Пока мы с мужем чисто гипотетически прикидывали, как можно перестроить студию, чтобы оборудовать там комнату для гостей и душевую, Марк огорошил нас вопросом: «Пол брать будете?»
Оказывается, есть у них такая милая привычка: продавать дом по отдельности! В смысле отдельно пол, отдельно еще что-нибудь. Не нравится тебе дырявый коврик не бери! Продавец его сдерет и с собой возьмет в новую жизнь, если продать не получится. Выбросить самый крайний, почти невероятный случай!
Кроме пола в список предметов, подлежащих отдельной продаже, входили жалюзи, почтовый ящик, садовые лампы, дверные ручки и, держите меня семеро, кронштейны для флагов на фасаде дома. Как сейчас помню, по тридцать пять евро за штуку. Из национальных флагов у нас был только Андреевский, зато с корабля, настоящий. Представляете себе этот флаг в Голландии? Нет уж, спасибо. Дальше ищем.
Третий вариант убил наповал. В доме жили два мужика нетрадиционной ориентации, бросающие курить. Как символ отвыкания от пагубной привычки, каждый недокуренный бычок они замуровывали в картину под стекло. Таких картин только на первом этаже я насчитала восемь и представила себе: затягивается бедолага, вспоминает, что бросил, чертыхается и под стеклышко сигаретку, как бабочку. И очередная нетленка готова. Но это мелочи, как и прокуренные стены из голого кирпича. В доме не было второго туалета, душ был тесный и находился под резко скошенным потолком, в полный рост не выпрямишься. Зато рядом стояло роскошное биде! И что нас сюда тащить было? Короче, было понятно, что дом искать придется самим. А потом уже и Марка подключим.
К этому моменту мы слегка снизили планку притязаний. Например, расширили радиус поиска. И, наконец, свершилось! Нашли! Дом был достаточно среднего размера, средней комплектации и стоял в чудном месте у озера. В пяти минутах ходьбы от пляжа, в десяти минутах езды до центра и столько же времени ехать до школы. И, самое главное, он был с двумя ванными! А по-другому и быть не могло, поскольку архитектор был немцем. Вот уж не думала, что полюблю Германию, стоит мне только из нее уехать!
Нудисты и озеро
Окна нашей спальни выходили на озеро. Поначалу я часто наблюдала, как маленькие лодочки медленно дрейфуют туда-сюда, белея одинокими парусами. Извините за паруса, не удержалась. К виду лодок и воды я скоро привыкла, а к тому, что над машиной летают аисты, нет. И чайки по утрам орали так громко и жалостно! Спать было совершенно невозможно! Я вздыхала, вылезала из-под одеяла, выпускала собаку в сад, пила кофе и шла отмывать машину от аистов. И так почти каждый день.
Озеро было совершенно неромантичного происхождения: когда-то на его месте был карьер. На берегу росла ежевика, на притивоположной стороне стояла мельница. Еще там было два маленьких острова. Один необитаемый, на нем устраивали пикники, а второй дачный, с двумя летними домиками. По выходным к деревянному причалу приставали катера, привозившие дачников, романтика.
Озеро делила на две части длинная бетонная дамба. Та часть, что видна из наших окон, была отдана лодкам, яхтам, рыбакам и птицам, а другая отведена под пляж. Там такое можно увидеть! Или мы не в Голландии? Ладно, расскажу коротенько.
Пляжная территория четко делилась на сегменты «по интересам». На переднем плане обычный песчаный пляж, а подальше, там где кустиков побольше, нудистский. Зону нудистов пересекала пешеходная дорожка, где мы гуляли с собакой.
Нудисты были ненавязчивые, можно сказать даже скромные, за исключением двух придурков. Они прятались за дерево у самой тропы, а когда кто-то проходил мимо, выглядывали застенчиво и тихо говорили «у». Пугали, значит. Я поначалу и правда пугалась, а потом привыкла и не обращала на них внимания. Машка, собака моя, тоже.
