КОММЕНТАРИИ ОТ ЮРИСТА РФ:
Согласно данным судебного департамента при Верховном суде РФ, за шесть месяцев 2021 года по ст. 108 УК РФ (убийство, совершенное при превышении необходимой обороны) были осуждены 132 человека, а оправданы только двое. По ст. 114 УК РФ (причинение тяжкого или среднего вреда здоровью при превышении необходимой обороны) осуждены 203 человека, а оправдательных приговоров не было вообще.
Несмотря на все это, в конце 2000-х годов, в то время как органы прокуратуры и суды спокойно занимались справедливым и обоснованным применением закона о самообороне, в общественном сознании закрепилась вызывающая возмущение в умах обывателей и не только идея о том, что англичане не могут защищать свои крепости. Нужно «что-то с этим сделать».
ПЕРВЫМ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫМ ВМЕШАТЕЛЬСТВОМ СТАЛ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ШАГ ЛЕЙБОРИСТОВ В 2008-М, КОГДА ОНИ ПРОСТО ПЕРЕПИСАЛИ СУЩЕСТВУЮЩИЙ ЗАКОН О САМООБОРОНЕ В ВИДЕ НОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО АКТА.
И это не преувеличение в разделе 76 Закона об уголовном правосудии и миграции 2008 года, ярчайшем образце чистой политической аферы, были попросту перечислены основные принципы, рассмотренные нами ранее, что тем не менее позволило правительству заявить, что оно предприняло необходимые меры. Неудивительно, что во время второго чтения законопроекта в палате лордов лорд Томас из Гресфорда высмеял «воодушевленный оптимизм министра, открывшего эти дебаты», заметив: «Мало того что это пятьдесят четвертый законопроект, касающийся преступности и уголовного правосудия, который был представлен на наше рассмотрение за последние десять с половиной лет, так он еще и поддерживает путаницу в умах и полное непонимание фундаментальных правовых принципов, лежащих в основе британской концепции правосудия, а также популистские и совершенно бессмысленные меры в отношении раздутых в СМИ насущных проблем. Риторика и зарабатывание голосов оказываются важнее принципов и практических соображений» (30).
Консерваторы, совершенно справедливо высмеяв лейбористское «псевдорешение», оказавшись в правительстве, продемонстрировали впечатляющий талант к идиотской борьбе за лидерство, поклявшись «развеять сомнения» там, где их никогда и не было. В стремлении выполнить свое пустое обещание «предоставить домовладельцам большую правовую защиту на случай необходимости защищаться от непрошенных гостей» (31), данное ими публично в 2010 году, Дэвид Кэмерон и его министры решили запугать граждан страшилками, вместо того чтобы честно заверить их в том, что под законодательной кроватью не прячется никакое чудовище.
«Когда грабитель переступает порог чужого дома, заявил мистер Кэмерон, возвращаясь к теме в 2012 году, нам следует меньше беспокоиться о его правах и больше о правах домовладельца» (32), хотя он не привел ни одного реального примера того, как это предполагаемое почтение к «правам грабителя» может препятствовать правосудию. Он рассказал о своих без сомнения, искренних собственных переживаниях, когда он сам стал жертвой кражи со взломом (33), однако не сообщил что, пожалуй, было бы более уместно для данного обсуждения о каком-либо опыте уголовного преследования за действия, предпринятые им против злоумышленника.
Министр юстиции Крис Грейлинг должным образом поклялся защитить тех, кто «в пылу момента применяет силу, оправданную в данных обстоятельствах, однако, если посмотреть на нее трезвым взглядом, может показаться несоразмерной» (34), упустив из виду тот факт, что закон уже допускает применение обоснованной силы и что оценка присяжными обоснованности и соразмерности примененной силы осуществляется на основании обстоятельств, какими их искренне воспринимал домовладелец.
СТЕПЕНЬ РАЗУМНОСТИ ПОСЛЕДОВАВШИХ ЗА ЭТИМ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ ВПОЛНЕ ОЖИДАЕМА ОТ МИНИСТРОВ, ОЧЕВИДНО СОВЕРШЕННО НЕ ЗНАКОМЫХ С ПРАВОВОЙ РЕАЛЬНОСТЬЮ.
