Ящик здесь.
Копай! я старался не кричать, но все равно получилось очень громко.
Вся бригада послушно принялась разгребать шлак. Поверху спекшийся они разбивали кирками и тут же отгребали в сторону. Через полметра дело пошло лучше, а вскоре и вовсе послышался металлический стук.
Я вытянулся посмотреть, что они нашли, но седоусый начальник меня остановил:
Погодите, там же контейнер на восемь кубов!
Мне говорили, что это ящик.
Нет, что вы, он наморщил лоб. Вас явно ввели в заблуждение. И я вам больше скажу мы его не сможем быстро вытащить отсюда. Придется разгребать все в радиусе десяти метров, это работа до ночи, а предприятие стоит!
Вы же не хотите, чтобы вас привлекли по самой неприятной для вас статье? злобно проговорил Павел, подойдя к седоусому начальнику в вплотную.
Простите, тот наклонился, чтобы видеть меня, кто он?
Мой друг, ответил я. И человек, который способен вам прописать эту самую неприятную статью. Об остальном поговорим позже и без лишних ушей.
Да, но как же
Если быстрее будет пропилить отверстие пилите. Но чтобы человек внутри ящика не пострадал.
Пришлось звать вторую бригаду. Услышав про «неприятную статью», начальник стал еще более сговорчивым и на шлаковом поле развернулась кипучая деятельность.
Я ожидал, что принесут что-то наподобие болгарки, ручного инструмента. Но для того, чтобы распилить стальной ящик ничего подходящего не нашлось.
Как, черт возьми, они его туда сунули! бесился Павел.
Я расскажу! оживился начальник, но поняв, что вопрос был риторическим, тут же сник.
Из цехов размотали огромный удлинитель толщиной едва ли не с руку. Катушку с ним выкатывали три человека. А тот самый погрузчик тянул за собой приличных размеров сабельный станок с отполированным пильным полотном, словно демонстрируя всю мощь имперской промышленности.
Мне не хватало разве что встать с открытым ртом, потому что ничего подобного я в жизни не видел. Но раз уж меня принимали за человека благородного и знающего, пришлось соответствовать и наблюдать за происходящим, сжав губы.
Чтобы расположить станок, как требуется, две бригады почти полчаса раскидывали шлак в разные стороны полированное полотно никак не желало наклоняться нужным образом.
Яма за время работы увеличилась по меньшей мере вчетверо. Две бригады не выполняли свои производственные задачи, но мне было плевать сейчас предстояло завершить дело куда более важное, чем производство труб. Павел же и вовсе едва сдерживался, чтобы самому не взяться за лопату.
Никто из рабочих не спорил первое же дельное предложение было принято единогласно. Они трудились без оглядки на нас. Пилу поставили с краю ящика, предположив, что шанс провала в двадцать пять процентов невелик.
Когда, наконец, станок запустили, он взвыл, как ведьма-банши. Полотно с огромной скоростью начало двигаться, отбрасывая в стороны падающий из-за вибрации шлак.
Наискосок отпиленный угол с раскрасневшимися от нагрева краями рабочие тут же отбросили в сторону, отпрыгивая от тяжелого куска металла.
Девушка! тут же послышались крики на разные голоса. Тут девушка! Рыжая! Веревки тащите! Или лестницу!
Павел бросился к ящику быстрее меня и спрыгнул вниз. Я доковылял туда как к тому моменту, когда он, глядя снизу вверх, выискивал меня, чтобы сказать:
Жива!
Глава 10. Революционеры и рабочие
Быстрее! Быстрее несите ее в медкабинет! не кричал, а буквально вопил седоусый начальник трубного завода, когда Павел и пара работяг вытащили Ульяну из металлического ящика.
Девушка выглядела изможденной и, кажется, была без сознания. Шпион обнаружил внутри пару стеклянных бутылок с водой, остатки какой-то еды. Она пахла весьма неприятно, да и девушка, которая провела в замкнутом пространстве несколько дней, тоже попахивала.
И вымойте ее! продолжал раздавать указания седоусый начальник. Я полагаю, что вы поддерживаете? он обратился ко мне, и я, чтобы не уронить его авторитет, кивнул рабочим, которые помогали Павлу.