Вечером зона нудистов становилась еще более свободной и отходила во владение любителям однополой любви. Официально! Это я называю голландскими понтами. Какая разница, кто кого любит, и какое это имеет отношение к солнечным ваннам и купанию? К тому же, любые проявления сексуального характера в общественных местах в Голландии запрещены, так какой смысл?
Зимой озеро иногда замерзало. В тот год, когда мы переехали, было особенно холодно. Озеро покрылось толстым льдом, по нему можно было кататься на коньках. Столько народу приезжало! Чуть ли не половина города! Катались не везде, а только на проверенных участках. Все дело в том, что на дне озера есть месторождение газа, и в некоторых местах он выходит на поверхность. Лед там не замерзает. Помню, Мишка, наш старший сын, наткнулся на такое. Хорошо, что весь под лед не ухнул, а только ногой по пах провалился. Все равно радости мало. Хорошо до дома идти недалеко, но голландцы-то этого не знали! Хоть бы кто подошел и спросил, нужна ли мальчику помощь! Увидели, что сам выбрался, и дальше заскользили. Вот если бы он с велосипеда навернулся, тогда другое дело. Все бы на помощь кинулись! Все равно было хорошо, особенно летом.
Небольшой минус был лишь в том, что добираться до школы нужно было двумя автобусами. И долго, почти час. Сначала пройти пешком с полкилометра, потом на одном автобусе доехать до вокзала в центр, а оттуда на другом автобусе в деревню Харен, где была наша школа. А на машине ехать всего семь минут. Пришлось купить вторую, потому что, как я уже говорила, от своей я избавилась перед самым переездом в Голландию.
Харен это местная Рублевка. Здесь живут самые богатые люди провинции, в основном, преклонного возраста. Как раз в то время, когда там учились наши дети, про это местечко узнал весь мир. Какая-то девочка написала в фейсбуке про вечеринку в честь дня рождения. И пригласила всех, думая, что придут только друзья. Тысячи откликнулись! Со всей страны и окрестностей! Девочка объявление убрала и сама от греха подальше слиняла, но процесс был уже запущен. Что там творилось! Машины жгли, витрины били, а еще говорят, что голландцы мирная нация. Моему приятелю тележурналисту там голову случайно пробили. Но фильм он все-таки снял и даже какой-то приз за него получил.
Вот в таком месте мы и приземлились. Пустили наконец-то пресловутые корни, подружились с соседями, сделали на радость им ремонт Поменяли кухню, сантехнику, пол, установили кондиционер, выкорчевали колючие насаждения в садике В общем, стал не дом, а картинка, живи да радуйся!
А теперь я спросить вас хочу Дом в Голландии с видом на озеро никому не нужен? Продам с любовью!
Записки психиатра за границей
Тернистый путь русского врача, или Первое дежурство мужа
Возможно, все, что я вам расскажу, это неправда. Потому что за такое и лицензии можно лишиться. С другой стороны, дело это настолько давнее, что можно и признаться. Но имена я на всякий случай изменила, хотя могла бы и не стараться. Потому что ну не может немецкий врач носить имя Абдулла Аль Хамуд! Так что будем считать, что он фигура мифическая, а рассказ этот просто выдумка.
Это случилось в те времена, когда мы были совсем «зелеными» эмигрантами. Мы недавно приехали в Германию и только что закончили языковые курсы. Большой пользы они, честно говоря, не принесли, так, размытые теоретические знания. Люди в нашей группе были, в основном, интеллектуальные, и все свободное от уроков время они посвящали преферансу и шахматам. Что удивительно, почти все, включая моего мужа, сделали впоследствии очень неплохую карьеру.
После окончания курсов муж начал усиленно искать работу. И я ему тоже. Каждый месяц к нам приходила газета «Немецкий Врачебный Листок». Помимо научных статей в ней сообщалось, какие вакансии есть на данный момент в разных больницах Германии. Муж посылал свое резюме абсолютно во все! Только в хирургию не посылал на всякий случай. Вдруг бы взяли, а он не очень людей любит резать, да и не сказать, что умеет. В лучшем случае ему приходил отказ, а чаще его письма просто игнорировали.