Седьмого октября 2012 года на собрании Консервативной партии Крис Грейлинг под восторженные аплодисменты объявил, что он «укрепит действующее законодательство» (35). В чем же заключался его грандиозный план? А в том, чтобы разрешить применять против грабителей «непропорциональную силу». Триумфальные фанфары таблоидов (36), приветствующих, как его прозвало правительство, закон об «отпоре грабителям», не заставили себя долго ждать.
Когда в 2008 году составлялся Кодекс законов общего права, парламент указал давний (и довольно очевидный) принцип, что сила, которая является «непропорциональной», не может быть «обоснованной» (38). Если я пну вас по ноге, а вы выколете мне глаз, это будет непропорциональным ответом и, следовательно, ваше утверждение о том, что вы действовали в рамках обоснованной самообороны, не будет иметь успеха.
Как бы то ни было, впервые в истории уголовного права Англии и Уэльса мистер Грейлинг хотел разрешить применение «непропорциональной силы» в отношениях между гражданами. Внося поправки в законодательство, он обязался ввести новое, неопределенное понятие «чрезвычайно непропорциональной» силы. Как сказал Дэвид Кэмерон в интервью ITV News, «людям нужна уверенность в том, что если они не сделали чего-то чрезвычайно непропорционального, как мы собираемся это назвать, то они по большому счету правы» (39).
Предполагалось, что в любом «деле о домовладельце» закон о самообороне будет применяться таким образом, что нарушение рамок допустимой самообороны будет признаваться только в случае применения домовладельцами чрезвычайно непропорциональной силы в отношении лиц, незаконно проникших в их частную собственность[14]. Отсюда следовало, что применение просто непропорциональной силы разрешено и даже приветствуется. «Мы заявляем, что вы можете делать что угодно, пока это не является чрезмерно непропорциональным ответом, просиял премьер-министр, а первая полоса газеты The Sun радостно его поддержала: «Домовладельцы, давшие отпор грабителю даже если они подстрелят или ранят его ножом в пылу момента, смогут избежать уголовного преследования» (40). «Это, заявил Крис Грейлинг с видом, максимально приближенным к словарному определению гордыни, должно раз и навсегда поставить в этом вопросе точку» (41).
Стоит ли говорить, что так не случилось. Во-первых, парламент на самом деле не одобрил обещанных Грейлингом и Кэмероном поправок. Когда Высокий суд был призван истолковать новый законопроект (42), он подтвердил: его формулировка не означает, что, цитируя слова премьер-министра, «можно делать все, что угодно, пока эти действия не являются чрезвычайно непропорциональными». Напротив, законодательство в его истинном понимании до сих пор требовало, чтобы суды применяли все тот же критерий «обоснованности» при оценке уровня примененной силы. По сути, предложенный Грейлингом закон был лишь бессмысленным заявлением о том, что «чрезвычайно непропорциональная» сила не может быть обоснованной, в то время как просто «непропорциональная» сила может считаться в некоторых обстоятельствах обоснованной, однако может и не считаться (43).
Если у вас возникли трудности с пониманием смысла последнего абзаца, то вы в этом не одиноки. Данный вопрос был поднят в результате иска, поданного семьей грабителя, получившего повреждения головного мозга после того, как был схвачен домовладельцем. Королевская прокурорская служба решила не предъявлять обвинения домовладельцу на том основании, что, по их мнению, закон Грейлинга допускает применение любой силы, кроме чрезвычайно непропорциональной. Семья оспорила решение не возбуждать уголовное дело и заявила, что закон Грейлинга, разрешающий свободное применение непропорциональной силы, не совместим с правом на жизнь, гарантированным статьей 2 Европейской конвенции по правам человека. Высокий суд постановил, что Королевская прокурорская служба неверно истолковала закон Грейлинга. Применение «непропорциональной силы» во всех делах о домовладельцах в итоге не было официально разрешено (о чем министры и сообщили общественности), а единственное, чего добилось новое законодательство, так это признания того, что «чрезвычайно непропорциональная сила» по определению не может быть обоснованной, просто «непропорциональная сила» может в некоторых случаях теоретически быть рассмотрена обоснованной, однако, скорее всего, таковой признана не будет, и при всем при этом сохраняется главный критерий обоснованности силы с учетом обстоятельств (44). Как заявил Высокий суд: «Главная мысль была и остается ясна: домовладелец может прибегнуть к этой защите только при условии, что степень примененной им силы была обоснованной с учетом обстоятельств, какими он их воспринимал» (45).