Делегация с рыжей девушкой на руках отправилась приводить ее в чувство. Основная масса работяг осталась на шлаковом поле, раздумывая, не проще ли засыпать разрезанный контейнер совсем, чем пытаться его вытащить.
Начальник проводил меня в свой кабинет высоко над цехом как будто третий или четвертый этаж. Подобных ему я уже повидал достаточно в этом мире и многие из них были совершенно одинаковыми по типажу. Классическое исполнение, стол, пара стульев, если позволяли размеры диван.
Украшенные картинами или их копиями стены вот, пожалуй, и все. Еще в его кабинете было два окна. Одно выходило на улицу, а другое показывало картину на производстве. Оба были толстые, с двойными стеклами, так что внутри помещения почти не слышался шум ни с улицы, ни из цеха.
Боже мой, боже мой! запричитал седоусый сразу же, как только мы вошли в кабинет. Такой кошмар, такой ужас! и сразу же потянулся к шкафу.
Он вытащил и поставил на свой стол графин с кроваво-коричневой жидкостью, поблескивающей в свете ярких ламп, а также батарею небольших стопок. Сперва плеснул себе, забыв о всех правилах приличия, наполнил стопку доверху и тут же влил в себя.
Вздрогнул, передернул плечами, затем промакнул усы платком, который, встряхнув, вытащил из кармана, оперся на стол обеими руками и повернулся в мою сторону:
Ой, что же это вы, садитесь-садитесь, прошу вас! Желаете? он указал на стопки на своем столе.
Нет, спасибо, я отрицательно помотал головой и сел на упругий высокий диван, сжав набалдашник трости в руке. Его приглашение было как раз вовремя, потому что боль в ноге усилилась до нестерпимого желания наглотаться обезболивающего.
Какие, однако, нервы! с восхищением произнес седоусый. Но, простите, мы до сих пор не знакомы. Я Виктор Александрович Наумов, он протянул мне руку. Я представился в ответ и седоусый удовлетворенно кивнул. И все же какой кошмар! Закопать человека живьем в шлак! Да еще в металлическом ящике!
У меня есть несколько вопросов к вам, Виктор Александрович, произнес я, старательно обдумав весь список того, что хотел бы узнать. Потому что ситуация действительно щекотливая и мой друг, сказав о неприятной для вас статье, не врал.
Вы что, угрожаете мне? Наумов сел за стол, опрокинул еще одну стопку для успокоения нервов и прищурился, глядя на меня. Если это безосновательно, то наш разговор более не имеет смысла! Я не сделал ничего в отношении этой девушки и потому прошу прекратить делать подобные намеки!
О, только и ответил я. Правда, все то, что успел наговорить Наумов, меня скорее позабавило. Нет, что вы, речь не о девушке совсем. Я знаю, что вы ничего ей не сделали. Абсолютно в этом уверен.
Да? его лицо вытянулось. Тогда в чем же состоит суть вашего обвинения, позвольте спросить?
Не спешите, пока что обвинений никаких не было. И не будет. Но, впрочем, это зависит от того, что вы расскажете мне про того самого Володю.
У меня есть его адрес он в архиве этажом ниже в его личном деле, он потянулся к телефону и уже снял трубку, однако не стал набирать номер, а лишь посмотрел на меня: будем звонить?
Мне не нужен его адрес, отмахнулся я, а начальник, тут же положив трубку обратно на аппарат, потянулся к графину и налил себе третью стопку: Может, хватит уже?
Это от нервов, он опрокинул еще пятьдесят грамм и громко поставил пустую стопку обратно на стол. Почему не нужен? Как не нужен? Разве мы не собираемся искать злодея?
Злодей мертв, я хотел сохранить это в тайне, но Наумов не оставил мне выбора, и пришлось высказать все раньше. Как и его младший брат, к сожалению. И еще двое. Если они тоже с вашего завода, то вы заметите, кого не хватает.
О боже! снова запричитал Наумов и собрался наливать себе четвертую, но промахнулся мимо графина. И пока он хватал пальцами воздух, я успел встать и забрать графин со стола. Что вы делаете?
