить праздничный обед хоть на десять, хоть на двадцать персон. Надо было только предупредить ее заранее и согласовать меню.