Окей, объект в пути, произнес Фарид, не спуская глаз с одного из мониторов, где по карте двигалась красная точка.
Объект, покачал головой Цян. Почему бы нам не называть его просто Слейзнер?
Потому что так не делают. Особенно когда речь идет о нескольких людях. Тогда необходимо обозначать их как объекты 1, 2, 3 или А, B, C, чтобы окончательно не запутаться.
Но сейчас здесь же только один.
Откуда ты знаешь? Почти все говорит о том, что появятся еще как минимум двое и, кто знает, может, еще больше.
Да, поэтому нам невероятно повезло, что у него есть имя. Конкретно Слейзнер.
Фарид вздохнул и покачал головой.
Фарид, обратилась к нему Дуня. Лучше расскажи, где он находится.
Он только что припарковался на улице Амалиегаде и теперь направляется пешком через площадь Санкт Аннэ Пладс в сторону ресторана Zeleste.
Один или с кем-то?
Сложно сказать, когда он движется. С точностью до метра можно локализовать только его мобильный.
Во всяком случае, он ни с кем не разговаривает, сказал Цян в наушниках. Ни с человеком, ни с объектом. Он смотрел на темный монитор, где свет слабо мелькал только в верхнем левом углу.
Можно послушать? спросила Дуня.
Конечно! Но там ничего интересного. Цян поднял ползунок регулировки звука, и затем стал слышен шипящий звук, указывающий на то, что мобильник Слейзнера лежал в кармане.
Теперь он в ресторане. Фарид увеличил карту, на которой продолжала двигаться красная точка. И, похоже, его провожают к столику во внутреннем дворике.
Отлично! В таком случае можно надеяться, что связь будет ловить, сказал Цян.
А что у него с зарядкой на телефоне? спросила Дуня.
Семнадцать процентов, но насколько этого хватит
Сейчас он, по крайней мере, остановился, перебил Фарид.
Окей, значит, видимо, сел, сказала Дуня, нетерпеливо переводя взгляд с одного монитора на другой.
Красная точка на карте теперь полностью остановилась, а в углу монитора перед Цяном пропали слабые проблески света. Даже шипение больше не раздавалось из колонок. Другими словами, не происходило ничего только секунды превращались в минуты.
С тех пор, как они обнаружили у Слейзнера бронь столика на троих, она ждала именно этого момента. Но только сейчас она поняла, что понятия не имеет, чего ожидать, кроме того, что что-то должно произойти. Зачем еще тогда ему понадобилось бы помечать это в рабочем календаре как визит к стоматологу?
Нет, так дело не пойдет, сказала она через пару минут. Нужно что-то делать. Фарид, насколько точно мы можем определить расположение других мобильников вокруг него?
Учитывая, что, в отличие от мобильника Слейзнера, у них нет GPS-приемника, то я бы предположил точность примерно в десять-двадцать метров.
Окей, сделай список всех, кто неподвижен, в радиусе пятнадцати метров от слизняка.
Фарид кивнул и откатился на соседнее рабочее место, где включил еще один компьютер.
Слизняка, повторил Цян, настраивая звук, Может, нам его так и называть?
Он прибавил громкости, и теперь в колонках были различимы голоса. Правда только тихое бормотание без возможности уловить конкретные слова.
Дуня подошла к Цяну и наклонилась к колонке.
Ты слышишь, о чем они говорят?
Цян покачал головой.
Но ведь так не пойдет. Нам нужно вынудить его достать телефон из кармана, иначе мы все пропустим.
И как ты собираешься это устроить? спросил Фарид, сидевший перед монитором, где на увеличенной карте территории вокруг ресторана Zeleste располагалось большое количество мобильных номеров. Позвонить ему и попросить положить телефон на стол? Привет, Ким, это Дуня. Не мог бы ты
Есть идея! перебил Цян, переведя взгляд на верхний монитор, где транслировался экран мобильника Слейзнера. С помощью мышки он вошел в контакты, отыскал имя Вивеки Слейзнер и щелкнул на номер, после чего на него пошел звонок.
Ты в этом уверен? спросила Дуня, пока из колонок раздавались гудки.
