Я? Такая?
Именно такая!
«И когда это я решила раздавать советы?!» пробежала параллельно мысль.
Мне очевидна ваша уникальность, так позвольте это увидеть и другим, в первую очередь своему супругу. Он не виноват в том, что с ним уже много лет живет другая женщина, не та, которую он полюбил. Не та, которой он восхищался и которую боготворил.
Моя клиентка широко раскрыла глаза, но я не дала ей и слова вставить.
Что вы так удивляетесь?!
Думаете, он видел меня такой?
Ну конечно! Вы же сами мне рассказывали тот случай, когда обнаженная чуть не спрыгнули с какого-то моста. Помните?
Сильно покраснев и улыбнувшись, женщина кивнула.
И что было потом, вы тоже помните?
Собеседница еще больше залилась краской:
Это был один из счастливых дней в моей жизни.
Так почему же теперь вы лишаете своего супруга его любимой сумасшедшей женщины? Почему вы подменили ее на неуверенную в себе особу с синдромом самозванца? Я прошу вас подумать над ответами на эти вопросы до следующей нашей встречи.
Я надеялась получить от вас прямые руководства к действию, думала, вы укажете мне направление
Бросив взгляд на часы, я глубоко вздохнула.
«Только что потратили час на поиски направления, и все впустую!»
Наше время вышло, пытаясь скрыть разочарование, улыбнулась я. Дам вам задание к следующему сеансу. Составьте список возможных ситуаций сближения с мужем, и мы с вами разберем преимущества и недостатки каждой из них. Я не вправе давать вам конкретные рекомендации или, как вы выразились, «указывать направление». В своей профессии мы часто сталкиваемся с такими просьбами, но, поверьте, это редко бывает полезным. То, что подходит одному человеку, может не подойти другому, в частности вам.
Я понимаю
На самом деле ничего она не понимала!
Спасибо! улыбнувшись, женщина поднялась со своего места и протянула мне руку для прощания. Мне здесь так хорошо Нет, я не так выразилась Мне очень помогают встречи с вами
Я рада.
Увидимся через неделю?
Через неделю.
А возможно ли раньше?
Невозможно. Вы знаете прекрасно, что время между нашими беседами это ваша личная работа, и она должна длиться ровно семь дней. Не вижу смысла в более частых сеансах.
Спасибо, вновь спрятавшись в свой желток, кивнула клиентка.
До встречи, промолвила я вслед.
Когда дверь за ней закрылась, я удовлетворенно выдохнула. Оставалось надеяться, что «цыпленок» не воспримет мой эмоциональный монолог буквально и не спрыгнет все с того же моста.
От этой мысли чувство, очень похожее на страх, заставило меня нервно передернуть плечами. Будто отогнав дурное видение, я вновь взглянула на часы и улыбнулась другой, приятной, мысли. Визит следующего клиента был отменен. А это означало, что я могла потратить время на себя. Конечно, я отчаянно любила свое дело и своих клиентов, но порой работа забирала меня целиком и полностью, не оставляя возможности заняться чем-то еще.
Покинув кабинет, я отправилась на поиски помощницы. Ее не оказалось на рабочем месте, что было довольно странно. Мне нужно было узнать время следующей сессии и поручить ей подготовить кое-какие материалы для клиента.
В кафетерии этажом ниже ее тоже не оказалось. И народа там не было совсем, что напомнило об общем собрании работников центра. Я сама отправила на него помощницу вместо себя, так как на это время у меня были назначены сессии.
В приятном ощущении «прогульщика по уважительной причине» я купила кофе и направилась обратно в кабинет, решив дождаться окончания собрания там.
Двери кабинета были открыты, хотя я отлично помнила, что закрывала их, когда уходила. Оставив кофе на стойке помощницы, я вошла в раскрытые двери, и замерла у входа.