Я посетовала одной своей подруге, что муж уже в десяток клиник обратился и отовсюду отворот поворот получил. И она вспомнила про своего студенческого приятеля Абдуллу. По ее словам, он был страшно ленивый и жадный, но толковый врач со своей врачебной практикой. Она поговорила с ним, тот передал, что если Борис согласен работать за бесплатно, то он милости просит. То, что муж едва говорил по-немецки и ни фига не понимал в гастроэнтерологии, роли не играло. Я не сказала вам? Абдулла гастроэнтерологом был, высочайшей причем категории.
В Германии многие наши доктора сменили специализацию и пошли работать туда, куда брали. Никого особо не волновало, каким врачом ты был до эмиграции, лишь бы не санитарным. Этой профессии в Германии не существует вовсе, и санитарный врач здесь врачом не считается. Были у людей трагедии, скажу я вам.
Так вот, практика Можно сказать, она была боевая. Муж поприсутствовал пару раз на приеме и попросился в ближайший выходной подежурить с хозяином вместе. Тот удивился. Какой нормальный человек в субботу добровольно работать захочет? Но сказал, чтобы муж приходил с утра пораньше, часикам этак к восьми.
Дежурство домашнего врача в Германии выглядит так. Врач сидит у себя в кабинете, ему на телефон приходит вызов. Пациент или его близкие обычно сами звонят, список телефонов дежурных специалистов висит на дверях каждого праксиса. Доктор беседует с пациентом по телефону, и если ситуация требует его личного присутствия, медсестра вызывает машину с водителем, и врача везут к больному. А там он уже сам решает, что делать: в стационар больного везти или помочь на месте.
В день дежурства муж пришел на работу в восемь. Никого, кроме медсестры, в праксисе не было. Через десять минут поступает вызов, а доктора нет! Только мой муж, который проходит практику и самостоятельно прикоснуться к пациенту права не имеет! Сестра срочно звонит Абдулле, тот недовольно ворчит, что халат с бейджиком висит в шкафу, а печать в тумбочке. И вообще: «Оставьте меня в покое, я спать хочу! Он хотел дежурить, вот и пусть и дежурит!»
Бледный супруг цепляет на халат чужой бейджик, на бейджике написано: «Доктор А. А. Хамуд, интернист, гастроэнтеролог». Сует печать в карман и берет тревожный чемоданчик, который водитель тут же у него отбирает. Потому что негоже доктору самому тяжести носить, не по чину!
Поехали. Первой пациенткой была старушка лет под девяносто, она жила вместе с братом в одной квартире. Муж задает вопросы о самочувствии, сердце и легкие слушает, давление меряет, живот щупает. А дедуля говорит сестре: «Маленькая моя, ты узнаешь доктора Аль Хамуда, у которого ты была на приеме в прошлую пятницу?» Боря похолодел. Старушка с трудом открывает один глаз, смотрит на Борю и говорит: «Нет, не узнаю!» А Боря: «Вот видите, какая она плохая! В больницу ее!» И вызывает скорую.
Абдулла пришел только к одиннадцати утра, его уже ждал следующий вызов. А водитель один и тот же на все дежурство дается. И заменить врача не представляется никакой возможности. Заподозрит же неладное! Так и отпахал Боря все смену под чужой фамилией, и хоть бы кто что заметил.
Как вы понимаете, с таким шефом муж быстренько стал специалистом экстра класса, всему моментально выучился. Это уже потом жизнь заставила его переквалифицироваться в невропатолога, а потом в психиатра.
Кстати, прочитал он то, что я тут написала, смеялся долго и ругался тоже. Сказал, что у меня фантазия богатая, а память плохая. «Не нравится, говорю, сам пиши!» Обещал подумать и пошел на работу.
