Если приступить к лечению известными апробированными средствами, разрыва сердца собаке не миновать. Инфаркт миокарда довольно частый исход в подобных ситуациях.
Я отлично представлял сцену, которая возникнет при обычном способе лечения собаки. Как только я начну обрабатывать раствором перекиси водорода Жунечкины уши у него сразу возникнет резкая, страшная, жгучая и нестерпимая боль. На всю квартиру раздастся жалобный собачий вой. Жуня резко мотнет головой хирургический пинцет с ватным тампоном окажется мгновенно отброшенным в сторону по причине того, что я буду вынужден тут же выпустить его из рук, дабы не повредить им ухо. Страдальческий плач собаки сольется со стонами его хозяйки, судорожно хватающейся за сердце А испытавший жуткую боль песик стремглав убежит и забьется куда-нибудь подальше от своего мучителя. Никакими силами для продолжения процедуры извлечь его из убежища будет невозможно. Подобный тяжелый сценарий разовьется в лучшем случае. В худшем трагедийном страдальческий плач собаки завершит развившийся обширный инфаркт миокарда, который раз и навсегда прекратит все мучения. Затем прибытие скорой помощи из кремлевской больницы, госпитализация хозяйки в кардиологическое отделение с некупирующимся приступом стенокардии, подозрением на инфаркт и гипертонический криз Два инфаркта в доме за одно лечение отита это слишком дорогая цена
Правда, в моем врачебном арсенале было еще несколько способов избавления собаки от боли при ее лечении. Например, с помощью препаратов усыпляющего и релаксирующего действия. Но эти средства, способные вызвать у собаки быстрый сон, запросто могли вызвать и остановку ее слабенького сердца. Рисковать таким способом жизнью Жуни я тоже не мог. Немолодое животное выдержало бы всего два или от силы три сеанса наркоза. А может быть, не выдержало бы и одного! Ведь основным действующим началом релаксирующего препарата являлось кураре.
Просто ужас какой-то, испытывать постоянный страх смерти любимой собаки! твердо заявила бы Галина Леонидовна, услышав об этом методе лечения своего Жунечки, и, конечно, никогда бы не дала мне на это своего хозяйского согласия.
Существовал и еще один гипотетический путь лечения. С помощью местной анестезии ушной раковины и слухового прохода. Если предположить, что от наступившей временной глухоты собака не «взбесится» и я смогу спокойно промыть перекисью водорода ушную полость и начисто очистить ее от застарелых и засохших корочек, то, на первый взгляд, все должно быть нормально При новокаиновом обезболивании во время процедуры собака никак не будет реагировать на то, что потревоженные язвы будут сильно кровоточить, а травмированная кожа, очищенная от гноя, будет огненно-красной. Вроде бы получалось все верно. Но и в этом способе был свой изъян. И довольно ощутимый. Местная анестезия действует ведь всего часа два или три от силы. А что будет с собакой, когда действие анестетика закончится? Опять нелегкий вопрос
Мне живо представилась картина, наступившая после окончания анестезии. Вот тут-то и начнет с собакой твориться самое страшное. При таком обширном изъязвлении ушной раковины боль будет похожа на прикосновение к растерзанной коже железа, раскаленного добела.
Собака с неистовой силой, ревя и воя на всю огромную квартиру, начнет трясти головой, чесать уши лапами, разрывая их в клочья и одновременно терзая душу хозяйки Одним словом, Жуня раздерет уши еще сильнее и они будут выглядеть гораздо хуже, чем до моего вмешательства. Тогда какой смысл в таком зверском лечении? Опять садизм какой-то, и все. К тому же кто мне разрешит так издеваться над больной собакой?
* * *
Напившись крепкого кофе, до самой поздней ночи я изучал различные справочники по фармакологии, отоларингологии, химии, биохимии и токсикологии и еще многие другие нужные книги. Выписывал в блокнот химические вещества и их формулы, лекарственные препараты, составлял из них различные комбинации и схемы лечения. Потом все зачеркивал и брался за новые. Затем снова и снова проверял на совместимость отобранные компоненты и рассчитывал предполагаемый лечебный эффект. Из нескольких десятков вариантов к утру на листе бумаги осталось не более восьми.
Короткий сон, и в семь часов я уже на ногах. Но ехать к больному Жунечке было еще преждевременно. Кое-какие мысли по лечению у меня уже имелись. Мне оставалось только воплотить их во что-то материальное.
Быстро проглотив завтрак, я первым делом направился в ближайшую аптеку, которая открывалась в восемь утра, где без труда приобрел некоторые из необходимых компонентов будущих лекарственных смесей. Остальные же составляющие моих прописей надо было добывать совершенно в других местах. В аптеках они не продавались. В «кремлевке» их тоже не было.
В семидесятые годы, да и позже, если кто-то еще помнит, можно было не иметь сто рублей, а иметь сто друзей. В этом случае любая вещь, которой не было в открытой продаже, у тебя обязательно будет. Причем совершенно бесплатно. Так что к вечеру необходимые ферменты, окислители и антибиотики лежали в моем холодильнике.
Утром следующего дня в своей лаборатории на точнейших аналитических весах я взвесил нужные количества сухих веществ. С помощью специальной импортной микропипетки отмерил биологический окислитель, фермент и сильнейший анестетик, который еще не использовался в клинической практике.
Каждую навеску я добавлял в раствор противовоспалительного препарата, налитого в стеклянную колбу под своим номером. Затем ставил колбу на подставку над газовой горелкой и нагревал. Когда кипение переходило в бурление, снимал готовую смесь и после быстрого охлаждения добавлял антибиотик, а колбу плотно закрывал тугой резиновой пробкой.
Эта работа выполнялась в условиях стерильного бокса, который мы обычно использовали для приготовления вакцины и клеточных культур. Подобным я мог гарантировать, что в уши больной собаки никакая другая инфекция извне занесена не будет.
После приготовления одного варианта все повторялось снова, но в других пропорциях и с другими реагентами. И так восемь раз, в восьми вариантах.
Потом я ставил каждую из восьми колб на электромагнитную мешалку, аналог домашнего миксера, и долго следил, как небольшой стальной сердечник, быстро вращаясь, равномерно перемешивал мое изобретение. А мозг сверлила все та же постоянная мысль: получится у меня с лечением Жуни? Или все мои старания будут потрачены впустую, а задумка на поверку окажется всего лишь жалким поползновением изобретательской деятельности?