Незнакомый мне мужчина в сером плаще, что было явно не по погоде, с картонной коробкой в руках стоял ко мне спиной. Солнечный свет бил в окна, обрисовывая его силуэт. Плавным движением он опустил свою ношу на пол, чуть повернувшись, и мне удалось разглядеть его профиль. Ласковость взгляда, с которым он неспешно осматривал каждую деталь интерьера, и дрожащая улыбка заставили меня повременить с вопросами. Мужчина был столь увлечен, что, казалось, не замечал моего присутствия.
Его внимание привлек мой стол, и в тот момент, когда он твердым шагом направился к предмету своей заинтересованности, я решила его остановить.
Мне крайне не хотелось становиться свидетелем того, как содержимое моих ящиков начнут перекладывать в ту самую коробку.
Я так понимаю, вы по записи? зацепившись за единственное оправдание для незнакомца, не без доли иронии произнесла я.
Замерев на мгновение, мужчина обернулся.
Его взгляд был направлен на кончики моих туфель, затем медленно двинулся вверх, казалось, подмечая и вбирая каждую деталь. По мере того как взор поднимался выше и выше, я съеживалась, сама не зная почему, давая ему возможность себя рассмотреть. Я точно видела себя его глазами: острые коленки, чуть видневшиеся из-под строгой юбки, тугой пояс, плотно обхватывающий талию, светлая легкая блузка и выше, к шее Он задержался на подбородке или губах, несколько раз удивленно моргнул, и наконец его взгляд встретился с моим.
Я где-то слышала, что идеальный читатель проглатывает историю не глазами, головой или сердцем, а позвоночником. Мне пришло в голову именно это сравнение. Мужчина, стоявший напротив, изучал меня, точно идеальный читатель.
Да, так и есть, не отводя взгляда, уверенно ответил он.
Стараясь не показать удивления и некой растерянности, я, улыбнувшись, кивнула:
Вас кто-то впустил сюда, или вы сами?
Сам. Никого не было. Думал, такие порядки у вас.
Мужчина метнул взгляд за мою спину и, сделав пару шагов назад, вдруг смутился.
По его поведению я поняла, что мы теперь были не одни в кабинете.
Помните, что следующий клиент попросил отменить запись? произнесла моя помощница, входя в кабинет и не отрываясь от изучения каких-то документов. Она имела привычку делать несколько дел одновременно и по этой причине иногда допускала ошибки. Я не ставила ей это в укор, так как сама когда-то была аспиранткой и в то время мало что успевала.
Как это отменить? возмущенный голос мужчины заставил ее оторваться от документов и поднять голову. Я позже перезванивал, чтобы возобновить запись, но трубку никто не брал. Видимо, вы выходили. Поэтому я здесь.
Меня откровенно позабавило выражение лица моей помощницы. Смесь непонимания и удивления, а после осознание очередной своей оплошности яркими красными пятнами проступили на ее хорошеньком личике. Жалобно взглянув на меня, она, казалось, была готова разрыдаться.
Все в порядке, поторопилась я успокоить. Без спешки разберись с документами, а мы с нашим новым клиентом продолжим знакомство.
Благодарно кивнув, девушка вышла, аккуратно прикрыв за собой двери.
Странный клиент, не выказав ни малейшего возмущения, ни даже капли превосходства в сложившейся ситуации, снова молча меня разглядывал. Будто визит секретарши прервал его лишь на мгновение, а теперь он продолжил то, на чем остановился.
Проходите, присаживайтесь, предложила я, прежде чем занять свое место. Плащ можно снять.
Мне в нем будет удобней, не двинувшись с места, отказался он.
Хорошо, присаживайтесь, я указала на кресло напротив стола.
Более ни слова не говоря, мужчина подчинился.
Давайте начнем с самого начала со знакомства, последовало мое предложение. Как я могу к вам обращаться?
Мой, казалось бы, простой и безобидный вопрос заставил клиента отвести взгляд. Я даже подумала, что он не услышал моих слов.
Дав ему возможность еще раз оглядеться и подумать, я повторила вопрос.
Но ответом снова было молчание.