Я хочу услышать нормальные, трезвые ответы, а потом можете упиваться, сколько влезет, сердито ответил я. Нет! пришлось прикрикнуть, потому что Наумов потянулся за графином аж через стол. В вашем возрасте много пить вредно, добавил я.
И сел с графином обратно на диван под жалобным взглядом пятидесятилетнего начальника завода. На самом деле, его возраст определить было, как всегда для меня, проблематично. Но я сошелся сам с собой во мнении, что ему около полтинника.
Хорошо! Ладно! воскликнул он. Задавайте ваши вопросы. Вы, кстати, из какого участка?
Я не из участка и я не полицейский, проговорил я сурово. Но для вашей же безопасности будет лучше не знать, чьи интересы я представляю.
Ох уж эти киношные штампы. Но Наумов оказался впечатлен и только сцепил пальцы покрепче после моих слов. Новых вопросов он уже не задавал. Мне даже стало интересно, какие еще есть орудия в арсенале императорской шпионской сети, что они даже своим неявным упоминанием заставляют людей замолчать. Вот это влияние!
Что ж, нет так нет, Наумов икнул и развел руками. Тогда спрашивайте все, что вы хотели узнать расскажу, как на духу.
Хорошо. Начнем. Что вы можете сказать про Егора, его брата?
О! Паренек крайне трудолюбивый и сообразительный, очень хороший работник. Очень его жаль. Всегда делал все по правилам, по инструкции. Не опаздывал никогда. Словом, ничего дурного о нем вам сообщить не могу. Надеюсь, о нем вы и не желали услышать ничего плохого?
Нет, ответил я, а Наумов с явным облегчением вздохнул. Но мне показалось, что его старший брат полная его противоположность. И его идеи показались мне слишком радикальными. Он ведь не из тех, кто хочет все отнять и поделить?
Совершенно не понимаю, о чем вы говорите, удивился начальник завода.
Да что вы! я настолько вошел в роль сыщика, что мне даже стало нравиться то, как я запугиваю Виктора Александровича. И неважно, что тот, кому эту роль нужно было исполнять на самом деле, сейчас находился парой этажей ниже. Сейчас я главный.
Готов поклясться здоровьем жены и детей! Наумов приложил руку к сердцу и даже привстал, но три стопки коньяка, выпитые почти что залпом, заставили его пошатнуться, и он тут же сел обратно.
Не надо клятв, сядьте, я вам верю, пришлось сделать недовольное лицо, хотя я понимал, что обычно заводскому начальству совсем не до простых работяг. Тогда, быть может, вы сможете привести мне его бригадира?
Бригадира? А, да, конечно, сейчас же, сию минуту!
Он схватил телефон дрожащей рукой. Я молча наблюдал, как он пытается отыскать бригадира.
На столе у него стояло два телефона. Я предположил, что это внутренняя линия и одно устройство, которое связывает завод с общей телефонной сетью. Интересное решение, но экономичное и определенно продуманное.
После пятого звонка Наумов повесил трубку и закрыл глаза:
Денис сейчас придет, произнес он с облегчением.
Через несколько минут раздался громкий топот по металлической лестнице снаружи, послышался стук в дверь, и после выверенной трехсекундной паузы в кабинет вошел бригадир. Светлое, гладко выбритое лицо раскраснелось, но не от подъема по лестнице, а от работы с горячим металлом.
Денис Макаров, представился он, склонив голову. Но сделал это лишь после того, как Наумов указал на меня раскрытой ладонью. Вероятно, простой жест здесь тоже что-то обозначал.
Сядь, попросил я и бригадир, оглянувшись на начальство, опустился на стул рядом с рабочим столом Наумова, и тут же уставился на меня. Ты знаешь, зачем мы тебя вызвали?
Если это про девушку из ящика, то я ничего не знаю. С шлаком я дела не имею, только за продукцией слежу, и чтобы рабочие не отлынивали, проговорил он мягко и ровно. Испуга в его голосе я не заметил.
Вряд ли ты причастен к заточению этой несчастной. Но ты хорошо знаешь своих рабочих. Кто из них мог бы такое сделать?
