Интересно, откуда взялась эта мерзкая зыбь? громко произнес Джакс, покачнувшись и с трудом поймав равновесие.
С северо-востока, проворчал с другого конца мостика Макуир, понимавший все буквально. Будет скверная погода. Пойдите взгляните на барометр.
Из штурманской рубки Джакс вышел с задумчивой и озабоченной физиономией, схватился за леер и посмотрел вдаль.
Температура в машинном отделении дошла до сорока восьми градусов. Через решетку котельной поднимался раздраженный гул голосов, чередующийся с сердитым скрежетом и лязгом металла, словно там, внизу, ругались люди с железными конечностями и медными глотками. Второй механик на все корки честил кочегаров за то, что не удержали давление пара. Это был мощный детина с руками кузнеца, и обычно его побаивались, однако сегодня кочегары бесстрашно огрызались и в сердцах хлопали дверцами топок.
Внезапно шум прекратился, и второй механик показался из люка, насквозь мокрый и весь в саже, как трубочист. Едва высунув голову, он принялся бранить Джакса за неправильно прилаженные вентиляторы. Джакс умоляюще развел руками, словно желая сказать: «Ветра нет, что поделаешь сами видите» однако тот не хотел внимать доводам рассудка и сердито блестел зубами на перепачканном лице. Он заявил, что готов взять на себя труд настучать по башке безмозглым кочегарам там, внизу, но пропади оно все пропадом: неужели проклятые штурманы думают, что можно поддерживать пар в этих забытых Богом котлах одними тумаками? Нет, черт возьми! Нужна хоть какая-то тяга. Если это не так, он готов на веки веков превратиться в палубного матроса со шваброй вместо головы. И старший механик тоже с полудня бесится у манометра и скачет как ненормальный по машинному отделению. «Чего вы здесь торчите, Джакс, если не можете заставить своих ни на что не годных калек повернуть вентиляторы к ветру?»
Как известно, отношения между «машиной» и «палубой» на «Нань-Шане» были самыми что ни на есть братскими, вследствие чего Джакс наклонился и сдержанно попросил собеседника не прикидываться идиотом на другом конце мостика стоит капитан.
Механик мятежно заявил, что ему плевать, кто стоит на другом конце мостика. Джакс, мгновенно перейдя от высокомерного неодобрения к крайнему возбуждению, в недвусмысленных выражениях пригласил его подняться и самому повернуть чертовы вентиляторы куда заблагорассудится и поймать тот ветер, какой получится у такого осла, как он. Второй механик принял вызов, выскочил наверх и набросился на вентилятор по левому борту с такой яростью, точно хотел вырвать его из переборки и швырнуть за борт. На самом деле он всего лишь повернул раструб на пару дюймов, вложив в это движение все силы, после чего безвольно прислонился к переборке рулевой рубки. Джакс подошел к нему.
О боже! слабым голосом воскликнул механик.
Он поднял глаза к небу, затем опустил остекленевший взгляд к горизонту, который, наклонившись под углом в сорок градусов, повисел некоторое время на откосе и медленно выровнялся.
Господи, да что же это?
Джакс, расставив длинные ноги, как ножки циркуля, произнес с чувством собственного превосходства:
На этот раз непогода нас захватит. Барометр падает как бешеный, Гарри. А вы тут пытаетесь затеять дурацкую ссору
Услышав слово «барометр», второй механик окончательно взбеленился. Вновь собравшись с силами, он грубо посоветовал Джаксу засунуть этот позорный прибор себе в глотку. Кому какое дело до треклятого барометра? Беда в том, что давление падает понимаете? падает! Кочегары теряют сознание, а папаша Раут совсем одурел. Надоела такая собачья жизнь, и начхать, что все это вот-вот взлетит к чертям! Казалось, бедняга сейчас расплачется, но он лишь перевел дух, пробормотал мрачно: «Я им покажу терять сознание!» и бросился к люку. Там он остановился на секунду, чтобы погрозить кулаком всему белому свету, издал боевой клич и провалился в темную дыру.
Обернувшись, Джакс увидел сутулую спину и большие красные уши капитана Макуира, который перешел на его край мостика. Не глядя на помощника, он сказал:
Этот второй механик чрезвычайно грубый человек.
Зато чертовски рукастый механик, проворчал Джакси и, ухватившись за поручни, поскольку предвидел неминуемый крен, поспешно прибавил: Они не могут удержать давление пара.
Капитан Макуир, не успев среагировать, едва удержался на ногах и налетел на пиллерс, поддерживающий тент.
Грубиян! заявил он упрямо. Если так будет продолжаться, я отделаюсь от него при первой возможности.
Это все жара, вступился за механика Джакс. Отвратительная погода. Тут и святой заругается. Даже здесь, наверху, я чувствую себя так, словно у меня голова обмотана шерстяным одеялом.
Капитан поднял глаза.
Вы хотите сказать, Джакс, что когда-то обматывали голову шерстяным одеялом? Зачем?
Это образное выражение, сэр, невозмутимо ответил Джакс.
Странная у вас манера выражаться! А что значит «и святой заругается»? Впредь извольте не говорить таких глупостей. Что же это за святой, если он ругается? Думаю, такой же святой, как вы. И при чем тут одеяло или погода? Я ведь не ругаюсь из-за жары, правда? Просто у него скверный характер, и дело с концом. И какой смысл в таких грубых выражениях?
Так выступил капитан Макуир против использования образных выражений, а под конец и вовсе огорошил Джакса, презрительно фыркнув и сердито проворчав:
Черт возьми! Я выкину его с судна, если он не уймется.
А неисправимый Джакс подумал: «Надо же! Старичок-то наш совсем разбушевался. Вот тебе и характер! А все из-за погоды. Не иначе из-за погоды. Тут и ангел полезет в драку, не говоря уж о святом»
Казалось, все китайцы на палубе находятся на последнем издыхании. Заходящее солнце, неестественно маленькое, тускло поблескивало угасающим буроватым светом, как будто с этого утра прошли миллионы столетий и оно доживает свой последний день. С севера надвинулась густая гряда облаков зловещего темно-оливкового оттенка; низкая и неподвижная, она выглядела осязаемой преградой на пути судна. Корабль, зарываясь в волны, медленно шел ей навстречу, словно измученное животное, гонимое к смерти. Медные сумерки постепенно угасали; спустилась темнота, и в небе высыпал рой дрожащих крупных звезд; они мерцали, будто их кто-то задувает, и висели совсем низко.
В восемь часов Джакс вошел в штурманскую рубку, чтобы заполнить судовой журнал. Он старательно выписал из записной книжки пройденное расстояние и курс судна, а в колонке, озаглавленной «Ветер», нацарапал сверху донизу, с полудня до восьми часов: «Штиль». Непрерывная монотонная качка выматывала. Тяжелая чернильница скользила по столу как живая и будто сознательно уворачивалась от пера. Написав в колонке для примечаний слова «Гнетущая жара», он зажал зубами колпачок ручки, как мундштук трубки, и промокнул лицо платком. «Качка сильная, волны высокие, поперечные» начал он с новой строки и подумал: «Сильная» не то слово». Затем написал: «Заход солнца угрожающий. На северо-востоке низкая гряда облаков. Небо над нами ясное».
Распластав руки по столу, он поглядел в дверной проем и увидел, что все звезды, заключенные в раму из тикового дерева, стремительно понеслись вверх по черному небу. Они взлетели и скрылись из виду, осталась только чернота, усеянная белыми пятнами, ибо море было таким же черным, как небо, только с клочьями пены. Когда судно накренилось в другую сторону, звезды вернулись и, мерцая, посыпались вниз; они выглядели не огненными точками, а крошечными блестящими дисками.
Джакс проследил взглядом за летящими звездами и написал: «Восемь вечера. Волнение усиливается. Сильная качка, палубу заливает. Кули размещены на ночь, люк задраен. Барометр продолжает падать». Он остановился и подумал, что, возможно, ничего не будет. Затем решительно заключил: «По всем признакам надвигается тайфун».
На выходе из рубки ему пришлось посторониться, чтобы пропустить капитана Макуира, молча ступившего на порог.
Будьте добры, закройте дверь, Джакс, крикнул из рубки капитан.