Примечательно, что адвокатом в Высоком суде, отстаивающим более узкую интерпретацию закона Грейлинга, был королевский адвокат[15] по поручению министра юстиции (к тому времени уже не Криса Грейлинга) очевидно, по той причине, что если бы мистер Грейлинг добился заявленной им задачи и дал карт-бланш на применение силы против грабителей, за исключением «чрезвычайно непропорциональной», его закон оказался бы в противоречии со статьей 2 Европейской конвенции по правам человека.
СУДЬИ СТАЛИ ЗРИТЕЛЯМИ СПЕКТАКЛЯ, В КОТОРОМ ГОСУДАРСТВО ПЫТАЛОСЬ УБЕДИТЬ СУД, ЧТО ПРАВИЛЬНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЗАКОНА БЫЛА ПОЛНОЙ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬЮ НЕОДНОКРАТНО ОБЕЩАННОЙ ОБЩЕСТВЕННОСТИ ВЕРСИИ.
Были и другие расхождения между обещаниями мистера Грейлинга и тем, как все вышло на самом деле. Газета Daily Mail встала на уши, когда после вступления в силу законодательных изменений узнала о следующих особенностях.
Официальные разъяснения, разосланные судьям, прокурорам и полиции, гласили:
Домовладельцы не могут полагаться на защиту в суде, если обнаружат злоумышленника в своем саду или будут преследовать его на улице борьба должна происходить в помещении.
Владельцы магазинов могут избежать ответственности за непропорциональное насилие в отношении грабителей, если они живут над своим магазином и только если эти две части здания соединены между собой.
Продавцы и покупатели не могут быть вовлечены в насилие, если только в магазине не проживают их близкие.
Домовладельцы не могут апеллировать к этой защите, если они пытались защитить только свою собственность, а не себя или свою семью.
В этом документе признается: «Данное положение не предоставляет домовладельцам свободы действий в применении непропорциональной силы каждый раз, когда они сталкиваются с лицом, незаконно проникшим на территорию их собственности» (46).
Сильнее осязаемого разочарования из-за ограничения круга лиц, которые могут быть «вовлечены в насилие», может быть неприязнь, вызываемая тем неодобрением, с которым употребляется слово «признается», открывающее тот факт, что домовладельцы «лишены свободы действий в применении непропорциональной силы в каждом случае, когда они сталкиваются со взломщиком».
И это мрачное огорчение из-за попытки ограничить то, как и когда мы можем наносить кровавые, смертельные травмы нашим согражданам, должна вызывать у нас беспокойство.
ВЕДЬ ВСЯ ЭТА ПЕЧАЛЬНАЯ САГА ДЕМОНСТРИРУЕТ, ЧТО ПРОБЛЕМА НАШЕГО ПОДХОДА К ВОПРОСУ САМООБОРОНЫ КРОЕТСЯ НЕ В САМОМ ЗАКОНЕ, РАВНО КАК И НЕ В ЕГО ПРИМЕНЕНИИ СИСТЕМОЙ ПРАВОСУДИЯ, А В НАШЕМ ЕГО ПОНИМАНИИ.
Причем, как мы увидим на страницах этой книги, это понимание или скорее его отсутствие может оказывать более сильное влияние, чем сам закон.
В данном случае политики не просто потратили впустую бо́льшую часть десятилетия, принимая законы и контрзаконы, не принесшие ровным счетом никакого практического результата, в процессе мы оказались пассажирами неуправляемой вагонетки, несущейся на сумасшедшей скорости, раздувая и прославляя «добродетель» безудержного насилия.
Это не ода пацифизму. К сожалению, при определенных обстоятельствах всегда будет существовать потребность в применении силы. Тем не менее она должна подлежать ограничениям. Хотя сценарий, который вам предлагается в рамках данной дискуссии, подобно тому, как это сделал я в начале главы, и представляет вас в роли Очевидно Порядочного Домовладельца, выступающего против Очевидно Плохого грабителя, взаимодействия между людьми далеко не всегда настолько однозначны. К вам в сад может зайти мальчишка, чтобы присмотреться к вашему сараю, а может, просто забрать случайно залетевший на ваш участок мяч. В конце концов, подростки могут просто гулять по вашей территории. Различать ситуации и действовать обоснованно и пропорционально в данных обстоятельствах, вне всякого сомнения, необходимо, чтобы свести к минимуму необратимые последствия, вплоть до гибели людей.