Нет, что вы, мои люди на такое не способны.
Ты их всех знаешь настолько хорошо? продолжил я. Сколько людей под твоим началом?
Дверь почти неслышно раскрылась и вошел Павел. Он тоже сперва посмотрел на меня. До меня дошло, что в руке я держу графин с коньяком, и я тут же поставил его на пол, а потом сказал:
Ты вовремя. Как Ульяна?
Истощена. Об остальном позже.
Главное, что жива, сказал я и подвинулся, позволяя ему сесть рядом. Это Денис. И он как раз собирался нам рассказать кое-что о своих подчиненных.
Да нечего мне о них говорить!
Не надо повышать голос, вкрадчиво проговорил я, словив еще один удивленный взгляд от Трубецкого. Начнем с того, что на последний вопрос ты не ответил. Твоя бригада включает в себя?
Двадцать четыре человека.
Замечательно, и ты знаешь всех и каждого?
Да, по именам я знаю всех.
Можешь назвать адреса по памяти?
Зачем это вам нужно? насторожился Денис.
Максим, что ты делаешь? тут же шепнул мне в ухо Трубецкой, но я предпочел его проигнорировать.
Просто скажи, да или нет.
Не все, но многие.
Если ты не знаешь, где живут твои подчиненные, как ты можешь утверждать, что ты знаешь о них все?
Максим Бернардыч, вступился за сотрудника Наумов. Вы хоть скажите ему, в чем дело, Денис может и не знает, о чем речь, а вы ему такой допрос устроили.
Хорошо, смягчился я. Тогда вопрос в лоб: зачем твой Володя закопал в шлаке ящик с этой девушкой? Когда он это сделал и как? Ведь явно не один.
Володя? бригадир посмотрел на Наумова в поисках поддержки, но тот лишь кивком подтвердил мои слова.
У меня есть основания подозревать человека в порочащих связях
Если ты его покрываешь, то ты виновен не меньше, чем он сам! перебил меня Трубецкой.
Порочащие? О чем вы?
О его увлечениях, продолжил Павел. В его квартире санкционирован обыск и если там найдут хотя бы намек на его антигосударственную деятельность
Боже упаси, перекрестился Наумов. Денис, неужели у нас на заводе было такое?
Ничего подобного не знаю.
Может, нам и у тебя обыск провести? прищурился Трубецкой.
Так! Успокоились! выкрикнул я. Предлагаю решение проще. То, что Владимир принимал участие в похищении девушки и сокрытии тела факт. Поддержка антигосударственных, тут я посмотрел на Павла, чтобы убедиться, что я использовал правильный термин, взглядов тоже факт. Тебе нет смысла его покрывать, потому что он мертв. И если ты что-то знаешь, то существенно облегчишь себе жизнь. За то, что ты был знаком с таким человеком, тебе ничего не будет. Правда ведь?
Правда, мрачно произнес шпион. Но врать не советую. Если я выясню, что ты соврал загремишь по полной.
Макаров замялся. С одной стороны, я действительно сделал ему отличное предложение он может все рассказать и избежать ответственности с нашей стороны.
Хорошо, я расскажу, что знаю, наконец-то решился он. Но вряд ли сообщу много полезного. Да, Володя хотел втянуть меня в свой клуб по интересам.
Сколько их было? перебил его шпион.
Не знаю. Я слышал о троих.
А я знаю, что было минимум пятеро, добавил я без нажима. Главное слово тут «было», поэтому тебе повезло, что ты не поддался.
Да я и не хотел, начал оправдываться бригадир.
Не хотел, не хотел, поддержал его Наумов. Я на управленческие должности кого попало не беру.
Не мешайте, остановил я это словоизвержение.
Хорошо, кротко ответил начальник и с грустью уставился на пустую стопку.
С чего он вообще влез в это? Его младший брат был донельзя доволен своей работой.
Я без понятия, с чего ему это вдруг взбрыкнуло. Младший у него в тыщу раз умнее и все отлично понимает: как мы работаем, как функционирует завод. У него все шансы стать бригадиром, когда ему шестнадцать стукнет.