Не-а, ответил Цян, качая головой.
Да, что ты хотел? послышался усталый голос экс-супруги Слейзнера, пока Цян подключал на мобильнике громкую связь. Алло? продолжала Вивека. Ким, я знаю, что это ты, а ты знаешь, что я предпочитаю вести с тобой коммуникацию через наших адвокатов.
Вивека, это ты? через некоторое время услышали они разборчиво и четко голос Слейзнера. Что ты хотела? Мне не очень удобно
Что я хотела? Это же ты мне звонишь!
Правда? Извини, видимо, случайно нажал в кармане. Пока!
Раздался щелчок и разговор закончился.
На экране, который раньше был абсолютно темным, теперь появились части фахверкового фасада внутреннего двора и защищавший от солнца раскрытый парус. Вдобавок в колонках стал четко различим гул ресторана и голоса.
И вот мобильник на столе! воскликнул Цян и встал с места для маленького победного танца.
Очень круто! сказала Дуня. Ну, не танец, а
Фарид шикнул на нее, прося тишины, и прибавил громкости.
Прошу прощения, на чем мы остановились? услышали они голос Слейзнера.
Ты сказал, что назначил Яна Хеска руководить расследованием, послышался мужской голос. Если быть совсем честным, я бы предпочел, чтобы ты сам Звук затрещал, а затем исчез полностью.
Нет, только не сейчас. Дуня повернулась к Цяну. Пожалуйста, сделай что-нибудь.
У него осталось всего семь процентов заряда на телефоне.
Семь? Ты же только что говорил про семнадцать?
Да, но сейчас семь. Цян открыл приложение камеры. Попробую выключить камеру.
Монитор с желтым фахверковым фасадом и кусочками неба потемнел.
Еще в прошлый раз был перебор, снова раздался голос Слейзнера. Даже одно только намерение это повторить означало бы слишком высокие риски. Так просто нельзя. С учетом сказанного, можешь быть совершенно спокоен. Я полностью доверяю Хеску и уверен, что он сработает тонко.
Как мне, черт возьми, быть спокойным после
Но послушай меня сейчас, перебил Слейзнер. То, что совершил, или не совершил Клинге, не имеет к нам никакого отношения, окей? Это на его совести. Обещаю, что как только расследование завершится, все сможет вернуться на круги своя.
Клинге, повторила Дуня. Слышите звоночки?
Фарид и Цян покачали головами.
Проблема в том, что им нужно лишь немного поскрести по поверхности продолжил третий голос, прежде чем снова появились помехи. тесные контакты Могенса не только с полицией, но и со всей судебной системой.
Могенс. Могенс Клинге, повернулся к остальным Фарид. Это не он работал в полицейской разведке?
Это объясняло бы, почему они все засекретили, сказала Дуня.
В сухом остатке мы всего лишь полицейская организация, которая должна выяснить, что произошло, раздался голос Слейзнера. Если спросите меня, то тут все довольно очевидно, и уверяю вас, так же будет и для Яна Хеска.
Ты много чего обещаешь. Иногда даже слишком много. Вспомни, как все прошло тогда
Послушай, я знаю Хеска, перебил Слейзнер. Он исполнительный дурак, который сделает все так, как от него ожидают. Один плюс один равно два. Не больше, не меньше. Поверь мне.
Да, это твои слова. Ты их повторяешь снова и снова, как будто так они станут убедительнее. Но ты должен зарубить на носу одну вещь голос снова прервался и стал неразборчивым, утонув в цифровых помехах.
Ну, ээй, можно что-нибудь сделать? Дуня повернулась к Цяну. Мы же все пропустим!
Что я могу сделать? Мобильник почти сел. На нем меньше двух процентов, и он может выключиться в любой момент.
Откуда мне знать. Попробуй выключить все остальные приложения.
Это не поможет. Это только
Плевать, все равно выключи. Главное, сделай что-нибудь.
Якоб, я уже спасал тебя однажды и не буду внезапно послышался голос Слейзнера, а потом снова исчез.
Дуня обернулась к Фариду.
У нас есть какой-нибудь Якоб в радиусе пятнадцати метров?
Фарид открыл поиск в растущем списке мобильных номеров и имен.
Он отчитывается мне напрямую, так что у меня все под полным контролем, окей? Под полным контролем, стал различим голос Слейзнера сквозь треск. Все устаканится.
Здесь их на самом деле трое, сказал Фарид. Один Якоб Ларсен, один Санд и один Бреннум.
Якоб Санд это не тот сказочно богатый предприниматель? спросил Цян.
Дуня кивнула. Для нее не было ничего удивительного в том, что Слейзнер водил дружбу со свиньей-нуворишем, походившим на женщин, которых он обыгрывал в покер.
Еще кое-что, прежде чем мы закончим, снова услышали они более-менее разборчивый голос Слейзнера.
Сколько зарядки осталось?
Все еще два процента, так что, может, это все-таки помогло.
То, о чем мы говорили в последний раз. Ты разобрался с этим? И голос снова исчез. Но не из-за треска. Звук заглушила компания по соседству, разразившаяся громким смехом. Ну, знаешь, то, чтобы обнародовать Очередной приступ смеха помешал что-либо расслышать.
Так не пойдет, Дуня достала телефон и позвонила.
Что ты делаешь? спросил Цян, пока шли гудки. Но она успела только приложить палец к губам.
Добро пожаловать в ресторан Zeleste! поприветствовал женский голос на другом конце трубки. Чем могу помочь?
Как я понимаю, у вас тихий элитный ресторан. По крайней мере, чего-то подобного я ожидала, когда сюда пришла.
То есть вы сейчас сидите здесь, за столиком?
Что я делаю не важно. Речь о компании в паре столиков от нас во дворике. Учитывая, как они шумят и ведут себя, должна сказать странно, что вы еще не вышли и не проинформировали их, что здесь не какой-нибудь палаточный лагерь на фестивале в Роскильде.
Хорошо, я выйду и поговорю с ними.
Отлично! Значит, возможно, скоро я смогу снова прислушаться к собственным мыслям. Дуня закончила разговор и услышала, как соседняя компания стала менее шумной.
Дело в том, что должны быть готовы все документы, стал различим голос, который они все еще не могли идентифицировать. Ты ведь просишь не о маленькой бумажке. Вопрос заключался в том, много ли и, прежде всего, что конкретно они пропустили.
Я бы предпочел, чтобы это было обнародовано как можно скорее.
Да, я понял. Но тебе придется набраться терпения до полуночи завтра. Раньше никак не получится. Чтобы это не ударило по нам самим, нужно все сделать аккуратно.
Само собой. Я только беспокоюсь, что И звук снова исчез.
Дуня вздохнула и повернулась к Цяну.
Не смотри так на меня. Что я блин должен сделать? воскликнул Цян. Это все аккумулятор
Дуня закрыла ему рот рукой.
может стать значительно более серьезной проблемой, чем Клинге, услышали они Слейзнера сквозь треск.
Ким, мне все это уже поперек горла, и если хочешь знать мое мнение, ты одержим. Но дело твое. Завтра в полночь это будет обнародовано. Ни раньше, ни позже.
Голос снова пропал в помехах.
Потом исчезли и они.
Осталась только тишина.
10
Горе было необъятным. Черной, всепоглощающей бездной, которая делала его таким хрупким, что он мог сломаться от легкого удара по больному месту. Но прежде всего оно было высохшим. Горе, лишенное тех эмоций, которых от него ожидали. Которые он должен был чувствовать.
Он предпринимал попытки их разблокировать, вспоминая все совместные приятные моменты с Теодором. Как когда он учился кататься на велосипеде и делал первые шаги в плавании. Или забирался к ним в кровать, когда ему снились кошмары с Дартом Вейдером. Совместные игры и веселье. Все, что у них было до того, как стало плохо. Но ничего не помогало.
Даже тогда, когда он сидел в той датской скорой, положив руку на холодную грудь Теодора и глядя на его лицо, взявшее лучшие черты от него и Сони. Даже тогда он не чувствовал ничего, кроме желания разобраться в том, что на самом деле произошло в датской тюрьме.
Он прекрасно осознавал, что поступает неправильно. Что ему следовало бы поддаться естественному и логичному ходу вещей, остаться дома, позаботившись о Соне с Матильдой. Уже сейчас у него не было иллюзий о том, что позже он пожалеет об этом. Когда будет поздно и все будет потеряно. Но, несмотря на свои желания, больше ни на что он не был способен.
Скорая затормозила перед зданием из красного кирпича с выходившим на улицу фронтоном.
Так, вот мы и на месте. Улица Трактерсгатан, 38, сказал датский водитель скорой, выглянув в окно на стоявшие вдоль дороги старые коттеджи. Правда, не похоже на больницу.
Нам нужно сначала забрать судмедэксперта, ответил Фабиан и нашел в мобильном номер.
После долгой дискуссии с угрозами отдать их всех под суд в Швеции ему удалось уговорить датчан провести вскрытие для судмедэкспертизы в Хельсингборге вместо Хельсингера.
Эйнар Грейде, судмедэкспертиза, произнес автоответчик Косы. И да, вы все правильно поняли. У меня сейчас нет времени разговаривать с вами по телефону. И нет, слушать ваше сообщение тоже.
Фабиан вышел из скорой и потянулся. В двадцати метрах стояли парни, ровесники Теодора, со скейтбордом под мышкой, и смотрели то на него, то на датскую скорую. Он кивнул им и пошел к дому Косы.
Однажды он уже там бывал, и точно как тогда, его вдруг осенило, как он на самом деле мало знал о своем коллеге из отделения судмедэкспертизы. То, что он особенный, Фабиан понял сразу, при первой встрече. Вязаные штаны в красно-белую полоску и косички, каждая из которых олицетворяла жертву в актуальном расследовании. Один из лучших патологоанатомов Швеции, специалист высочайшего класса.
Больше он о нем практически ничего не знал, потому что Эйнар «Коса» Грейде прежде всего обладал железной принципиальностью. Он как никто умел отделять работу от частной жизни. Там проходил водораздел, и два мира не должны были сталкиваться ни при каких обстоятельствах. Поэтому ему без проблем удавалось выключать мобильный на время всего отпуска.
За калиткой, а также на въезде в гараж были припаркованы три десятка велосипедов. Всякие разные: от грузовых с тремя колесами и пацификами до удлиненных лежачих велосипедов. До него доходили слухи, что в свободное время Коса много катается на велосипеде и что десять лет назад он доехал до Дюссельдорфа, чтобы поучаствовать в велогонке. Но все равно казалось маловероятным, что он владеет таким количеством разных велосипедов.
Он прошел в калитку, преодолел грунтовую дорожку и, подойдя к входной двери, позвонил в нее. За густой листвой послышались разрозненные голоса, и он задумался, что, может, стоило подождать, пока гости разойдутся, а Коса останется в одиночестве.
Дальше размышлений это зайти не успело. Дверь открыл мужчина с голым торсом и разноцветным напитком в руке. В то же время включилась ритмичная электронная музыка, басами пробиваясь сквозь растительность и дальше по кварталу. Полуденный час очевидно не мешал веселью.
Коса дома? спросил он.
Что? спросил мужчина по-английски.
Коса, повторил Фабиан. Дома?
Да заходи уже, перебил мужчина и скрылся в толпе.
Фабиан направился вслед за ним и начал разглядывать празднующих мужчин и женщин от двадцати до чуть ли не старше восьмидесяти. В другой реальности все это могло бы его захватить. Сейчас давка под аккомпанемент тяжелых басов вызывала у него клаустрофобию.
Он протиснулся сквозь танцующую толпу, мимо барной стойки, где мужчина и женщина с одинаковыми прическами, одетые в обтягивающие и не менее блестящие комбинезоны, смешивали напитки. Тут и там на диванах и на островках из напольных подушек полулежали гости в бикини и плавках, они либо смеялись, либо целовались, либо спали.
Он не понимал, как они могут смеяться. Как кто-то мог позволить себе в чем-либо находить радость. Ему хотелось отыскать рубильник и отключить ток. Крикнуть им, чтобы они оставили его в покое и укатили отсюда на своих велосипедах, чтобы он в тишине и покое смог найти Косу.