Ловля на живца, или Как я на авариях деньги зарабатывал
Дело было в Германии в самом начале нашей заграничной жизни, когда я по знакомству проходил практику в гастроэнтерологическом праксисе у одного араба. Проходил бесплатно, положительную характеристику зарабатывал. Время тогда было трудное, денег катастрофически не хватало. Я получал пособие как человек, ищущий работу, а жена числилась в типографии на какой-то непонятной должности. Почему числилась? Она вторым ребенком была беременна, и я ей регулярно больничные выписывал, чтобы она не работала. Когда моя фантазия иссякала, я подключал к делу знакомого стоматолога. Даже не знаю, что он ей там за диагнозы писал.
Голова моя в то время была постоянно занята поиском способа зарабатывания денег. Потому что араб был редкостный жмот, и кроме драгоценного опыта выпросить у него было нечего.
Тут я заметил, что на улице, где я работал, с периодичностью раз в две недели бьются машины. Аварии происходили на т-образном перекрестке, поперечина которого находилась как раз под окнами праксиса. Брусчатка, узкая улица, дождь и что-то еще мне неведомое делали этот перекресток просто взрывоопасным для движения транспорта! Но парковаться там разрешалось, и как раз с припаркованными машинами все инциденты и происходили. В них просто тупо въезжали на повороте.
Сначала я убирал свою машину от греха подальше от опасного места, а потом подумал: «Какого черта, это же Клондайк! К тому же это место законно принадлежит мне, потому что я здесь работаю». У меня был тогда хорошо подержанный Форд Фиеста не жалко.
Надо сказать, что зад в Германии стоит дорого. В том смысле, что если тебе туда въехали, то страховка платит очень прилично, а ты не виноват в любом случае. А как же, ведь речь идет о нарушении геометрии кузова! При всем при том машину чаще всего совсем не ремонтируют, и она без проблем бегает по дорогам и дальше. Конечно, если речь идет о легком касании или малозаметной царапине, а не о серьезном повреждении вроде разбитого фонаря или багажника всмятку.
На следующий день я поставил машину на примерно подходящее место и сел в засаде у окна. Первый день прошел бездарно, ничего не произошло. На второй слышу визг тормозов, довольно потираю руки и выскакиваю на улицу. Как же сильно я был разочарован, когда увидел, что водителю удалось затормозить буквально в десяти сантиметрах от моего бампера! Я его, как водится, успокоил болезного, а сам сделал корректировочку и стал парковаться на тридцать сантиметров левее.
Через неделю свершилось: въехали в зад, как на заказ! Маленькая такая таратайка! Причем она умудрилась мордой очень удачно под мою машину подлезть. Фонари и глушитель целы, только маленькая вмятинка на бампере. Все, как я хотел.
Знакомый эксперт по авариям у меня уже был, кто-то из приятелей порекомендовал. Тот написал экспертизу что надо! За экспертизу, кстати, платит страховка, а не водитель, если что. Вначале пришел ответ, что я могу отвезти машину в мастерскую, и ремонт будет оплачен. Но ведь не так задумывалось! Я сказал эксперту, что хочу получить деньгами, тот понимающе кивнул и написал очень короткое письмо с двумя волшебными предложениями. Через неделю я получил две тысячи двести евро. Машина была куплена за пять.
Еще года два я ее успешно эксплуатировал, пока мне опять в зад не въехали, примерно с теми же последствиями. Тот же эксперт наморщил лоб, сказал: «Ну, ты ж понимаешь?» В смысле, что второй раз с битой машиной много не «нарисуешь». Я понимал. Тем не менее, он умудрился написать такую экспертизу, по которой я получил еще две тысячи.
Потом я продал уже порядком побитый Фордик за пятьсот евро своему приятелю, который, в свою очередь, отдал добивать жене. Она только что получила права, и тренироваться на хорошей машине было жалко. А после того, как она водить научилась, он кому-то дальше машину передал, тоже за пятьсот. Там ее следы и затерялись.
Караси и гринписовец
Дело было зимой, когда окрестные пруды на окраине города покрылись тонким льдом. Ну как тонким Там, где поглубже, прочность льда лучше было не проверять, а там, где мелко, до самого дна промерзло. Это я не просто так написал, для дальнейшего рассказа момент с промерзанием очень важен.