Предположив, что ненароком чем-то могла смутить сидящего напротив мужчину, я предоставила ситуации возможность идти своим чередом. Устроившись поудобней, стала ожидать, когда клиент посчитает нужным начать беседу.
Его неоправданно длительное молчание было одной из самых ярких причуд, с которыми мне за годы практики пришлось столкнуться. Он прерывался в самых неожиданных моментах своего изучения пространства вокруг. Затем пристально смотрел на меня некоторое время, а после без всяких объяснений, молча, вновь возвращался к обстановке моего кабинета. С любопытством разглядывал портьеры, карнизы и высокие потолки помещения. Его взгляд медленно и бесстрастно блуждал по бесконечным полкам с книгами вдоль стен и вновь уходил в потолок.
«Что у него в голове?» был мой главный вопрос.
Ничем не примечательное спокойное лицо, с правильными чертами. Вот только глубоко прорезавшие кожу морщины, пересохшие губы и воспаленные белки глаз говорили о его бессонных ночах.
Я подробно, без стеснения разглядывала мужчину, стараясь хоть в наметках составить его психопортрет.
Он не был похож на очередного обычного клиента. Из тех, что с охотой использовали отведенный им час и практически не замолкали.
Этот мужчина молчал.
Тишину нарушали мои редкие вздохи и непрерывное, настойчивое тиканье настенных часов.
Пробыв в непонятной безмолвной ситуации более получаса, словно сговорившись, мы одновременно взглянули на часы.
Время всегда было моим спасением.
Огромные массивные часы, висевшие справа, дарили мне надежду, стоило взглянуть на резвую секундную стрелку. Их громкое равномерное тиканье было успокоением, точно шепот: «Еще чуть-чуть, чуть-чуть, чуть-чуть».
И когда молчание моего собеседника затянулось, я вновь услышала: «Чуть-чуть».
Бросив взгляд на стрелки, я не без удовольствия отметила, что оставалось менее десяти минут до окончания сеанса.
Я говорил, что звуки меня раздражают? вдруг произнес он.
Вернув свое внимание к собеседнику, я наткнулась на его растерянный взгляд.
Вы говорили, что не переносите шума, согласилась я.
Ну, это же невыносимо? еще более растерянно произнес он.
Что именно?
Вот это
Подняв указательный палец вверх, он поймал ритм тиканья часов и прибавил:
Бац-бац-бац-бац Точно по голове.
Затем, сделав глубокий вдох и вслух досчитав до пяти в раздражающим его ритме, улыбнулся сам себе и прибавил:
Я псих?
Еще нет, но если вам не оказать нужную помощь пошутила я.
Он еще раз улыбнулся, уже мне в ответ.
У меня затяжная форма депрессии.
О, вы пришли уже с диагнозом? удивилась я.
Он кивнул со всей серьезностью, что откровенно забавляло.
Передо мной действительно сидело стрессовое расстройство, застрявшее в депрессивном эпизоде.
Такие индивиды, как привило, требовали много времени и внимания. А у меня не было желания делиться ни тем ни другим впустую.
Это была наша первая сессия, но несмотря на то, что ко мне обратились за помощью добровольно, со мной почему-то не хотели общаться по делу.
Клиент категорически отказывался отвечать на элементарные вопросы о себе. Лишь одна тема разговора была нам доступна его настоящее. А в настоящем его волновал звук часов.
Обычно на моих сессиях ничего сложного не происходило. Только беседа с клиентом, который должен был рассказывать о прошлых переживаниях и нынешних впечатлениях, жаловаться, открываться в своих желаниях и чувствах. Только в такой ситуации я имела возможность помочь.
Я бы выслушала, постаралась уловить ход мыслей. В дальнейшем помогала бы с концентрацией и удерживанием внимания в определенном, нужном направлении. Возможно, даже дала бы какие-то объяснения.
Аналитический процесс с безмолвным пациентом у нас не строился. Да и вообще, никакой процесс не получался.