Более того, в политической гонке вооружений, направленной на разрешение все большего насилия, упускается из виду тот факт, что законы самообороны тщательно выверены не только для того, чтобы защитить вас, если вы посчитаете себя в опасности, но и для того, чтобы защитить вас, если кто-то другой посчитает, что вы представляете угрозу для него.
Мало кто из нас планирует становиться грабителем. Между тем многим доводилось вступать в конфликты с незнакомцами. Многим знакомо чувство дискомфорта, граничащее с ощущением опасности, при столкновении с незнакомым человеком, и, скорее всего, большинство из нас, независимо от того, осознавали мы это в тот момент времени или нет, вызывали подобные чувства у кого-то другого. Многим из наших детей доводилось в тот или иной раз забредать на чью-то частную территорию.
То, как именно закон разрешает людям реагировать, имеет значение. Ограничения в отношении действий, которые могут совершить другие люди в отношении нас и наших детей, имеют значение. Нам бы не хотелось, чтобы кто-то применял насилие против нас или наших детей, если только он искренне не считает это необходимым. Нам бы не хотелось, чтобы государство выдавало кому-то разрешение на применение необоснованной или непропорциональной силы против нас. Мы полагаемся на то, что закон защитит нас, независимо от того, считаем ли мы себя героем или злодеем.
САМАЯ ЧТО НИ НА ЕСТЬ РЕАЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В СЛЕДУЮЩЕМ: КОГДА МЫ НЕ ПОНИМАЕМ, КАК УСТРОЕН ЗАКОН И ЧТО ОН В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ РАЗРЕШАЕТ, НЕ ГОВОРЯ УЖЕ О ЕГО ОБОСНОВАНИИ, ЭТО НЕПОНИМАНИЕ МОЖЕТ СБИТЬ НАС С ТОЛКУ.
Мы можем оказаться очарованы тем змеиным маслом за полцены, что попытался впихнуть нам Крис Грейлинг, поклявшийся в добродетели применения непропорциональной силы друг к другу, и поддакивать газетным статьям и заголовкам, чествующим «избиение» грабителей.
Причем даже если Крису Грейлингу действительно не хватило компетентности, чтобы изменить закон так, как он обещал, то у других есть для этого и мотивы, и средства. Опыт США является для нас в этом плане поучительным.
В 2005 году законодательное собрание штата Флорида приняло поправку к уголовному кодексу о введении так называемого закона об «активной самообороне», пролоббированного Национальной стрелковой ассоциацией (47). Плод творения губернатора-республиканца Джеба Буша и бывшего президента Национальной стрелковой ассоциации Мариона Хаммера (48), раздел 776.012 (2) законодательства штата Флорида, не только четко установил, что смертоносная сила может быть применена, если человек обоснованно считает это необходимым для предотвращения смерти, тяжких телесных повреждений или совершения насильственного преступления, но и что «лицо, применяющее или угрожающее применить смертоносную силу в соответствии с данным подразделом, не обязано отступать и имеет право оставаться на месте, если лицо, применяющее или угрожающее применить смертоносную силу, не занимается при этом какой-либо преступной деятельностью и находится там, где имеет право находиться».
Как мы уже видели ранее, законодательство Англии и Уэльса не обязывает отступать. Тем не менее вопрос о том, мог ли человек отступить вместо того, чтобы применять силу, является важным фактором, который должен быть учтен при общей оценке обоснованности его действий. Так, при столкновении с человеком, находящимся в вашем доме, пути отступления могут быть ограниченны. И наоборот, человек, увидевший на улице, в ста метрах от себя, агрессивно настроенного мужика, выкрикивающего угрозы в его адрес, имеет очевидную возможность удалиться, избежав тем самым конфронтации. Согласно же американскому закону об активной самообороне, человек имеет законное право оставаться на месте, несмотря на то что, поступая подобным образом, он, возможно, провоцирует конфликт и повышает вероятность применения насилия.