Джакс повернулся, закрыл дверь и насмешливо пробормотал:
Видно, боится простудиться.
Его вахта начиналась позже, однако он жаждал общения с себе подобными и благодушно заговорил со вторым помощником:
Все не так уж плохо, как считаете?
Второй помощник шагал взад и вперед по мостику; ему приходилось то быстро семенить вниз, то с трудом карабкаться в гору. Услышав Джакса, он остановился и устремил взор вперед.
Ничего себе волна! сказал Джакс, покачнувшись и касаясь рукой палубы.
На этот раз второй помощник издал какой-то недружелюбный звук.
Это был немолодой плюгавый человечек со скверными зубами и без малейших признаков растительности на физиономии. Его спешно наняли в Шанхае, в том рейсе, когда прежний второй помощник задержал судно в порту на три часа, ухитрившись (капитан Макуир так и не понял, как это у него вышло) упасть за борт и угодить на пустой угольный лихтер, стоявший у борта. Беднягу пришлось отправить на берег в больницу с сотрясением мозга и какими-то переломами.
Джакса его недружелюбие ничуть не смутило.
Китайцам, должно быть, весело там, внизу, сказал он. Им еще повезло, что «Нань-Шань» самое устойчивое судно из всех, на каких мне приходилось плавать. Ого! Ничего себе!
То ли еще будет, буркнул второй помощник.
Из-за острого носа с красным кончиком и тонких поджатых губ он всегда имел такой вид, словно внутри кипит от злости, а его лаконичность граничила с откровенной грубостью. Все свободное от вахт время он сидел у себя в каюте. Едва прикрыв дверь, он затихал, словно моментально погружался в сон. Однако матрос, который приходил будить его на вахту, неизменно заставал помощника в одной и той же позе: лежал на спине, голова покоилась на несвежей подушке, а глаза раздраженно сверкали. Писем он никогда не писал и, казалось, ни от кого не ждал новостей. Однажды как-то он упомянул о Вест-Хартлпуле, да и то с крайним возмущением по поводу грабительских цен в каком-то пансионе.
Подобных людей можно найти, если понадобится, в любом порту мира. Они чаще всего неплохо знают свое дело, обычно нуждаются, порочных наклонностей не проявляют и неизменно носят клеймо неудачника. На борт такие попадают случайно, судно их не интересует, они живут в своем замкнутом мирке, ни с кем не заводя дружбы, а от места отказываются в самый неподходящий момент. Уходят, ни с кем не попрощавшись, в каком-то захолустном порту, где другие просто побоялись бы остаться, прихватив свой облезлый морской сундучок, тщательно перетянутый веревкой, словно там спрятаны бог весть какие сокровища, уходят с таким видом, будто хотят расстаться навсегда.
То ли еще будет, повторил он, раскачиваясь, чтобы удержать равновесие, и упорно избегая взгляда Джакса.
Вы хотите сказать, что мы хлебнем горя? с мальчишеским любопытством спросил Джакс.
Сказать? Я ничего не собираюсь говорить. Вы меня на слове не поймаете, рявкнул второй помощник с таким гордым и подозрительным видом, точно Джакс хотел устроить ему ловушку. Ну нет! Ни у кого из вас не получится сделать из меня дурака, проворчал он себе под нос.
Джакс тут же пришел к заключению, что второй помощник подлая скотина, и мысленно пожалел, что бедняга Джек Аллен свалился на углевоз. Далекая чернота впереди судна казалась какой-то ночью из иного мира беззвездной, находящейся за пределами Вселенной. В ее зловещее безмолвие можно было заглянуть через узкую трещину в сияющем куполе, окружающем Землю.
Что бы нас ни ждало, мы несемся прямо ему навстречу, сказал Джакс.
Это сказали вы, отозвался второй помощник, по-прежнему стоя к нему спиной. Заметьте, вы, а не я.
Идите к черту! не выдержал Джакс.
Его собеседник торжествующе хохотнул и повторил:
Вы, а не я.
Ну и что?
Мне доводилось знавать вполне достойных людей, которым доставалось от капитанов и не за такие слова, возбужденно заявил второй помощник. Э-э нет, меня вы не подловите!