Это, конечно, замечательно! начала я. Вы даете мне массу времени подумать о своем. Но тем не менее, если вы не начнете рассказывать, не проявите инициативу я старалась говорить медленно и спокойно, никоим образом не выдавая своих эмоций. Гнев, раздражение, сильнейшее чувство фрустрации[1] силились взять верх, но я не позволяла. Вы не хотите рассказывать Чтобы помогать вам, я должна смотреть на мир так, как смотрите вы. Мне также важно знать, как вы принимали решения в прошлом, чтобы помочь вам принимать и понимать настоящие то, что происходит с вами сейчас. Нам нужно попытаться построить доверительные отношения, это наша цель. А для этого необходимо начать строить диалог, точно ребенку, попыталась объяснить я. Иначе нам придется расстаться, а мне надо будет честно признать свою беспомощность.
Низко опустив голову, я глубоко вдохнула и выдохнула.
Конечно же, признание своей беспомощности было одной из методик манипуляции, но я действительно не видела смысла в дальнейших молчаливых посиделках.
Хорошо, вдруг согласился клиент.
Мысленно воодушевившись, я подняла голову, дружелюбно взглянув на собеседника:
Ваше имя?
Он как-то странно взглянул на меня, словно размышляя, а после, обреченно опустив плечи, отрицательно покачал головой.
Ясно, встав, я дала понять, что визит окончен. Я не возьму с вас платы за этот сеанс, так как Ну, сами понимаете
Не понимаю, вслед за мной поднялся он.
Я настоятельно вам рекомендую попробовать обратиться за помощью к кому-нибудь еще. Возможно, вам будет легче строить диалог со специалистом-мужчиной
Вы думаете, наша проблема в этом?
Да! Совершенно очевидно, что-то мешает вам. И дело ни в коем случае не в вас и не во мне лично. Просто так бывает
Бывает? он обратил свой пристальный взгляд на меня.
Терпение главная добродетель хорошего специалиста в области психологии. Время любит терпеливых, даря им возможность узнавать многое. И очень не любит, когда его тратят впустую. Как поступал мой молчаливый клиент.
Зачем он пришел ко мне? Почему выбрал тратить именно мое время? Да! Он тратил мое время, но я знала, каким способом могла вывести его в диалог.
Какое-то событие оказало мощное негативное воздействие на вашу психику, с моей стороны было, конечно, абсолютно неправильно так поспешно и так уверенно говорить о подобном, но тем не менее я продолжала. Долгое время вы пребывали в травматическом состоянии, что и стало следствием затянувшейся депрессии. ПТСР[2]. Понятно? уточнила я.
Нет.
Поверьте мне, это может иметь серьезные последствия. Возможно, ваше нежелание довериться мне это уже последствия. Мозг включает защитный механизм.
В каком смысле? опустившись обратно в кресло, поинтересовался собеседник.
Механизм записи. Если что-то не поймете спрашивайте! Я буду разъяснять, предложила я.
Он кивнул, чуть наклонившись вперед.
Травматический опыт в памяти нарушает нормальную схему обработки мозгом любой входящей информации. В дальнейшем то, что хотя бы отдаленно напоминает травмирующее событие, станет вашим триггером ключом.
Ясно, явно ничего не понимая, кивнул он.
Другими словами, поспешила разъяснить я, будет автоматически, на уровне условного рефлекса, вызывать немедленную защитную реакцию. Без осмысления, понимания вы будете переживать опасность на подсознательном уровне.
Его спокойствие удивляло меня все больше и больше.
Из-за особенностей сохранения информации о травме ваши воспоминания, назовем их «плохие воспоминания», будут появляться независимо от вашего желания, часто в форме возвратов памяти или ночных кошмаров. При этом вы не сможете справиться с этим самостоятельно, перестать думать о событии.
Взгляд пациента стал неподвижным, зрачки расширились, дыхание чуть замедлилось. Я поняла, что попала в цель. И, метнув взгляд на часы, продолжила: