Благодарствую! И поскакал по указанной дороге, ведущей в густой темный лес.
Оглянулся старик стоял на том же месте и провожал Андрея пристальным взглядом темных глаз.
Несколько часов Андрей скакал по совершенно безлюдной узкой лесной дороге. Лес был здесь недобрый густой, темный, болотистый. Вполне подходящее место для татей, да и для нечисти.
Внезапно Андрей остановил лошадь. Прислушался, затем вытащил лук, накинул тетиву и поскакал что есть мочи.
На небольшой поляне шел бой.
Бой, который киевский отряд безнадежно проигрывал.
Половина из десятка лежала на земле, унизанная стрелами. Оставшиеся в живых, сомкнувшись в круг, с трудом отбивались от наседавшего противника. Андрей узнал гридня Ратибора тот рубился одновременно с двумя врагами. Монаха, который должен быть при отряде, нигде видно не было.
Всадника, все еще скрытого за деревьями, в горячке боя никто не замечал.
Андрей спрыгнул с коня аккуратно, чтобы не побеспокоить ногу, бросил поводья конь обученный, не уйдет. Вытащил лук из налуча.
Оставаясь незамеченным за деревьями, он подкрался поближе к прогалине.
Лук у Андрея был знатный, степной. И стрелы добротные такие, что и летят далеко, и броню влет пробивают.
Несколько мгновений Андрей потратил на то, чтобы понять, кто же атаковал киевлян. Это были точно не лесные тати, о которых говорил дед. Против дружинников бились опытные воины, пусть и одетые кто во что горазд.
Кто это мог быть? Наемники? Наверное, да. Собрались, казалось, из всех окрестных земель в глухом лесу ради небольшого отряда киевлян. Да еще мастерски организовали засаду положили половину дружины еще до начала боя!
Рухнул еще один киевлянин. Нужно было действовать.
Андрей прицелился.
Раз, два, три полетели стрелы в спины врагам.
Не только лук у Андрея был знатный, стрелял он тоже мастерски.
Появление третьей стороны внесло сумятицу. Кто-то из наемников упал, несколько воинов закружились в поисках новой угрозы, ряд нападавших распался.
Какой-то угр в красной шапке завопил:
Вот он! и первым бросился на Андрея.
За угром последовало еще двое жилистый балт с коротким мечом без щита и детина в шкуре волка на плечах.
Первым выстрелом Андрей снял угра попал в шею прямо над щитом, который враг держал чуть ниже, чем надо. Угр споткнулся и рухнул на землю, раскинув руки. Шапка осталась на его голове.
А Андрей уже стрелял в детину в шкуре. Первую стрелу тот поймал щитом, вторую тоже, но от третьей уйти не смог.
А вот балт без щита оказался с сюрпризом. Стрела Андрея, готовая пронзить неприкрытую грудь, замерла в одном шаге от врага, а затем полыхнула зеленоватым пламенем и за мгновение растаяла без следа. Видя недоумение стрелка, балт торжествующе расхохотался. Ему оставалось пробежать всего пятнадцать шагов.
Но Андрей не дал ему это сделать.
Секундная растерянность прошла. Ему уже приходилось сталкиваться с подобным несколько лет назад. Вряд ли нападавший был колдуном, а вот колдовская игрушка амулет от стрел у него, похоже, был. Или даже не амулет просто заговор.
Уже не особо целясь, Андрей продолжил стрелять, отправляя стрелу за стрелой.
Раз, два, три, четыре все стрелы сгорели в воздухе.
Последнюю Андрей выпускал уже практически вплотную, одновременно отступая назад и вбок из-под клинка противника.
Расчет оправдался. Пятая стрела не сгорела, а вонзилась в тело балта.
Тот закричал и тут же замолк Андрей, уже отбросивший лук и выхвативший меч, ударил всего один раз, коротко, почти без замаха, наискось в голову.
Тут же наклонился, бегло осмотрел тело, оттянул ворот кольчуги ничего похожего на амулет. Видно, заговорен был мертвец. Дело, конечно, редкое, но не такое уж необычное.
А киевляне тем временем добивали оставшихся нападавших.
Андрей лезть в бой не стал было неясно, поняли ли киевляне, что он свой, только отметил еще одну странность. Вместо того чтобы прорываться к лесу, наемники стали сражаться еще более отчаянно.
Казалось, что их цель умереть, но добраться до монаха. Его только сейчас заметил Андрей.
Раньше тот, вероятно, сидел в центре круга, образованного киевлянами, теперь же поднялся и что-то кричал то ли молился, то ли, скорее, сыпал оскорблениями в адрес врага.
Монах выглядел еще старше, чем дед, встреченный перед лесом. Был он высок, при этом крайне худ пергаментная кожа без единого волоска обтягивала скуластый череп. На шее монаха на серебряной цепочке висело что-то в кожаном мешке вероятно, амулет, цель Андрея.
Тем временем в живых остался всего один нападавший.
Живьем берем! закричал Ратибор.
Услышав слова гридня, последний воин быстрым коротким движением рассек себе горло и рухнул замертво.
У, сволочь! сплюнул гридень, устало опуская окровавленный меч, затем отвернулся и уставился на Андрея, все так же стоявшего у дуба и даже не собиравшего уцелевшие стрелы. Сделал несколько шагов, предостерегающе выставляя перед собой меч.
Андрей не двигался.
Стой, добрый воин, где стоишь! крикнул гридень, подошел еще ближе, всмотрелся и изумленно воскликнул: Хват, ты ли это?!
Здравствуй, Ратибор, кивнул Андрей, делая шаг навстречу.
Хрустнули кости гридень заключил в объятия старого товарища. Сколько же лет прошло? Два? Три? Нога-то твоя как? Я-то думал
Плохо нога, не соврал Андрей. Вот езжу по свету, лечение ищу. Всю Русь объездил теперь на запад путь держу.
Сам Бог нам тебя послал Ратибор обвел поле боя взглядом. Если бы не твоя помощь не сдюжили бы
Как же вас это так поймали? Андрей еще раз сосчитал тела. Пятеро отроков лежали, убитые стрелами.
Ратибор сплюнул, почему-то оглянулся на монаха, помогавшего перевязывать раны.
Он накаркал, пень старый, отец Алексий, чтоб его Всем остальным отрядам крепкие умом да телом достались, а мне вот этот, да без волхва еще. Я каждый день боюсь, как бы не помер в дороге дед, да, знаешь, не понимаю: коли помрет горевать буду или радоваться. Язва он та еще все ему не так, все ему не то. Порой требует, чтобы встали на ночлег, не проехав и часа, а порой гонит нас быстрее да быстрее. И с первого дня талдычит зло рядом, зло близко Ночевали давеча в селе одном, так он полночи меня донимал мол, слышишь, гридень, на сеновале черти сидят, нас схарчить думают. Иди проверь, ты ж главный
И что, сходил?
Сходил. Пастушка местного с девки спугнул
Андрей охотно рассмеялся, но затем вновь посерьезнел:
Но как вы все-таки в засаду-то попали?
С утра дед твердил, мол берегитесь, воины, берегитесь, ворог рядом! Мы его сначала слушали, но после того, как честных купцов напугали, всех галок да воронов с деревьев посгоняли, слушать прекратили. Ну и устали за день немудрено, если на любую тень с мечом кидаться. Вот, гридень с сожалением кивнул на тела, головные мои и не заметили засаду. Тебе дед небось начнет твердить о мороке, о колдунах, ты его не слушай Парни растяпистые у меня впереди ехали, вот и проспали. Теперь вечно спать будут, грустно добавил он.
Андрей, помнивший заговоренного балта, скептически хмыкнул, но ничего говорить не стал. Видимо, к охоте за амулетом присоединилась еще одна сила.
А вот кто на нас напал это вопрос, продолжал Ратибор. Не тати это были воины, и неплохие. Жаль, никого в полон не взяли. Видел, как этот, последний, мечом себя полоснул?
Видно, амулет княжеский кому-то больно нужен осторожно предположил Андрей.
А ты откуда ну да, слухами земля полнится: видно, весь мир уже знает, куда и зачем мы едем! Вовремя ты, Хват, на запад подался, дела лихие у нас в Киеве грядут А знаешь что, Хват
Андрей затаил дыхание.
Ты в германские края, небось, едешь? Путь туда неблизок и дорог
Если, Ратибор, тебе помощь с отрядом нужна не откажусь, договорил за гридня Андрей.
Гридень расцвел в улыбке:
Спаси тебя Бог, Хват. Ты с нами до Берестья и до Владимира доберись надеюсь, найдем там избранника да назад повернем. А тебе, друг мой, не сомневайся, за помощь заплачу, как полагается.
Андрей был доволен. Все получилось наилучшим образом. Простодушный Ратибор даже не задался вопросом, а с чего бы так удачно старый товарищ подоспел к битве?
Пока собирали тела павших киевлян, пока перевязывались да вырезали стрелы, прошел последний светлый час. Дальше тронулись уже затемно. Обыск тел нападавших ничего не прояснил, было решительно непонятно кто они и зачем им был нужен амулет.
Андрей ехал в середине небольшой колонны, рядом с монахом.
Некоторое время тот изучал нового участника отряда, затем одобрительно покивал. Вид Хвата внушал уважение: статный, крепкий, волосы и небольшая борода цвета вороньего крыла. Кольчужная рубаха, меч, щит, лук, небольшой топорик на поясе.
Наконец, вероятно решив, что новичок достоин разговора, Алексий обрушил на Андрея град вопросов:
А что за рана у тебя, воин? Слыхал я, Ратибор про ногу что-то спрашивал? А звать-то тебя Хват, верно? А раз тебя Хват зовут, то ты зови меня отец Алексий так меня греки крестили, а как до этого звали то секрет большой! А Ратибора-то откуда ты знаешь, воин Хват?
Казалось, монах может задавать вопросы бесконечно.
Андрей откашлялся, прервав словоохотливого старика.
Рана у меня от аспида болотного, начал отвечать он по порядку. Два года назад под Черниговом тварь эта завелась, князь охоту объявлял на нее. Там, на охоте, и с гриднем вашем познакомился тот из Киева приезжал специально.
Андрей не стал упоминать, что пропустил укус, спасая Ратибора от аспида. Главное, чтобы Ратибор об этом помнил.
И что, плохая рана-то?
Плохая, не соврал Андрей. То затянется, то опять раскроется. Много где был, много чем лечил: и к лекарям знаменитым ездил, и к святым отцам, и к волхвам ходил без толку всё. Вот в неметчину еду, вдруг найду там помощь. Андрей продолжал искусно смешивать правду и ложь.
Говорить Алексию о том, что он только месяц как вернулся из Эрфурта, он, разумеется, не собирался.
На все воля Божья, протянул монах. Даст Бог, поправишь ты свою рану. Хорошо, что стрелять нога тебе не мешает. Знатно ты дрался, воин! Всех спас от беды, в которую нас этот дурень завлек. Алексий покосился на Ратибора. Я ему весь день твердил, чтобы засады опасался и что хочу я впереди ехать, а он Я бы зараз морок углядел, в котором вороги сидели
Так, значит, морок это был?
Морок! убежденно сказал старик. Плохие тут места, плохие тут люди.
Андрей пожал плечами, огляделся правда, в темноте что-то увидать было невозможно.
Что же в них плохого?
А ты оглядись. Леса здесь глухие, темные. Не зря говорят каковы места, таковы и люди. Идолопоклонники, нехристи Вроде и крещены через одного, а на деле Монах сплюнул. Верят в старых богов, да и не в светлых, а в темных Чернобога, Мару. И кому-то из этих богов наш поход уж точно не по нраву.
Монах подъехал почти вплотную, схватил Андрея за локоть, лихорадочно зашептал:
Я-то чуял неладное уже несколько дней. Глаз чужой, темный, за нами глядящий. Ратибору говорил, а он Старик махнул рукой. Видал злыдней? А как последний сам себя взрезал? Слуги Чернобога это были, говорю я тебе
Андрей вздохнул. Надо было как-то перевести разговор на амулет.
2
Было душно. Народ, заполонивший жалобную избу, томился и ворчал: киевский амулет отказывался выбирать достойного претендента.
Наместник князя Владимирского, в ведении которого находился город Берестье, ушел, сославшись на дела городские. Алексий вел пытания. Ратибор стоял рядом с монахом и внимательно следил за порядком.
Андрей Хват скучал в охранении.
До города добрались за три дня без каких-либо неприятностей даже монах особо не мучил Ратибора разговорами о темных богах и подстерегающих отряд опасностях.
Кем были нападавшие выяснить не удалось, никто не смог опознать наемников, как ни выспрашивал гридень в деревнях и селах.
Андрей проводил много времени с Алексием, вызнавая все возможное про амулет. Оставалось выяснить последнее как амулет выбирает избранного, и можно будет ехать в Эрфурт. Через месяц Андрея должны были ждать там люди императора.
Берестье небольшой, но бурно растущий город на берегу Буга встретил путников своеобразно. Наместник Шелом, старый знакомый Ратибора, вроде и рад был видеть киевлян, но при этом думал о чем-то своем явно не особо приятном. Люди же на улицах косились на отряд мрачно, сердито, то и дело о чем-то шептались между собой.
Что же, Шелом, горожане у тебя такие безрадостные? Мужи злые, девки молчаливые смотрят все как волки. Али плохо ты руководишь поселением? шутливо спросил Ратибор наместника на пути к гостевой избе.
Шелом вздохнул. Андрей заметил, насколько темны круги под глазами наместника. Он явно был чем-то утомлен. Также Андрей подметил, что у терема наместника, кроме берестовских дружинников, стояло несколько воинов, точно не имеющих никакого отношения к городу. Сытые, богато одетые, нагло смотрящие, они тщательно оглядели киевлян тяжелыми с вызовом взглядами, затем удалились в терем.
Руковожу я хорошо, ни у схода, ни у князя вопросов ко мне нет, наконец ответил Шелом. А что до людей на то две причины есть: одна с вами связана, а иная нет.
С первой-то можешь и не начинать! Скажешь сейчас, мол, не любят киевлян в твоем городе, и всё тут!
Не любят. Наместник махнул рукой. Это дело всегдашнее. Скажи лучше, кого у нас народ может любить из пришлых? Но это ерунда! А вот то, что за Киевом в Диком Поле Зло пробуждается неведомое дело другое. Вот скажи, коль не сдюжит князь твой с напастью, куда побежит люд? Правильно сюда, на запад! А Зло пойдет куда? Верно по следам людским, то есть к нам.
Ратибор хмыкнул:
А вторая причина какова?
Шелом покосился в сторону своего терема:
Ярополк, сын князя моего, в городе третий день стоит. Ходил на охоту на зубра успешно, добыл зверюгу, затем праздновал. Вот второй день отдыхает после отмечаний, наместник перешел на шепот, боюсь, как бы сегодня снова не начал
Андрей хмыкнул незаметно он вроде понял, о ком шла речь. Ратибор поморщился:
Постой, а не тот ли это княжич, что пару лет назад баб и детишек мадьярских
Шелом схватил гридня за руку:
Он, он. А ты потише говори, прошу. Вот тебе и причина, чего народ мрачный. Княжич до забав всяких охоч. Ему бы уже во Владимир возвращаться, а он у нас задержался, обратно не желает, но скоро, знаю я его, скучать начнет. А скука княжича она
пострашнее яда аспида будет, закончил за Шелома Ратибор.
Андрей поморщился. Теперь он вспомнил окончательно слухи про младшего сына князя Владимирского ходили, пожалуй, по всей земле Русской. Только бы взбалмошный князек не решил участвовать в пытаниях
Надежды Андрея не оправдались. До вечера пытания шли хорошо. Однако в какой-то момент снаружи раздались какие-то выкрики, и на пороге показался весь в золоте, полноватый молодой мужчина с отечным, будто раздутым, лицом.
Люд в избе расступился.
Ну, монах, Ярополк не говорил, он приказывал, давай амулет! Мой он теперь!
Прости, княжич, сначала должно посмотреть, примет ли он тебя. Вперед выступил Ратибор, вставая между княжичем и Алексием, держащим амулет.
Гридень, ты понимаешь, с кем говоришь? Кого достойнее в княжестве сыщешь? Этих смердов?
Любой здесь может быть достоин, парировал Ратибор. Не нам решать.
Оскорбить меня вздумал?! Думаешь, вам, киевлянам, все можно? Не на своей земле стоишь ты, гридень!
Прости, княжич, как бы покорно опустил голову Ратибор. Ни словом, ни делом обидеть не хочу тебя. Гридень сделал шаг в сторону. Дотронься до амулета и поймем мы, достоин ты или нет!