А почему вы так боитесь себя выдать? спросил Джакс, раздраженный нелепым поведением штурмана. Я вот не боюсь говорить то, что думаю.
Мне-то? Невелика храбрость. Я никто и хорошо это знаю.
Судно вновь стало раскачиваться на волнах, с каждой секундой все сильнее, и Джакс слишком увлекся сохранением равновесия, чтобы ответить. Как только бешеная качка немного утихла, он проговорил:
Пожалуй, это уже чересчур. Будет что-то или нет, а все-таки следует повернуть судно против волны. Старик собирался прилечь. Как хотите, а я с ним поговорю.
Открыв дверь штурманской рубки, Джакс увидел, что капитан читает книгу. Капитан Макуир не лежал, а стоял, ухватившись за книжную полку и держа в другой руке раскрытый толстый том. Лампа вертелась в медных кольцах карданного подвеса, неплотно стоявшие книги ездили туда-сюда по полке, длинный барометр ходил ходуном, стол каждую секунду давал крен. Среди этого хаоса стоял, держась за полку, капитан Макуир.
В чем дело? спросил он, оторвавшись от книги.
Волнение усиливается, сэр.
Я тоже заметил, пробормотал капитан. Что-нибудь неладно?
Джакс, сбитый с толку его строгим взглядом, неловко улыбнулся.
Качается, как старая калоша, смущенно сказал он.
Да! Качает прилично. Что вы хотели?
Джакс окончательно растерялся.
Эээ Я подумал о пассажирах, проблеял он, хватаясь за соломинку.
О пассажирах? хмуро удивился капитан. О каких пассажирах?
Ну, о китайцах, сэр, пояснил Джакс, начиная жалеть, что затеял этот разговор.
О китайцах! Так почему не сказать прямо? Я не понял, о чем вы толкуете. Никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь называл кули пассажирами. Пассажиры! Что на вас нашло?
Капитан Макуир заложил книгу указательным пальцем, закрыл и, в недоумении посмотрев на помощника, осведомился:
А почему вы думаете о китайцах, Джакс?
Джакс понял, что отступать некуда, и выпалил:
Палубу заливает, сэр. Я подумал, может быть, следует повернуть судно на время. Пока это волнение немножко не успокоится. Ненадолго. Отвернуть немного к востоку. Я сроду не видывал такой качки.
Он едва устоял в дверном проеме, а капитан Макуир, чувствуя, что не удержаться, поспешил выпустить полку и тяжело рухнул на диван.
Повернуть на восток? переспросил он, пытаясь сесть. Это больше чем на четыре румба от курса.
Да, сэр. Пятьдесят градусов Повернуть судно, чтобы
Капитан ухитрился сесть. Книгу он не уронил и заложенного места не потерял.
На восток? удивленно повторил он. На во Куда, по-вашему, мы направляемся? Вы хотите повернуть мощный пароход на четыре румба от курса, чтобы не причинить неудобств китайцам? Ну, знаете ли, мне приходилось слышать о всяких безумствах, что творятся на свете, но такого Не знай я вас, Джакс, подумал бы, что вы напились. Повернуть на четыре румба А потом что? Повернуть на четыре румба обратно, чтобы встать на курс Как вам могло взбрести в голову, что я стану вести пароход так, словно это парусник?
Нам повезло, что мы не на паруснике, с мрачной готовностью вставил Джакс. За сегодняшний вечер мы потеряли бы все мачты до единой.
Да! А нам оставалось бы только стоять и смотреть, как их уносит, немного оживившись, согласился капитан Макуир. Сейчас мертвый штиль, да?
Да, сэр. И все-таки я не сомневаюсь: надвигается что-то необычное.
Возможно. И вы, наверное, вообразили, что я постараюсь убраться с дороги, сказал капитан Макуир.
Он говорил это с простодушным, искренним видом, тяжелым взглядом уставившись в пол, а потому не заметил ни смущения Джакса, ни смеси досады и уважительного удивления на его лице.
Видите эту книгу? задумчиво продолжал капитан Макуир, хлопнув себя по ноге закрытым томом. Я как раз читал главу о штормах.